3. О трёх образах внимания и молитвы ⧸⧸ Поучение о молитве Иисусовой

Поучение о молитве Иисусовой. Выписки из Святых Отцов Добротолюбия, изложенные в логической последовательности. Часть третья. Три образа молитвы и внимания. Три образа молитвы и внимания, которыми душа или возвышается и преуспевает, или низвергается Если каждый из этих трёх образов употребляет она в своё время как следует, то преуспевает, а если употребляет их без рассуждения и безвременно, то низвергается. Итак, внимание также тесно и неразлучно должно быть соединено с молитвою, как неразлучно связано тело с душою. И одно без другого быть не может. Внимание должно предварять и, как некий страж, наблюдать за врагами.

и оно первое должно подвязаться против греха и противостоять входящим в сердце лукавым помыслам. А за вниманием должна следовать молитва, которая тотчас потребляет и умерщвляет все те лукавые помыслы, с которыми наперёд вело брань внимания, потому что оно одно умертвить их не может. И от этой брани внимания и молитвы зависит жизнь и смерть души, ибо если вниманием храним молитву чистую то преуспеваем, а если не тщимся хранить её чистую, но оставляем без охранения, то скверняется она лукавыми помыслами, и мы делаемся непотребными и остаёмся без успеха. Поскольку же, как сказали мы, три образа внимания и молитвы, то надобно объяснить и свойства каждого образа, дабы желающий спасения мог избрать лучшее, а не худшее. Свойства первого образа таковы. Если кто, стоя на молитве, возводит к небу руки свои, и очи, и ум, и воображает в уме своем божественные советы, небесные блага, чины святых ангелов, и обители святых, и вообще все слышанное им в Божественном Писании, собирает в ум свой, размышляет о том во время молитвы, зрит на небо и возбуждает в душе свои желания и любовь божественную, иногда проливает слезы и плачет, и таким образом сердце его мало-помалу надмивается, а сам того не разумеет, но воображает, что совершаемое им происходит от молитвы и благодати Божией к его утешению, и молит Бога да сподобит его прибыть ему в таком делании. Это признак прелести, потому что доброе не добро, если совершается недобрым порядком и не как должно. И посему такой человек, если и безмолвствовать будет совершенным безмолвием, подвергается опасности лишиться ума и безумствовать.

Да если и сего и не случится с ним, то невозможно ему никогда достигнуть истинного видения и добродетели или бесстрастия. Так прельстились те, которые видели свет и сияние очами телесными, обоняли благовоние своим обонянием и своими ушами слышали глазы и другое подобное сему. И одни из них возбесновались и в помешательстве ума ходили с места на место, другие приняли явившегося им беса, преобразившегося в светлого ангела и прельстились и остались неисправленными даже до конца. не принимая совета ни от одного брата. Иные из них, подущаемые дьяволом, сами себя убили даже. Иные в стремнина низверглись, иные удавились. И кто может высказать различные прельщения дьявола, которыми прельщает он? Это необъяснимо.

Впрочем, из того, что сказали мы выше, всякий разумный человек может научиться. какой вред происходит от всего первого образа внимания и молитвы. Если же кому из употребляющихся образ и случится не потерпеть ни одного из показанных нами бедствий ради сожительствования с братьями, потому что бедствия сии бывают наипаче с отшельниками, то таковы всю жизнь свою проводят без успеха. Второй образ внимания и молитвы таков. Когда кто собирает умство в себя, отвлекая его от всего чувственного, хранит чувства свои и собирает все помыслы свои, чтобы не блуждали они в суетных вещах мира сего, иногда испытывает помыслы свои, иногда вникает в слова молитвы, которую произносит, в иное время собирает к себе все помыслы свои, плененные дьяволом и обращенные к предметам лукавым и суетным, а в другое с большим трудом и усилием приходит в себя самого, побуждаемый и обладаемый какой-либо страстью. При таком подвиге и при такой бране внутри себя он не может быть мирен никогда и не может найти времени творить добродетели, чтобы получить венец правды. Потому что таковой подобен сражающимся со врагами своими ночью, в темноте, который голоса врагов слышит и раны получает от них, а видеть их ясно не может, кто они, откуда пришли, как и за что воюют против него. Потому что ему препятствует тьма, находящаяся в уме его, и буря в помыслах его, и он никогда не может освободиться от своих врагов, мысленных, чтобы они не сокрушали его.

