267. О вручении монаха старцу (2023.08.13)

Задают вопрос относительно некоторых сложностей при самом монашеском постриге, в чине монашеского пострига. Главный вопрос такой, что там часто совершается чин предания монаха по печению какому-то старцу, и специальная молитва читается. И получается, что этот старец – отец духовный, и надо значит слушаться того, что он говорит, если он отец духовный. Но как это согласуется, понятно, что никак, тут противоречия с тем, что многие советуют жить по совету. Вот многие авторитетные учителя наши, как Игнатий Бринчанинов, но и другие, а здесь, очевидно, уже не по совету. Как быть? Мой ответ здесь будет резким, потому что в самом чине монашеского пострига нет никакого предания старцу. А это отдельный такой микрочин, который вставляется по идее тогда, когда такой старец есть.

То есть, когда постригают монашеское общение, там есть какие-то старшие, которые над младшими надзирают, такие вот общины бывали. Не то, чтобы это всегда было хорошо, но в общем, бывали, и вот, наверное, оттуда-то идёт такой чин из такого типа общин. Или, во всяком случае, старец наличиству этой отношения с ним отнюдь не по совету, а именно руководства молодого монаха, они предвидятся. И тогда, конечно, естественно, что такого рода отношения сами по себе были с самого начала монашества, но с веками, не очень древними, там, может быть, и тысячи лет не прошло. Для наших чинов это, конечно, мало. Появилась вот такая специальная молитва, которую стали присоединять к чину постригу, но надо же всё делать разумно. Когда надо, тогда присоединяем, когда не надо, тогда не присоединяем. Это мне напоминает историю с чином Крещения, где есть пострижение главы младенца, влас младенца, там в молитве соответствующей говорится ясно, что это первые власы, которые постригает человек, то есть это никак не может быть не младенец, но постригают власы всем подряд, и читая эту молитву, совершенно не смущаясь бессмысленностью и неприложимостью ситуации.

Вот в литургике такие казусы бывают, и вот старец, который возникает просто, так сказать, свалившись с неба на голову бедного новопостриженного монаха, это вот тоже такой литургический казус, то есть не старец, а казус. И, конечно, это плохо, если это есть, и, в общем, как-то мне кажется, обязывающим это быть не может. Это профанация чина, конечно, потому что на самом деле, конечно, хорошо, когда есть такой духовник, но когда его нет, а всё равно какому-то поручают стоять дяденьки и брать на себя несвойственные ему обязательства, то всё равно из-за этого ничего не получается. Поэтому, конечно, вот тут не надо злоупотреблять, это, собственно, к постригающим можно только обратить, к постригающимся, что надо вот прояснять все вопросы. Заодно уж скажу, что в монашеских обетах там тоже может быть такой вот обет, который неочевиден – прибыть до конца дней в этом монастыре, где тебя постригают. То есть, конечно, бывает ситуация, когда действительно в монастыре, и тогда это очень понятно, понятно, откуда он взялся, этот обет, но ко всем видам монашества его применить нельзя и не надо, даже если делать оговорки, что «на сколько это будет в моих силах» и так далее. Потому что часто постриги совершаются вне монастырей вообще или даже в монастырях, но не для того, чтобы человек там оставался в монастыре, и поэтому тут вот ради того, чтобы всё сказать истребника, всякие вот такие неразумные вещи говорить, это на грани богохульства, не надо этого делать. А вот к вопросам, связанных с чином пострига, я думаю, что на них, надеюсь, уже присоединяется, ещё один такой вопрос.

Вот монаху, ну, похожий, монаху бывает необходимо исповедоваться просто у какого-то священника. Кстати, он может быть монахом, может быть и нет. И вот если он начинает что-то говорить, что ты вот якобы должен делать, тогда вот как к этому относиться? Ну, здесь есть вопрос компетенции священника. Компетенция священника любого, в том числе и не только священника, даже если у него исповедуется монах, отследить нарушение канонов. И если вот церковная дисциплина там как-то явным образом нарушается, то он должен назначить эпитемию в меру своего разумения. Это надо исполнять, но это уже такая правоохранительная функция в церковном смысле, которая, конечно, у любого священника по отношению к любому монаху, в том числе к иеромонаху тоже, она существует, и здесь надо слушаться. Но если речь идёт о том, о чём спрашивать, спрашивать не об этом, а спрашивать о каких-то вещах, касающихся духовной жизни, не исправления какого-то там бесчинства, а именно, чтобы вот не так жить, а вот эдак, и тут вообще таких людей слушать опасно.

Но ты сразу понимаешь, что если человек начал тебя сразу чему-то учить, особенно не будучи спрошен, или если поп исповедует и считает, что поэтому он сам тебя должен духовно наставлять, особенно если это белый поп монаха, да и, в общем-то, и чёрный тоже монаха, то это свидетельствует только, что у него очень сильно у самого не в порядке. Но так как сталкиваясь с ним вот так мимоходом, ты не имеешь уж точно никакой ответственности, обязанности и возможности его исправлять и думать вообще, что у него не так. То поэтому пытаться его исправить, конечно, никак не надо, не надо ему ничего учить, надо сказать, что спаси Господи, или что-нибудь такое же вот благочестивое, но в смысле, что всё с тобой понятно, спасибо, но надо понимать, что человек, который начинает учить духовные жизни, не будучи спрошен, и при этом он не является твоим духовным руководителем, он не в себе, грубо говоря. И вот, соответственно, если даже он случайно совпадёт, это возможно, и скажет что-то правильное, всё равно лучше этого не слушать, потому что фактически ты с бесом разговариваешь, а не с человеком в такой ситуации, поэтому тут надо о своей душе заботиться, а может, о чём-то другом и не надо, но об этом-то надо, и поэтому вредно для здоровья выслушивать поучения о духовной жизни, которые тебе дают всякие папы случайные. Ну и проще люди сулятся, особенно папы, потому что они ещё как-то ядовитые бывают. Так что вот будем, так сказать, осторожны.