23. Следственное дело тайных священников Никифора и Симеона 1942 года ⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

Часть вторая, глава восьмая. Следственное дело тайных священников Никифора Реткина и Симеона Яндулецкого, 1942 года. Тайный священник Никифор Реткин, объявленный в розыск с 1936 года, вместе с другими тайноцерковниками был арестован весной 1942 года сразу же вслед за священником Симеоном Яндулецким. Вместе с ними были арестованы их духовные чады и в отношении всех возбуждено одно общее следственное дело. Обвинительное заключение по этому делу, составленное в августе 1942 года, начиналось так. Управлением НКВД Кировской области вскрыто и ликвидирована контрреволюционная церковно-монархическая организация «Истина Православная Церковь» проводившая свою враждебную деятельность на территории ряда районов Кировской и Горьковской областей. В результате арестовано и привлекается по-настоящему делу 41 человек, подавляющее большинство из которых проживали на нелегальном положении и скрывались в землянках тайная церковь, оборудованных необходимым церковным инвентарем. При аресте участников организации обнаружено несколько землянок, в том числе две землянки тайная церковь.

С большими запасами продовольствия. Далее, по привычной схеме излагалась история возникновения организации с 1927 года. Декларация митрополита Сергия, ответ на нее епископа Виктора Островидова, поднявшего клич к объединению всех верующих, не признающих советскую Затем после его ареста деятельность епископа Нектария и Иранского, к которому перешло руководство контрреволюционной организации ИПЦ, и который дал установку перейти на нелегальное положение и проводить антисоветскую деятельность тайно. С этой целью приступил к подбору вербовки из числа надежных церковников-лиц, способных в нелегальных условиях объединить вокруг себя недовольных советской властью и развернуть активную антисоветскую деятельность. Началась полоса посвящений в сан священников-нелегалов. Такими священниками-ставленниками епископа Нектария и названы арестованные по-настоящему делу как руководители контрреволюционных группы ПЦ. Реткин Пётр, он же Никифор Феофилактович и Индулетский Семён Иванович, которые якобы получили от епископа Нектария указание тайно организовывать народ на борьбу с советской властью, для чего вербовали участников ИПЦ. По терминологии следствия, вербовки предшествовали под предлогом.

Молений сборища церковников, которые проводились в квартирах. Крапанёва П. и опарина Г. А в. Летнее время в лесу на сборищах присутствовало до ста человек. Понятно, что речь шла о тайных богослужениях, которые как особа отмеченно сопровождались антисоветскими выступлениями и проповедями Яндулецкого и Реткина, в которых они призывали молиться за здравие бывшего царя Романова Николая, провозглашая за него здравицу, вести активную борьбу с советской властью и не. Вступать в колхозы и не обучать детей в советских школах. Местом деятельности священников-нелегалов были указаны Шарангские и Кикнурские районы Кировской области и смежные с ними районы Горьковской области.

Здесь, по выражению чекистов, был достаточный контингент людей слепо-фанатично верующих в правоту истины православной церкви, где с 1932 года эти священники-нелегалы подбирали антисоветски настроенных лиц из которых затем организационно оформили две группы последователей ИПЦ, поставив. Перед ними следующие задачи. Первое. Поддерживать все действия, которые направлены к ослаблению или свержению советской власти. Второе. Не вступать в колхозы и не принимать участие в общественно-политических мероприятиях, проводимых советской властью. Третье. Детей школьного возраста не отпускать для обучения в школу.

С началом войны в 1941 году, подчеркивалось. Следствием в материалах обвинительного заключения, деятельность этих. Контрреволюционных групп особенно активизировалась. в связи с тем, что истинно православные христиане не могли участвовать в войне на стороне советской власти. Они уклонялись от военной службы и должны были скрываться, что создало необходимость полного перехода на нелегальное положение их участников, для чего в лесу было построено дополнительно несколько землянок, строго законспирирован. Как уже говорилось ранее, священники Симеон Яндулецкий и Никифор Реткин были рукоположены Владыкой Нектарием в Казани в конце 1929-го, начале 1930-го года, и направлены на служение в открытые еще храмы отец Симеон в селе Лежнино Шаранского района, а отец Никифор в селе Кутузово. Как свидетельствовал позднее архимандрит Варсонофий Никитин, Он тогда посылал в Кутузово монахиню Александру Толстякову, чтобы помочь служить в церкви вновь рукоположенному в сан священнику Редькину. А в 1939-1940 годах по поручению Архимандрита она же побывала у отца Никифора в лесу.

Она это поручение выполнила, подробно меня информировала о деятельности Редькина как тайного попа. В 1932 году отец Симеон был арестован и отправлен в ссылку, а отец Никифор во избежание ареста прекратил открытое служение и перешел на нелегальное положение, служа по домам и в землянках в лесу, а с 1936 года, устроив церковь в построенной лесной. Землянке, служил и жил там постоянно до самого ареста. Отец Симеон Яндулецкий тем временем Отбывал наказание. В 1933 году он бежал из ссылки, вернулся на родину, где вскоре вновь был. Арестован и приговорен к трём годам концлагеря. После освобождения из лагеря в 1937 году какое-то время он служил помощником в храмах. Сёл Астанчурга и Клачки Яранского района.

А в 1938 году после ареста священника. Иннокентия в селе Клочки, опасаясь ареста, перешел на нелегальное положение и стал служить тайно, сначала в доме Павла Васильевича Кропанева, своего бывшего прихожанина из Лежнинской церкви, а позднее в других местах по избам, летом прямо в лесу, где на его службы собиралось до ста человек. В 1939 году отец Симеон встретился с отцом Никифором, побывав в его тайной церкви, а в 1941 году он со своей. Общиной также в лесу построил землянки и избушку для церкви и жилья примерно в 30 километрах от землянки отца Никифора. Вероятно, все это было в Таншаевском районе, так как известно, что до постройки последней землянки отец Никифор скрывался в окрестностях деревни Колдыря Таншаевского района. Община отца Симеона была арестована первой 23. Марта 1942 года в лесу на территории. Таншаевского района Горьковской области, согласно протоколу задержания.

