2. Перестала ли РПЦ МП быть сергианской со смертью Сергия？ ⧸⧸ Ответы на вопросы подписчиков

Перестала ли РПЦМП быть сергианской со смертью самого Сергия? Ответы на вопросы подписчиков. Вопрос нашего подписчика был сформулирован так. Большевики начинали с гонений на церковь, но может с 1943 года они поменяли свою идеологию? К этому вопросу добавляют уточняющий вопрос. Нельзя ли допустить, что с 1943 года, или по крайней мере с 1945, когда был избран новый патриарх, признанный другими поместными церквами, РПЦНП исправила прежние канонические отклонения, которые у нее были с 1927 года, перестала быть соглашательницей с властью уничтожающих церковь богоборцев и вступила во взаимоприемлемый договор с властью, которая уже со своей стороны прекратила гонение и изменила свое отношение к церкви с нетерпимого на терпимое и даже доброжелательное? Ответ будет подробный. Во-первых, на наш взгляд, корректнее говорить не о смене идеологии, а о смене акцентов внутри одной и той же государственной идеологии.

Марксизм-ленинизм, материализм и воинствующий атеизм в официальной советской идеологии никуда не делись. Но, видимо, в связи с очевидным фактом, что перманентной революции и ее разрастание в мировую в ближайшей перспективе не предвидится, большевизм уже с начала 30-х постепенно перекрашивается из космополитических цветов в псевдо-национальный. Интернационал-большевизм постепенно вытесняется национал-большевизмом. Впрочем, об этом пусть судят светские историки и политологи. А с церковной, догматической и канонической точки зрения, как говорится, хрен редкий не слаще. Нужно не забывать свидетельств святых новомучеников, что большевики были только орудием темной духовной силы. Стратегическая цель этой силы – уничтожение христианства по его существу, а не просто по видимости. Уничтожение самого существа Церкви Христовой.

Уничтожение в Церкви самого ее Духа, Духа Истины. Самих по себе внешних церковных форм, псевдоцерковных муляжей Сатана не боится. Напротив, он всячески заинтересован в создании таких муляжей, в создании и распространении псевдоцеркви. чтобы прельстить, если возможно, и избранных, как говорит апостол. Явные гонения на христианство и буквальные требования отречения от Христа заставляют христиан решительно определяться. А псевдохристианские подмены ослабляют и подавляют ревность, запутывают сознание, ставят его в какое-то неопределенное и нерешительное положение. И вместо четкого и ясного «отрекись от Христа» предлагается мол, мы не запрещаем вам верить, но при исповедании веры вы просто должны соблюдать некоторые наши правила и не выходить за расставленные нашими заботливыми руками флажки. Только и всего.

А в итоге флажки расставляются так, что не переступить их без фактического отречения от христианства уже не получается. Но если человек принял условия чужой игры и начал в нее играть, то острота восприятия границ Сохранение себя в пределах христианства притупляется и он почти незаметно, даже для самого себя, отпадает. Это касается и отдельных людей, и целых церковных организаций. Теперь немного фактов в исторической последовательности. Уже в начале двадцатых годов в ОГПУ появляется секретный шестой отдел, который должен был заняться постепенным уничтожением церкви и религии вообще. А для этого было необходимо установление тотального контроля над церковными организациями. В первую очередь надо ее руководству. Причини голову, все тело послушно последует туда, куда ты его поведешь.

Руководителем церковного отдела ОГПУ стал Евгений Тучков. Игумен всея Руси, как его прозвали обновленцы, а сам он любил себя шутливо называть советским оберпрокурором. Вот он и начал в рамках одной и той же антицерковной, антихристовой стратегии используют различные тактики. Кнутая пряника, гонение и послабление, разделение и объединение, маргинализация и уничтожение тех церковников, которые мешают антицерковным планам и легализация и раздача преференций тем, кто этим антицерковным планом способствует или, по крайней мере, не препятствует. В двадцатые годы ставка сначала делается на обновленцев А когда становится ясно, что консервативный в своей вере простой народ под их слишком уж нетрадиционно и непривычно выглядящий амофор не собрать, то с 1925 года Тучков начинает разыгрывать другие многоходовочки и создавать новые проекты уже внутри традиционно выглядевшей патриаршей церкви. Так появляются сразу две альтернативы – Григорианская ВЦУ и Сергианский Временный Синод во главе с Сергием Строгородским. В первом случае это коллективный орган управления группы относительно молодых и малоизвестных архиереев. Во втором – единоличное фактическое управление маститого архиерея митрополита Нижегородского Сергия, у которого к тому же были, как он сам выражался, права заместителя-местоблюстителя Святейшего Патриаршего Престола.

