23. Митрополит Иосиф в деле Всесоюзного дела ИПЦ ⧸⧸ Свт. Иосиф Петроградский. Жизнеописание

Митрополит Иосиф в деле Всесоюзного центра ИПЦ. Митрополит Иосиф был арестован в Николо-Моденском монастыре 12 сентября 1930 года и привлечен к следствию по делу Всесоюзная контрреволюционная монархическая организация церковников «Истина православная церковь». По некоторым сведениям, арест произведен 9 сентября 1930 года, хотя последние данные о прекращении деятельности монастыря относятся еще к концу 1929 года. Арестованный владыка сначала содержался в одной из ленинградских тюрем, затем был этапером для дальнейшего следствия во внутреннюю тюрьму ОГПУ в Москве. Предъявленные обвинения, как явствуют из анкеты, заполненной митрополитом Иосифом 18 ноября 1930 года, заключались в руководстве контрреволюционной организации и в создании монархических церковных групп. Оба обвинения с негодованием отвергнуты, написаны рукой митрополита Иосифа, а в графе примечаний заключенного им приписано. Более подробно опровержение обвинений дано в особом заявлении на имя Ленинградского областного прокурора, поданном 15 ноября сего года через начальника Ленинградского ДПЗ. С 22 сентября Владыка допрашивался в Ленинграде, а со второй половины ноября в Москве.

С первых же допросов Владыка отвергал какую-либо политическую окраску антисергианского движения и отрицал свою руководящую роль. «Я сам значительно позднее втянут был в это течение, и не оно шло и идет за мной, а скорее я плетусь в хвосте за ним, и не сочувствую многим его уклоном вправо и влево». Рассказывая о неприятии антиканонических деяний митрополита Сергия в Ленинградской епархии, Владыка подчеркивал чисто церковный характер антисергианской позиции. Недовольные Сергием решили сперывать с ним общение как с администратором и управляться в своей общине самостоятельно с зарегистрированными при Храме Воскресения на Крови духовными руководителями, митрополитом Иосифом и епископом Димитрием, которому и были мной переданы соответствующие полномочия. Никакого другого оформления, политического или церковного, эта оппозиция не имела и не имеет, ограничивая себя чисто церковной деятельностью. чуждой гражданской политики. Критику митрополита Сергия владыка Иосиф не рассматривал как критику власти. В своих собственноручных показаниях 27 сентября 1930 года он писал «Лакейский подход Сергия к власти в его церковной политике – факт неопровержимый, и вся советская печать гораздо злее и ядовите нас высмеивает это лакейство.

и в стихах, и особенно в фильетонах, и юмористических иллюстрациях. Почему же нам это воспрещено? Захранение и распространение этой критики людей преследует, как захранение чего-то антисоветского. Правда, здесь прорываются иногда вопли, как будто бы и власть задевающая. Но ведь это неизбежно, как однократность при другой, как невольная отрыжка тех подхалимств, до которых дошел наш недавний господин Лакеев Сергий. В этих же воплях, в этой отрыжке нет однако же активного противодействия власти, а простое подчеркивание контраста. В самом деле, если Сергию по пословице «плюнь в глаза, ему все будет божья роса», то мы говорим, что плевок есть плевок и только. Сергий хочет быть лакеем советской власти.

Мы хотим быть честными, лояльными гражданами Советской Республики с правами человека, а не лакея и только. Во время допросов митрополит Иосиф неоднократно формально отмежевывался от всех антисоветских выпадов движения и изъявлял о своей лояльности советской власти. На допросе 5 октября 1930 года митрополит Иосиф заявлял «Я отметаю все антисоветское и каюсь в ошибках, от которых, повторяю, так трудно всякому уберечься. Я готов на все, что нужно, в пределах возможного. для восстановления доверия ко мне власти и доказательства моей лояльности к ней. Но до другого вопроса он просил уснисхождения. «Я прошу вновь власть простить мне мои ошибки, о коих выражаю искреннейшее сожалению и принять мое честное и отнюдь нелокейское заверение, что сознательным врагом и вредителем власти никогда не был и быть не могу в силу своего далеко не дворянского происхождения и в силу того, что никогда не был особым сторонником старого режима, с коим у меня посему даже были в прошлом немалые недоразумения. Прекращено мною в 1905 году всякого поминовения царской фамилии за богослужением, за это лишение на некоторое время возможности священнослужения, перевод на худшее место, лишение наград, повышение по службе и т.п.

