248. Монахи, которые ＂придут после＂ (2023.04.02)

Есть один постоянно задаваемый в течение столетий вопрос о монашеской жизни, связанный с пониманием изречений ранних монахов, которые примерно, они разные немножко, но суть их примерно в следующем, что вот мы, конечно, не такие, как наши отцы, мы гораздо худшие монахи, но после нас будут совсем уже плохие монахи, но те тоже будут спасаться, часто прибавляя со стерпением скорбей в основном, потому что придут на них скорби, которых они будут терпеть, таким образом спасутся, хотя вот таких высот, как наши предки и даже как мы, они не достигнут. Вот как это понимать применительно к нашему времени? Тут надо понимать, что в монашеской жизни есть два полюса. Один это послушание, но в правильном смысле слова, то есть когда речь идет о послушании полезном, потому что неполезное и неправильное послушание – это разновидность самоволия, то есть того, что противоположно послушанию. И так вот, с одной стороны послушание, а с другой стороны терпение скорбей. Это как бы такая взаимопереходящая шкала. Чем меньше послушание, тем больше терпения скорбей. Ну, то есть терпение – это то, что требуется, а тем больше скорбей, которые надо терпеть, и получать пользу, которую ты не получил от отсутствующего послушания.

Но и наоборот, больше послушания, тем меньше скорбей. И те, кто живут в совершенном послушании, как не раз мы читали о древних отцов, те вообще лишены каких бы то ни было скорбей. Совершенно беспечальная у них жизнь. Но это, если именно настоящее послушание. И вот принцип здесь понятен, потому что если человек находится в послушании у другого опытного человека, который действительно имеет что сказать, то он его, конечно, будет избавлять от всяких сильно ошибочных шагов, и будет весьма ограничивать необходимую, впрочем, необходимую для любого воспитания фрустрацию. То есть ничему нельзя научиться, не испытывая каких-то неприятных ощущений, ошибок, которые закрепляют отрицательный опыт. Это всё-таки совсем убрать из монашеской жизни невозможно. Но если он сведён к тому минимуму, который даёт хорошее послушание, то это, можно сказать, действительно ничто по сравнению с тем положительным опытом, который таким образом получается.

Поэтому и говорят, что житие в послушании беспечальное. И в этом есть его соблазн, конечно. Потому что когда хочется беспечальности, а настоящего послушания нет, то есть возможности его организовать, так сказать, то организовать, что есть. И вот получается все эти бесконечные старцы, шмарцы и вот так далее. То есть вся эта тоска, которую мы наблюдаем в разных сектах на Умсен-реке, условно говоря. Кто знает, тот поймёт. А с другой стороны, если у тебя нет послушания, или оно есть, но, скажем, оно касается какого-то небольшого процента твоих жизненных выборов, а в основном всё-таки его нет, то тогда у тебя остаётся обучение, как в разных опытах над крысами и мышами обучают их электротоком. Вот не делай этого, будешь получать электроток.

Так закрепляется отрицательный опыт. И обучение, которое всегда представляет собой метод проб и ошибок, в данном случае представляет собой в основном метод ошибок. Ну, соответственно, скорбей, которые ты переносишь. Но если ты их переносишь правильно, то ты говоришь «благо есть Яко, смирил Меси», и дальше ты постараешься понять, что не так. И стараться дальше делать так. Дальше будет что-нибудь следующее не так. Но это уже, значит, в этом месте ты научишься. Ну, конечно, такой метод, это немножко похоже на попытку собрать цветной телевизор на заводе, где есть хорошая ОТК, но нет конструкторского бюро.

И когда случайно из деталей соберется цветной телевизор, тогда ОТК скажет «окей, вот это мы принимаем». Здесь метод обучения на ошибках монашеской жизни примерно такую же вероятность имеет. Но это один хороший биолог придумал для того, чтобы объяснить, чем является эволюция, если предполагать, что в ней действует только естественный отбор. Что это просто невероятно. Но он дальше говорил, этот биолог, что надо предположить, что все-таки есть и какая-то телеология. То есть есть какое-то целеполагание в этом процессе, и поэтому он не такой абсолютно беспорядочный. И вот если мы без послушания живем скорбями, то здесь тоже не все так плохо. Все-таки некоторые целеполагания есть, потому что есть промысел божий.

И мы же не просто так оказываемся в хаосе разных обстоятельств, хотя для поверхностного взгляда, в том числе нашего собственного, мы, конечно, в хаосе. Мы все время бьем себя какие-то стенки. Но если мы смотрим глубже и понимаем то, что, может быть, даже не можем так ясно увидеть, то мы понимаем, что там не стенки, а там промысел божий, который нас тоже ведет. И правильное отношение к событиям, через него будет тоже послушание промысла божьего. Поэтому и такие вот люди тоже не остаются уж совсем без послушания. Поэтому к нашему времени духовного руководства, конечно, осталось маловато. Ничего там хорошего нет. Это повод для того, чтобы скорбеть.

В этом очень плохо то, что мы не можем достигать таких высот, как наши отцы, особенно прадеды. Ну, хорошо это или нет? Это плохо, конечно. Но если смотреть с точки зрения промысла божьего, то уже можно думать, что значит это тоже для чего-нибудь хорошо. Хотя, непонятно для чего. Но мы же не должны понимать промысел божий. Поэтому доверие промыслу божьей это главное. И если мы будем в этом оставаться, то мы и будем монахами.