3. ＂Православное＂ папство, нео-афониты и гонения на монахов-ревнителей ⧸⧸ Свящ. Патрик Рансон

Священник Патрик Рансон. Преследование афонских монахов Константинопольской Патриархией. Глава третья. Права человека на Афонской горе. Свидетельство Отца Максима из Великой Лавры. Изгнание монахов русских или членов русской зарубежной церкви, долгое время живших в молитве и покаянии в скиту пророка Ильи, было вызвано по крайней мере тремя основными причинами. Первое. Желание Константинопольской Патриархии, этого нового папства, подавить и всеми способами уничтожить всякое сопротивление, которое с 1910 года оказывается в Греции и ее политике.

Второе. Захват контроля над делами управления Святой Горы неоафонитами, то есть такими монахами, которые не имеют афонского пострижения и происходят не с Святой Горы, а из братств или групп, чуждых традиционному монашеству и навязанных Святой Горе во времена диктатуры полковников. Мало-помалу они при поддержке Вселенской Патриархии захватили контроль над некоторым числом монастырей, таких как Ставро Никита, Григорьева, Симона Петра, что обеспечивает им большинство голосов в Священном Киноте. Третье. Довольно давняя политика патриархии в отношении славян, заключающаяся в том, чтобы сделать Афон чисто греческим, а не всеправославным святым местом, как это было на протяжении всей истории. Кроме того, с изменением политической ситуации в бывшем СССР, фанар и неоафониты опасаются приезда на Святую Гору множества русских монахов, что могло бы повлиять на создавшуюся там расстановку сил. Подобными доводами руководствовалась Константинопольская патриархия и после Октябрьского переворота 1917 года, препятствуя русским монахам поселиться на Афоне. Так митрополиту Антонио Храповицкому не было позволено остаться там для монашеского делания.

Как и следовало ожидать, ни одна из трех упомянутых причин не обоснована канонами и церковной традицией. И изгнание монахов из Святой Линьского скета несправедливо и неправославно. А. Факты. 20 мая 1992 года, когда церковь празднует приполовение Пятидесятницы, монахи с кита святого пророка Ильи увидели, что около полудня к ним приехал джип, из которого вышли секретарь гражданского правительства Афона господин Амирос Фатиадис и полицейские в штатском. Этот русский скет был приписан к монастырю Пантократор. Его игуменом является отец Серафим, монах, прибывший из Америки, вместе со своей общиной много сделавший для восстановления этого прекрасного здания постройки. Будучи Зилотом, отец Серафим, проживший на Афоне больше двадцати лет, не поминал за литургией имя Константинопольского Патриарха и по этой причине стал жертвой давления монахов, послушных официальной линии Фонара.

Секретарь правительства объяснил отцам Скита, что он занимается тем, что происходит в монастыре Пантократер. Комиссия Патриархии ввела туда силы в состав братьев 12 монахов из монастыря Ксенофон, и перебрав совет управляющим монастырем, отдало большинство мест этим ксенофонским монахам. Это вторжение было незаконным. Монастыри были, согласно Афонской хартии, автономными. В середине пополудня та же Патриархийная комиссия, возглавляемая митрополитом Гелиопольским Афанасием, отправилась в Скид. Из джипов и грузовиков вышли монахи и полицейские в штатском. После посещения церкви митрополит и его свита были приглашены вкусить легких закусок и напитков. Митрополит объяснил, что в Сенофоне отныне находится новая община.

Затем, наведя некоторые справки об отцах, живущих в Скиту, спросил, какого епископа они поминают. Отец Серафим ответил – всякое епископство православное. Митрополит заявил, что оциски ТА, не поминая константинопольского патриарха, стали раскольниками, и объявил об их немедленном изгнании. Напрасно они просили его показать им резолюцию об этом, постановление об изгнании. Напрасно они просили о срочке на два или три дня, чтобы собрать свои личные вещи. Все, что им было позволено – пойти собрать в рюкзаки под бдительным оком полицейских церберов некоторые вещи, затем поклониться в последний раз иконам и мощам в храме и спеть перед вратами тропарь пророку Ильи перед тем, как влезть в джип, доставивший их в порт Дафни. Оттуда один из красных морских судов перевез их в Уранополис. где они были брошены на пристани.