Таковой подъемлит труд, а мзды не получает, потому что скрадывается тщеславие и, не понимая сего, думает, что он внимателен, часто от гордости презирает других и осуждает их, и по своему мечтанию считает себя достойным быть пастырем овец и путеводительствовать их и уподобляется слепцу, который берется водить других слепцов. Это второй образ внимания и молитвы. И всякий, желающий спастись и внимать себе надлежащим порядком, должен знать вред какой причиняет он душе. Впрочем, сей второй образ лучше первого, так же, как лунная ночь лучше темной, в которую луна не светит. Третий образ. Подлинно есть придивная вещь и неудобо изъяснимая, и для незнающих ее не только неудобо постижимая, но и вовсе невероятная. Ибо в настоящие времена сей образ не очень во многих И, как я думаю, приходит к нам сие благо от послушания, потому что послушание, оказываемое духовному Отцу, освобождает всякого от попечения о себе само. Таковой уже далек от пристрастия к миру сему и есть вполне ревностный и неленивый делатель всего третьего образа.

Если только найдет Учителя и Духовного Отца истинного, не заблуждающегося никакой прелести не подлежащего. Потому что он себя и всю печаль свою возложил на Бога и на духовного Отца своего, и истинным послушанием уже живет не себе, чтобы исполнять волю свою, но умертвил себя для всякого пристрастия мирского и для тела своего. Какую превременную вещью такой человек может быть побежден и порабощен? или какую может он иметь печаль и заботу? Сим образом внимания, происходящим от послушания, исчезают и разрушаются все хитрости бесов и все коварства, которыми ухищряются они увлечь ум ко многим и различным помыслам. И тогда ум сего человека бывает свободен от всего и всеваемые от бесов помыслы испытывает благовременно с великой властью, с великим искусством отгоняет их и чистым сердцем приносит Богу молитвы свои. Это и есть начало истинного жития. Не положившие сего начало трудятся напрасно, не разумея того.

Начало сего третьего образа внимания и молитвы не в том состоит, чтобы взирать на небо и воздевать руки свои. и устремлять ум к небесным образом и оттуда искать помощи, потому что это суть свойства первого образа – прелести. И не в том также, чтобы умом охранять свои чувства и всецелое внимание обращать на сие, а на внутренние брани, производимые врагами на душу, не смотреть и не обращать на них внимания, потому что это суть свойства второго и делающий так, низлагается от бесов, а сам не низлагает, поражается, а сам не знает того, отводится в плен и порабощается, и не может отомстить пленившим его. А враги явно и тайно воюют на него и делают его тщеславным и самомнительным. Но ты, возлюбленный, если хочешь спастись, начни сей третий образ так. После совершенного послушания, которое, как мы выше сказали, должно хранить в отношении к духовному Отцу, должно и все свои дела делать с чистой совестью, как бы пред лицом Бога, ибо без послушания совесть быть чистой не может никогда. Совесть же чистой хранить должно в трех отношениях. Во-первых, в отношении к Богу, потом к духовному твоему Отцу.

и, в-третьих, к другим людям и к вещам. Обязан ты хранить совесть чистой в отношении к Богу, то есть не делать ничего такого, что по сознанию твоему неприятно Богу и не угодно Ему. В отношении к духовному Отцу должен ты делать все, что Он заповедует тебе, ни более, ни менее, но ходи по наставлению и воле Его. В отношении же к другим людям должен ты хранить совесть чистую тем, чтобы не делать им того, чего сам отвращаешься и не хочешь, чтобы они делали тебе. И в отношении к вещам ты обязан остерегаться от злоупотребления, то есть должен употреблять все подобающим образом – пищу, питье и одежду, и вообще все должен делать как бы пред лицом Бога. чтобы ни за одно дело не обличало и не терзала тебя совесть твоя, что нехорошо сделал ты. И таким образом проходи истинный и необманчивый путь третьего образа внимания и молитвы, который состоит в том, чтобы ум хранил сердце во время молитвы и постоянно пребывал внутрь его, и оттуда, то есть из глубины сердца, воссылал молитвы к Богу. И когда он среди сердца вкусит Яко благ Господь, и усладиться, то уже не будет исходить из места сердечного, и скажет тогда, как и апостол Петр сказал, «Добро есть нам вздебыти».

