2. Свт. Григорий Палама. О божественных энергиях и их причастии

Святитель Григорий Палама. Трактаты. О божественных энергиях и их причастии. Апология пространнейшая к думающим, что тем, что святые называют боготворящий дар Духа, коего Бог по сущности является Высшим, не только нетварным обожением, но и божественностью, будто этим указывается на двух Богов. или о божественных энергиях и их причасти. 1. Если есть кто-либо, впавший по безрассудству в такую дерзость, что противится словам святых отцов, то он всяко будет далеко от подобающего христианам незыблемого богословия. И если ему не кажется достойным почитание и изумление их то каким образом для нас будет хотя бы отчасти похвальном его учение?

Откуда же ему быть достойным доверия, когда он не считает надежными учителями святых? Если же он готов привести свои слова к соответствию проповедуемой Отцами истине, как к правильному и неизменному установлению, то и мы, направляясь и гармонично пользуясь ее неискаженным каноном, и направленное против нас Писание опровергнем, и тех, кто напрасно порицая нас, во многом отпал от прямого пути, призовем, насколько это от нас зависит, обратно на него. 2. Итак, как говорит Дионисий Арипагит, богословие одно передает соединенно, а другое – раздельно. и несоединенные разделять непозволительно, неразделенные сливать. А кто противопоставляет одно другому и пытается упразднить одно при помощи другого, и благочестиво учащим, что Бог Един противопоставляет свое многообразнейшее разделение, а приводящим то, что в Боге различимо, выставляет в качестве контраргумента Единство и нераздельность Бога, и думает таким образом изобличить их, как многобожников, таковой, используя против Духа словеса Духа, подобно тому, как Чада Эллинов использовали творение против Творца, пусть знает, что и он, будучи, скорее всего, по апостолу, неведением Божиим имущим, даже того не взял в толк, что применительно к Богу отрицательные высказывания не противоречит положительным. Ибо он есть и сущий, и несуществующий, и везде, и нигде, и многоименный, и неименуемый, и приснадвижимый, и неподвижный, и вообще все и ничто из всего. Ибо то, что кажется противоположным друг другу и более всего друг от друга по природе отстоящим, и лишенным какой-либо сочетаемости применительно к Богу примиряется и сочетается одно с другим, и одновременно является вполне истинным.

Таким вот образом Божество и едино, и не едино, так что оба этих утверждения говорятся благочестиво, и каждая из них во многих и различных смыслах. 3. Божество является не единым и по превосходству, как сущее, превыше единства и само определяет единство. Является же не единым и как разделяемое, ибо единый Бог разделяется на три совершенные ипостаси, ведь Отец, Сын и Святой Дух – суть различные лица единого Божества. не допускающий никакой взаимозаменяемости или какой бы то ни было общности. Различаются также помимо этого и все целые и неизменные существования Иисуса по нашему человечеству. Так что это – единый Бог, нераздельно поклоняемый в трех ипостасях и единой сущности, и неделимо разделяется также и на различные энергии. Ибо, согласно Божественному Максиму, говорится, что Бог из желания привидения в бытие каждого из сущих умножается, многократно увеличиваясь промыслительными выступлениями.

И по апостолу «Овам удается духам слово премудрости, иному же слово разума о том же Дусе, другому же вера, иному же дарования исцелений о том же Дусе. И значит, если и Божественным разделением, по великому Дионисию, является боголепное выступление, тогда как Божественное соединение сверхсоединенно само себя по благости увеличивает и многократно умножает, то неудержимые преподаяния, осуществления, оживотворения, умудрения по отношению к Божественному разделению являются соединенными. а относящееся к человеческому богодействованию Иисуса различается и по отношению к всему боголепному выступлению. Ибо этому Отец и Дух ни в каком смысле не причастны, разве только по благоволению и человеколюбию, и всему тому, что Он совершал, как Бог. Итак, если мы стараемся своим словом соединять и разделять Божественное, то надлежит нам исповедовать, что в Боге иное есть сущность, а иное – ипостась, то есть лицо, хотя Он и один в трех ипостасях и единой сущности поклоняемый Бог. И иное в Боге есть сущность, а иное – выступление, то есть энергия или воля, хотя и один Бог, деятельный и хотящий. Но как назвавший Его хотящим, явил Его имеющим волю, Так и провозгласивший его деятельным, тем самым уже показал, что у него есть энергия. Если же кто назовет деятельного лишенным энергии, то явно, что он полагает его бездеятельным, даруя ему лишь пустой звук слова, слово «деятельность».

Ибо невозможно действовать, говорит Максим, без природной равно как и существовать без природы и сущности. Четвертое. Следовательно, как слыша Сына, говорящего «Аз и Отец едину ясма», мы не сливаем ипостасий, но возводимся умом к единству сущности и неразлучности Сына от отеческих онных недр, поскольку признаем одним предвечную сущность и святую и всеми тварями поклоняемую Троицу, и Единицей является нераздельной по сущности Бог, а по ипостасям Троицей. Так и когда говорим, что сущность и энергия Божия одно, то небожественного выступления не отменяем, не действующую природу не почитаем ошибочно за энергию, не дозволяем им переходить друг в друга. Ибо хотя применительно к простой и бестелесной сущность и энергия и допускают одно и то же слово для своего обозначения, но каждая, имея соответствующие ей характерные особенности неизменными, пребывает одна сущностью, а другая – энергией. Ведь и сын допускает для своего обозначения одно слово с отцом, поскольку и всякому рождению свойственно делать рожденное тем же, что и родившее. И однако сын остается сыном, не притворяясь в отца по причине тождества и одного и того же определения по природе. Впрочем, если кто благомыслящий, то не надо слово понимать здесь как определение, но просто как имена, поскольку божество по сущности неопределимо.

Поскольку же бывает, что и сущность, и энергия разнятся между то поэтому они также не терпят одного и того же слова для своего обозначения. И Божья простота от этого не терпит ущерба, как в другом месте, опять же, пишет сам Великий Василий. И мудрый в Божественном Кирилле ясно говорит, что Божественная сущность принадлежит рождать, а энергии – творить. Природа же и энергия, не тождественно. 5. Однако не потому одним и тем же называем мы божественную сущность и энергию, чтобы абсолютно одним было обозначаемы и тем и другим термины. Но вдобавок к тому, что, как сказано выше, они обозначаются одним и тем же словом по причине бесконечной неисчерпаемости и нераздельности энергии, что, конечно же, является свойством единого Бога. ибо один лишь Бог вовеки неизменно пребывает неизреченно действующим.

И не потому мы так говорим, чтобы энергия не была от сущности, но потому, что Бог, обладая всем вместе и сообща, нераздельно совершает каждое, и, будучи всегда собранным в себе самом и никогда себя не покидая, Весь и Один лишь является обозначаемым через каждое свое выступление каждому, как неделимый в разделенном. Если и одно и то же – знание и ум, хотя последнее существо прежде, так сказать, потенциально, затем уже актуализировалось и как бы благоприобретенным имеет свойство мыслить уверенно и истинно, то коль пача – это так применительно у которого нет ничего нового, поскольку ничего у него вовсе никогда не возникает и не пропадает. Итак, ум тождественен знанию. Но существует много знаний по причине многих объектов познания. А занимающийся всеми ими ум – один. И он является причиной каждого из этих знаний, а не они его. И ум знатоков чего-либо является по знанию причаствуемым учащимися у них, а по сущности – непричаствуемым и не переходящим к ним. Видишь, какое здесь различие?

Если же одновременно одно и не одно знание и ум, то как же у Бога не будет одним и тем же и не одним и тем же сущность и энергия, по отношению к которому и противоположности, согласно отцам, оставляют борьбу друг с другом по причине его сверхъестественности. 6. Но то, что они, то есть сущность и энергия, являются одним и тем же, признают и противоречащие нам. Однако же и сие у них не твердо, ибо они в таком смысле говорят, что божественная сущность и энергия – суть одно, чтобы эти имена были равнозначными одно другому, дабы, говорят они, не получилось у них много богов или сложный бог, являющийся одним, но состоящий из так или иначе различных частей. Хотя ничто никогда не будет составным собственной своей энергии, ведь не сложен же луч из-за того, что он светит. Таким образом, будто два названия обозначают одно и то же, обкрадывают слушающих, так как они почитают у Бога и сущность, и энергию. А эти под каждым из этого понимают не одного и того же Бога, сущего тем и другим, но посредством многих имен показывают Его абсолютно единым. Так что Бог, по их рассуждениям, является бездеятельной сущностью, или без сущностной энергии, не по превосходству своему над понятиями сущности и энергии, а по лишению.

