22. Тайные богослужения в нектарьевских общинах ⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

Часть вторая, глава седьмая. Тайные богослужения в Нектарьевских общинах. По материалам следственного дела 1936-1937 году. Это дело было начато управлением НКВД по Кировской области осенью 1936 года. По обвинению в принадлежности к подпольной контрреволюционной церковно-монархической организации, действовавшей на территории Кикнурского, Санчурского, Шаранского районов Кировской области, было арестовано 30 человек, среди них несколько священников и диаконов, главным образом из паствы епископа Нектария. Более того, сама эта организация, по версии следствия, образовалась под руководством находящегося в данное время в Прорвенском концлагере епископа Нектария. В обвинительном заключении об этом представлено было следующее. В директивном письме от 26 марта 1935 года на имя обвиняемого Дрёмена, епископ Нектарий дал ряд директив и в частности предложил усилить конспирацию в переписке.

8 июля 1936 года епископ Нектарий обратился к своим последователям с контрреволюционным воззванием, в котором требует активной контрреволюционной работы. Понятно, что директивами и контрреволюционными воззваниями обозначены письма владыки Нектария, и в них конечная речь шла только о церковных вопросах. Письма владыки распространялись среди верующих. Особую роль как в их распространении, так и в целом в развертывании контрреволюционной работы следствие отводило обвиняемым Василию Михайловичу Дремину и Нестору Яковлевичу Масунову, не случайно они шли первыми в списке обвиняемых. Простые вятские крестьяне-середняки из сел Санчурского и Кикнурского районов, искренне верующие люди, они действительно пользовались доверием у епископа Нектария. Нестор Яковлевич Масунов ранее был старостой Падыринского храма. Вместе с настоятелем храма Протыреем Иоанном Фокином, заняв твердую антисергианскую позицию, в начале 1928 года он оказал решающее влияние на весь благочинный округ, перешедший к епископу Виктору и затем к епископу Нектарию. Василий Михайлович Дремен, также строгий ревнитель православия, постоянно связь с епископом Нектарием поддерживал и в своем доме устраивал тайные богослужения.

На допросах он не скрывал, что является последователем епископа Нектария, что получал от него письма, посылал посылки ему, а также другим заключенным в концлагеря. При обыске у него были найдены адреса концлагерей, и на вопрос, для чего они хранились, Василий Михайлович ответил – для оказания помощи ЗК посылками из своих продуктов. Также он прямо заявил о своем непризнании советской власти, о сочувствии монархической царской власти, которая поддерживала православие, о своем крайне отрицательном отношении к колхозам. Подобные взгляды высказывало большинство обвиняемых, в том числе и Нестор Яковлевич Мусунов. Он, кроме того, еще был признан одним из организаторов тайной церкви, об этом неоднократно упоминалось в показаниях свидетелей. Так священники Падеринского храма на допросах заявили, что Масунов в течение ряда лет храм не посещает и является последователем тайной церкви. Более того, один из них даже сказал, что якобы результаты пропаганды Масунова за тайные церкви приводили в смущение самого епископа Нектария, и что когда Масунов приехал к Нектарию в астраханскую ссылку, то Нектарий, увидав его, закричал «ты в церковь не ходишь и имеешь столько последователей». Масунов заплакал и начал жаловаться на безблагодатность церкви.

Правдивость этой информации весьма сомнительна. Во-первых, это был пересказ услышанного из ненадежного источника. Во-вторых, сами священники, служившие в это время в подоринском храме, хотя формально и принадлежали к нектариевской ориентации, но, очевидно, нектариевцами не были, а просто нашли себе место служения. Например, один из них, Леонид Викентьевич Медведев, на допросе откровенно заявил, что действия Нектария я не признаю и осуждаю, но принадлежу к нектариевской ориентации в силу того, чтобы удержаться в приходе. В материалах следственного дела он проходит именно как священник села Падерино. Очевидно, что это не кто иной, как бывший диакон подоринского храма, тот самый, которому епископ Нектарий направил письмо, вернее распоряжение, от 2 июля 1930 года с требованием покинуть Иранскую епархию. «Принадлежность ваша к нашей ориентации далеко не искренне», – описал владыка и давал двухмесячный срок диакону подыскать себе место служения. а по истечении этого срока не благословлял Приходской Совет и Причт Падеринского Храма допускать Диакона Медведева до священнослужения.

