247. Про демонстративное поведение в монашестве (2023.03.26)

Задают вопрос к одной из прошлых серий, к серии про отребье миру. Если монах будет вести себя плохо для того, чтобы о нём думали люди плохо, то не будет ли людям от этого грех, и монах хочет, что он соблазнил людей к греху осуждения своим поведением? То есть вот, может быть, и для монаха это будет грех. То есть может ли монах таким образом кого-то соблазнять? Но надо сказать сразу, что здесь неверная постановка вопроса. То есть вопрос очень уместный и важный, и вот важно понимать, что он неверно поставлен при этом, потому что в общем-то все монашеские правила, они так построены, чтобы не иметь никаких ссылок на то, как посмотрят люди. Конечно, апостол Павел говорит о том, что не должно быть поношения среди язычников и внешних от поведения христиан, но это автоматически достигается соблюдением монашеских правил, и нам не нужно, ну, по крайней мере, в той мере, в какой это разумно, который действительно это нужно. Нам поэтому не нужно смотреть на то, как на нас смотрят окружающие.

Вот если мы именно монахи, я понимаю, что если мы, скажем, проповедники, мы должны смотреть, как наша проповедь воспринимается. Если мы какие-нибудь там клирики, которые мирянами занимаются, тоже должны смотреть. А вот как монахи – нет. И вот само желание… И теперь я отвечаю по существу вопроса все-таки. Хоть он и неправильно поставлен, потому что вообще не надо нам думать о том, соблазняем мы своим поведением кого-то или нет. Пусть об этом думают те, кто соблазняются или нет. Это их проблема.

А что касается самого вопроса, то, конечно, нарассчитывая вести себя плохо, чтобы люди о тебе что-то подумали – это, конечно, разновидность и славя. И любое сценическое поведение, то есть такое поведение, которое рассчитано на то, чтобы люди о тебе что-то подумали или, наоборот, не подумали, неважно, – это, конечно, совершенно недостойно монаха. Это есть падение, и, как минимум, это грех тщеславия для начала, а там дальше как пойдет. То есть ничего хорошего от этого ждать нельзя. И поэтому нельзя себя вести демонстративно никак. Но здесь есть одна такая грань. Я бы не сказал, что она тонкая, она довольно толстая, но она вот тут рядом, поэтому надо о ней сказать. Это юродское поведение.

Юродство – это поведение сценическое. Оно, в общем, в этом смысле противоположно монашескому поведению. Хотя мы знаем исторически и духовно это довольно очевидно, что юродство появилось из монашества, как его такая крайняя форма. Но будучи вот этой крайней формой, оно уже и не монашество. Поэтому, как известно, подвиг юродства даже в какой-то малой мире, не в полной. Можно принимать на себя только, если уж какое-то божественное призвание к этому ощутил, и еще при этом не в прелесть впал. Как это различить, я не знаю. Вообще, я хочу подчеркнуть, что я тут советов юродивым никаких, или потенциальным юродивым, никаких давать не могу по причине абсолютного незнакомства практического с этой темой.

И поэтому, если мы хотим юродства, то тогда, в общем, бог в помощь. Или, может быть, наоборот, карты в руки, потому что я не знаю. А если мы не рассматриваем для себя уход в юродство, то есть мы просто обычной монашеской жизнью живем, которой, повторю, не юродство, то никакого демонстративного поведения быть не должно вообще. Я себя веду так, а не иначе, потому что из своих соображений монашеской дисциплины и всего прочего я считаю, что надо себя вести так. На этом точка. Кто чем соблазняется, это пусть они сами выясняют. Меня это вообще не волнует.