Ведь если сущность и энергия являются абсолютно неотличимыми друг от друга, то одно из двух будет пустым звуком имени, не имеющим никакого обозначенного им особенного смысла. Так что им приходится некоторым образом пользоваться тем, что сказал о Боге Савелий. Ведь как Он назвал сущность треименной, худо сведя в нее ипостаси, так и сии называют сущность двуименной, объединяя с ней природные энергии. Скорее же, они полагают пустым звуком наименование энергии, произнося его применительно к божественной природе без какого бы то ни было особого смысла. Поэтому-то они и говорят об одной нетварной силе и энергии у Бога, что она, по их мнению, дождественна и неотличима по отношению к сущности Божией. А все остальные силы и энергии они низводят до уровня твари. Седьмое. Мы же научились от отцов почитать нетварными все энергии Божьи, если только кто не назовет амонимично энергии дела, если речь результат.

И когда мы говорим об одной единственной энергии у Бога, то подразумеваем ее объемлющей собой все их вместе. Ибо, согласно Отцам, как Солнце своим лучом освещает и согревает и пробуждает и взращивает и оживотворяет, так и Бог посредством единой энергии совершает все. Так что, как насчет Солнца, если и собирательно назовешь действующим луч, то скажешь тем самым обо всех его действиях. А и если назовешь все их, то, с другой стороны, скажешь об одном. Так и применительно к Богу. Поэтому-то и найдешь иногда одну и ту же Божественную энергию, приводимой в единственном числе, а иногда в множественном. Ибо Господня Плоть, говорит Дамаскин, обогатилась Божественными энергиями по причине крайнейшего соединения со Словом. тогда как слово через нее обнаружило свою энергию.

Видишь, как одна и та же энергия является и многими, и одной. Как же ей разделиться на тварное и нетварное? Восьмое. Единство сущности и энергии мы понимаем не как имеющее один и тот же смысл, но по нераздельности так как Всецелый и Единственный и Присносущный Бог неделимо познается по каждой из энергий. Ибо отсюда, скорее, не сложным, а простым является Божество, как и мудрый в таковых вещах Дамаскин говорит, чтобы не сложным было Божество, что и сделало крайнего нечестия. Подобает думать, что каждое из того, что говорится о обозначает не то, чем он является по сущности, но или показывает то, чем он не является, или отношение, или нечто из того, что сопровождает божественную природу или энергию. Ведь имя Бог есть имя энергии, производимое от бежать и окружать все заботой, или от полить, что означает жечь, или от созерцать все. Ибо он, вневременно помыслив, созерцал все прежде бытия их.

И каждая, согласно его вневременной и волеизъявительной его мысли, которой есть предопределение, образ и план, приходит в бытие в предопределенное время». Итак, возникающее тварно, а предопределение и божественное валение и предведение и сосуществуют извечно вместе с сущностью Бога и являются безначальными и нетварными. Но ничто из этого не есть сущность Божия, как сказано выше. И все это настолько отстоит от того, чтобы быть Ему сущностью Божией, что и великий Василий в антиритиках Предведение Божие о чем-либо называет не имеющим начала, но имеющим окончания, когда предузнанное достигнет своего осуществления. Также и противоречащие нам понимают, хотя и не твердо, что нетварная энергия – тождественна сущности Божьей, а нетождественность они отвергают полностью. Мы же здесь покажем явственно и нетождественность. 9. Но не только предведения и валения, будучи природными энергиями Бога, являются нетварными и безначальными, а сущностями не являются.

Но и все сказанное о Божественной природе и сосуществует вместе с ней, и является безначальным, и не производит в ней никакой сложности, как ты слышал выше. К тому же сверхсущностная сущность Божия является безымянной, как непроизносимая и превосходящая всякий выражаемый посредством речи смысл, тогда как каждой энергии положено имя, говорит Григорий Низкий. Поэтому-то и будучи в затруднении относительно определенного имени этой сверхсущественности, мы именуем ее от энергий. Затем природа никогда не может быть названа природной а сущность – сущностной, тогда как энергии называются святыми, природными и сущностными. Ибо все, чем обладает Бог, говорит Божественный Максим, Он имеет по природе, а не благоприобретенным. Еще. Если отнять у Него природную волю и сущностную энергию, то Он не будет ни Богом, ни человеком. Этим Максим явно показывает, что обвиняющие нас в двубожии за нетварность и сущность божественной энергии сами впадают в страшное безбожие, отвергая ее.

Десятое. Но Отцы называют энергиями и природные свойства. Ведь мы исповедуем Христа согласно дамасскому богослову, имеющим, соответственно, двум природам двоякого рода природные свойства двух природ – два природных валения, божественное и человеческое, и две природных энергии, божественную и человеческую, и два природных самовластия, божественное и человеческое, и премудрость и знание, божественное и человеческое. Итак, невозможно, чтобы когда-нибудь природные свойства могли быть названы природами. Как и ипостасные свойства, которых тоже много есть у каждой ипостаси, не могут быть названы ипостасями. Опять же, энергия из сущности, но сущность не из энергии. И одна является причиной, а другая обусловлена причиной. И одна существует сама по себе, а другая не существует сама по себе.

ибо все энергии – окрест оной сверхсущественности. Ведь если что и говорится о Боге, глаголет Божественный Григорий Нийский, будь то по человеческому обычаю или в Святом Писании, то этим обозначается нечто из того, что окрест нее. Сама же она есть то, вокруг чего все, не только подлежащее категории времени, но и превыше вечности, боголепно разумеваемой о Боге, из которых, говорит великий Афанасий, «да не будет мне назвать что-либо, принадлежащее Духу благоприобретенному». И еще. Применительно к Богу мы говорим «сущий», «бог», «сверхсущностный» и «бесконечный», и подобные наименования которые являют нечто из созерцаемых окрестнево, но не показывают ничего из того, что по сущности и природе. Также по сущности Бог не причаствуем во боготворящей же благодати и энергии, которой есть и слава Божия, и призывается, и причаствуется, и видится достойными. 11. Если же кто дерзнет прямо назвать эту энергию тварной, то он будет обличен великим Василием, говорящим, что возможно человеку называться чадом света, причащаться пресносущной славы.

Поэтому эти заименитые богословия у Григорий, перечисляя будущие наслаждения, говорят о созерцании славы иной и высшей, а великий Афанасий говорит что не сущность Божию видели святые, но славу, которую и апостолы неизреченно увидели на горе. Ведь он сам называет ее природной славой Божией, а мудрый в божественном дамаскин – природным лучом божества. К тому же и подумать даже, будто когда-нибудь будет единая сущность Бога и святых, было бы нечестиво. А о единой энергии Бога и обоженных говорит усердный в божественном Максим и присовокупляет, что обожение состоит в том, что воссияют праведники, как Господь воссиял на горе, явившись иными солнцами, причастием боготворящего Оново сияние. 12. Исследуя же этот вопрос, ты найдешь еще больше отеческих цитат. согласно которым ни одним и тем же является применительно к Богу сущность и энергия. А страждущие страшной слепотой по отношению к стольким свидетельствам отбирают и приводят из божественных писаний слова, свидетельствующие только о тождестве, и думают, тем противоречит нам, делая что-то вроде того, как если бы Исавелий почитающим единую триапастастную сущность, приводив бы, собирая из Божественного Писания, цитаты, показывающие, что Божия сущность единая и неделимая.

Но не ливийского оново зверя мы на основании этого не сопричислили бы к овцам Христовым, не сих, к правомыслящим, как, по моему, по крайней мере, мнению, не меньше него, богохульствующих. Ведь он представлял безапостасными единородного и Духа, говоря, что они во всем являются одним с Отцом и неотличимы от Него. А эти делают безапостасной треапостасную сущность, называя ее по всему единой и неотличимой по отношению к энергии, которая сама по себе является безапостасной. И он говорил, что Отец, Сын и Дух Святой – это пустые имена без сути, употребляемые по отношению к одному обозначаемому имени. А эти – то же самое говорят обо всех божественных именах, так как говорят, будто все они обозначают одно и то же – сущность Божию, а все, что не тождественно ей и не абсолютно неотличимо, объявляют обозначающим нечто тварное, поскольку есть только одно нетварное – сущность Бога, говорят они. Посредством этого они маскируются, низводя божество до уровня твари. Ведь согласно Божественному Максиму и всем другим святым, поскольку природа каждого характеризуется его энергией, и нетварная энергия указывает на нетварную природу, а тварная – на тварную. И поскольку указывающее по необходимости является иным, нежели то, на что оно указывает, то в соответствии с этим является иным по отношению к божественной природе указывающая на нее энергия.

