237. Об окамененном нечувствии (2023.01.15)

Вот недавно приходилось отвечать на слова из молитвы, что почему мы просим избавить от неведения и забвения. А дальше там идёт и окамененного нечувствия. И вот сейчас спрашивают, а что такое тогда окамененное нечувствие? Слово «чувство», его надо воспринимать, как в церковнославянском языке оно употребляется. То есть если мы что-то ощущаем, вот это и есть чувство. А вот чувство в смысле эмоции в новом русском языке XIX века, точнее XVIII века и далее, это совершенно не имеется здесь в виду. И так бывают всякие ложные друзья-переводчики, вот в церковнославянском это как раз работает. То есть речь идёт о том, чтобы…

Конечно, речь идёт не о тех чувствах, которыми мы контактируем с миром в данном случае, а тем, чем мы контактируем с Богом. То есть, вот не впасть в такое состояние окамененное, когда никакое общение с Богом невозможно. Это вот такое буквальное объяснение. А если копать дальше, то мы видим следующее. Во-первых, забвение, если оно продолжается, забвение, конечно, Бога, промысла Божия, мы об этом говорили, если в этом состоянии закосниться, то вот и можно впасть в окамененное нечувствие. Но можно ещё всё-таки не впасть. Можно выпасть из забвения, опомниться, и тогда этого не будет. Или просто вот в этом забвении оставаться пока что и всё-таки не впадать в окамененное нечувствие, потому что это нечто ещё худшее.

Потому оно и отделяется от забвения. Потому что забвение – это ведь тоже нечувствие. А зачем тогда другое? Здесь ещё другой смысл есть. Этот смысл отсылает нас к окаменению сердца фараона. «Я ожесточу сердце фараона», если переводить на русский, говорит Бог Моисею в рассказе о казнях египетских. То есть святые отцы, конечно, вынуждены были много объяснять эти фразы, потому что по буквальному их смыслу означает, что фараон не сам по себе ожесточился против народа израильского и не внимал всяким доводам Моисея, и не делал правильных выводов из очередной какой-нибудь казни египетской, а потому что Бог его ожесточал, то есть окаменял его сердце и не давал ему понять. Получается, что фараон наказывался, и вместе с ним египетский народ, за то, что Бог не давал ему возможности понять.

То есть буквальный смысл именно таков. Но, как всегда в Библии, буквальный смысл не даёт нам понять, для чего это сказано, и поэтому надо понять, что же здесь имелось в виду за таким буквальным смыслом. Вот для этого и нужны святоотеческие толкования. И вот я сейчас сформулирую то, что в них общее своими словами. Это не отрицает свободы воли, конечно, и, вопреки некоторым уже неправославным толкователям, это не может означать, что некоторые люди самим Богом предназначены к погибели в духе клевинизма. Что вот есть люди, которые просто Богом предназначены к погибели, и всё. Ничего они же сделать не могут. Нет, такого, конечно, быть не может, и не было никогда.

Но вот сама погибель, она может совершаться иногда, в отдельных особых случаях, но вот таким не очень понятным для нас людей путём. Мы обычно считаем, что всё определяется окончательно просто после завершения земной жизни человека. Поэтому мы говорим, что прежде смерти не ублажай никого же, это из древних отцов изречение, которое до нашего времени передаётся, потому что, а вдруг он отпадёт ещё. Но верное и обратное, так же и не осуждай. То есть окончательно в чём застану, в том и сужду ещё говорится в Библии от имени Бога. Значит, в принципе, конечно, пока человек ещё физически жив, то он может измениться и на ту, и на другую сторону. Это очень хорошее правило, надо его помнить. Только не надо воображать, будто бы оно является настоящим и абсолютным законом.

Вот тут и оно, что это именно всего лишь правило. А в правиле бывают исключения. Вот закон, типа законной физики такой, он там не может иметь исключения, закон логики, иначе он не закон. А вот правило, оно на то и правило, что оно может быть часто или почти всегда верным, но иногда оно неверно. Вот если мы воспринимаем это правило как просто статистику, что вот обычно так, то, конечно, тогда оно верное. Ещё более важно, что оно верное в отношении практическом для нас. То есть когда мы должны думать о ком-то, что вот он явным образом грешит, то мы не должны думать, что он уже точно погубил свою душу, даже если он в таком состоянии, насколько нам известно, умер. Потому что может быть там он как-то покаялся, и это всё нам не видно.

То есть вот в этом смысле, конечно, надо руководствоваться таким правилом, что до смерти никто не осуждается. Но на самом деле надо понимать, и вот как раз история с фараоном нам это показывает, что всё-таки осуждается иногда кто-то по неизвестным нам причинам. И тогда бывает, что какой-то человек ещё не завершил своей земной жизни, но все возможности покаяния у него уже отрезаны. То есть с ним произошло то же самое, что происходит после смерти. То есть он умер при жизни, он стал таким живым трупом. И почему он при этом не стал физически ещё трупом, почему он дальше живёт – это в промысле Божьем. Очевидно, что это уже не для изменения его судьбы, которая уже решена, а для того, чтобы он побыл бичом Божиим для каких-то остальных людей. Поэтому, да, редко, но возможно, такие вот фактически в духовном смысле умершие, а в физическом смысле живые люди, которым Бог попускает ещё некоторое время быть среди живых для того, чтобы быть бичом для этих живых, как ородием наказания для остальных людей.

Для самих этих людей уже не может быть никакого наказания, даже если им что-то неприятное в жизни встречается, потому что наказание – это то, что исправляет, а они уже не способны никакому исправлению. Наказание, имея в виду наказание Божие, по-церковно-славянски наказание означает научение. Поэтому, когда мы молимся о том, чтобы нас избавить от этого камененного нечувствия, то мы молимся о том, чтобы наше забвение, если оно будет, чтобы оно не переросло до смерти духовной, которая может быть раньше физической. И вот поэтому мы просим нас от этого избавить. Ну и пока ещё просим, значит, можно надеяться, что мы в такое состояние не впали. Аминь.