Вскоре последовала арест Владыки Нектария, и Диакон, очевидно, не только не ушел, а где-то, приняв санкт священника, продолжил служение в Падеринском Храме. Так что, как видно, не старый Яковлевич Масунов имел веские основания не ходить туда на службу. Кстати, Медведев предполагал, что Нестор Мосунов также имел сан священника. Поэтому он на вопрос следователя об этом ответил так. Я этого не знаю, но предполагаю, что он тайный священник, рукоположенный епископом Нектарием. Так как я Нестору Яковлевичу задавал на эту тему вопрос, хотя он мне и не ответил, но засмеялся, и я отсюда и заключил. О создании тайных церквей подробно показал на допросах другой свидетель, причем он как раз в противоположность падеринским священникам заявил, что создание этих церквей началось уже после поездки Нестора Яковлевича Мусунова к заключенному, епископу Нектарию. Так что на вопрос, что вам известно об установках епископа Нектария на созидание тайной церкви, этот свидетель ответил, осенью 1933 года в деревне Ирши был Нестор Яковлевич Мусунов и в присутствии меня рассказал о своей поездке к епископу Нектарию.

Он следующим образом передавал установки епископа Нектария. Примиренчество – это пособничество. Разве апостолы платили за церковь? Разве они брали у кого-нибудь разрешение служить церкви? Теперь почти все священники продались сатане и работают заодно с советской властью, помогая ей разрушать церковь. И далее на вопрос о результатах указанной директивы епископа Нектария свидетель сказал. Появились отдельные лица и группы лиц, которые не стали посещать открытых церквей. В 1934 году существовала в лесу тайная церковь около деревни Чащицын.

Все эти лица не вступают в колхозы, некоторые из них отказываются брать советские деньги и покупать советского производства товары. О том, что инициатором движения бойкотирующих открытие церкви был епископ Нектарий, также подтвердил обвиняемый священник Василий Бессонов, настоятель церкви села Улешки Кмурского района. В своих показаниях он подтвердил, в 1932 или 1933 году по рукам ходило письмо епископа Нектария, где тот писал, что зарегистрированные, то есть легально действующие церкви являются безблагодатными. Это письмо я читал лично. Потом епископ Нектарий осознал это как ошибку и сейчас он критикует поставленных им тайных священников и предлагает посещать церкви. На вопрос Откуда вам известно о том, что епископ Нектарий изменил свое отношение к легальным церквам? Василий Бессонов ответил, что недавно получил письмо от владыки Нектария, где тот осуждает некоего Ивана Павловича, Никиту, бывшего священником в телегородище, Петра Терехова и кого-то еще и советует их остерегаться. Речь идет как раз о последней песне епископа Ництария от 8 по старому, 21 по новому стилю июля 1936 года.

В нем Владыка действительно весьма резко высказывался в отношении тайно служащих священников, но не по причине их тайного служения, а из-за неразумного учения об Антихристе, по-видимому, из-за какой-то критики его самого с их стороны. В письме нет и намека на предложение посещать открытые церкви, но нет и осуждения открытых церквей, ведь на тот момент еще немало приходов оставалось в пределах бывшей вятской губернии, легально действующих, как викторианских, и даже в показаниях одного из обвиняемых перечислены приходы викторианской партии, на тот момент открыто действующие храмы. В Тихнурском районе сёла Улиш, Беляева, Цыкеева, Шапса, Кресты, Кокшага, Отняк, Падерина, В Санчурском — Херлики, Водчина, Люмпанур, Городище Студённого. В Шаранском — Лежнина, А Станчур — Большая Рудка, В Горномарийском — Нижнур, В Яранском — Кукшергак, Клачки, В Тарьяльском — Шабаши, неделька. В Томкинском — Северный край. Владыка только сокрушался раздорок среди его паствы и взаимных обвинений в безблагодатности. А то, что они имели место, подтверждает и сам священник Василий Бессонов. На вопрос, рассматривает ли ваша церковь фанатиков, бойкотирующих легальные церкви коктейнстантов, отпавших от церкви, ответил.