Так что если, согласно этим новым богословам, всё иное по отношению к божественной природе является тварным, то тварной будет указывающее на божественную природу энергии, а вместе с ней и являемая посредством нее природа. 13. Но, о, от начала сущий и пребывающий вовеки неизменным и всем обладающим, и ничего не имеющий, благоприобретенным и не приобретающий из того, что о тебе помышляется извечно или же следует после, будь милостив к нам, вынужден отвечать безумцам, применяясь к их безумству. Ибо мы тебя, единого, знаем извечно всесильным, и силы эти отнюдь не отделяем от природы твоей. Ведь мы сподобились знать, что сама по себе она едина, проста и нераздельна. Тогда как те силы не только являются многими, но и превосходят, согласно священным отцам, исчисления. И посредством каждой из них ты познаешься единым, простым и везде всецело присутствующим и действующим. 14.

Неужели же Бог нуждается в тваре для восполнения как если бы прежде он был лишен какой-либо силы, и таким образом не был бы прежде появление чувственной и мысленной твари всесильным, как это ныне дерзают, к сожалению, утверждать противники Божьей благодати. Так что если услышишь, что Бог есть сила или энергия без сущности и сущность без силы или энергии, да не отвергнешь божественные выступления ни лишенным соответствующей ему силы, не сочтешь всесильного Бога. Не подумай, что каждое из этих двух наименований безразлично употребляется применительно к одному и тому же, обозначаемому ими, но знай, что слово обладает преимущественно апофатическим значением, поскольку ни сущность, ни энергия не говорится о Боге в собственном смысле слова, ибо многие из катафатически говоримого о нем имеют такое значение. Можешь также послушать и великого Василия, говорящего, что энергия есть сила, являющая всякую сущность, которой лишено одно только несущее. Но можешь также услышать голос и блаженного Максима, говорящего «Какая природа бездеятельна или вне природной энергии? Ведь, как никоим образом не чуждое существование, так же не лишена она и природной силы. Если же она лишается ее, то лишилась бы и существования. Ибо бессильным, как совершенно бездейственное, является только несущее».

Таким образом, разлучающий друг от друга сущность и силу, которую мы называем и энергией, каждую из них изъял из среды сущих. 15. По всему говоря об этом, скажем и то, что применительно к Богу ни сущность, ни энергия не говорится в собственном смысле слова. Ибо если исследуешь свойственные каждой из этих категорий и в особенности то, что они порождаются одна другой, то найдешь, что ничто из этого не подходит к Богу. Ведь всякая сущность допускает противоположное себе и имеет сущностные отличия, и имеет и претерпевает это, будучи соединена с энергией. Где это у Бога? Зачем всякая энергия движет или изменяет соединенную с ней сущность? к лучшему или худшему, по положению или по качеству.

Но уместно ли говорить такое применительно к Богу, Который есть Один и Тот же и, основав в неподвижном тождестве вечное время, не изменяясь Сам, для всех все совершает? Но Он един по сущности, а силы и энергии Его многочисленны. Ведь Святой Дух, скажем словами великого Василия, рост по сущности, но многообразен по силам, и имеет одну природу, но в то же время всесилен, ибо применительно к Богу одно не противоречит другому, как мы сказали выше. Ведь по этим-то силам и энергиям и выступлениям Божество и является многоименным, тогда как по сущности безымянным. 16. Безымянной же является сия сверхсущностная сущность, как превосходящее всякое имя. Ведь и те имена, которыми сам Господь наименовал Себя, глаголе «Аз есмь Сы», и Бог, и Свет, и Истина, и Живот, которые богословы преимущественно относят к сверхбожественной божественности, и они также являются именами энергии. Ибо когда мы называем сверхсущностную сокровенность Богом, или Жизнью, или Сущностью, или Светом, или Словом, то ничего иного не подразумеваем, кроме исходящих от нее к нам сил, обоживающих, или сущностотворных, или животворных, или умудряющих.

И когда говорим, что святой святых, или Господь Господий, или Бог богов, или Царь царствующих, то показываем этим, что подразумеваем исходящий к нам его сил, и что воспеваем его согласно его энергиям и причастиям, причащаясь или стремясь причащаться их. Ибо откуда возьмутся многие святые, если не причастятся Его святости? Откуда и многие боги, имеющие в будущем оное и нескончаемом веке, стоящим посреди них единого Бога, если не причастятся Его божественности? Откуда же и таковые господа и цари, если не причастятся Его господство и царство? Так тварного ли они причастятся царства, или божества, или святости? Прочь от такого богохульства. Ибо говорящий так делает тварью Бога и называет тварным его царство, его божественность и его святость. Семнадцатое.

Что касается божественности то невозможно даже сказать, во скольких местах богословия упоминается о том, что Бог делает нас причастниками Своей Божественности. Так же и о Царстве, кто не знает упования звания нашего, что «Аще со страждем, то и сова царимся, и наследницей будем Богу с наследницей же Христу», как говорит апостол. Неужели Христово Царство иное, нежели Божие? или небесное Царствие, нежели Христово. Ведь и оно принадлежит ублажаемым Господом нищим. Послушай же и мудрого в божественном Максима, говорящего, «Царствие Божие – это такая вещь, которая превыше веков, ибо несправедливо, чтобы века или времена опережали Божие Царство. И мы веруем, что оно есть наследие спасаемых». которое в другом месте он называет преподаянием по благодати того, что естественным образом присуще Богу.

А еще в другом – самим видом божественной красоты. Хочешь ли узнать и о святости? Как освященные причащаются святости Божией? Послушай великого Василия. Как железо, положенное в середину огня, не перестало быть железом, но, будучи теснейшим общением с огнем раскалено, и приняв в себя всю природу огня, и по цвету, и действию, превратившиеся в огонь, так и святые силы, от общения с тем, что свято по природе, имеют освящение, уже проникнувшим через всю их ипостась и укорененным в их природе. Различие же у них со Святым Духом то, что у Него святость по природе, а им свойственно освящаться по причастию. Восемнадцатое. Итак, все сие начали свое учение не только с собственной тварной природы, но и с того, что святые – суть Боги и Цари, а царственность, божественность и святость, которые они обладают, нетварна и безначальна.

Ибо они причащаются самого нетварного Божьего Царства, а не некоего отдельного от Него, но примирно соединяясь с единым святым Богом и Царем всех. Итак, что же, иной есть божественность, иное царство и еще иная святость? Да, нечто особое обозначается каждым этим словом, но не «иным» является каждая из них, поскольку все являются силами и энергиями одного и того же Бога. А говорящий по причине сего, что есть много богов или один сложный Тем паче скажет это по причине трех ипостасий. Но неразделённое в богословии не нарушает единство Божие, несоединённое не сливает воедино различного. Но одно и то же и разделяется нераздельно, и соединяется раздельно. Девятнадцатое. Но, однако, по сущности Бог выше всех этих энергий, потому что, с одной стороны, По ней он пребывает сверхименным, а по ним – именуемым, а с другой – потому что по ней он непричаствуем, а по этим – причаствуемый.

К тому же еще и потому, что по ней он абсолютно не может быть помышлен, а по этим – некоторым образом мыслиться. Ибо мы, глаголет богослов, говорим, что познаем Бога нашего из энергий, но не утверждаем будто приближаемся к нему по сущности. А еще и потому, что сущность есть причина всех этих энергий и поэтому превосходит их причинностью. Ибо не стоит удивляться тому, что хотя сущность и энергия являются у Бога в некотором отношении одним и тем же, и Бог один, однако сущность есть причина энергий и как причина превосходит их. Ведь и Отец, и Сын – одно, и Суть – один Бог, однако причиной и большим Сына своей причинностью является Отец. Если же и там, хотя Сын и является самоипостасным и единосущным, но как причина Отец – более, то тем паче Сущность превосходит энергии, не являющиеся ни единосущными, ни иносущными, так как они только принадлежат самоипостасным, но ни одна энергия не самоипостасна. Поэтому святые говорят, что они по природе извечна суть окрест Бога. 20.

Если же благость и сверхсущностная безначальность и беспредельность и тому подобное извечна суть окрест Бога, то говорящий, что Бог по сущности не запределен по отношению к этим энергиям понимаем извечно сущими окрест него, не считают его по сущности их причиной, ибо причина своей причинностью превосходит обусловленное ею. Стало быть, таковые действительно суть заразившиеся двубожиям, или, скорее, многобожиям, ведь они не возводят все к единой причине и единому беспричинному началу, но мнят много начал и много причин, непосредственно предшествующих и беспричинных. Таковых, устыжая, тщательный в божественном Максим и сии безначальные дела Божии называет сущностно созерцаемыми окрест Бога. Никто же, слыша об этих называемых святым делах, да не понимает их как творения. 21. Но по Элику была необходимость изваления и предведения, предопределений и совершаемого промысла, а если сего, то и добродетели и следующего за ней, поскольку все это было действительным и прежде появления твари, чтобы она появилась в должное время, то поэтому Святой и назвал это делами. А что божественные энергии существуют и прежде твари, и что Бог Высший о том послуше великого Василия, рассуждающего о Святом Духе. «Ибо как помыслим то, – говорит он, – что за пределами веков?