В избушке тайная церковь Был задержан Ниндулецкий. Семен Иванович, 1886 года рождения, уроженец города. Яшкар-Ала, поп тайной церкви. Последний при себе никаких документов не имел. Первоначально назвал себя православным христианином. При личном обыске ничего не обнаружили, что указывалось в отдельной справке. А при обыске в избушке были изъяты документы и предметы, о чем и были. Составлены соответственно протокол и описи.

В протоколе перечислены следующие документы. Первое. Воззвание епископа Нектария Яранского от 8 июля 1936 года антисоветского содержания. Второе. Послание монахам мирским чадам автор не установлен. Два экземпляра. Третье. Стихотворение «Райская птичка».

Два экземпляра. Четыре. Фотокарточек разных девятнадцать штук. Пятое. Разных записок двенадцать штук. Отец Симеон признал, что документы принадлежат ему лично, но от подписи протоколов категорически отказался. В описи изъяты ценности серебряные монеты царской. И советской чеканки, серебряная чаша и ложечка на грудные кресты в количестве 356 и два креста на серебряной цепочке.

В отдельной описи изъято имущество из землян. Китайная церковь Яндулецкого Семена Ивановича. Причем в ней помимо всего не только. Тщательно перечислены по пунктам все церковные предметы. Но и почти не искажена церковная терминология, скорее всего записывали со слов отца Симеона. Так наряду с салфетками шелковые, сатиновые, бумажные. Каждая в отдельном пункте. Подрезники шелковые, сатиновые, ситцевые, тихари пономарские, ситцевые.

Одежда на престол и на жертвенник холщевая, пелена из парчи, антимин, сплощеница и петрахиль парчевые, холщевые. Воздухи малые для чаши и воздухи большие для чаши. Комплекты рис шелковых, риза порчевая, арарь, протодиаконские. Набедренники, бархатные шелковые, ленты шелковые и чемоданы старые. Судя по описи резница, в лесной церкви не уступала ризнице и Новосельского храма. Вообще поразительно, как верующим, в большинстве своем. Совершенно нищим, либо нелегалам, как Отец Симеон, скрывающимся от неминуемого ареста, либо раскулаченным и лишенным всего своего хозяйства, удалось не только устроить полноценную церковь в лесной глуши, но и обеспечить всем необходимым почти два десятка человек Проживших там без малого шесть месяцев самое холодное время с октября по март. При этом запасов продуктов там оставалось еще много.

Примечание На вопрос во время суда, чем вы питались, один из подсудимых ответил, запасов. Продуктов нам хватило бы еще на целый. Год. И добавил веско, грабежом заниматься не думали. Также и у эромонаха Никифора к моменту его ареста в лесу с ним проживало около 20 человек. Сам он скрывался на протяжении 10 лет и более 5 лет прожил в той. Землянке, где его арестовали. На вопрос, на какие средства существовал их.

Пастырь, Один из членов его общины, Павел Матвеевич Романов, ответил так. Я думаю, что. Он существовал на то, что ему приносили верующие. Вот я, к примеру, сам приносил ему хлеба. Конечно, и сами священники, и нашедшие прибежища в их тайных лесных церквях, кроме богослужения и молитвы, занимались каким-то рукоделием. Так, например, известно, что отец Симеон плел лапти. Основная же помощь была от их прихожан. Или духовных чад, но ведь и они.

Помогали пастырю не от избытка, а от своей скудости. Все были единоличниками, в колхозы не вступали, колхозников в общины строго не принимали, да. И те тоже влачили жалкое существование, будучи рабами системы. Единоличников всячески притесняли, порой обкладывали такими налогами, которые они не в состоянии были выплатить. Тот же Павел Матвеевич в своё время за невыполнение весенней посевного плана был осуждён. На два года лишения свободы, заменённых, правда, одним годом принудительных работ. А вот Иван Петрович Золотарёв и Пётр Прокопьевич Филиных в 1930-1931 годах были приговорены. К заключению в концлагерь.

к пяти годам, а филиных к восьми годам за то, что не выполнили гособязательства. Так Иван Золотарев на суде сказал, мне дано было твердое задание, больше, чем я Намолотил хлеба. Намолотил я двенадцать пудов, а наложено было пятьдесят пудов. Я не в силах был выполнить задание. Получилось это из-за того, что был не урожай, а посевной план я выполнил полностью. Из лагеря оба крестьянина сбежали, и если Иван Золотарев жил свободно, то Петр Филиных скрывался и жил, как он сказал, в своем домишке. Семья состояла из двух дочерей и матери-старушки. Население никуда не ходило, за исключением Тихонова.

Население не знало, что я нахожусь дома. Таким образом, я скрывался с 1935 года дома. К нам никто не ходил, мы никого. Не пускали, а если кто и заходил. К старушке-матери, я прятался за печкой. При этом Петр оставался верующим человеком и. Посещал тайные богослужения, участвовал в строительстве лесной церкви отца Симеона. Примечания О подробностях быта этих тайных общин нам мало что известно.

Единственное, что можно сказать, порядок там был строгий, монастырский. Так на вопрос, чем в вашей организации. Занимались женщины, Общины, отца Никифора ответил, что они делали, я не знаю, так как в их землянке я не был. Каким чудом люди в таких условиях не. Только выживали сами, но еще и устраивали. Церкви, помогали священникам и нуждающимся? Вспоминаются евангельские слова Христа. Итак, не заботьтесь и не говорите, что нам есть, что пить или во что одеться, потому что всего этого ищут язычники.

И потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же, во-первых, Царство Божие и правды. Его, и это все приложится вам. Евангелие от Матфея, глава шестая, Стихи 31-33 С отцом Симеоном арестовали еще более десяти человек. Очевидно, их доставили в Киров и заключили в тюрьму. Анкета арестованного Симеона Ивановича Яндулецкого датирована 25 марта. Первый допрос произведен на следующий день. Протокол его не особо информативный.

