208. О монашеском уставе (2022.06.26)

В чём выражается монашеская жизнь, если человек уже и так живёт преимущественно молитвой, не состоит в браке, Иисусову молитву совершает, и старается вообще так жить по-христиански, то как это может быть монашеской жизнью или нет? Если нет, то что надо добавить? Ну, если отвечать по существу, то тут надо сказать, что формального критерия действительно быть не может, и собственно говоря, одной из таких высших, но абсолютно неформальных форм монашества, исторически, является юродство. Вот юродивые, они не живут в монастыре, они не живут даже ни в какое монашеское общение, они не имеют монашеского пострига, как правило, есть исключение, ну как правило, и вот у них вся жизнь посвящена такому полному отречению от мира и молитве. Но, конечно, для кого этот путь приемлем, а это очень немногие люди, кто ощущает в нем призвание, те таких вопросов задавать не будут, поэтому вопрос отвечать надо не по существу и не по сути, по сути, я повторяю, я уже ответил, что критериев действительно нет никаких, а надо отвечать более поверхностно и более формально, то есть вот для таких обычных людей, которые не чувствуют призвания к юродству, вот как быть для них? Ну, тут еще можно сделать одну оговорку, потому что если эти обычные люди хоть как-то связаны, хоть с какой-то общиной, которая тоже может как-то в миру существовать и так далее, то у них тоже такого вопроса не возникнет, потому что, естественно, что если есть подходящая община какая-то монашеская, и ты можешь в нее так или иначе вписаться, вот надо в нее вписаться, да и все. А вопрос возникает, когда такой возможности нет, или, по крайней мере, пока нет, может, потом будет когда-нибудь, ну, свою общину такой человек создаст, сам станет в ней первым членом, но вот нет, и тогда, конечно, вот возникают некоторые вопросы, вот как сделать в более привычном и обычном смысле монашеской свою вот такую жизнь, которая имеет некоторые предпосылки к тому, чтобы быть монашеской, и главное, есть желание вот так вот сделать. Но речь, разумеется, это даже не знаю, нужно ли делать такую оговорку, на всякий случай сделаю, речь, конечно, идет о том, чтобы вносились те изменения, которые окружающие видеть не должны.

Это понятно, что монашество относится только к монашествующим, все остальные ничего особо видеть и не должны, а суть этих изменений заключается в том, что должен возникнуть монашеский устав в той или иной мере. Повторю, что если какая-то община уже есть, у нее все равно будет какой-то устав, и тогда не надо искать самому свой. А вот если, как для вопрошающего, такой общины нет, то тогда надо выбрать какой-то устав для себя самому. Конечно, можно сразу сказать, упреждая некоторые возражения, что в таком самоизмышленном уставе не будет такой пользы, как в уставе какой-то уже монашеской организации, которую человек принимает. Да, конечно не будет. Он будет намного менее полезным. Но здесь надо понимать, что различие такое, как между тем, чтобы молиться плохо, и не молиться вообще. Это бесконечное различие.

Потому что, конечно, лучше молиться хорошо, чем молиться плохо. Но вот если выбор между тем, чтобы молиться плохо и не молиться вообще, то выбор, кажется, очевиден, как надо сделать. То же самое и здесь. Наличие самого плохонького, плохо исполняемого и вообще дурацкого достаточно монашеского устава в жизни, сделанного, так сказать, из веревки и палок, так сказать, вместо того, чтобы… из какой-то супертехнологии. Это все равно бесконечное число раз лучше, чем то, что он бывает как-то так вот стихийно. Нет, ну, конечно, если человек вот живет совсем как Еродивый, то у него стихийно получится лучше, чем устав. Хотя у Еродивых тоже какие-то подобные уставы бывали. Но мы, все повторюсь, не об этом говорим.

И вот тогда надо все-таки самому для себя, по крайней мере, временно, пока я один, выработать какой-то устав. Если окажешься потом не один, а хотя бы вдвоем, то можно вдвоем его пересмотреть. Это уже будет значительно более надежно и более здорово. Потому что то, что с кем-то, то… Ну, брат от брата помогаем, брат укреплен. Вот любимое монашеское выражение из притчи. И как вот делать? Еще тут есть одна гарантия, чтобы… Ну, она такая не стопроцентная, но она важная, чтобы, конечно, надо не самому выдумывать какие-то параметры этого устава, что регламентируется и как, а брать пример из тех Житей Святых и из тех рекомендаций, из каких-то этических трактатов, которые, конечно, принадлежат именно авторитетным авторам. То есть надо смотреть именно вот византийских отцов и тех, кто писал примерно так, как они.

И вот из этого надо что-то выбрать для себя. Тут очень трудно… Я не буду пытаться дать какой-нибудь там приблизительный образцовый устав, потому что такого, наверное, просто нет. Но я перечислю вместо этого параметры, на которые надо смотреть. Что делать и чего не делать. Что делать? Ну, монашество существует для молитвы, значит, устав должен касаться какой-то молитвы, и молитва у нас делится на то, что является Иисусовой молитвой, почетком, и то, что является церковной молитвой. Если человек связан с каким-то храмом, с какой-то общиной, по крайней мере, где есть регулярное богослужение, значит, это должно быть учтено в уставе. Если он совсем не связан ни с какой-то такой общиной, он должен сам что-то иногда служить.