Каковы были его энергии прежде мысленной твари? Сколь многочисленны его благодеяния по отношению к твари! Какова сила в грядущие века? Ибо Дух был и предсуществовал и сопровождал Отца и Сына прежде веков. Так что если и помыслишь что-либо за пределами веков, то и это ниже Духа. Итак, мы понимаем под предвечными энергиями Божьими жизнь, бессмертие, простоту, беспредельность и вообще все то, что великий Афанасий называет созерцаемым по природе Окрест Бога, ибо он говорит «Да не случится мне сказать о Духе, что у него есть что-нибудь благоприобретенное». ибо ни о святости, ни о нетлении, ни о благости, ни об ином чем из созерцаемого о крест Бога не говорю, что оно является для духа приобретенным, но он по природе свят, по природе благ, по природе бессмертен». Это же и мудрив божественном Максим назвал делами Божьими и сказал, что они созерцаются о крест Бога.

Можно было бы эмонимически сказать «дела» и «энергии», поскольку и усердный в Божественном Дамаскин говорит «И энергия называется делом, и дело – энергией». А что иное есть сила и энергия, и иное – сущность и природа, послушай его же, ясно разделяющего их. Должно знать, что иное есть энергия, и иное – то, что производит энергию. Энергия есть деятельное и сущностное движение природы, а производящая энергию – природа, из которой энергия выходит. 22. А природные и сущностные различия в Боге не существуют и не называются, ибо различия – суть составные части того, в чем они есть. Бог же Сам является составом всего того, что окрест него, а сущностным различием свойственно составлять многие и различные сущности. У Бога же единая сущность, не допускающая в себе никакого различия.

И, однако, знание того, чем могла бы быть сущность каждого сущего, мы выводим из сущностных различий. А о Боге мы знаем, что Он есть. Но что он есть и каков он – невозможно познать ни ангелом, ни человеком. Еще поскольку есть много сущностных различий в каждом из сущих, то различия по отношению к другому сущему относятся к другому роду и показывают то, чем является эта сущая. Но это невозможно приложить к непостижимой природе. К тому же и каждое из этих различий является более общим понятием. нежели то, к чему оно относится. Будучи понимаемо шире, а из говоримого о Боге нет ничего не исключительного.

Никто же, Бог глаголит в Писании, благ, ток мы един Бог, блаженный и един сильный, един, имея бессмертие, во свете живы и неприступним. Но еще и по отношению к большему количеству не только ипостасно и числом различающихся, друг от друга сущих, но разных и по виду. Где же таковые различия применительно к единой триапастасной природе? 23. Итак, применительно к ней нет природных и сущностных различий, а природные и сущностные энергии и существуют, и называются таковыми. Ибо они не являются ее составными частями, но характеризующими ее свойствами, то есть являющими и не показывают то, чем она является, то есть какова она по сущности, ни в том не имеют нужды, чтобы относиться к большему числу субъектов того же вида. Ибо один лишь человек – грамотное существо, и одно и то же это его свойство называется силой и энергией. Называется же в особенном смысле энергией и употреблением в дело внутренне присущей природе сил.

А бывает, что и результат этого применения. Так что результат является тварным всегда, или, скорее, в большинстве случаев. А вот применение и энергия, которую мы называем силой, по отношению к тварному и нетварному соответствуют всегда друг другу. 24. А что эти силы называются и энергиями, ты можешь узнать от превосходно разъяснившего это Божественного Дамаскина. Ибо он говорит, что все силы, как познавательные, так и жизненные, так и природные и искусственные, называются энергиями. А что применительно к Богу, хотя и не говорим о сущностных и природных различиях, но говорим об энергиях, о том снова послушай его же. Ибо невозможно, говорит он, чтобы сущность была лишена природной энергии.

Ведь энергия является природной и обнаруживающей каждую сущность силой и движением, которое лишено только не сущее. Отсюда ясно, что чего сущность одна и та же, того та же и энергия. И в другом месте, уча о двух природных энергиях во Христе, он говорит «Если всякая энергия определяется как сущностное движение какой-либо природы, то где знает, кто природную, неподвижную или совершенно бездеятельную, или где нашел он энергию, не являющуюся движением природной силы? 25. Если же кто-нибудь эту энергию, так как она есть нечто иное по сравнению с природой, как ты слышал выше, ибо природа – это то, что производит энергию, а не сама Так вот, если бы кто провозгласит ее тварной или же нетварной-ненетварной, как говорят противоречащие нам, то таковой впадет в различные и ужасные богохульства. Ибо тогда получится, что Бог либо вовсе не существует, ведь обладающий нетварной-ненетварной энергией принадлежит к числу абсолютно никак не существующего, либо будет тварным и он, так как обладающие тварной энергией и само является тварным. Но и монофелитами, худшими бывших когда-то, покажут себя теперь говорящие это. Ибо им следует тогда почитать у Христа одну энергию, и при том не нетварную, а тварную.

И вот тот же Дамаскин в немногих словах обличает тех, с кем это приключилось, говоря Если одна энергия у Христа, то оно будет либо тварным, либо нетварным, потому что нет промежуточной энергии, как нет и промежуточной природы. Так что если она тварная, то оно будет указывать на тварную природу, а если нетварная, то будет характеризовать собою нетварную сущность, ибо природным свойствам всяко подобает соответствовать природам. 26. Видишь, что энергия Божия не есть ни сама природа, ни сущность, но нечто природное и сущностное. И что как нетварное, она не является и чем-либо тварным, хотя она и есть нечто иное, нежели природа. Ибо из того, что говорится о Боге, часть обозначает то, чего не существует в Боге, каковы все отрицательные высказывания. Другая постоянные атрибуты божественной природы, такие как благость, простота, жизнь и вообще всякий вид добродетели. А третье имеет значение силы и энергии, каковым является и наименование «божественность», поскольку Бог воспринял это именование от того, что Он все видит, то есть знает.

Итак, что же начал Начало ли когда-нибудь это действие, видение и ведение, ведой всё, прежде бытия их? Видишь, что нетварна и безначальна эта энергия, являющаяся иной, нежели сущность Божия, как сущая не из числа того, что в Нём, но того, что окрест Него? Что же, разве было такое время, когда то, что следует из божественной природы, не следовало бы из неё? Так что и всё это нетварно, хотя и не всё из этого является сущностью Божией. 27. А кто говорит, будто у Бога одна лишь сущность нетварна, и что поэтому есть только одно нетварное, а то, что не сущность, но окресть сущности Божией то ипоастасные особенности, такие как нерождённость, рождённость и исхождение, назовёт как нетварный, сущностью Божией и будет прямо-таки новым Евномием. А если не будет называть их относящимися к божественной сущности, однако будет представлять сущие окрест сущности тварным, то превзойдёт в нечестие и самого Евномия. Ибо таковой не только единородный свет, Но и нерождённость низводит до уровня тварей.

И, разумеется, неукротимо набрасывается на нас, благочестиво почитающих единого по сущности Бога, но не только по сущности, являющегося нетварным, но и по всем его природным энергиям и ипостасным свойствам. Ведь тогда и ипостаси не были бы нетварными, как не будет нетварной природа и сущности если не будет иметь нетварных, природных и сущностных энергий. 28. Следовательно, делами или энергиями назовет, кто все это, являющиеся некоторым образом отличным от сущности Божьей, ведь, как ты слышал, они сутни из числа, находящегося в нем, но из того, что окрест него. Все это будет, тем не менее, ниже Духа, как и великий Василий показал это немногим выше, так как Он превосходит их в невыразимости и неприступности. Но и священного Максима ты слышал, говорящего, что «Царствие Божие – это такая вещь, которая превыше веков, ибо несправедливо, чтобы века или времена, опережали Божие царства, и мы веруем, что оно есть наследие спасаемых. Он же и в другом месте и об удостоенных этой благодати говорит, что они будут превыше всякого века, времени и места, поскольку наследие достойных есть Сам Бог. Что же, разве мы наследуем Божию природу и сущность?