Солнце близилось к закату. Монахи скита, не присутствующие тогда при набеге полиции, больше не имели права вернуться к себе. Напротив, другие монахи, поторапливаемые теми же служителями патриархии, стали обладателями всего имущества. Греческая пресса изложила факты, но газеты разделились в их понимании. Некоторые использовали случившиеся для того, чтобы настаивать на национальной стороне конфликта. Монахи были русскими или американцами и даже американскими шпионами. Другие протестовали против нарушения прав человека греческой конституции и хартии Афона, которая предполагает такое изгнание. Ортодокс Типос вышел под заголовком «Афонские монахи изнаны без предупреждения».

Излагает факты, указывая, что изнанные монахи преследуются к тому же и государству, которое отказывается вернуть им их американские паспорта, и заключает, Монахи Скита, Пророка Ильи протестуют против своего незаконного изгнания из Сады Всесвятой. Они извлечают антихристианское, небратское и варварское поведение гонителей, монахов, иеромонахов и полицейских. Они возвещают о том, что готовится большое гонение против всех Отцов Святой Горы, оппозиционных, экумнической и антиправославной линии Вселенского Патриарха, и решительно настроены использовать все законные способы для возвращения в свой скид. Другая газета публикует открытое письмо премьер-министру, подписанное 164 монахами, в котором раскрываются факты нарушения свободы совести и подчеркивает, что Священным Кенотом монахи-зелоты лишены права постригать своих учеников, извещать им своё имущество, что противозаконно. Они думают, что целью этих антизелотских преследований является устранение любого препятствия к будущей унии по типу Лионской, давшей столько мучеников при Патриархе веке 1274 год. Они добавляют, что православное сознание никогда не примет такую унию с инославными, пусть и ценой мученичества, и приводят лозунг, гласящий «религиозные гонения закончились в России и начинаются в Греции». На самом деле, чтобы правильно понять это изгнание, нужно его поставить в контекст гонения, которому с 1924 года подвергаются те, кто отвергает согласие с своей совестью православную церковь. В.

Преследование Зилотов с 1924 года. В 1920 году Константинопольская Патриархия признала в знаменитой энциклике, что догматические различия были вторичными и не должны отделять православие от других конфессий. Церковная политика Константинопольской Патриархии в эти годы стала скандальной по многим причинам. Патриархией тогда управлял печально известный церковный авантюрист Милетий Метаксакис, который, презирая церковные каноны, неоднократно менял епископии и патриаршие кафедры, последовательно заставив себя избрать архиепископом Афинским. Затем он был переведен на Константинопольскую кафедру, откуда он был и перемещен в конце концов в Александрийскую патриархию. Его поддерживала английская дипломатия, всемогущая тогда на Ближнем Востоке. Получая образование в Англии, епископы Константинополя отныне были готовы принять теорию ветвей, смысл которой понятен в протестантизме, но чувств традиции православной церкви. Когда эти иерархи пожелали реформировать православие, чтобы улучшить отношения с англиканством, они не посоветовались с другими поместными церквами, вводя экуменизм как государственный переворот.

в особенно трагичный момент жизни православных народов. Действительно, Константинополь объявил об этих проектах церковные реформы и приступил к их осуществлению тогда, когда православные в России вовсю были преследуемы советской властью. Патриарх Тихон был заключен в тюрьму, множество епископов убито или сослано. Коммунисты создали параллельную и революционную церковь, живую церковь, которая осуществляла с помощью безбожных властей реформу, близкую к той, которую предложила Константинопольская патриархия. Ликвидация всех защитных барьеров, отделяющих церковь от мира, реформа литургического ритма, принятие гражданского календаря, ограничение монашества, активности и т.д. Константинопольская патриархия поспешила признать эту живую церковь и потребовать от патриарха Тихона удалиться. В Константинополе русские епископы и их посланники были приняты довольно плохо. Впоследствии, до начала Второй мировой войны, основные решения Константинополя были приняты без консультации с русской церковью или вопреки ей.