Отец Симеон показал, что избушка тайная церковь. Построена в августе-сентябре 1941 года под его руководством силами верующих и дезертиров. Строили те люди, которые были задержаны, кроме. 13-Летнего сына Павла Васильевича Кропаневого Николая и дочери Федоровича Загуляева Анны. Протокол следующего допроса датирован 5 апреля 1942 года и начинается он с признательных показаний. Отца Симеона в ответ на вопрос требований. Вопрос. Вы являлись руководителем одной из групп контрреволюционной церковно-монархической организации.

Дайте подробные исчерпывающие показания о своей антисоветской деятельности. Ответ. Находясь под арестом, в течение двух. Недель я пытался бороться со следствием, не хотел давать показаний о своей антисоветской деятельности, отказывался подписывать протоколы. Сейчас я пришел к убеждению, что все мое запирательство бессмысленно, бесполезно, и поэтому я пришел к другому мнению, что о своей. Антисоветской деятельности скрывать нечего. Неизвестно, что пришлось перенести отцу Симеону за эти две недели. В предании катакомбных христиан сохранились рассказы о том, что батюшек били и таскали за.

Волосы, но это могло быть и при аресте, и еще только предваряло их последующие. Мучения, а каким пыткам они подвергались в. Тюрьме и во время допросов даже трудно представить. Хотя между участниками группы существовала условность, нигде. Никому ничего не рассказывать, я буду показывать все, всю правду. Заявил отец Симеон. И далее он действительно говорит правду в. Протокол допроса, занесенную в соответствующем стиле.

Начиная с 1929 года, когда он присоединился к епископу Нектарию, то есть по терминологии чекистов, вступил в контрреволюционную организацию «Истина Православная Церковь» Потом об аресте в 1932 году. Своем побеге из ссылки, новом аресте в. Шаранском районе и осуждении уже на три. Года концлагеря, отбытии срока и возвращения в. 1937 году вновь в Шаранский район, переходе на нелегальное положение. Скрываясь, с 1938 года я ходил по деревням, тайно совершал церковные обряды и заодно. С этим проповедовал религиозные учения истинно православной церкви, разъясняя, что советская власть есть власть безбожная, что выполнять проводимое этой властью мероприятие не следует. В июле 1941 года, в связи с.

Объявлением войны, когда у меня уже была предварительно подобрана группа единомышленников, Встал передо мной. Вопрос о том, как же мы должны. Отнестись к службе в Красной Армии. Исходя из тех задач, которые стояли перед. Нашей организацией, мы не должны были ходить на войну и не должны были защищать советскую власть. Переговорив с активом участников организации, я вынес. На обсуждение такую идею – построить в лесу тайную церковь с тем, чтобы в этой церкви концентрировались Собирались все, кто не. Хочет служить в Красной Армии и не.

Хочет защищать советскую власть. Идею подхватили и решили ее осуществить. На деле. Взялись за это Крапанев Павел Васильевич, Загуляев. Федорович, Загуляев Петр Алексеевич, Береснёв Николай Алексеевич. Селезнёв Роман Фёдорович, Бажен Иван Васильевич, Филиных Пётр Прокопьевич, все эти лица активные участники организации, они собрались и построили в лесу. Тайную церковь, избушку для жилья, неразборчиво, склад, баню. Возглавлял всё это я как руководитель.

Предварительно запаслись продуктами и в октябре 1941 года я с указанной группой переселился на. Жительство в лес, в тайную церковь. Сначала наша группа была 8 человек, а. Потом постепенно все увеличивалось и пополнялось. В последнее время было около 20 человек. Отметим, что отец Симеон назвал только тех. Кто был арестован вместе с ним. 8 апреля 1942 года ему уже предъявлено обвинение в активной организации антисоветской деятельности, то.

Есть преступлении по статье 58 пункту 10 в части 2 и статье 58 пункту 11 УК РСФСР. Которую он признал полностью, то есть что он является руководителем контрреволюционной церковно-монархической организации, проводил вербовочную работу, явился инициатором создания тайной церкви. Но следователь потребовал большего. Вы скрываете одну из основных задач организации. Это подготовка к вооруженному восстанию против советской власти. Расскажите откровенно об этом. На это Отец Симеон твердо ответил, если. Понимать восстание в прямом значении этого слова, то такого вооруженного восстания наша организация перед собой не ставила, оружия не имела и подготовку к этому не вела.

И действительно у них в лесу не было никакого оружия и на предложение одного из прихожан принести на всякий случай ружье. Вероятно охотничье, отец Симеон ответил отказом. Про повстанческие задачи допытывались у всех обвиняемых. Так, например, Петру Филиных было предложено «Расскажите о своих повстанческих настроениях и ваших намерениях. Расправы с партийно-советским и колхозным активом», на что тот ответил «Я это отрицаю, так. Как настроений у меня таких не было и никогда не думал о расправе с. Партийным и советским активом». Действительно, никаких повстанческих задач у православных христиан не могло быть.

Они противостояли богоборческой власти духовно. Тем не менее, отец Симеон признал, что в их задачу входило поддерживать все те действия, которые будут направлены к свержению существующей. Власти безбожной и установлению другого строя. В этом смысле наша организация должна была участвовать в перевороте. После этого сразу же последовал вопрос следователя. – на кого вы делали ставку и. На какой переворот рассчитывали? И отец Симеон ответил, мы имели в виду старый царский монархический строй, этот строй нам был наиболее приемлемым и обеспечивал нам свободу действий.