но боготворящую благодать и божественное царствие, которое, хотя и не есть природа Божия, ведь природа его непричаствуема, но есть природная энергия Божия, естественным образом следующая за Богом и всегда неразлучно созерцаемая окресть Неву. Поэтому-то и наследник ее называется наследником Бога. 29. Хочешь ли узнать, что святые – это обетование, это обетованное наследие благ, о котором ты слышал, что оно превыше веков, называют сущим окрест Бога, и говорят, что божество выше и превосходнее сего по совершенной и неизреченности, и непричаствуемости? Узнай об этом и научись у божественного низкого Григория, говорящего «Если судови Его не могут быть испытаны, и путеи Его не исследуются, и обетование благ превосходит всякое возможное предположение, то коль паче само Божество по неизреченности и неприступности выше и превосходнее мысленно созерцаемого окрест него. Что же такое божественные суды? Не предопределение ли Божие? Могут ли предопределения иметь начало или быть тварными.

Но и их называют богослов, сущими окрест Бога, а затем и высшим и превосходящим их называет он Божество. Видишь, что многое из того, что окрест Бога, безначально и нетварно, и что выше и превосходней их Божество. И почему же оно выше всего этого, если не по преименной, неименуемой, непостижимой непричаствуемой и не имеющей причины природе или сущности. Если действительно все это, извечно мысленно созерцаемая окресть нее, некоторым образом естественно уразумевается и именуется, и причаствуется, и наследуется достойными наследовать Богу. 30. Чем же еще мог бы быть, кроме Царствия Божия, боготворящий дар Духа. Ибо одно и то же – стать кому-либо Богом и удостоиться Царствия Божия. Итак, если Царствие Божие безначально и нетварно, то и боготворящий дар безначален и нетварен, почему и назвал его, великий Дионисий, Богоначалием и Божественностью.

Но говорит при этом, что Бог пребывает за пределами так называемой Божественности, как Богоначалия и благоначалия, как сверхначальный по отношению ко всякому началу. Ибо Бог является началом и причиной обожанных, как причаствуемый ими, и сверхначальный, как сущий, превыше причастия. Так что Он выше и своих нетварных энергий, поскольку даже до сего дня еще не было слышно, чтобы богоначалие и благоначалие называлось тварной божественностью. хотя тот же самый Ариапагид и назвал его в другом месте – самоблагостью, а еще в другом – светоначальным и богоначальным лучом. Как же тварное будет боготворящим даром и как будет обоготворять? Ведь тогда ему подобало бы называться обоготворенным, а не боготворящим. Но поскольку, говорит наш противник, она называется хотя и божественностью, но низшей, ведь Бог превосходит ее Так вот она и тварная. 31.

Но богословы говорят, что Бог бесконечно превышает и само положение о Его сверхсущественности. Что же ты теперь и сверхсущественность назовешь тварной, чтобы Бог у тебя не получился сложенным из высшего и низшего? Ведь Великий Василий говорит, что Дух пребывает в нас как дар Божий, но Он есть дар жизни, дар свободы, дар силы, почему Он и равночестен давшему. Ибо нераздельно соединенному с превосходящим Его по причинности Отцом Духу ничто не препятствует, как одноприродному или как природной и сущностной силе, быть равночестным Отцу. Ведь и сын равночестен отцу, являющемуся большим его по причинности. А называющий этот боготворящий дар тварью, как затем назовет его, согласно великому Василию, равночестным давшему? И опять же, дух сыноположения, виновник свободы, дышащее и деже хочет божественности. Разве это не точно то же самое, что сказать «боготворящий дар», «божественность», «богоначалие», «благоначалие», «начало обожжение»?

Ибо то, что один назвал началом, другой нарек виновником. Но послушай дальше. Храмами Бога и Сына и Святого Духа являются все святые, в которых обитает единая божественность и единое господство, говорит Гасилий Великий. 32 Видишь, что обитающий во святых боготворящий дар является нетварным, но и то, что он называется божественностью, даже и имея в высшей себя сверхначальную природу, не мешает божественности быть единой. Почему? Потому что и эта божественность нетварна и неотделима от той. Ибо как Солнцем называется и луч, и то, откуда луч, и одно неприступно, а другой приступен как низший, и, несмотря на это, не два света и не два Солнца, так и божественностью является и боготворящий дар, и дарующая его от Себя Богоначальнейшая Природа, и тем не менее не две суть божественности. Так и Дух Святой является и подающим, и подаваемым.

И так, при том, что есть и именуется много святых духов, ничто не препятствует нам веровать в одного. Ибо вот ты слышал, что Дух пребывает в нас как дар, и что дар этот равночестен давшему. Как же бы он был тварью, если не тварью был бы и дающий его Бог? В это, увы, существует опасность, что веруют те, кто ввел тварный боготворящий дар. Но, конечно же, и Дух Святой является подающим боготворящую и подаваемая благодать есть Дух Святой, как мы слышали. И не следует отвергать ни то, ни другое, и натварное и нетварное разделять самого Духа. Но должно благочестиво помышлять и то, и другое, слыша говорящего, что благодать Духа Писание называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии. 33.

Итак, по сущности дух не причаствуем, а по этой боготворящей энергии, которая и божественностью, и богоначалием, как обожине, называется, по которой и изливается, и подается, и посылается, и же везде сый, и неизменно утвержденный в недвижимом тождестве. По ней, стало быть, дух является и причаствуемым достойным. А значит, говорящие о тварном и нетварном богоначалии являются теми, кто рассекает духа на две неравные и друг другу диаметрально противоположные божественности. Сей суть поистине говорящие о двух богах и впадшие в недуг двубожия. Так что они сами себя прельстили, полагая причину единой божественности причиной чудовищной двойственности. и подобно испытывающим сильное головокружение, собственное вращение по причине болезни, считая кружением неподвижно стоящих предметов. 34. Ведь разве не одно и то же боготворящий дар и обожение?

Не во многих ли местах своих чудесных глав и обстоятельнейших слов Божественный Максим несотворенным называет обожение? как не имеющее возникновение, но непостижимое явление в достойных. Но еще выслушай Ариапагиты, говорящего, что «богоначальный дух пребывает превыше всякой невещественности и мысленного обожения» и затем, что «мы не видим никакого обожения или жизни, которые бы точно соответствовали все превосходящей причине». Так что соответствует Но не точно. Как это не точно? Потому что, согласно опять же Божественному Максиму, обоженный будет по благодати всем тем же, что и Бог, кроме тождества по сущности. Различие в том, что причащающиеся боготворящих благодать и духа не причащаются сущности. Кто же и каждую из этих благодатей вместит целиком?

Ведь говорит же великий Афанасий, что не сущность Божию видели святые, но славу. Как и апостолы на горе, каковую славу он в другом месте, как мы говорили выше, называет природной славой, природной славой Божией, как и божественный Дамаскин природным лучом божества. Поэтому и, воспевая ее, говорит он, что посредством духовной и таинственной силы, совошедшие с Иисусом на гору, видели ее, но не целиком. Почему и называет ее «неясной зарей божества». 35. Видишь, и иным образом совершающиеся умоления божественного видения и причастия. Но это относилось к претерпевающим. а не к совершающему.

Ибо, говорит он, это зависело от того, насколько могли видеть смотрящие. Итак, как нецелая эта причаствуемая божественность не равна божественной сущности, а как от нее посылаемая – нетварна, и как луч ее – неотлично от нее. Так что послушай апостола, говорящего, что в Иисусе живет всякое исполнение божества телесней. А от исполнения Его, вторит Ему возлюбленный ученик Господа, мы все прияхумы. Итак, Он вместил всю сущность и энергию, а мы только энергию, и ту не целиком, как научились мы чуть выше. Но и через Иаиля предупредил Бог. излию от Духа моего на всяку плоть. Как же тогда будет тварным то, что является частью от оного исполнения Божества, если только не само исполнение тварно, что, к сожалению, получается у называющих тварной боготворящую благодать Духа?

Как, опять же, изливаемое от Духа не будет нетварным, если только не будет таковым и сам Дух? Впрочем, Василий Великий говорит, что Бог его излил, а не сотворил, даровал, а не соделал, дал, а не создал. А Златоустый Отец говорит, что не Бог по сущности, а благодать изливается. Таким образом, общепризнано, что благодать является нетварной. 36. Но как же исполнение не будет превосходить то, что от исполнения. Разве только, что тогда и причастившиеся Его, и по благодати обоженные, будут равными Богу, равно как и тот состав нашей природы, который ради нас помазал собою Божий Сын. Впрочем, я здесь говорю не о разделениях Духа по Павлу, но об общем причастии всех Его даров, которое Божество также превосходит.

Если же кто исследует и соответствие каждого из причащающихся, то увидит много различий, существующих постольку, поскольку один преимуществует, а другой уступает в совершенстве. Что же, значит, дробится дух? Да не будет. Ведь он непричастно причаствуется и неделимо разделяется. И скажу словами златоустого богослова, объясняющего посредством примеров как мы приемлем от исполнения его. Если, говорит он, причащаясь огня, при том, что и огонь подразумевается телесный, мы и разделяем, и не разделяем его, то как не будет это относиться и к энергии, и тем паче энергии, исходящей из бестелесной сущности? 37. Но, слыша снова о низшем и высшем, не полагая опять многих богов, ибо это случается с теми, кто говорит о многих божественных сущностях, высших и низших.