То есть, должны быть какие-то службы суточного круга, чин причащения какой-то по возможности, и вот это тоже должно отражаться в уставе. И второе – это всякая работа и труды, которые тоже должны быть. То есть, надо понять, каким трудом я живу, сколько я и как могу работать, и так далее. Вот что делать, в основном, к этому и сводится. Остальное – что не делать. Прежде чем перейти к этой части, еще одно предупреждение. Оно, кстати, относится к тому, что надо делать, но больше оно относится к тому, что надо не делать, там это еще важнее соблюсти. Когда мы собираем какую-либо конструкцию, нам не только надо знать размер деталей, а надо знать, в любом чертеже это отмечается, надо знать допуски, плюс-минус.

То есть, если мы говорим, что надо делать столько-то того-то с такой-то периодичностью, то эта цифра может иметь смысл какой-то вообще, только если к ней будет приложено что-то с такой-то точностью, то есть запустим мы такие-то отклонения, флуктуации, а вот такие уже недопустимы. То есть, надо обязательно задавать эти допуски и посадки, потому что без них, считай, что ты ничего не задал. Более того, если этого не сделать, то совершенно неизбежно крушение, потому что потом что-нибудь сломается, потому что невозможно все время выпускать. Это даже, может быть, будет и не сильно, но последствия будут сильные, потому что будет такой облом. А устойчивость конструкции достигается за счет того, что основные детали не намертво прибиты друг к другу, а имеют некоторый люфт. Вот это еще из области конструкции, это все относится к любому уставу. Теперь все-таки перечисляю параметры, чем до них делать. Это разного рода ограничения.

Еда. Ну, монах, конечно, не ест мясо, это понятно, но количество той еды, которую он ест, должно быть тоже как-то регламентировано. Неважно как, но важно, чтобы различался режим для поста и не поста. Режимов для поста может быть уже несколько, там, скажем, великий пост какой-нибудь более строгий режим, другой пост какой-нибудь менее строгий, но, в общем, здесь должна быть какая-то градация, и применительно каждому из этих режимов должно быть какое-то количество пищи не больше, чем в сутки или в неделю его съесть. Что как смотрит. Но это вот надо, надо этого держаться. Сон. Вот очень важно, чтобы не было там излишней депривации сна, но очень важно, чтобы депривация сна все-таки некоторая была, потому что человек должен так чуть не досыпать.

Но это тоже не должно быть так хаотично, должно быть какое-то число, ну, кому-то может быть лучше на один или на два дня какую-то норму сна устанавливать кому-то на неделю, скажем, чтобы в среднем по неделе получалось столько-то часов. Тут тоже разный организм, но лучше начать с земных поклон. Земные поклоны, правда, это позитивное, а не ограничивающее. Но вот тоже это должно быть в те дни, когда церковным уставом они разрешены, потому что в другие дни это будет в своеволе, в том числе в воскресные дни, в субботние тоже не очень желательно, а в Пасхе для пятидесятницы нежелательные, то есть нельзя даже просто в запрещенном первонаселенском собором как раз, но вот это все должно быть. То есть здесь, итак, о чем я успел сказать, о ограничениях пищи, ограничениях сна, это минимум, а также еще ограничения в чем только можешь найти, как бы ограничиться, ну, например, там в одежде и так далее. Здесь может быть что-нибудь совершенно индивидуальное, типа того, чтобы ходить, например, я никому не советую, я просто говорю, что такое может быть у кого-то, ходить зимой в какой-нибудь там осенне-ветренней одежде и так далее, при этом не умереть от простуды, конечно, надо, кто-то так может, а остальные нет, но вот тут надо смотреть. То есть здесь вот есть возможность для поиска и творчества, как мы хорошо знаем, вот с Потеряков она бесконечная примерно, но важно вот что, что все время надо находиться в некотором состоянии депривации чего-то, причем оно не должно проходить никогда, ну, минимум, даже проходить, но ненадолго и не сменяясь какой-то своей противоположности, и в то же время оно не должно быть чрезмерным. А какая должна быть мера, чтобы не чрезмерная?

Та, что помогает более внимательно молиться, но так не понятно, что помогает более внимательно, то более понятно по-другому это можно сформулировать, что помогает менее невнимательно молится, то есть ты молишься, скажем, всегда невнимательно, невнимательно не молишься никогда, но степень невнимательности она бывает разная, и в какой-то степени вот эти все депривации на нее влияют, потому что они немножко так, при правильной дозировке, конечно, которой индивидуально, они создают некоторое отделение от мира, ну, такой некоторый интерфейс между миром и тобой, то есть помогает создать, удержать эту внутреннюю келью, в которой только и можно молиться. Вот, поэтому еще можно, собственно, это все, что я хотел сказать еще постскриптум, если человек, который решает такую проблему молод и энергичен, я понимаю, что скорее он не очень молод и вообще не энергичен, или может быть энергичен душевно, но здоровья у него же не осталось, да, это очень частая ситуация, но все-таки бывают же какие-нибудь такие люди, которые относительно молоды, относительно энергичные, и при этом они хотят решать такую проблему. Ну, тогда я бы рекомендовал пожестче, то есть чтобы всех вот этих физических нагрузок было как можно больше, потому что если к этому привыкнешь, это останется с тобой на всю жизнь, это будет уже очень удобная вещь, которая вообще позволит держать бодрость и здоровье в течение уже тех лет, когда научиться этому невозможно. Это как вот языки надо учить в детстве, по крайней мере родные языки, так вот и это лучше учить в детстве, в таком духовном детстве, там уже 25 лет, это еще может быть детство, а лучше, конечно, в 18-20.