Вместе с тем, заявляя, что никакой контрреволюции не терпел и не терпит в своем окружении, Владыка Иосиф подчеркивал, но, конечно, и совестью своей торговать не намерен, и всякую попытку использовать своей силой, вопреки декрету о невмешательстве в дела чисто церковные и духовные, встречу отпором, ничуть не боясь погрешить этим против власти гражданской. если только она верна своим же собственным декретам и духу своих постановлений о свободе веры и совести каждого. Отстаивая свое право в сочувствии антиссергианству и отрицая какую-либо политическую его окраску и контрреволюционную антигосударственную направленность, митрополит Иосиф ссылался на советские законы. Ведь у нас столь красивые, но уже ли лживые декреты о свободе совести, о отделении церкви от государства, о свободе всякого вероисповедания, о невмешательстве в чисто церковные дела, о запрещении поддерживать одну религиозную организацию в ущерб другой. И если законы пишутся для того, чтобы их исполнять, то не там ли настоящая контрреволюция, где эти революционные законы не исполняются, и тем самым они только роняются, уподобляясь фельдкиным грамотам. Вероятно, заявляя о своей лояльности, то есть законопослушности, митрополит Иосиф нисколько не кривил душой, поскольку говорил о подчинении провозглашенным советским законам. которые формально не заставляли христианина идти против совести, а при их соблюдении могли даже обеспечить вполне сносное существование церкви и верующим. Однако ясно, что к тому времени митрополит Иосиф уже прекрасно понимал, что эти, как и многие другие советские законы, остаются лишь пустым звуком и служат для построения изначально на лжи власти лишь цивилизованным прикрытием для еще жесточайших гонений над церковь.

которые она также лживо отрицает и преподносит как борьбу с политической контрреволюцией. «С точки зрения власти», — говорил Владыка на допросе 5 октября 1930 года, — «борьба с религией подводит под угрозу репрессий всякого верующего человека. Вот и в моем деле я категорически отказываюсь от обвинения меня в активной контрреволюционности и в антисоветской деятельности. Но оправдываться в этом трудно, потому что мы стоим на разных точках зрениях, по существу спорных пунктов. Простое слово, сказанное в защиту своей точки зрения, является обидным для иначе настроенной власти и, следовательно, уже антисоветским. И хотя по поводу найденной у него рукописи, которая имела широкое хождение среди иосифлянов, Митрополит на одном из первых допросов в Ленинграде выражал сожаление, что мог допустить такие мысли, и утверждал, что они были написаны им в состоянии крайнего нервного возбуждения при вызове к следователю, и не были сразу уничтожены только потому, что в самотохе рукопись куда-то завалялась. Но очевидно, что именно эта завалявшаяся рукопись, а не запротоколированные показания на допросах, выражала сокровенные мысли и истинное отношение владыки к богоборческой власти. 3 сентября 1931 года был вынесен приговор по делу Всесоюзного центра ИПЦ.

Все обвиняемые были разделены на группы. По версии следствия, первая группа, левая, ограничившаяся в то время объявлением митрополита Сергия Изминником и созданием собственного центра во главе с митрополитом Иосифом Петровым, и вторая, так называемая правая, не только объявившие митрополиты Сергий Зменником, но и связавшиеся идейно с руководящим центром «Имя славя» на основе его пропаганды, свержения советской власти, власти антихриста и восстановления монархии. Вторую группу правую возглавлял архиепископ Ленинградский Дмитрий Гдовский. Всего по делу Всесоюзного центра ИПЦ было осуждено 32 человека. Участники правой группы получили по 8-10 лет лагерей. Епископ Алексей Буй и протеерей Анатолий Жураковский были приговорены к расстрелу с замены на 10 лет заключения в лагерь. Участники левой получили по 3-5 лет канцлагерей или ссылок. Митрополит Иосиф Петрович был осужден на 5 лет канцлагеря с заменой на ссылку на тот же срок в Казахстан.

После завершения дела Центра ИПЦ богоборческие власти начнут новый этап массовых репрессий. Согласно своему плану, после создания разделения в церковной среде и расправы с церковной оппозицией, то есть менее лояльной или, вернее, менее покорной, Они приступят к уничтожению остальной, более лояльной части. И теперь церковная принадлежность не будет играть особой роли. В тюрьмах и лагерях окажутся даже самые преданные сторонники митрополита Сергия. Разделяя судьбу своих прежних оппонентов, они на своем горьком опыте убедятся во всей бесполезности заявлений и проявлений верности советскому правительству. в тщетности надежд на мирное течение жизни в результате компромисса с богоборцами, за которые они заплатили церковной свободой.