Как пишет великий Дионисий, без существенного же Бога невозможно даже мысленно представить себе. Значит, поскольку эти энергии не являются самые постасными, но суть силы, наглядно выражающие бытие Бога, то не будет из-за них некого второго иного Бога. но неприемлющие их и вовсе не познают Бытия Божие, а возводящие к ним мысленное око поклоняются единому всемогущему Богу, по сущности, сокровенному в неприступных сферах и не допускающему по ней в отношении себя ни имени, ни слова, ни мысли, а по ним, то есть по энергиям, многоименному и явному и ведущих и воспевающих Его на основании них богочестивцев, которые и причащаются их, и посредством участия в них действуют согласно им, соделывающему богами по благодати безначальными и бесконечными, как показывает усердный в божественном Максим во многих местах, и посредством многих слов, говоря, что это не по причине тварной и из непытия происшедшей природы, по которой они и начали быть, и окончили, но по причине благодати, божественной и нетварной, вечносущей превыше всякой природы и всякого времени от вечносущего Бога. Ибо, раскрыв ум навстречу божественным, безначальным и бессмертным лучам Бога и Отца, и по благодати, родившись от Бога через слово в духе, и неся в себе неповреждённым подобие родившего их Бога, поскольку всякому рождению свойственно делать рождённое тем же, что и родившее. Ибо рождённое от плоти – плоть есть, и рождённое от духа – дух есть. Они, по справедливости, получили наименование не от природных временных свойств, но от божественных и блаженных признаков. коими они преобразили свой вид и для описания которых недостаточествует ни время, ни природа, ни слово, ни ум, ни иное, что из сущих». 38.

Стало быть, этими словами зело изобличаются те, кто, противясь благодати Божией и не зводя до уровня твари, соделывающей своих причастников вышеестественными и подающие божественные достоинства боготворящий дар Духа, называет нетварной благодатью сверхсущественную сущность Божию. и ее лишь одну полагая нетварной. Они утверждают, будто это о ней говорит здесь святой, и таким образом думают извратить применительно к своему учению все приведенные нами в защиту благодати слова святых, как якобы относящиеся к ней. И я думаю, всякий поймет, сколь безрассудна эта мысль, если хоть немного поразмыслит и обратит свое внимание на представленные аргументы. Ведь святой говорит, по причине благодати, божественной и нетварной, вечно сущей превыше всякой природы и всякого времени от вечно сущего Бога. Что, разве это сверхсущественная сущность Божия от Бога? Воистину они презренными вымыслами своего ума сотворили двух богов и впали в худшее безбожие двубожие. Ведь если сверхсущностная сущность, о которой они говорят, имеет бытие от Бога, то не триапастастной будет эта сущность, которую одну мы полагаем истинным Богом, ибо она ниоткуда не имеет бытия, но сама является бытием.

Если же они настаивают, что говорят о ней, то кто есть иной присносущий Бог, от которого она имеет бытие? Так вот, говорят эти люди, непоследовательно по отношению к себе самим и вовсе не согласны с истиной. 39. Каким же образом и святые будут нетварными и безначальными по причине сверхсущностной сущности Божией? Если из-за того, что она их сотворила, то тогда и всю тварь назовем нетварной и безначальной, как сотворенную безначальным Богом. Если же из-за того, что она сообщила себя, то Бог, по сущности, будет причаствуемым, что нисколько не менее первого предположения неуместно. Послушай опять того же самого Максима, говорящего. Тот, кто, по сущности, пребывает для всех непричаствуемым, но иным образом изволяет быть причаствуемым, способным совершенно не выходит из свойственной ему по сущности сокровенности.

И великого Афанасия – не сущность Божию видели святые, но славу. И великого Василия – мы говорим, что познаем Бога нашего из энергий, но не утверждаем, будто приближаемся к нему по сущности. И еще – энергии его не сходят к нам, а сущность его Остается неприступной. Размысли же и насчет энергий, что он не сказал, будто они возникают в нас, но не сходят к нам, поскольку приходящая оттуда к нам энергия всегда безначально пребывает в нем и окрест него. Ведь силе мастера, соединенной с мастером, свойственно проявляться и в том, что получается в результате его искусства, хотя сама она всяко не является результатом, но тем от мастера, что причаствуется произведениями его искусства. Сороковое Итак, весь мысленный и чувственный мир начался, будучи тварным. А посредством него обнаруживающаяся или же и проявляющаяся, так как она причаствуема, премудрость создавшего Бога, которой многоразличность, говорит Павел, должна сказаться началом и властем, Церковью. Она-то и как будет начавшейся или тварной.

Что же, разве посредством творений обнаруживающаяся премудрость Бога есть сущность Божья? Но сущность непричаствуема и проста, а премудрость причаствуется утвердившимися в мудрости и зачастую, согласно их пророчеству, является многообразной. Я говорю сейчас о премудрости, созерцаемой в Отце и Сыне и Святом Духе. Потому что и апостол, дав славу единому премудрому Богу, спасу нашему, научил, что премудрость общее для поклоняемой Троицы. И божественный Иоанн из Дамаска говорит, что Христос имеет мудрость и знания, и божеские, и человеческие. И стало быть, если какое-нибудь из созданий Божьих мудро, то та мудрость, которой оно обладает, есть творение, поскольку является результатом божественного акта. А та премудрость, которой оно причастно как произведение не есть творение, поскольку является божественной силой, соединенной с Творцом. Притом причастие обожженных является иным и весьма отличается от причастия творчески произведенных существ, как имеющих божественную энергию и не только проявляющейся в их устроении, но и через них являющейся, и также через них совершающей свойственное ей, как луч солнца сквозь стекло или как огонь через раскаленное вещество.

И на протяжении дальнейшего нашего слова мы покажем, что именно таково это причастие, и что поэтому-то оно и называется святыми нетварными. А покамест нужно ради готовых к поношению привести надежного свидетеля, подтверждающего только что сказанное нами. 41. И значит, не только применительно к мудрости, но и к жизни, благости, святости и бессмертию, и вообще ко всему сущему, все причастное создано и началось, а все проявляющееся через причастность к себе нетварно и безначально. ибо является вечными Божественными энергиями, присно соединенными с Вечно Всемогущим и Совершенным Богом и Владыкой Всего, Который, по Своей непричаствуемой для всех сущности, является превосходящим и Высшим и этих причаствуемых свойств, как по сущности из вечно мысленно созерцаемых окрестнево. По поводу всего этого пусть выступит соглашающийся с нами и сильный в божественном Максим, который и немного выше был представлен нами ясноговорящим, что Бог, по сущности, ни для кого не причаствует. И так он говорит, «Все бессмертное и само бессмертие, все живущее и сама жизнь Всё святое и сама святость, всё добродетельное и сама добродетель, всё благое и сама благость, и всё сущее и само существование совершенно очевидно являются делами Божьими, но одни из них начали быть во времени, ибо некогда было, когда их не было, а другие не начали быть, ибо никогда так не было, чтобы не было добродетели, благости, святости и бессмертия. И начавшееся во времени есть и называется тем, что оно есть и как называется, из-за причастия тому, что не началось во Ибо Бог есть Творец всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели, так как Он по Своей сверхсущностности обособлен от всего умопостигаемого и изрекаемого.

И еще. Ревностными в вере должно быть исследовано, что нужно понимать под делами, коих привидений в бытие Бог начал и что под теми, коих не начал. Ибо если Он почил от всех дел, которые Он начал творить, то ясно, что от тех, не почил, который не начинал творить. Стало быть, вероятно, те дела Божии, которые начали быть во времени, суть все сущие, причастные бытию, как то различные сущности сущих, ведь они имеют небытие старшим своего бытия, ибо некогда было, когда не было причастных бытию сущих. Те же дела Божии, что не начинали быть во времени, возможно, суть те, которые существуют так, что допускают причастие себе, и которых по благодати причащаются причаствующие сущие, какова благость и все, что объемлется понятием благости, и вообще всякая жизнь, бессмертие, простота, непреложность, беспредельность и все, что сущностным образом созерцается окресть Него. Все это является и делами Божьими и не началось во Ведь небытие никогда не было старше добродетели или чего-либо иного изназванного, хотя причастные им сами по себе и начали быть во времени. Ибо всякая добродетель безначальна, не имея предшествующего ей времени, как извечно имеющего одного лишь только Бога родителям своего бытия. А всех сущих, как причастующих, так и причаствуемых, Бог бесконечно превосходит, будучи отделен от всего в бесконечное число раз, ибо все, что обладает определяемым логосом бытия, является делом Божиим.