Мы убеждены были, что бывший царь Николай. II жив еще до сих пор. Поминали. Николая II в церкви о здравии и молились за него. Следователю этого было недостаточно, неправда, воскликнул он, вы рассчитывали на приход немецких фашистов и стремились способствовать им. «Немецких фашистов мы не поддерживали и поддерживать не могли, потому что они другого вероисповедования», – спокойно и твердо ответил отец Симеон. И в дальнейшем он все подобные попытки приписать ему и его единомышленникам пособничество гитлеровцам категорически отвергал. Так и в самом обширном протоколе, объединившем допросы сразу четырех дней с 26 по 31 июля, отец Симеон признал, что он и его группа противодействовали обороне страны и, наряду с антисоветской агитацией и обработкой населения, в том числе и молодежи, убеждали не.

Работать в колхозах и стремиться к восстановлению монархической власти, но не признал, что ставили своей задачей содействовать немцам. Понимая, что, агитируя за отказ от защиты советской власти и скрывая дезертиров, они ослабляли Красную Армию и тем самым объективно помогали. Немцам, Отец Симеон подчеркнул, однако мы совсем. Не имели в виду и не ждали установления немецкой власти. Немцы могли быть полезными, так я считал. Только для того, чтобы сменить советскую безбожную власть, установить старый царский монархический строй в России. Примечательно, что сам Отец Симеон, отслужив на. Действительной военной службе в царской армии в.

1908 в 1912 годах, и имея чин унтер-офицера, с начала Первой мировой войны был мобилизован и отважно сражался в рядах 41-го стрелкового сибирского полка. Он получил три награды — Георгиевский крест четвертой степени за приводы поимку немецких разведчиков, Георгиевский крест третьей степени за то, что в одной из деревень снял немецкий пост. И доставил его в свою часть. Георгиевский крест второй степени за разгром немецкого отряда. Поясняя, что его отказ от военной службы был продиктован отнюдь непацифистскими настроениями или банальной трусостью, отец Симеон на последнем допросе заявил. «Я запрещал служить в Красной армии и. Удерживал народ от войны, потому что сторонники. ЭПЦ не могут защищать безбожную советскую власть.

Во всякой другой армии, которая идет не против нашей веры, Служить мы можем, как. И служили раньше в царской армии. Если война направлена на восстановление истинно православной. Веры, в такой армии служить можно. А что вы по этому поводу говорили в группе в марте месяце 1942 года. В тайной церкви, вкратче вас спросил следователь. Дословно я говорил так, впереди пойдут стенарушители, за ними царь. А во главе сам Господь.

С безбожниками может получиться так, что они будут поражены в одну ночь. Под стен нарушителями я поднимал народ и армию. Армия же раньше совершала перевороты. Какая армия? Всякая армия. Вы рассчитывали на немецкую армию? На немецкую армию меньше всего можно было рассчитывать, потому что она, эта армия, не православной веры. Также, во время судебного заседания, на вопрос председателя военного трибунала «Почему в Первую мировую?», служа унтер-офицером и участвуя в боях, считал немцев врагами, а сейчас проповедует, чтобы не ходить драться с немцами, отец Симеон ответил.

«Тогда мы защищали нашу веру, а сейчас нам защищать нечего». Но я в своих проповедях о немцах. Не говорил и их не ждал, а говорил, что должно быть изменение. Так как было предсказание, что в 1942 году изменится жизнь к лучшему. Что касается выступления отца Симеона на судебном. Заседании в целом, то оно оказалось совершенно неожиданным. Признавая свое вино, он вдруг стал ссылаться на советские законы, в частности, на декрет о свободе совести в церковных и религиозных обществах, о котором, по-видимому, узнал в подробностях во время заключения. Заявив, что их заставили уйти на нелегальное положение, отец Симеон сказал «Согласно советских законов мы невиновны, так как по закону 1918.

Года, февраля месяца номер 104, церковь отделена. От государства и православные имеют право свободно молиться». Потом он стал говорить не совсем относящиеся к делу, про съезд писателей, про 60. Народностей в СССР, затем вновь вернулся к вопросу о законности власти. На деле нет власти советской, а власть. Коммунистическая, так что власть сама нелегальная, не. Советская, ведь существует закон, изданный очень правильно. Но почему же он нарушается?

Если бы согласно закону истинно православная церковь. Получила свободу, то нам не надо было. Бы жить в лесу и там служить в церкви, а раз власть нелегальная, коммунистическая. То нам незачем идти ее защищать». В выступлении его было несколько сумбурно, он пытался обосновать неправоту безбожных властей на основании ею же принятых, но, конечно же, несоблюдаемых законов. Кстати, то же самое делал и митрополит Иосиф Петровых во время следствия еще в 1930 году. И то, что блестяще удалось сформулировать владыке, человеку-ученому, бывшему преподавателю академии, что, впрочем, никакого влияния на ход следствия все равно не. Оказало, конечно, трудно было сделать лесному марийскому священнику из простых крестьян.

Вполне объяснимы и его неподготовленность и волнение. И утомленность после полугодового тюремного заключения с бесконечными допросами. Но все же смысл его выступления понятен. И внутренняя логика даже в его эмоциональных словах есть. Отец Симеон заявил, «Вот наследствие и говорили о вооруженном восстании. Мы не организовывали вооруженное восстание, но вооруженное. Восстание у нас в сердцах. Господь даст нам победу за то, что.

Над нами здесь издевается, за наше подчинение Господь даст нам победу. А вы нас наказать никакого не имеете права, потому что никто изменить законы не может, а в законе разрешена свобода религии. Так что нашей вины нет, виноваты вы в том, что мы в лесу жили. По-видимому, военный трибунал был озадачен такими заявлениями, и председательствующий, не прерывая длинную путанную речь. Как-То даже мягко сказал, обращаясь к обвиняемому. «Вы не с того начали. Расскажите, прежде всего, как вы стали контрреволюционером, борющимся против советской власти. Ведь вас судят не за то, что вы молились».

