216. Как при шутках сохранять память Божию？ (2022.08.21)

Отличный вопрос задает. Как при шутках сохранять память Божию? Вот тут что-то хорошее, можно сказать, наверное, и общехристианское на эту тему, но я не буду говорить общехристианское, потому что у нас тема о монашестве, поэтому в рамках только монашества скажу. Сразу скажу, что я это тем самым вместо общего ответа даю частное и заостренное. Но для монахов других ответов, наверное, не будет. Ответ очень простой, что надо просто никогда не шутить, но никогда не говорить и слишком серьезно тоже. То есть должна быть вот такая дистанция между тем, что ты говоришь и абсолютной истиной, потому что, по крайней мере, даже если это случайно совпало, исходить надо из-за того, что это все-таки у меня не совпадает. То есть такое вот некоторое смиренное отношение к своим словам, когда ты понимаешь, что даже если они, в общем-то, правильные окажутся, может быть, то все равно они не будут абсолютной истиной, потому что там какого-нибудь аспекта они ничего не дотягивают.

Вот оно уже располагает к тому, чтобы отнестись с юмором к самому себе. Ну и тогда уже все, что ты будешь говорить, оно тоже будет так немножко с юмором. На самом деле, всякие вещи, которые, значит, не то, что они, значит, напрямую, как вот обычно понимают шутки, конечно же, говорить надо. И мы вспоминаем, те, кто задал этот вопрос, наверняка вспоминали, просто я для других уже скажу, что рассказ про святого Антония, про которого мы пришли какие-то братья, и увидели, как он с другими посетителями разговаривает, что там вроде так и пошутил, и они смутились, а он прочитал их мысли и сказал, что тут вы смущаетесь, а вот смотрите, что будет, если натягивать лук бесконечно, что он лопнет. Вот поэтому и с братьями, тоже с монахами надо не так вот бесконечно натягивать. То есть, короче говоря, он в этом знаменитом рассказе, который я сумбурно пересказал, но я просто надеюсь, что все сами читают по телеке вот эти апофтегматопатрум изречения отцов, и сами это читают, потому что если не читают, то меня слушать точно не надо, потому что это значит, что решили вместо хлеба есть пирожное, а хлеб – это именно все-таки вот эти рассказы монашеские. Я не хочу ничего говорить людям про монашество, которые не читают этих рассказов, хотя могут. Да, ну вот это отступление было.

Он и говорит, что должен быть вот некоторый зазор, вот такой звериной серьезности постоянно сохранять нельзя, а звериной она вообще никогда не должна быть. То есть, вот надо как-то все делать полегче и относиться к себе не очень серьезно. Да, специально шутить не надо, я повторю эти свои слова в том смысле, что нельзя заниматься смехотворством. Это вот дурацкое занятие. А вот чтобы как-то вот облегчить взгляд на жизнь, нужна некоторая несерьезность необходима. Более того, если ее не допустить, то это будет, как вот механизм несмазанный. Там все детали, может быть, хорошо сделаны, но если их забыли смазать, то они просто сломаются. И механизм сломается, как целые детали в нем сломаются.

И вот так же и человек. То есть, поэтому шутка – это некоторый текст, который сам себе не равен. Вот все священное писание – это текст, который многократно сам себе не равен. Там есть буквальный смысл, который наименее важный из всего, и там много других смыслов. Но в ИТО мы тоже так говорим. Это поэтическая речь тоже, она сама себе не равна. Ну вот из этой же области и шутка. Но шутка – это такая поэтическая речь, это разновидность тоже поэтической речи, можно так сказать, в которой есть цель облегчить жизнь как-то вот людям.

Ну, как-то облегчить взгляд на какие-то серьезные проблемы. Вот в этом смысле шутить можно. Я противоречу сам себе, но не надо же воспринимать слишком серьезно то, что я говорю.