Хотя бы одно и начало быть во времени, в смысле сотворения, а другое по благодати внедрено в сотворенных, как, например, некая внутренне присущая сила, ясно провозглашающая Бога сущим во всех». Конец цитаты преподобного Максима Исповедника. 42. Где же те, кто весьма бесстыдно утверждает, будто покажется много богов, если только кто-нибудь назовет нетварным что-либо отличное от сущности Божией и Ею превзойденное, и тем более соглашаясь, пусть и нехотя, что эти, приведенные нами слова великого мужа, являются истинными. Ибо не только много где в Божьих церквах и в священных училищах, но и у себя самих они держат книги, в которых написано это. Поэтому, и не имея возможности прямо обратиться к отрицанию написанного в них о «на всё дерзающее упорство любителей пустых препирательств», они приводят в качестве контраргумента слова, кажущиеся им противоречащими сказанному. «Никто из решивших жить поистине благочестиво не сможет двоицу или множество назвать безначальным или вообще началом чего-либо». Слова преподобного Максима.

И еще. Обусловленным причиной является все, приведенное к сотворению, будь то на небе или на земле. И еще. Абсолютно ничто не помышляется каким-либо образом извечно сущим вместе с Богом, ибо ничему из извечно друг с другом сосуществующего в отношении бытия невозможно быть творцом другого. Это, говорят они, противоположно тем многим безначальным. Но я, желая сострадать их невежеству, Нахожусь в опасности почти возненавидеть их за присущее им безрассудство, от которого они безосновательно нападают на всех, ибо, если бы не это, то они бы, пребывая в неведении, недоумевали бы, а не насмехались. А так это лишь служит признаком злонравия, ибо это вместо святых они выбирают мишенью для своих клеветнических нападок нас, как легкоуязвимых. Подобает отнюдь не стараться порицать никого из-за этих мнений, весьма основательных, а если и так, то тогда уж порицать первых, кто открыто написал это, а не нас, приводящих их слова в свидетельство своей правоты.

Да и то по приключившейся неизбежной необходимости по причине бешенства этого человека против наших нынешних отцов. 43. Но чтобы не удлинять слово, подобает им знать, что в тех словах, где отрицает он двоицу и множество безначальное, речь у чудного онового мужа идет о сущностях. Ибо кто, будучи благочестив, будет говорить о многих безначальных сущностях или об одной, как о начале других? А об условленном причиной называет все произведенное из небытия как имеющие себе началом треепостасную творческую причину. И он говорит, что абсолютно ничто не помышляется из вечно сущим вместе с Богом, но имеет в виду ничто из числа, произведенного им из небытия по образу творения. Это и сам он явственно показал, прибавив к словам про «обусловленной причиной» выражение приведённое к сотворению, а не к помышляемому вместе с Богом, что Бог является творцом этого. Если же кто и этим ничуть не убеждается и относит отрицание превосходящего численностью единицу не к сущности, то этим он отказывается и от ипостасных свойств Всевышней Троицы, и от самих её ипостасей, так как тогда получается, что они либо не являются множественными, либо не показывают себя безначальными.

При том, что все мы поем в церкви, три изначально славим, три соприсносучны. А Сын и Дух Святой не только причина сотворенных, но и сами обусловлены, имея себе началом единый источник божественности, то есть богорождающую ипостась Отца. вместе с которой извечно помышляется рождение Сына и исхождение Духа, но он говорит, что назвал таковыми ионы неначавшиеся и причаствуемые дела Божии. И, начиная одну из этих глав, он пишет о том, что начинал, и о том, чего не начинал Бог творить. Так что он называет их и творениями Божьими, а тем, что в конце другой главы говорит Ибо Бог есть создатель всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели. Он показал, что и созданиями являются те вещи, которые Он прежде назвал безначальными. Ах, какая тщательная суетность, или же, скорее, бедствие и мерзость! Как они пускаются во многие рассуждения и ставят, как говорится, всякое лыко в строку, чтобы показать незаконными и поддельными благородные порождения Священной Музы Премудрого Максима.

44. Разумеется, никто нас подобным образом не осудит за то, что мы стараемся посильно защищать этого Святого Отца. Ибо Мудрый хорошо назвал энергии Божьи безначальными делами. Потому что и дамасский светоч говорит, что и энергия называется делом, и дело – энергией. А слово «творить» ты найдешь, если исследуешь внимательно, употребляемым не только применительно к созидаемым сущим. Ведь великий Василий, назвав наградой за добродетель то, чтобы стать Богом и облистаться чистейшим светом, став сыном оного дня, который не обрывается мраком, прибавляет, объясняя постоянство этого дня, ведь его творит иное солнце, испускающее истинный свет. Видишь, что творить говорится здесь по отношению к нераздельным энергиям и природным выступлениям, ибо так происходит от солнца свет, и так солнце творит день, не созидая, но действуя согласно своей природе. И он же вспоминает сказавшую «сотворих человека Богом» и также о другом неком говорит, что «он сотвори сыны Итчери».

И вот теперь ты, при лежащей букве, или скорее как бы притаившейся в засаде и ловящей неуловимое, будешь ли ты теперь и сего называть творцом, рожденных от него? Или, догадаешься, не в словах, а в деле искать истину благочестия. А в конце главы он назвал Бога создателем всякой добродетели, жизни и бессмертия, то есть нашей, тварной. Ведь разделив дела Божьи на безначальные и начавшиеся, или, иначе говоря, на божественные энергии и их последствия, он прибавил, что начавшееся является и называется тем, что оно есть и, как называется, из-за причастия тому, что не началось. Ибо всякой жизни, без смерти, святости и добродетели, то есть, конечно, начавшихся, присущих нам по природе, Бог является Творцом. Видишь, безукоризненную точность в священных слове блаженного Максима. 45. А если настоящее слово у нас чрезмерно растянулось, то это, во-первых, по причине законного долга перед духовными нашими отцами, не менее, если не более, непреложного, нежели та благодарность, которой обязаны дети своим природным отцам.

Ибо, соделавши их отцами, дух к себе и ко Всевышнему Отцу относит и долг, и выплату нами долга. Затем ты представляешь, насколько возвеличатся латиняне, если будет показано, что книги нашей Церкви не бесспорны, и особенно, если это будет показано недавно пришедшим к нам от них и вскоре опять к ним возвратившимся. И каким бы образом этого не заметили те из наших соплеменников, кто выступает против нас по данному вопросу, я не берусь предположить. И поэтому я вкратце, насколько это возможно, Попутно, коснувшись этого, возвращусь туда, откуда удалился. 46. Итак, тому, что ни нетварная благодать нетождественна сущности Божией, ни сущность абсолютно нетождественной нетварной энергии, научись и отразъяснившего золотым голосом богословие. Ибо он говорит, что благодать Духа Писание называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии, ведь не из различных же сущностей составляется Дух, являющийся невидимым и единовидным. А что он сказал здесь об энергии, не имеющей ни начала, ни конца?

Любой дознает в точности, если исследует, где, когда и зачем Писание называет эту энергию огнем и водой. Но рассуждение об огне предложено и рассмотрено нами в адресованном Барлааму сочинении об обожине, не в человеческие премудрости словесех, но исходя из духоводвижной силы богословов. О воду изъяснил Евангелист. Ведь когда Господь сказал, что вода будет источником воды, текущей в живот вечный, и в другом месте, веруя в Мя, реки истекут от чрева Его воды живы, то Он сказал, что сие же речи о Дусе, Его же хотяху приимать верующие во имя Его, неубобе Дух Святый, яко Иисус неубобе прославлен. Что же, разве Дух Святой некогда начался, а до той поры не существовал отнюдь? Но Он говорит, что это в апостолах Он неу-бе. И, услышав «будет», не помышляй Духа, пришедшим в бытие, ибо будет Он для преемлющего. Как и Давид глаголит «Бысь мне Бог в прибежище».

Если же вода, которую апостолы прияли в себя, нетварно и безначально поскольку это был Святой Дух. При том, что это не была сущность Духа, но благодать, а благодать, согласно златоустому Отцу, это энергия, то такая энергия безначальна и нетварна, тогда как те, в которых она действует, приемлют начало этого действия. А приемлют ли они здесь и окончание, или нет, и каков конец каждого из них? показывает нам история Саула и Давида, ибо первый из них пророчествовал, и в результате к пророкам не причислен. А Давида покаяние сохранило в числе пророков. Но и здесь с наглядностью геометрического построения показывается, что присуще святым божественной энергии безначально. Ведь боговдухновенные пророки получают в удел предведения никоим образом несущего, безначально являющегося, достоянием одного лишь ведущего вся прежде бытия их. Что же тогда?