Непрестанно будет зреть туда, то есть внутрь сердца, и там обращаться, изобретая способ прогонять все помыслы, вносимые туда врагом-дьяволом. Впрочем, для тех, которые не имеют никакого понятия о всем спасительном делании, часто представляется оно весьма трудным и неудобоисполнимым. Но вкусившие, заключающиеся в нем сладости, и насладившиеся сладостью во глубине сердца своего, с Божественным Павлом скажут, кто ны разлучит от Любви Божьей. Святые отцы наши, слыша Господа, глаголющего в Священном Евангелии, что от сердца исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, тадьбы, лжесвидетельства, хулы, и что сия суть сквернящая человека, и слыша также в другом месте Евангелия, что Он заповедует «Очисти прежде внутренние ткляницы и блюда, да будет и внешнее имя чисто». Оставили всякое другое дело и всеми силами подвязались в этом делании, то есть в хранении сердца, верно зная, что вместе с тем деланием легко приобретут всякую другую добродетель, а без него нельзя приобрести и соблюсти ни одной добродетели. Некоторые из отцов наших делание сие назвали безмолвием сердечным. Другие наименовали вниманием, иные – трезвением. и противоречием, иные истязанием помыслов и хранением ума.

Ибо все они упражнялись всем, и через то сподобились божественных дарований. Об этом говорит и Экклесиаст. Веселися, юноша, в юности твоей, и ходи в путях сердца твоего непорочен, и удали сердце твое от помышлений, и в другом месте ащи дух владеющего то есть прилог дьявола, «взыдет на тебя, место твоего не остави». Под местом, разумеет он, сердце. И Господь наш в Священном Евангелии говорит «не возноситеся», то есть не расточайте ума вашего туда и сюда. И в другом месте еще говорит «блажений нищие духом», то есть блаженны те, которые не допустили в сердце свое ни одной мысли мира сего. но нищий всяким мирским помыслам. Все божественные отцы наши много писали о сем.

И кто хочет прочитать писания их, пусть посмотрят, сколько написал Марк Подвижник и сколько говорили Святой Иоанн Лествичник, Преподобный Исихий, Филофей Синаид, Авва Исайя, Варсонофий Великий и многие другие. Кто не внимает хранению ума своего, тот не может быть чист сердцем и сподобиться зреть Бога. Кто не внимает себе, тот не может быть нищ духом, не может плакать и рыдать, или быть кротким и смиренным, или алкать и жаждать правды, или быть милостивым и миротворцем, или изгонанником правды ради. И вообще скажу, нельзя приобрести других добродетелей иным как только с им вниманием. Почему пачи всего о нем должны заботиться, чтобы опытно уразуметь то, что я говорю тебе? А если хочешь знать и способ, как это делать, то скажу тебе по возможности и об этом, а ты слушай со вниманием. Прежде всего иного, потребно тебе хранить три вещи. Во-первых, совершенную беспопечительность как о всем благословном, так и неблагословном и суетном, то есть умершвление себя в отношении ко всему этому.

Во-вторых, чистую совесть, как сказали мы выше, чтобы совесть не обличала тебя ни в чем. И в-третьих, совершенное беспристрастие, чтобы помысл твой не уклонялся в пристрастие ни к одной мирской После того сядь уединенно в особенном и безмолвном месте, в углу. Затвори дверь и собери ум твой от всякой превременной и суетной вещи. Потом преклони подбородок твой к персям и внимай сердцу умом твоим и чувственными очами твоими. Преудержи немного дыхания твое и имей там ум твой. Старайся мысленно найти место, где находится сердце чтобы там был всецело и ум твой. Сначала найдешь там тьму и глубокую слепоту и жестокость. А после, когда будешь иметь такое внимание непрестанно день и ночь, обретешь, о чудо, непрестанное веселье, потому что ум, подвязаясь всем деле, найдет место сердца и тогда тотчас увидит в нем то, чего никогда не видел и не ведал.

ибо увидит обретающийся внутри сердца он и воздух, и всего себя светлым и исполненным всякого благоразумия и рассуждения. Из всего времени и впредь, откуда бы ни возник и ни явился какой-либо помысл, прежде нежели войдет он и изобразится, ум тотчас прогоняет его оттуда и истребляет именем Иисусовым, то есть словами Господи Иисусе Христе, помилуй мя. И отсели ум человеческий начинает иметь ненависть к бесам и непрестанную против них брань, воздвигает на них ярость естественную, гонит их, бьет и истребляет. Прочее же, что обыкновенно случается, узнаешь с помощью Божией после сего сам, опытно, посредством внимания ума твоего и содержа в сердце Иисуса, то есть молитву сию Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Ибо некто из отцов говорит, сиди в келье Твоей, и она научит тебя всему. Вопрос. Почему первый и второй образы молитвы, о которых сказали мы, не могут произвести сего? Потому что не проходим их как должно.