Обвиняемый Яндулецкий За веру пришлось нам пострадать. Председательствующие, группа тайной церкви у вас существовала, обвиняемый Яндулецкий? Да, существовала, я ее и руководил, и давал установки не защищать коммунистической власти, раз не выполняются советские законы. Председательствующие, кого вы привлекли в эту группу, обвиняемый Яндулецкий? Я принимал тех, кто приходил, принимал дезертиров, уклоняющихся от мобилизации. Я их принимал потому, что они скрывались от коммунистической власти. Председательствующий, если вы скрываете людей, которые не хотят защищать советскую власть, значит вы против советской власти. Обвиняемый Яндулецкий, нет, я не против советской.

Власти, а против коммунистической, так как советской власти сейчас нет. Председательствующий, почему вы выступали против советской власти? Обвиняемый Индулецкий, я выступал не против советской власти, а против коммунистической власти. Если бы была советская власть за свободу. Религии, мы бы пошли её защищать. Председательствующий, кто вас учил этому? Обвиняемый Индулецкий. Господь Бог научил.

Я точно знаю, что есть закон 1918 года, номер 104, где говорится о свободе церкви. Этот закон изменить нельзя. И Господь Бог за нас отомстит. Я все признаю, но я не виноват. Моя вина происходит из-за вас. В заключении отец Симеон попытался поправить все свои показания во время следствия, в которых он признавал свою антисоветскую настроенность. Первое. Я не знал советских законов и бросался на всякие власти, но теперь, когда я знаю, что согласно советских законам церковь имеет.

Право существовать, я не против советской власти. Второе. Если бы власть не требовала безбожества, то мы не ушли бы в леса, а. Свободно бы молились в церквях. Третье. Я был недоволен советской властью, пока не знал законы. А когда узнал закон, то вижу, что власть не советская, а коммунистическая. Я не против советской власти.

Четвертое. Я не признаю, что в 1932 году создавал контрреволюционные группы, потому что я тогда. Служил легально и ничего не создавал. Арестовали меня в то время за викторовскую ориентацию. Пятое. Организовал я тайную церковь только тогда, когда не смог ходить по деревням, года через. Два-Три после встречи с Редькиным. 6.

У меня не было нужды ходить по. Деревням, и вовлекать ко мне в группу сами приходили, я принимал, а сам не ходил и не пропагандировал. И на последний вопрос, показания свои данные. На предварительном следствии вы подтверждаете? Сказал, да, подтверждаю, что не признаю коммунистической. Власти и действовал против нее. Думается, что протоколы судебных заседаний довольно точно передают происходящее в зале заседаний. Составленные, вероятно, постинограмми, они содержат гораздо больше подлинных слов и выражений обвиняемых, чем протоколы допросов, составленные следователями, где показания обвиняемых переданы.

В тошнотворном чекистском стиле. Примечателен допрос на суде обвиняемого Золотарева Петра. Петровича Председательствующий Обвиняемый Золотарев, вы желаете рассказать. И пояснить суду по существу дела? Обвиняемый Золотарев Желаю. Виновным я себя ни в чем не признаю, о чем я заявлял и на предварительном следствии. Я христианин православной церкви. Ввиду веры по религиозным убеждениям я виновным себя не признаю.

Председательствующий, вы ни в какой контрреволюционной монархической группе не состояли? Обвиняемый Золотарёв, контрреволюционные группы я не понимаю, я христианин и ввиду этой веры я скрывался. Председательствующий, как вы относитесь к советской власти? Обвиняемый Золотарёв, не уважаю и против не иду. Председательствующий, почему вы не пошли в армию? Обвиняемый Золотарёв, ввиду религиозных убеждений Председательствующий, вы гражданин Советского Союза? Обвиняемый Золотарёв, да Председательствующий, почему вы как. Гражданин Советского Союза не пошли защищать свою Родину?

Обвиняемый Золотарёв, потому что Родины Христианской на. Русской земле не осталось Председательствующий, Если вы. Не признаете советскую землю Родины, вы же. Живете на советской земле. Обвиняемый Золотарев. Землю Бог создал для всех. Мне можно защищать, но мне мешает быть вместе с безбожниками и защищать вместе с ними Родину. Я не могу.

А поскольку в армии нет имени Господа, нет знамени Спасителя, стало быть, нет и священства. Я землю обрабатываю и хлеб дает земля. А землю всем дал Бог. Вместе с безбожниками мне защищать Родину нельзя. К сожалению, мы не располагаем в полноте. Протоколами судебного заседания военного трибунала, откуда можно. Было бы почерпнуть достоверную информацию о многих обвиняемых. В этом плане очень важно, что имеется.

Текст, хотя и не полный, последнего слова. Иеромонаха Никифора Рейткина, тем более что о. Нем и его общине известно гораздо меньше. Его имя впервые прозвучало на допросе священника Симеона Яндулецкого, 8 апреля 1942 года. Сначала отцу Симеону был задан вопрос, С какими еще группами организации ИПЦ он поддерживал связь? На что тот ответил, что с другими. Группами он связи не поддерживал. Тогда следователь уже в упор спросил, а с группой священника Реткина-Никифора?

Отец Симеон признал, что встречался с Никифором Реткиным в 1939 году, посетил его в землянке, где тот скрывался, и потом, по его примеру, сделал тайную церковь в лесу. Позднее, на допросе 2 мая, отец Симеон даже сказал, что руководителем организации являлся Никифор Реткин. Правда, потом это больше не повторялось, и. На последующих допросах, и в обвинительном заключении речь постоянно шла о двух группах, каждую из которых они возглавляли по отдельности. От отца Симеона еще настойчиво добивались показаний. О центральном руководстве над их группами. Он показал, что не знал такого центрального руководства, поскольку все руководители, известные ему, были еще ранее арестованы. И он только делал попытки такой центр найти.

Примечание. Примечателен его ответ на одном из допросов о лицах, являвшихся ранее руководителями центра вашей организации. Из руководителей, как я уже говорил, я знал епископов Островидова Виктора и Трезвинского Нектария. В центре нашей организации, находившемся в Ленинграде, были митрополиты Иосиф Петровых и архиепископ Дмитрий. Гдовский, но лично сам я у них не бывал. Остался ли после их ареста какой-нибудь центр. И существует ли он сейчас, мне неизвестно. С таким центром я не был связан и поэтому показать относительно центра ничего не могу.