Предведение – это что, сущность Божия, которую Господь сообщил и Давиду? Но Божие о чем-либо предведение, согласно великому Василию, безначально, но не бесконечно. 47. Видишь, во скольки богохульства подвергают себя опасности впасть наследники Варлаама? А Варлаам придерживается того же мнения, ведь это он – тот, кто напоил их из нечистого источника злоумия. Ибо оба они называют нетварного Бога не единым по природе, как его почитаем мы, но одно в нем называют нетварным сущность Божию, чтобы иметь возможность сказать, что боготворяющая благодать Божия есть либо сверхсущественная сущность Божия, либо тварь. Так воспринимают они предопределение, так и премудрость, святость, благость, божественность, что все святые называют сущим по природе окресть Бога и нетварным, хотя это и относится не к сущности, но к божественным энергиям. Поэтому-то они и говорят, что Бог, по сущности, превосходит все это, как сверхименное превосходит именуемое, а причина – обусловленное ею, и существующее абсолютно превыше причастия, причаствуемое и сверхначальное – начало.

И они каждое из перечисленного характеризуют как тварь, если только мы не станем говорить, что это сущность, и обвиняют нас в том, что мы называем все это нетварным. Итак, они исповедуют друг другу не одним нетварным богом природу и то, что по природе подобает ему, но утверждают, будто одна лишь сущность является нетварной. И желая обмануть слушающих, он говорит, будто это лишь Перефразтически назвал Богом благодать Божию мудрый Максим, и потому наименовал нетварной. А мы скажем, что если бы и так, то это было бы доказательство того, что это благодать из числа того, что Окрест Бога, а не сущность Божия. Ведь всякая перефраза, как и само её название, свидетельствует внимательным, бывает исходя из того, что Окрест – самого предмета описания. А там невозможно воспринимать это, как сказанное перифрастически, ибо прибавляется, что она от Бога. Итак, поскольку существует общая единая благодать Отца, Сына и Духа, и к тому же та, по которой совершается обожение, то перифрастически называющий Божию благодать Богом, перифрастически указывает на познаваемого в трех ипостасях. Каким же это образом?

троится от Бога. Ведь Отец – беспричинный, и Он – единственная причина, ниоткуда не происходящая. А Варлаам посредством такого объяснения вводит и другую причину. Ибо это он первый воспользовался этой мыслью и впал в те же нелепости. 48. Если же преемники этого Варлаама опять будут настаивать на том, что один лишь Сын или Святой Дух является приисно сущей от Бога благодатью, ради которой мудрый в божественном Максим и тех, кто после Христа в себе самих имел Его, по слову Павла, обитающим и живущим, назвал нетварными, то как Сам Сын в Евангелиях обещает возлюбившим Его и возлюбленным Им вместе с Отцом прийти к ним и обитель у них сотворите». Тем не менее, если будем даже считать, что один только Сын будет обитать, но поскольку это обитание является причастьем, ведь все, исполняющее по сущности, не таким же образом пребывает во святых, каким и везде. Тогда как сущность Сына является непричаствуемой, то остается признать, что благодать все равно будет причаствуемой.

то есть боготворящей энергии. Так что это ее назвал святой, божественный и нетварный и присно сущий от присно сущего. 49. Но и пришествие везде сущего чем иным будет, если не явлением, таинственно открывающегося достойным? Ибо ниоткуда-нибудь придет вездесущая сила, и не прибудет где-либо сущая нигде. Но его к нам пришествие и обитание – это есть наше к нему через откровение Восшествия. А что же открывается и является? Сущность Божия – отнюдь.

Стало быть, благодать есть и энергия Духа, посредством которой Бог является и вселяется в достойных. Поэтому благодать Божию возможно периферастически назвать поклоняемым в трех ипостасях Богом. но не тогда, когда прибавляется, что ее бытие от Бога. И благодать Сына ничто не мешает периферастически назвать Сыном, и благодать Духа – Духом, поскольку и богословнейший из Григорьев в письме к Евагрию говорит, что нам послана от Отца некая двойная мысленная благодать Сына и Духа. Ведь, как он сам же говорит чуть выше, этой-то Этот двоякий луч Отца и до нас доносит свет истины, и с Отцом пребывает соединенным. Ибо общими для них являются их даяния нам. А называть Сына или Святого Духа благодатью от Бога не свойственно тем, кто поклоняется каждому из них в особой ипостаси. Поэтому открыто говорящие это усматривают их только во Отце.

существующим сам по себе, словно некие силы имманентны ему, а не самостоятельно существующие. Ибо, если, согласно им, Отец является единственным лицом, от которого благодать, то Сын не будет иметь той же благодати так, чтобы от Солнца быть ему иным Солнцем, во всем подобном родившему благодатью, славой, светлостью и всем тем, что созерцается окрест него. но будет, как некий луч, и дух, как сияние, как если бы троица состояла из великого, более великого и величайшего, как это, согласно великому богослову Григорию, прямо написано в произведениях Аполлинария. Пятидесятое. А у нас в начале и речи никакой не шло о богословии. Но мы лишь надлежащим образом воспользовались сказанным Отцами против хулившего свет созерцания, понимая, что подобает хранить каждую часть в своих ее пределах и частным образом богословствовать и писать об Откровении так, как мы прияли от Отцов. А тот, кто их различия развернул до противоположных частей, и таким образом противопоставил их друг другу, воспользовался одной против другой, не оставив незатронутой и другую. И, будучи облечен нами в этом насоборе, он от стыда сам себя выказал иноземцам.

А по его бегстве затем, и посчитавший для себя делом чести показаться нам новым варламом, как видите, впадает в талики безумства. И вот, дабы этому уж точно ни в чем не уступать тому Он не мог бы обвинять нас, он прибег к лжи и клевете, нечто из написанного нами, изъяв из контекста и различным образом исказив отъятиями, прибавлениями и перетолкованиями, говоря и делая точно то же самое, что и варлаам, за исключением того, что тот после первого собора обратился в бегство и более не решился наглеть, а этот с крайним бесстыдством понадеялся еще в чем-то преуспеть. Ибо когда ради него собрался и второй собор для обсуждения тех же вопросов и порешил то же, что и первый, а он по обличении публично подвергся эпитемии от Божественнейшего Патриарха и от заведующих мирскими делами и от самих вселенских судей, то видевший это народ подвигнулся против него. Так что и при том, что некоторые из наших просили за него, его едва оставили в покое. И вот, когда столько всего произошло в защиту истины от него, или, лучше сказать, в его защиту от заблуждения, он не краснее держится тех же речей». Итак, когда мы говорим, что иногда и благодать обожжением называется отцами божественностью, поскольку и удостоившиеся этой благодати называются ради нее богами, хотя она, согласно этим же самым отцам, не является ни сущностью Божией, ни ангелом, ни чем-либо из числа приемлющих благодать, ибо она есть благодать и боготворящий дар Духа. Так вот, когда мы говорим «это», он, извращая, перетолковывая и лукаво похищая благочестивый смысл написанного, клевещет, будто мы почитаем двух богов или две божественности, и сам, явственно отвергая голос отцов, чтобы обмануть других, выставляет нас перед ними словно личину собственного отвержения, умышленно возводя на нас эту напрасленную. Разве же не слышал он собственными ушами, как мы произносили доброе исповедание?

которые отцы провозгласили даже символом благочестия, как достаточное доказательство того, что мы чтим одного Бога и поклоняемся единой божественности в трех совершенных ипостасях. Но, как кажется, новые сии богословы не считают это символом истинного богопочитания. 52. Что же, разве не знают они, что мы учим о двух природах, волях и энергиях во Христе? Так что если одна из них в любом случае является человеческой, то другая, конечно же, будет божественной. Поэтому как же ни одного мы почитаем Бога, почитая одну божественную природу, волю и энергию? Что же, разве вы новому Богу крестились, нежели эти новые обвинители? Мы ведь и сами крестим, так что либо и мы, единого почитаем Бога, в Которого и крестились, и крестим по Его великой милости, либо и они не почитают единого Бога.

Таким образом, христиано-оглагольники являются обвинителями себя самих. Если бы мы это говорили, что почитаем двух Богов и славим две божественности, одной на каждого из них, то тогда мы бы по справедливости были ответственными за то, в чем нас обвиняют. Покуда же мы такого не говорим, то по справедливости это обвинение относится к тем, кто от себя говорит это о нас, не только как к оклевещущим, но как к извращающим благочестивые догматы. Но довольность его подобает нашему слову вернуться к заранее установленной последовательности.