Ибо и святой Иоанн Лествичник сии три образа молитвы уподобляет Лествицы о четырех ступенях и говорит «Одни укращают и умоляют страсти, другие поют, то есть молятся устами своими, иные упражняются в умной молитве, а иные восходят к видению». Желающие взойти на сие четыре степени не должны начинать всего схождением сверху вниз, но должны снизу всходить на первую степень, потом на вторую, далее на третью, а после на четвертую. И таким образом всякий может встать от земли и взойти на небо. Итак, прежде всего нужно подвязаться в том, чтобы укоротить и умолить страсти. Во-вторых, упражняться в псалмопении, то есть молиться устами, ибо когда страсти умалятся, тогда молитва, естественно, сообщает веселье и сладость языку и становится благоугодную Богу. В-третьих, молиться умом. В-четвертых, восходить к видению. Первое принадлежит новоначальным, второе – возрастающим в преуспеянии, третье – достигшим крайнего преуспеяния, а четвертое – совершенным.

Итак, нет начала другого, как только умоление страстей, которые не умоляются в душе иначе, как только посредством хранения сердца и внимания. Ибо от сердца исходит, говорит владыка наш, помышление злая, сквернящее человека. Здесь и требуют сохранения и внимания. Когда страсти перестанут действовать и ослабнут от брани и сопротивления, которое делало им сердце, тогда ум желает и ищет, как бы примириться с Богом, и потому усиливает молитву и упражняется в ней. И с им желанием и молитвой укрепляемый прогоняет все окружающие его помыслы, которые покушаются войти в сердце. поражая их молитвою. И тогда бывает брань. Лукавые бесы ратуют с великим возмущением и действием страстей, производят мятеж и бурю в сердце.

Но именем Иисуса Христа истребляются и погибают, как воск от лица огня. Но и когда будут прогнаны и отойдут от сердца, не успокаиваются, но возмущают ум через внешние чувства, от Но тогда ум скоро ощущает в себе тишину и спокойствие, ибо когда не могут они возмутить ум во глубине, то возмущают его отвне, мечтаниями. Таким образом невозможно освободиться от брани совершенно и не терпеть нападений от всех злых духов, ибо это принадлежит совершенным и те, кои удалились совершенно от всего и всегда заняты сердечным Итак, кто проходит сие в порядке, упражняясь каждым делом в свое время, тот по очищении сердца своего от страстей может и упражняться всецело в салмо-пении, и противоборствовать помыслам, и взирать на небо чувственными очами, когда будет нужно, умными же очами души зреть оное и молиться чисто, истинно, как должно. Впрочем, взирать на небо должно весьма редко, по страху лукавых воздушных духов, которые потому и называются воздушными духами, что производят в воздухе многие и различные прелести. И посему нам должно быть внимательными, ибо Бог требует от нас только того, чтобы сердце наше было очищено хранением и вниманием. «Ящий корень свят, как говорит апостол, то явно, что и ветви, и плод святы». Кто возводит на небо очи свои и ум свой без всего образа, о котором сказали мы, и хочет воображать что-нибудь умственно, тот видит мечты и ложные прелести, а не истинные предметы, потому что сердце его нечисто. Часто, как сказали мы, первый и второй образ не приводят человека в преуспеяние, ибо, как строят дом, не полагаем сперва верх, а потом основание, потому что это невозможно но сперва полагаем основание, потом строим дом и, наконец, полагаем вверх.

Так должно поступать нам и в духовном деле. Сперва должно полагать основание, то есть хранить сердце и умолять страсти, потом созидать духовный дом, то есть отражать возмущение лукавых духов, воюющих на нас через чувства, и бежать скорее от брания их, и тогда уже полагать То есть совершенно уклоняться от всех вещей, чтобы быть совершенно мирными и тесно соединиться с Богом и таким образом совершить духовный дом по Христе Иисусе Господе нашим, которому слава во веки веков. Аминь. Преподобный Семен Новый Богослов. Слово о трех образах молитвы.