Например, он посылал веру царя Городцеву к. Архимандриту Варсонофию Никитину в 1941 году. когда узнал, что он проживает в деревне Селиваново близ Йошкар-Алы. Поскольку Архимандрит был, по словам отца Симеона, личностью весьма авторитетной среди церковников, был твердым последователем истинного православия и за свою антисоветскую. Деятельность был уже в ссылке, Приглашал к. Себе в Шаранский район и хотел с ним выяснить и разрешить ряд вопросов, касающихся. Нашего поведения в отношении к советской власти. Но в Арсенофий Никитин не смог приехать, а отец Симеон, не имея документов, тоже не мог к нему поехать, так что.

Встреча их не состояла. Приглашал отец Симеон и священника Лукьяна Васенева, который после возвращения из лагеря проживал в. Казани, но и тот не смог приехать. Письменной связи у них не было. Только один раз отец Лукьян прислал записку в начале 1940 года с Елисеем Ильичом Полушиным из деревни Водчины Санчурского района. Приглашал к себе в Казань, чтобы переговорить по ряду вопросов, но отец Симеон поехать. Без документов опять-таки не смог. Побывал у отца Симеона, когда они уже перебрались в лес, игумен Сергий Мытиков, проживавший в Йошкар-Але, в октябре 1941 года его.

Привез на своей лошади один из помощников отца Симеона. По словам отца Симеона, игумен посмотрел, как они устроились и одобрительно обо всем отозвался. Регулярно бывали у отца Симеона Священник Иван Ручин и дьякон Афанасья Касьянов, также ставленники епископа Нектария. Примечания Это тот самый Иван Михайлович Ручин. Первый помощник священника Николая Федоровского из деревни Копанки в организации тайной лесной церкви еще в 1930 году. Смотри предыдущую главу 6 и приложение. Он был приговорен к 3 годам концлагеря, в конце 1931 года по отбытии срока. Вернулся и служил тайно.

Известно, что осенью 1942 года его арестовали. И 17 апреля 1943 расстреляли. Священник Ручин тайно служил в соседнем Воскресенском районе Горьковской и Нижегородской области, примерно в. Ста километрах от отца Симеона. При всех этих встречах, безусловно, соблюдалась величайшая осторожность. Вообще о конспирации отец Симеон показывал на допросах особо. На моления собирались только свои, новых людей приводили члены общины, отдавая о себе отчет в том, что приводимые ими надежны и не выдадут. Когда скрывающимся из землянок надо было уходить.

В деревню, обязательно делали это только ночью. Чтобы никто не заметил. Зимой тропа, по которой проходили от дороги до землянок, после каждого человека по следу заметалась. У отца Никифора Рейткина было еще строже. Так Петр Филиных вспоминал, как он пришел к Рейткину в тайную церковь поздней осенью. Когда уже выпадал снег, и хотел в. Ней пожить, а затем уйти домой, но ему сказали, чтобы или уходил немедленно, или бы оставался на всю зиму с тем, чтобы по выходе из тайной церкви не. Сделать по снегу следов.

В 1941 году отец Никифор, по словам отца Симеона в целях более острожайшей конспирации. Предложил им даже не встречаться и только. Изредка направлять друг к другу посыльных. Очевидно, эта осторожность была оправдана. Сказывался десятилетний опыт тайного служения. Недаром все-таки романаха Никифора и его общину арестовали не сразу, а уже после ареста группы отца Симеона Яндулецкого. К сожалению, в отношении романаха Никифора и. Его общины материалов мало.

Нет ни анкет, ни протоколов, допросов. Судя по тому, что отец Никифор содержался под стражей с 3 апреля 1942 года, по-видимому, именно тогда или накануне он был арестован, но при каких обстоятельствах и где – ничего неизвестно. Не исключено, что место их нахождения было. Выведено во время следствия у кого-то из. Арестованных из общины отца Симеона. К сожалению, в отношении романаха Никифора и. Его общины материалов мало. Нет ни анкет, ни протоколов допросов.

Судя по тому, что отец Никифор содержался под стражей с 3 апреля 1942 года, По-видимому, именно тогда или накануне он был арестован, но при каких обстоятельствах и где – ничего неизвестно. Не исключено, что место их нахождения было выведено во время следствия у кого-то из. Арестованных из общины отца Симеона. В последнем слове на судебном заседании 26 сентября 1942 года иеромонах Никифор подробно рассказал о своей жизни. С самого начала революции у него было. Отрицательное к ней отношение. В феврале 1917 года, когда он был в госпитале, и утром услыхал, что царя Николая сняли с престола, в окно увидел солдат, которые шли без ремней на распашку. И ему это очень не понравилось.

Один из таких выколол Николаю глаза на портрете, и я ничего ему не ответил. Но в душе мне было больно. Уже с этого времени у меня были враждебные действия против ее революции. В октябре месяце была устроена манифестация и. Я наблюдал только в окно. Все это мне не нравилось, но я молчал. В 1917 году я окончил фельдшерскую школу и меня оставили служить в госпитале. Я служил до весны.

В мае месяце 1918 года по моей просьбе была устроена комиссия так как я не хотел более служить и хотел уехать. Домой его комиссовали и он приехал домой. Но в сентябре 1918 года был мобилизован. В красную армию в качестве фельдшера под. Пермию вместе с другими сотрудниками госпиталя попал в колчаковскую армию потом в 1920 году. Опять оказался в составе красной Продолжал работать фельдшером. Отец Никифор не применил подчеркнуть, что и. Тогда он был против советской власти.

Там был один инженер, который также был. Настроен против советской власти. Мы все время работали на указания и. Приказы не выполняли, делали так, как нам хотелось. В середине 1920 года отцу Никифору удалось вернуться домой, и с той поры они. С женой занимались сельским хозяйством. «Я враждебно относился к советской власти и тем обществам, которые в то время организовывались. Я был против них, и другим говорил о том, чтобы в них не вступали и уходили от них подальше, а также не читали бы люди советские книги, сам читал священные книги и удерживал соседей от взятия кооперативных книжек», – показал отец Никифор.

