268. Беспричинная грусть у монаха (2023.08.20)

И раньше периодически спрашивали, а в последние полтора года особенно, отчего бывает вот такая как бы беспричинная грусть или по ничтожному поводу какая-то сильная грусть, и как с ней бороться, и что вроде как монахи не должны её испытывать, потому что миряне как-то ещё могут считать, что бороться с ней не надо, а надо грустить, если грусть. Но монахи понимают, что это не наш метод, и на самом деле мирянам тоже не надо грустить, конечно, но они просто могут и не понимать, а вот монахи не могут не понимать, должны понимать, что это уже значит, что они поддались каким-то мирским настроениям, потому что происхождение любой грусти происходит от того, что, ну это помысел печали, говоря языком восьми помыслов, и он бывает от того, что мы не получаем того, что хотели, или от нас отнимают то, что нам было важно, к чему мы были страстно привязаны. Вот, собственно, появление печали показывает отношение именно страстное, и особенно оно возникает, когда именно мы лишаемся чего-то, особенно у монахов это бывает не столько от того, что они чего-то не получают, сколько именно от утрат, а утраты, особенно каким-нибудь таким людям культурным и привыкшим, это даже не столько люди, которых убивают, бывает, а вот разрушение каких-то ценностей, уничтожение именно культурных ценностей, уничтожение денег, как таковых, и, конечно, ничего в этом хорошего на самом деле нет, я уж не говорю, что и, конечно, в том, что люди гибнут и так далее, и как же этому не печалиться, ну вот как-то можно и печалиться, но вот в смысле греховном печалиться ничему в том числе этому не следует, потому что, конечно, Христос тоже печалится о смерти Лазаря, но это некая естественная реакция, которая в естественных пределах, в которой нет ничего особо плохого, вопрос задается о том, что она выстреливает неожиданно, она затягивает, она создает инерцию, это совершенно другое, это вот именно те самые помыслы печали, которые входят в число восьми типов греховных помыслов. И вот естественно, что надо прежде всего думать о профилактике таких вещей, то есть все помыслы легче предотвратить, чем изгнать, и здесь нет ни исключения. Профилактика состоит в том, чтобы не привязываться страстно ко всему, то есть все хорошее можно считать хорошим, не надо его унижать, говорить, что все это дрянь ни на что не годится. Если мы говорим, скажем, о произведениях науки и искусства, то, конечно, они отрывают от какого-то совсем приземленного уровня человека, и эти интересы в любом человеке надо поощрять, но если мы монахи, мы должны, конечно, не забывать, что все это наука, искусство и так далее – это все равно земное. Понятно, что это некоторый второй этаж этого земного, а не первый или не подвальный, но это неважно, в целом все равно все это земное, то есть никакого духовного содержания в этом быть не может. Оно может быть как-то полезно для того, чтобы мы настроились на восприятие чего-то духовного, но, например, грамотность бывает полезна для того, чтобы прочитать какие-нибудь цветотические поучения для знания соответствующих языков, но это косвенное отношение, а прямого здесь ничего нет, поэтому просто надо как-то любить, но дистанцироваться дистанционно.

Мне вот в разговоре на эту тему мне подсказали как-то пример, что вот самолет, когда летит не очень высоко, попадает в облака, и там начинается всякая турбулентность, а вот если он поднимается повыше облаков, то летит тихо, спокойно, никакой турбулентности. И вот нам надо летать повыше все-таки, и если мы попали в турбулентность, вот такие помыслы, которые действительно турбулентны, то надо понимать, что что-то мы потеряли высоту. А вот как практически делать, чтобы не затягивало все это? Вот не надо через себя пропускать даже высокохудожественно изложенное чувство, тем более часто бывает и низкохудожественно изложенное, но это неважно, никакие не надо пропускать, если это именно чувства по поводу всяких земных ценностей, потому что они, ну даже там накормить миллиона человек – это, конечно, хорошее дело и ценность, но она внешняя по отношению к нам, а многие другие вещи, которым посвящены художественные произведения, они даже и не ценные, и вовсе даже отвратительные, если смотреть с такой монашеской точки зрения, поэтому не должно быть этого внутри. Конечно, очень хорошо, если кто-то с молодости самых ранних лет привык как-то отсекать от себя все эти фильмы, передачи какие-нибудь, музыку, песни, вот мы можем очень много встретить про всякие развратные песни в святоатических поучениях, что вот там всякие блудницы, которые привыкли их слушать, они потом долго не могли перестать, эти песни у них звучали в ушах потом, ну вот потом уже, да, терпелось за это, пока не пройдет, вот поэтому, конечно, лучше не иметь ничего общего с этой самой культурой, ну совсем ничего общего не получится, но есть такие формы культуры, по которым непрямо можно сказать, что они плохи, но это может быть тема не для монашеских разговоров, а для каких-то общекультурных, ну вот, например, то, что создавалось этим советским обществом и то, что вот туда хорошо входило, там вот понятно, что с точки зрения художественной таланты там могли быть и были на самом деле, но если ты не специалист-искусствовед, зачем тебе это изучать, пропускать через себя это совершенно не надо, потому что я имею в виду не андеграунд советский, а вот именно то, что было в официальном обращении, то, что как-то советская власть признавала, разрешала, публиковала, тиражировала, вот просто если это отбросить целиком и полностью, то ты ничего, сказать серьезно, не потеряешь в культурном отношении, а на освободившееся место можешь многое приобрести, даже просто именно в культурном отношении потом это пригодится, поэтому, кстати, вот это на Афоне тоже было много таких вот движений мысли, особенно в восемнадцатом веке, чтобы сначала молодые монахи получали все-таки хорошее образование какое-то такое советское, одновременно обучаясь чему-то духовному, ну а потом уже там кто как, вот поэтому не надо совсем бежать в советскую культуру, но к ней надо относиться разборчиво, и то, что ты из нее выбрал, и то надо держать как-то в некотором карантине, то есть вот как летит самолет, он, конечно, летит потому, что те, кто в нем находятся, хотят именно как-то на земле иначе устроиться, ну из точки А в точку Б перелететь, например, но он это делает, то есть он не забывает о земле, но он это делает в отрыве от земли, если отрыв маленький, то начинается турбулентность.