Совершенная тульками избиение греков Малой Азии, ссылка тех, кто пытался бежать в 1923 год, очень запутанная политическая ситуация в Греции и подчинение с XIX века иерархии Греческой Православной Церкви гражданской власти, позволила Константинопольской Патриархии начать практическое осуществление своей реформы. В 1924 году решением правительства, не спрашивая мнения ни клира, ни народа, был изменен церковный календарь, не по научным причинам, не по литургическим мотивам, но единственно для того, чтобы праздновать праздники совместно с англиканами, также кончившими принятием Грегорианского календаря. Авторитарный способ изменения календаря, выбор календаря, осужденного официально в XVI веке при Патриархии Иеремии II на многих всеправославных соборах, всё это вызвало живую реакцию народа и монашества. Собрание монахов Святой Горы Афона за исключением одного монастыря, присоединившегося впоследствии, отвергла реформу и вообще энциклику 1920 года. За ними последовали многие верные, которые продолжали молиться по принятым церковным уставам. Драматичным было то, что греческая церковь, управляемая митрополитом Хрисостомом Пападополусом, опиралась на гражданскую власть, чтобы преследовать тех, кого в насмешку стали тогда называть старостильниками, на которой на самом деле составляли огромное большинство монастырей и истинно благочестивых верных. Полиция отбирала у них храмы, сгоняла монахов из монастырей, ссылала их и заключала в тюрьмы. Арестовывали верующих и клириков, стригли борды священникам, снимали с них рясы, а некоторые были даже убиты в полицейских избиениях.

Гонение было особенно сильным в 30-е годы, затем в 50-е при архиепископе Афинском Спиридоне, затем при диктатуре полковников. Мы не будем здесь прослеживать историю этих гонений, но факт остается фактом. Существовал случай религиозной нетерпимости, когда церковь и государство сотрудничали против части священников и народа, верных своим традициям. Избрание Афинагора, члена американской масонской ложи и сторонника теории ветвей, константинопольским патриархом, очевидно осложнило обстановку. Сначала он был навязан американской политикой, жаждущей обеспечить наилучшие отношения между Грецией и Турцией, странами, которым уделяется особое внимание из-за их стратегического положения. Патриарх Максим V, более верной традицией, чем Айфоногор, был смещён без всякой причины и заключён как сумасшедший в Швейцарии, где он был лишён права совершать богослужения и действовать как архиерей. Некоторые люди, которым удалось встретиться с ним в конце 50-х годов, смогли засвидетельствовать, что он не был ни безумным, ни невменяемым. Политика патриарха Афинагора известна.

Каждый знает, что он устремился на сближение с Римом и начал продвигать всехристианскую и даже панрелигиозную адагматическую унию. Эта политика была продолжена его преемниками. Зато почти неизвестно о том, что неспровержение православной традиции, совершаемой Афинагором, вызвало сильную реакцию во всем православном мире, особенно в Греции и на Афоне. Все афонские монастыри начисто отвергли и просто прекратили упоминать его имя за литургией. В Северной Греции многие епископы, непосредственно приписанные к Матери Церкви, поступали так же или энергично протестовали. Это были митрополит Амвросий Елеферуля-Польский, Павел Пармефийский, Поликарп Сисиановский и Августин Флоринский. В то же время гонения на старостильников усилились. Все эти монахи, священники и епископы были вправе протестовать, с одной стороны, как мы увидим по канонам Православной Церкви, с другой – в силу гражданских законов, разрешающих плюрализм.

Очевидно, с падением диктатуры полковников в 1974 году стало очень трудно ограничить силами полиции всякую оппозицию на греческой территории, но особый и независимый статус Афонской горы позволял выправить положение, что должно было случиться рано или поздно, а теперь уже почти осуществилось. Все началось с первой попытки захвата полиции святого монастыря Эсфигмену, не пожелавшего уступить. В 1974 году патриарх Дмитрий I герзнул не заложить игумена Эсфигмену, отца Афанасии и некоторых монахов. Из-за своей преданности на веки незыблемой религии, тождественности религии святых отцов, монахи, решившие сплотиться вокруг своего игумена и остаться заодно с ним, были преследуемы в своем монастыре. Силы порядка осадили их. Телефонный центр в Корее отключил им телефон. Центральная почта задерживала их курьера. Всякое сообщение по земле и воде были запрещены.