Он также удерживал сельчан от вступления в. Комиссию помощи беднякам, призывал не учить детей в школах и своих в школу не отдал. Позже говорил, чтобы не вступали в колхозы и в профсоюзы. Об этом я говорил и в частных. Беседах с соседями, а также и в церкви. Я запрещал читать людям газеты, советские журналы. Потому что не нужно знать, что делается. В безбожной И советская власть зависит не от Бога, а от сатаны.

После рукоположения, совершенного епископом Нектарием, отец Никифор учил в сослужении у священников А потом служил самостоятельно в селе Кутузове. Ему помогала монахиня Александра Толстикова, специально присланная архимандритом Варсонофием Никитиным. В это время мне стало известно о том, что меня собираются арестовать. Я убежал. Таким образом мне удалось скрыться от ареста. После этого я пошел по деревням, знал Якова Егоровича Зайцева. Я ему все рассказал о том, что я убежал, он не разрешил пожить вместе с ним. Я остался у него, так как домой мне идти было невозможно.

Осенью 1932 года я стал просить Якова. Егоровича о том, чтобы он помог мне устроить демлянку. Мы нашли подходящее место и стали строить тайную церковь. Здесь был Иван Никитич Жуков. Когда сделали церковь, к нам стали приходить люди, конечно, обиженные советской властью. Я соглашался их принимать к себе, но. Только тех, которые могли сохранить тайну. Яков Егорович был моим помощником, он приводил людей.

Так и романах Никифор прожил полгода. В июне 1933 года землянка была обнаружена, и он ушел на другое место за 18 километров, где опять построил землянку. С 1934 года он жил в лесной. Избе у одного из своих духовных чад. А в 1936 году построили новую землянку и в ней отец Никифор и его помощники жили постоянно до самого ареста. В 1941 году к ним пришло еще. Много людей, в том числе и женщин. И они построили несколько отдельных землянок.

«Я действительно был настроен враждебно к советской власти. Повторяю, что говорил в отношении того, чтобы не отдавать детей учиться, не читать советскую литературу, не входить в общества, организованные советской властью. Таким образом, до дня ареста я вел и делал только все враждебное советской власти». — повторил в заключении отец Никифор. Он не советовал идти служить в армию, так как надо принимать присягу, и с объявлением войны в 1941 году. Говорил, что нельзя защищать советскую власть. Говорил еще о том, чтобы люди никакие награды от советской власти не получали, ибо. Власть эта готовится к царству антихриста.

С любым решением военного трибунала я соглашаюсь, остаюсь христианином. Это были его последние слова. В десять вечера В того же дня. Объявили приговор, и ромонах Никифор Редькин, священник Симеон Ниндулецкий и еще 30 подсудимых были. Приговорены к высшей мере наказания. Остальные – 9 к 10 годам концлагеря. Через два месяца по определению военной коллегии. Верховного суда большей части осужденных наказание изменили на 10 лет концлагеря.

В отношении романаха Никифора и священника Симеона, а также Ивана Золотарева и Петра Филиных. Приговор был оставлен в силе. Всего по делу в качестве участников контрреволюционной церковно-монархической организации, так называемой ИПЦ, согласно специальному постановлению от 10 августа 1942 года, проходило более ста человек. В длиннейшем списке были перечислены имена всех. В той или иной мере упомянутых в показаниях, обвиняемых во время следствия. В отношении семи из них, в том. Числе и епископа Нектария Трезвинского, было определено. Дальнейшее расследование за смертью указанных лиц прекратить, тринадцать человек были указаны как находящиеся в.

Местах заключения, возможно, что многих из них уже тоже в живых не было. Так первым в этом списке шло имя. Епископа Сергия Дружинина, в то время как Владыка был расстрелян в 1937 году. Остальные, а это без малого, восемьдесят человек. Как указывалось, от органов советской власти скрываются, их место жительства в данное время не установлено. И в отношении них было определено материалы выделить в особое производство, для дальнейшего оперативного использования. На данный момент известно, что из этого. Списка в сентябре 1942 года арестовали двух.

Верующих, Василия Ивановича Санникова и Илью Изотовича. Касьянова, скрывавшихся вместе с иеромонахом Никифором, но. Очевидно, избежавших ранее ареста. Их осудили по одному делу с архимандритом Варсонофием Никитиным. монахини Александрой Толстиковой и Яковом Якимовичем Поповым, жителям села Лом, фактически по тем же обвинениям, что и всех остальных, и приговорили. К десяти годам концлагеря. Примечание. Отец в Арсенофии был арестован еще в ноябре 1941 года и приговорен к двум годам.

Его привлекли вновь в 1942 году, 22. Марта 44 года он скончался в иранской тюрьме. Дальнейшие судьбы большинства осужденных на данный момент неизвестны. Кто-то из них выжил и вернулся после концлагеря в родные края и, будучи живым свидетелем тайного служения, а также ареста и. Осуждения, позднее рассказал о многом. Конечно, эти рассказы никто не записывал, и память о мученическом подвиге тайных священников хранилась в устном предании. Спустя несколько десятилетий еще живы были катакомбные христиане, которые помнили и знали этих священников. И их многочисленную паству.

До наших дней дожила монахиня Серафима, видевшая. Обоих тайных священников в детстве. В 1988 году ее воспоминания были опубликованы в Суздальских епархиальных ведомостях. Безусловно, в такого рода воспоминаниях неизбежны неточности, но в целом они соответствуют тем фактам. Которые выяснены по материалам следственного дела. Матушка Серафима помнит, как он, отец Симеон, два раза служил у них в доме, в клете. А в конце 30-х годов он ушел в лес. Скрывался в лесу и отец Никифор, бывший фельдшер.