Я лично считаю их отпавшими от церкви и не буду иметь с ними молитвенного общения. На вопрос, в чем заключается политическая платформа группы фанатиков, бойкотирующих легально действующие церкви, он ответил. Они считают советскую власть властью антихриста, колхоза лапами сатаны. Они считают грехом регистрацию гражданской властью церквей и духовенства, не вступают в колхоз, считают грехом общение с колхозниками, не обучают своих детей в советских школах. Некоторые даже доходили до того, что отказывались покупать товары в кооперативах и отказывались брать хлеб из рук колхозников. Сейчас некоторые из них считают для себя возможным работать по найму в колхозах. И далее на вопрос, Кем охормляются эти фанатики, перечисливаю как раз тайных священников, нектарьевцев. Никифор Семён и Пётр Платонович, служивших в 1933-1934 годах у Холодеревни, Гудинской и Чащинской, в тайной церкви в лесу, а также Никита Иван из села Лиса и Сергей Сухоруков.

Речь идет о Никифоре Реткине, Симеоне Яндулецком и, возможно, Петре Терехове, правда, у него отчество Алексеевич, Никите Игнатьеве и Иане Разгулине. В Сергии Сухоруков Симеон Яндулецкий и Петр Терехов вообще не упоминаются в дальнем деле. Остальные названы руководителями контрреволюционной организации, к ним еще был добавлен странствующий из Хиера монах Филарет Белоконов. Он был арестован в августе 1936 года в деревне Кузнецы Кихнурского района, где совершал тайные богослужения. В обвинительном заключении о нем сказано следующее. В феврале 1936 года в район, пораженный деятельностью контрреволюционной организации, прибыл иросхимонах Белоконов. имевший при себе походную церковь, полученную им в Москве от члена Центра ИПЦ Соловьева М.Н. Том 1, стр.

62. На пути в Ярангс походная церковь у Белоконова была изъята, но в Яранске Белоконов при активном участии с химницей Корягиной Проживающий нелегально снова организовал походную церковь, функционировавшую в ряде пунктов Кикнурского и Иранского районов, где Белоконов и Корягина вели контрреволюционную монархическую пропаганду, а сам Белоконов объявил себя Вселенским Учителем, том 1, страницы 56, 53, 104, 157. Более месяца походная церковь функционировала в деревне Исакова Кикнурского района. В своих показаниях отец Филарет сказал, что ему было разрешено совершать службы по крестьянским избам еще при царе Николае, и с тех пор он совершает их нелегально. Будучи афонским монахом, он в 1913 году вместе с другими имеславцами был выслан в Россию и, по-видимому, первое время в числе 300 таких монахов находился в Акровском монастыре. В 1915 году, по его словам, братья Покровского монастыря, уполномучило его объезжать Россию и поддерживать связи с монахами, приехавшими из Турции, то есть высланными с Афона. В 1932 году схейромонах Филарет Белоконов был арестован в Московской области, где он бывал и служил до этого времени. В материалах дела информации нет.

Его приговорили к высылке в Казахстан, но он скрылся и вместе с монахиней Серафимой Корягиной странствовал по Московской области, затем по Горьковской, где в 1935 году их арестовали и приговорили к заключению в лагерь. Филарета Белоконова вскоре выпустили по состоянию здоровья, ему, кстати, было на тот момент 75 лет. А Серафим Макарягина сбежала из Аршанской колонии и в августе прибыла в Яранск, а позднее как-то устроила приезд туда и Белоконова. На вопрос, какой церковной ориентации принадлежит, отец Филарет ответил, к истинно православным христианам, епископа Сергия не признаю, но какого епископа он поминал при богослужениях, неизвестно. К епископу Нектарию он, судя по всему, никакого отношения не имел. Все остальные обвиняемые, в том числе и клирики, напротив, подчеркивали свою приверженность епископу Нектарию. Так, например, диакон Василий Жарехин, рукоположенный владыкой Нектарием в 1930 году и от бывшей три года ссылки по делу 1932 года по возвращении жил в родном селе, по три-четыре раза в месяц ходил служить в церковь села Городище Санчурского района. На допросе он твердо заявил.

Я Нектаревец, и я ему душой и телом подчинен, и я выполняю все задания Преосвященного Нектария. Дьякон Александр Юдинцев, также рукоположенный владыкой в 1930 году, сказал на допросе, что принадлежит к Викторовской ориентации, является последователем Нектария и Петра Крутицкого. Служил он в церкви села Станчурга. В 1932 году его осудили на три года концлагеря. Вернувшись на родину, в июле 1936 года диакон Александр вновь служил в той же церкви со священником Авраамием Кочевым, а после ареста священника в сентябре 1936 года продолжал служить в церкви Панихиды. На вопрос, почему не регистрировался в Рике, он ответил. Церковь и духовенство не нуждаются в регистрации. Диакон Александр Ирания до ареста 1932 года служил без регистрации.