Монахи не могли более выходить, чтобы заниматься своим хозяйством. Осажденные, они не переставали славить Святую Троицу и хвалить Пресвятую Богоматерь, Игуменью Святой Горы. На вершине монастырских башен развивались два черных флага и большие вымпелы с надписью «Православие или смерть». Твердость монахов принесла свои плоды, сами жандармы были возмущены антихристовой работой, которую им поручили исполнить. В конце концов, поняв, что невозможно разделить монахов самыми различными предложениями, губернатор Афона отказался принудить непокорных подчиниться таким бросающимся в глаза способам. С этого времени, несмотря на притеснения, Эсфигменский монастырь стал символом сопротивления произволу патриархии. Монахи избрали лучше жить в бедности, чем уступить. Действительно, большинство монастырей имеют большие стяжания земли, данные им вне Святой Горы.

Власти незаконно лишили монахов эсфигмену доходов их монастыря, так же, как и их представительство в Священном Кеноте, монашеском правительстве Святой Горы. Некоторые из монахов были изгнаны или им угрожали, как, например, издателю газеты «Агофангелос» отцу Иакову, который в своём издании регулярно извлечал гонения на монахов-зелотов. В скетах этих небольших пустыньках Административно относящихся к большим неоафонским монастырям, но где на самом деле живут аскеты, полностью посвятившие себя исихазму, вторгся мир со своими бурями и насилиями. Многие монахи были изгнаны или принуждены различными способами оставить место своего покаяния. Приведём несколько примеров. Во-первых, отец Феодорит, автор многих книг по богословию, и издавший небольшую православную газету «Агиорит», должен был покинуть Святую Гору и вернуться на Фарос, из-за одной такой запрещенной властями публикации. Он опубликовал в Афинах в 1987 году апологию одного Исихаста, где рассказал о всех трудностях, которые его духовный отец Калиник и он сам претерпели от властей Афонской горы. Упомянем еще случай другого монаха Зилота, отца Дамиана, прожившего на Святой горе уже 15 лет и изгнанного силы, несмотря на его протесты.

Отец Дамьян отказался признать законность этого беззаконного акта изгнания, написав губернатору Святой Горы в Корею. Уважаемому губернатору Святой Горы Корея, господину губернатору, от полицейских Кореи я узнал, что вы отдали приказ изгнать меня с Святой Горы, где я монашествую уже 15 лет. Вы решили привести в исполнение и обличь одежды и законности решение монахов. Ортодом Махов, монастыря Дехиарио. Этих нарушителей множество статей Хартии Святой Горы и Греческой Конституции. Решения антиконституционные, антихристианские, вопреки всякой правде и морали, делающие вас виновными. Силой и произволом вы желаете насиловать мою религиозную свободу, которую Греческая Конституция признает за каждым гражданином. Ваше поведение заставляет вспомнить мрачный режим диктатуры, ибо вы наказываете меня, не давая мне права защищаться, право, которое признавали за своими гражданами даже жалкие тираны слаборазвитых стран.

Монах Дамьян уточняет также, что он дал обет при своем монашеском поздорьге оставаться до смерти на Святой Горе. Отец Феодорит протестовал против тактики губернатора и других гонителей, написав в Агиорите «Мы жалеем не гонимых, но гонителей. Гонимые текут блаженным путем исповедников. Горе тем, кто их гонит, чтобы угодить своим злославным начальникам и их сторонникам. Ибо кто не знает, что они хотят через гонение заглушить голос сопротивляющихся, хотят, чтобы народ Божий не раскрыл то, что замышляется в саду Всесвятой». Та же газета Agiorit в сентябре 1985 года опубликовала открытое письмо большого числа верных, адресованное Святому Киноту Афона, двадцати монастырям, гражданскому правительству, министру иностранных дел и ассоциацией корреспондентов иностранной прессы в Афинах. Это письмо говорит «Почтенные отцы, с изумлением и горечью мы узнали о некоторых делах, происшедших на Святой Горе, в Саду Пресвятой, что, по нашему мнению, компрометирует православное монашество и вызывает великое беспокойство в нашем православном народе. Почтенный игумень монастыря Дехиарио организовал штурм бедные пустынки пустыни Кадемиана в Логоридиса, взломав его дверь, разграбив его мебель и вещи, расхитив его убогое хозяйство, созданное собственными руками.