Матушка Серафима помнит, как он еще ее девочку лечил. У нее была дизентерия. И когда ее причащали, она упала от слабости, и будущий отец Никифор давал ей лекарства. Был рукоположен, вероятно, владыкой Нектарием. Впоследствии стал и романахом Петром. В лесу он был найден и арестован вслед за отцом Симеоном, но неизвестно, когда точно и при каких это обстоятельствах произошло. Был он в средних летах. Отец Симеон был молодой, о нем имеются несколько более подробные сведения, сохранилась даже уникальная фотография его катакомбной лесной церкви.

Правда, на фотографии временная церковь, а впоследствии была построена постоянная избушка. Тут при своем тайном храме отец Симеоны жил. Там была печечка для обогрева и для выпечки просфор. Этим занималась Просфорня Инокиня, матушка Ефросиния. Недалеко находилась землянка, в которой скрывались мужчины, по твердому своему убеждению не желавшие защищать коммунистическую власть, власть антихристову. Они плели там лапти, к ним приходили близкие и забирали их рукоделие. Приходили на службы в свой тайный храм. Так продолжалось несколько лет.

Выдал тайную церковь, по одним сведениям, человек, который сам же помогал ее устраивать и у которого часто останавливались на ночлег те. Кто съезжался помолиться в лесной церкви. По другим сведениям, милицию к лесному храму привел не сам этот человек, а его. Сын, после того, как мальчика долго допрашивали в милиции. О том, как это было, рассказывала Прасфорня Матушка Ефросинья. «Слышу сверху, шаборкается, раскрыли ветви, прутья которыми был замаскирован храм. Милиция стоит у Матушки Ефросиньи, обмерло сердце. Она бросилась вглубь помещения.

«Батюшка, все, все, милиция! Значит, так Богу надо», — ответил Отец Симеон. Скорее всего, это все же был Отец Никифор. В этом эпизоде, очевидно, переплелись рассказы о двух общинах, так как, во-первых, тайная церковь отца Симеона существовала не несколько лет, а несколько месяцев. Во-вторых, проходившая по делу Ефросиния Павловна Журавлева, согласно показаниям отца Симеона, постоянно жила в группе Реткина-Никифора, Ее я там видел в тайной избушке. Так что рассказ матушки Ефросинии, который передает матушка Серафима, относился к аресту община отца Никифора, вероятно, так же, как и следующий. Рассказ о том, как была обнаружена лесная церковь. Этот подземельный храм был выкупан под корнями деревьев.

Рядом была лесная дорога, по которой ездили на конях, и дерево елка упало вершиной на дорогу. не оставляя следов на снегу, проходили по елке, подлезали под дерево и сразу попадали в церковь. Выдала сама того неведая девушка, которая в. Великий четверг понесла в церковь красные яички к Пасхе. За ней стали следить от самого дома, а в лесу деревьев нагнали, куда понесла яички. Она должна была по дереву привезти их в храм. Следует заметить, что в 1942 году Пасха была ранней, 5 апреля, по новому стилю Великий Четверг 2 апреля, а дата ареста отца Никифора в следственных материалах 3 апреля, так что как раз вечером 2 и могли найти тайную церковь и на следующий. День доставить арестованного в Киров.

Конечно, зная, как тщательно соблюдали все меры предосторожности и таились прихожане отца Никифора, Представляется странным рассказ о легкомысленной девушке с пасхальными яйцами, как-то уж быстро и легко все получилось. Но вполне возможно наводка уже была и поэтому за ней или за определенными домами следили заранее и тем более накануне Пасхи. По поводу фотографии лесной церкви отца Симеона. Матушка Серафима рассказала еще следующее. На фотографии катакомбной церкви Отца Симеона два мальчика. Тот, который стоит подальше от батюшки и привел к нему преследователей. Ближний к батюшке мальчик сын Павла Васильевича, который был отцу Симеону очень близок, был его правой рукой. Зимой он сопровождал батюшку на лыжах, когда требовалось исправить человека.

Павла Васильевича арестовали вместе с отцом Симеону, его сажали на табуретку и били по. Ногам цепью до кровавых клочев. Приговор Павлу Васильевичу и еще нескольким человекам был расстрел. И они пели в камере от радости, что такой приговор, что кончились мучения и что они примут смерть за Христа. А потом им заменили расстрелом на десять лет тюрьмы. И тогда они плакали. А отцу Симеону еще с ним человеком двум оставили расстрел. Кто находился с ним в тюрьме, Говорили.

Что его увели расстреливать в ночь на введение. Так и было. Расстреляли четверых вечером 3 декабря 1942 года в канун праздника введения во храм Пресвятой Богородицы. В материалах следственного дела зловещие акты с. Пометкой в правом верхнем углу совершенно секретно. И в них все с точностью до минуты. 1942 года, декабря третьего дня, мы, ниже подписавшиеся, составили настоящий акт, осужденного военным трибуналом 34-го ЗСВБ, 22-25 сентября 1942 года, к высшей мере наказание расстрелу Яндулецкого Семена Ивановича, 1887 года рождения, Уроженца деревни Анеева Рангинского района Марийской АССР. На основании приказания заместителя начальника управления НКВД по Кировской области капитана государственной безопасности Егошина от 3 декабря 1942 года за номером 5-1727 приговор военного трибунала 34 ЗСБ, приведён в исполнение Яндулецкого Семёна Ивановича 3 декабря 1942 года, в 20 часов 05 минут расстреляли начальник внутренней тюрьмы управления НКВД по Кировской области, капитан государственной безопасности, начальник первого специального отдела управления НКВД по Кировской области, лейтенант государственной безопасности, помощник военного прокурора Московского военного округа, военный юрист третьего ранга.

И три таких же акта в отношении Петра Прокопьевича Филиных, Ивана Петровича Золотарева и. Романаха Никифора Петра Феофилактовича Реткина Они были. Расстреляны соответственно в 20 часов 10 минут. 20 часов 15 минут и 20 часов 25 минут.