С самого начала моей службы, то есть с 1930 года, когда я был возведен епископом-нектарием в Сан-Диакона, я нигде как церковный служитель не регистрировался, отрицая общение с советской властью. Однако при этом он не признал. что является нелегальным служителем культа, и подчеркну, я служил открыто. Как видно, понятия «тайный» и «нелегальный» для диакона Александра различались, то есть служил он открыто, но при этом отказывался регистрироваться. Для кого-то эти понятия были тождественны, на самом деле, в самом скором времени они действительно станут тождественны, так как незарегистрированному клирику невозможно будет служить открыто. Еще один нелегальный служитель, но не тайный, диакон Иван Вещев, рукоположен ладыкой, но вскоре им же был запрещен в служении за бытовое поведение, вел бродячий образ жизни и служил нелегально псаломщиком в селе Кокшаги, как это записано в справке за подписью начальника Кикнурского РОНКВД. Рукоположен Иван Вещев был по рекомендации священника Иоанна Мамаева, С ним он познакомился в 1928 году в селе Душкино, когда ходил по селам с ремонтом обуви. В 1929 году он ездил в Казань, но епископ Нектарий тогда его не рукоположил, а рукоположил позднее, в 1930 году для села Душкино, однако вскоре церковь там закрыли, и Иван Вещев служил в Шишурге.

Оставил он там службу с августа 1933 года, будучи запрещен епископом Нектарием за аморальное поведение в небрачную связь с певчей храмом. Это запрещение ему было объявлено через дне старой Яковлевича Масунова, который как раз в то время повидался с епископом Нектарием в Астрахани. По свидетельству вещего, с Масуновым ездил и житель села Водчина Елисей Ильич Полушин. Сам Иван Вещев, также поехавший к Владыке осенью 1933 года, с ним встретиться не смог, по его словам, прорвинский лагерь нет доступа посторонним. В своих показаниях он говорил о том, что епископ Нектарий осуждал нестера Яковлевича Мусунова за то, что тот не стал посещать открытые церкви, опасаясь, что это выдавит смуту среди верующих. По его словам, это сообщил ему сам Мусунов весной 1933 года. К этим показаниям следует относиться осторожно, так как у Вещева были свои претензии к Нестору Яковлевичу Мусунову. Нестор Яковлевич передавал Вещеву запрещение от ладыки и затем приезжал проверить, как тот его исполнил.

По словам Вещева, вскоре лично был в деревне Вороны и проверил, снял ли я волосы, а в 1934 году на просьбу Вещева ходатайствовать за него перед епископом и Нектарием о восстановлении в Сане Диакона ответил отказом. Также полного доверия не могут вызывать показания Вещева о том, что в 1932-1933 годах священник Никифор Редькин говорил ему о письме епископа Нектария в котором утверждалось, что церковь ушла в пустыню и что якобы это письмо Никифор и толковал в том смысле, что в открытые церкви ходить не нужно, тем более, что самого письма Вещев не видел. По его мнению, именно тогда начала создаваться организация «Тайная церковь». На нелегальное положение перешел священник Сергий Сухоруков из Силалом, затем близ деревни Чащина в лесу служил Петр Кириллов. А в настоящее время последователями тайной церкви в селениях Кузнецы, Кукарка, Заборина руководили священники Никифор Реткин, Иоанн Разгулин, Иоанн Павлович, монах, недавно арестованный в Яранске. Из тайных священников по данному делу в 1936 году был арестован только Иоанн Разгулин. На тайное служение он был настроен с самого начала. По его словам, епископ Нектарий, рукополагая его в 1930 году, сказал ему «поживешь пока так», то есть без определенного прихода.

Потом, когда владыка предлагал ему служить в открытом приходе, он отказался. И на другом допросе показал, когда епископ Нектарий рукополагал меня в священнике, то он говорил, чтобы я готовился к тайному служению в то время, когда будут закрываться церкви. Я понял это так, как необходимость для верующих сохранение православных обрядов и сохранение православия. Поэтому я и до последнего времени иногда совершал тайные обряды и богослужения по домам верующих. Священник Иоанн был знаком с другим тайным священником, рукоположенным владыкой Нектарием Никифором Рейткин. Он подтвердил, что они исповедовались друг другу, и на встрече 2 августа 1936 года Никифор рассказал, что живет в лесу в специально вырытой пещере, при которой он совершает богослужения. Отец Иоанн также признал, что бывал в доме Головиной в деревне Пески, но с бывавшим там тайным священником Никитой Игнатьевым не встречался. Однако в обвинительном заключении по этому поводу было указано, Разгулин имел связь с Редкиным через участницу контрреволюционной организации «Головину» с Игнатиевым Никитой.