И теперь вы готовите его незаконное изгнание со святой горы. Впоследствии были изнаны и другие монахи, а визит в Рим Патриарха Димитрия в декабре 1987 года, участвовавшего в папской мессе, облачённого в мафор и позволившего своему дякону возглашать и к тени, и читать Евангелие, вызвал бурную реакцию на Святой Горе, как будто бы уже настал подходящий момент для окончательной атаки против Зелотов. Некоторые скиты даже отказались тогда поминать имя Патриарха Димитрия. Келиоты Кореи и окрестностей, зависимые от северных афонских монастырей и монахи, также как и не принадлежавшие афонским зелотам монастыри Григорию и Кутлу Мусию, также прекратили поминовение патриарха на литургии. Последняя вскоре появилась на Афоне перед монастырем Эсфигмену в сопровождении множества полицейских. Согласно афонским монахам, Захват монастыря был предрешен, но чтобы избежать его, игумен отец Эфимий отказался открыть врата. Совсем недавно Игумен Афонского монастыря Филофео, отец Ефрем, отправившись в США и Канаду, обнаружил, до какой степени в греческих храмах этих стран царствует религиозный синкретизм. Он прервал общение с Константинопольской Патриархией и вошел в Русскую Церковь за границей митрополита Виталия, который его руку положил в пресвитера.

Отец Ефрем тогда претерпел такое гонение со стороны неоафонитов, что испугался и вернулся на Святую Гору, оставив Русскую Церковь. В отместку митрополиту Италию Священный Кенот объявил его Церковь безблагодатной эсхизмой, исущей вне Церкви. Такая позиция вызвала реакцию некоторых благочестивых верных. Мы представляем эту корреспонденцию в приложении. Теперь произошло изгнание из Кита пророка Ильи, и мы ожидаем возможное изгнание монахов-зелотов монастыря Эсфигмену, что будет очень трудным, ибо они пользуются очень большой народной поддержкой в Греции. Патриарх Вархломей с 29 августа по 1 сентября 1992 года собрал епископов Вселенской Патриархии Фонары и объявил им, что он хочет вернуться на Святую Гору в ноябре 1992 года, и что он желает видеть урегулированного вопрос с монастырем Эсфигмену. Терпение. c.

Гонения, проведенные неоафонитами. Было бы неправильно думать, что одни зелоты стали жертвами захвата контроля над Афоном Неофанитами. Даже честные умы, не порвавшие с патриархии, но и не готовые принимать любое действие церковной тирании, стали жертвами этой достойной похвалы и заботы о свободном испытании на предмет веры и уважения к канонам. Так, Марио Пеловаки, лондонский корреспондент «Ортодокс Типос», был изгнан с Афоны за критику текста о национальном образовании, составленного двумя особо реформистскими игуменами монастырей Ставро Никита и Григорию. Этот же текст, поддержанный многими известнейшими официальными богословами, и вовлекающий Афонскую гору во все политические и социальные споры Греции, был также повернут критике монахом Максимом из Великой Лавры. В результате отец Максим столкнулся с многочисленными противодействиями неоафонитов. В конце концов, он должен был покинуть Святую Гору и вернуться в Англию, где он является настоятелем одного греческого прихода. Там он опубликовал свою книгу «Права человека» на Афонской горе, которую мы резюмируем в следующей главе.

Еще более удивительным является изгнание митрополита, бывшего на кафедре в Северной Греции и упоминавшего Константинопольского патриарха, владыки Августина Флоринского. В известном письме, вышедшем в апреле 1985 года и адресованном патриарху Димитрию, этот епископ огласил все нарушения канонов, которые, по его мнению, совершаются в его собственной церкви. и возмущался участием в этом некоторых монахов Афонской горы, которые вместо того, чтобы выступить против этих беззаконий, прикрывали своим духовным авторитетом этих нарушителей. Он пишет, если верные сыны православной церкви осмеливаются протестовать против нарушителей канонов, то они преследуются главами православных церквей, отлучаются от церкви, наказываются отцами Афона. которые путешествуют за границей, налагают на них различные прищения, что является великим соблазном. В последние годы митрополит Августин Флоринский продолжал предостерегать православный греческий народ от действия некоторых иерархов Патриархии. Так в Австралии архиепископ Стилиан был обвинен своими верующими, затем афонскими монахами, например, отцом Феоклитом из Дионисиата, в неонестарианстве. В Австралии организовались братства, отвергающие авторитет архиепископа Стилиана.

Не только митрополит Августин Флоринский, но иерусалимский патриархат поддержал очень многих священников и верующих, отделившихся от мистерианствующего епископа Австралии. Когда митрополит Августин был приглашен на Гору Афон, монастырь Кутлу Мусию, и высказал свое мнение по поводу церковной ситуации в Австралии, ему решительно посоветовали немедленно завтра утром уехать с риском быть изгнанным полицией. Вскоре после этого инцидента консервативная, но тем не менее связанная с государственной властью и церковью газета публично заявила о том, что она боится захвата Афонской горы. Вот что объявила эта влиятельная церковная греческая газета, намекая на различные события, случившиеся на Святой горе, а именно захват контроля над Иверским монастырем, реформистским игуменом Ставро Никита, неофанитом отцом Василием Контикакис. Цитата. В истории афонского монашества важным фактом стало возвращение Иверского монастыря к традиционному общежитию. Несмотря на это, некоторые события, связанные с этим возвращением, подтверждают некоторые опасения по поводу того, куда движется афонское монашество. И вот почему греческий православный народ и искренние друзья Святой Горы были поражены избранием вогуменной личности чуждой монашескому Иверскому братству.

По правилам и древнему монашескому уставу, игумен должен избираться братья и монастыря из братьев монастыря. У верийцев есть хорошие отцы, рожденные и вскормленные этим святым монастырем, и совершенно не обязательно заимствовать или приводить игумена из какого-нибудь другого монастыря. И этот «избранный» «игумен» усиливает волнение. Отец Василий Гонтикакис, именно о нем идет речь, был игуменом монастыря Ставра Никита. Как он согласился оставить свой бедный монастырь и перевелся, ибо речь идет скорее о привидении, в монастыре богатый и видный? Более того, этот приведённый и заимствованный известен своими экумуническими выкрутасами, своими антимонашескими писаниями в поддержку архиепископа Еретика Стилиана Австралийского и осуждён официальными агиоритами за модернизм и за свою неспособность приспособиться к традиции афонского монашества. Очевидно, он заражён западным духом и чужд святогорской традиции. Кроме этого проклятого перемещения, поведение Вселенской Патриархии также вызывает опасения.

Она, кажется, была замешана в этом деле в ущерб привилегиям афонских монастырей и действовала по заранее разработанному плану, чтобы поставить на игуменские места подчиненных Фанару людей, носителей как экуменизма, так и следующего за ним неовекизма. В указанном документе нам было сообщено, что приведенный заимственный в Архимандрит Василий Гонтикакис является источником клевет против митрополита Августина Лавлоринского. И что именно ему было предписано изгнать митрополита со Святой Горы, обвиняя его в критике представителей Вселенской Патриархии в Австралии за их антиправославное поведение. Всё, что происходит вокруг этой киноветизации Иверского монастыря, подтверждает тревогу православного греческого народа и искренних друзей Святой Горы, которые задают трагический вопрос. Был ли разработан план по захвату Святой Горы? Не появились ли на Афонском горизонте тени призраков Варлаама, Михаила Палеолога и мерзкого патриарха Иоанна Века? Другая греческая газета, также связанная с Государственной Церковью, но достаточно консервативная, так прокомментировала изгнание митрополита Августина и его заявление о том, что на Святой Горе во всех монастырях, скетах и пустынях должны бы всегда развиваться флаги с надписью «Православие» или «Смерть». Мы думаем, что горячие слова митрополита Августина Флоринского являются оправданием и наградой одному афонскому общежительному монастырю, который вот уже много лет поднял флаг православия или смерть, несмотря на неистовые реакции других монастырей афонского населения.