Сам же Разгулин в целях конспирации своей деятельности занимался якобы ремонтом обуви. Том первой страницы 37-39. Редкин Никифор и Игнатиев Никита проживают строго конспиративно. Реткин помимо личной связи с Разгулиным имел с ним связь через участницу контрреволюционной организации Попову Наталью. 2 августа 1936 года в деревне Шарыгина Кихнурского района в доме Шарыгиной Елены состоялось нелегальное совещание актива контрреволюционной организации с участием Реткина, Разгулина, Поповой и Шарыгиной. Весной 1936 года Редькина посетили конспиративно участники контрреволюционной организации Виноградова и Царегородцева, том 3, пакет 9 и 11, том 1, страницы 242-243,44-237. Наталья Венедиктовна Попова из деревни Комаровка Кихнурского района была арестована, и на допросе ей зачитали последнее письмо епископа Нектария. Следствие оглашает вам выдержку из нелегального воззвания епископа Нектария, касающуюся вашей агитации об антихристе.

«Подтверждаете ли вы это место воззвания? Неразумную проповедью об антихристии усердствует Комаровская Наталья, сама ничего не понимая. Ответ – не подтверждаю». Далее Наталья Венедиктовна отрицала свою принадлежность контрреволюционной организации Тайная Церковь. «Нет такой организации», — просто сказала она. Тем не менее она, как и все обвиняемые по делу, была признана участницей контрреволюционной церковно-монархической организации «Тайная церковь», то есть в преступлении, предусмотренной статьями 58.10, 58-11, часть 2 УК РСФСР. В марте 1937 года был вынесен приговор. Почти все обвиняемые были приговорены к 3-5 годам концлагеря и отправлены все в восток лаг на Колыму.

Следует отметить, что наряду с термином «тайная церковь» в материалах дела употреблялось и понятие «истинно православные». В показаниях свидетеля бывшего псаломщика Улижской церкви до 1932 года а до настоящего времени пчеловода. Как указано в протоколе допроса, перечислены члены контрреволюционной группы истинно православных христиан, нелегальный священник Иоанн Разгулин, крестьянин Зарницын, священник Игнатьев Никита, архимандрит Серафим, который, по словам Галамановой, приезжал из Москвы, Галаунина Екатерина Еленишна. Данная группа проводит свои нелегальные собрания в деревне Песках в доме Головановой и в церковной сторожке Улижской церкви. Руководителем этой группы был назван епископ Нектарий, с которым поддерживалась связь. Так, в начале 1935 года Голованова получила воззвание от епископа Нектария И это воззвание читала своим единомышленникам в Улижской церкви, показал свидетель и подтвердил известное следствие, что Голованова принадлежит контрреволюционной организации и ведет контрреволюционную пропаганду, чтобы не вступали в колхозы, не выполняли обязательные государственные платежи и не брали бы советские документы, так как подчинение советской власти это непростительный грех. Удивительно, что на одной и той же странице показаний даны четыре разных варианта фамилии Екатерины Ильиничной Головановой. Эта замечательная исповедница-монахиня, сподвижница и наставница отца Никиты Игнатьева на протяжении нескольких десятилетий продолжала вместе с ним тайное служение, и ее духовным руководством и советами пользовались десятки христиан.

Она не была арестована в 1936 году, в материалах дела указано, что она скрылась с постоянного места жительства. В отношении ее, а также и нелегальных священников Никиты Игнатьева и Никифора Рейткина, принято постановление выделить материалы для производства розыска по области и привлечения данных лиц к ответственности. Примечание. В обвинительном заключении она всё-таки названа Головиной. Руководители организации имели явочную квартиру в доме, выстроенном участницей организации Головиной в 1934 году в деревне Пески Кнурского района. Том 2, страница 47. Том 1, страница 209. В постройке дома Головиной оказывал помощь обвиняемый Зарницын Павел Петрович, имеющий связь с одним из руководителей организации Разгулиным.

Том 1, страница 209-210.