Речь идет о монастыре Эсфигмену. Наконец, Агафангелос был возмущен поступком неоафонитов, которые в ответ на простую речь епископа изгнали его с Афона. 6-го, 19 августа, в праздник преображения, митрополит Августин Кантиотис был приглашен на праздник в монастырь Кутлу Мусию, недалеко от Кореи. Вселенская Патриархия дала разрешение, и митрополит сначала посетил священный кенот принявший его со всеми знаками уважения, подобающими его достоинству, как это делается для всех новостейных епископов. Праздники проходили нормально при возглавлении Августина, служившего в Сагумена монастыря и присутствующими ирамонахами. Вечером, главный день, во время вечерней и заупокойной литии в память основателя монастыря, владыка Августин пожелал сказать несколько слов и дать некоторые советы монахам монастыря и присутствующим верующим. На церковном богослужении присутствовали представители священного кенота. Митрополит Августин говорил о столь ожидаемом визите патриарха, об экуменизме патриарха Дмитрия и терпимости его и его синоды, сохраняющих на посту австралийского архиепископа Стеляна, несмотря на его скандалы и его антицерковную и антинациональную деятельность в греческом рассеянии.

Эта критика Дмитрия не понравилась фанатикам и куминистам, представителям Кенота, которые протестовали и удалили с ярости, решив немедленно объявить о собрании Кенота и изгнании митрополита Августина силой. Приступая к исполнению этих угроз, господин Лулис, гражданский губернатор и человек патриархии, убеждал его даже до наступления дня покинуть Святую Гору, чтобы его не выдворили силой по решению Кеноте. Несмотря на свои протесты, митрополит позволил Лулису о себя уговорить, и был выдворен ночью, поскольку он имел смелость заявить о своей оппозиции. Всеми наземными и водными средствами, которыми располагал губернатор, он был доставлен в порт Дафни и оттуда за пределы Святой Горы. Наутро Священное Кино донес на митрополита Вселенской Патриархии и потребовал применить к нему санкции. Вот печальная и наглая диктатура на Святой Горе. Какое убожество! Такова феодальная духовная власть и коммунический шефов.

Если бы они хотели поддержать Патриарха, они должны были бы вежливо пригласить Владвику Августина обратиться к священному кеноту и исправить возможную ошибку последнего. Только хватило ли бы у них смелости опровернуть истины, которые он им изложил. Изгнание устроило их как нельзя лучше. Думаете ли вы, что они поступили так по любви к своему Патриарху? У них нет сочувствия никому, кто не от мира сего, и они делают все, чтобы не потерять это. Сегодня Патриархия имеет союзникам государства, и их служебное положение зависит от благосклонности Димитрия. Следовательно, они спешат выказать униженное раболепство к своим господам, жалобно намекая «Посмотрите, как мы вас поддерживаем, взамен вы сохраните нам наши посты». До какой высоты, до какого уважения дошел в наши дни духовный авторитет Святой Горы?

Мы хотим дать здесь только несколько примеров этой антихристианской ситуации, царствующей на святой горе Афонской, вопреки всем церковным и гражданским правам. Мы знаем, что через несколько лет будет составлена история этих гонений, будут даны все исторические и научные документы, но святая гора Афон будет ли такой, как в прошлом? Её нормализация есть только первый шаг к её исчезновению, к её превращению в музей восточного монажества, где монахи, превращенные в хранителей, будут высказывать мнение Афона на то, что происходит в мире, как это уже делают нео-Афониты, и будут устраивать беседы и школьные конференции о духовной жизни, не практические, а умозрительные, «Холодность и смертельная тоска». У Европы будет свой фольклорный музей об отцах пустыни, но подлинного православного монашества не будет на Святой Горе.