С точки зрения канонов эти права ничего не значат. В канонах и в самой церковной природе такой зверь, как заместитель местоблюстителя, никогда не водился и не может завестись в принципе. Более того, каноны не только не предполагают, но прямо запрещают передачу церковной власти по завещанию. Но с каноническим сознанием в то время были большие проблемы не только у простого народа и низшего духовенства, но и у самих архиереев. Что там говорится в канонах, никто толком не знал. А если по букве что-то и знали, то совершенно не понимали, как это может быть применяемо к актуальной церковной ситуации. Зато привычка без раздумий подчиняться любому наличному начальству превратилась в устойчивый рефлекс. Поэтому всякие начальственные звания и титулы, хотя бы и не имеющие под собой никаких канонических оснований, действовали на воображение куда сильнее, чем сами Назовись ничего не значащим каноническим, но звучным заместитель патриаршего местоблюстителя.

Обзаведись совершенно антиканоническим, но опять-таки солидно звучащим временным патриаршем-синодом. И всё. Все готовы сдаться на милость и подчиняться по извечному людей принципу «Я начальник, ты дурак». Таким образом, Тучков создал два альтернативных, но в равной мере подконтрольных ему административных центра и стал, как говорится, смотреть, чья возьмет. По сравнению с по-человечески довольно умным, расчетливым и весьма опытным церковным менеджером Сергием, Григориане были сущими младенцами. За двадцать с лишним лет архиерейства Сергий неизменно оказывался у церковного кормила или где-то рядом с ним. несмотря ни на смену государственной власти, ни на смену церковного мейнстрима. Так, в последние годы царской власти Строгородский заседает в правительствующем Синоде и активно влияет на его политику.

Кстати сказать, в неправедном осуждении имя Славя он сыграл не последнюю роль, а, говоря точнее, был второй скрипкой. Осуждающее православное понимание имени Божия послание Синода писал именно Сергий. Затем, когда после февральской революции к власти пришло временное правительство и оберпрокурором стал масон Львов, состав Синода обновился полностью, но за одним единственным исключением. Сергий Строгородский остался его членом, став, хотя и ненадолго, первой скрипкой. Когда в 1923 году церковным мейнстримом стало обновленническое высшее церковное управление, Сергий поспешил примкнуть к обновленцам. Когда стало очевидно, что в конкуренции с Патриаршей Церковью обновленцы терпят поражение, Сергий быстро приносит покаяние перед Патриархом Тихоном и возвращается в Патриаршую Церковь. А Патриарх Тихон совершает, увы, роковую ошибку и принимает его в сущем сане, хотя надо было принять простым монахам на покаяние, как и требуют в таких случаях церковные каноны. Внешне Сергий покаялся, а яд обновленчества в нем так и сидит.

Сказал об этом преподобный Нектарий Оптинский. В итоге Сергий опять всех переиграл, и выбор Тучкова пал именно на него. Когда других потенциальных преемников Патриарха Тихона гнобили в лагерях и ссылках, а затем и расстреливали, Сергий, митрополит Нижегородский, кстати сказать, вдруг получает не только право жительства в Москве, Но и здание для церковной канцелярии и право на создание и регистрацию в органах власти собственного самочинного синода, членов которого никакой собор епископов не выбирал, их назначил все тот же советский оберпрокурор Тучков. Качество этих членов было соответствующее. Почтенные тихоновские епископы смотрели на этот синод, как на поругание церкви. Но поначалу не знали, как быть и что делать, мол начальство аж целый заместитель местоблюстителя, ведь умнейший Сергий и все такое. То есть с канонической точки зрения произошла незаконная узурпация церковной власти с использованием мирской власти, к тому же безбожной и богоборческой. По церковному праву за это полагается минимум троекратный расстрел, то есть сразу минимум три канонических преступления, за каждое из которых следует извержение Иссана, а то и отлучение от А епископат этого не заметил.

А когда хватился, Сергий уже безраздельно хозяйничал, превышая не только несуществующие права несуществующего в церковной природе заместителя Местоблюстителя, но и права самого Местоблюстителя и даже права и полномочия Патриарха, бессудая следствия, единолично смещая с кафедр архиереев, запрещая их в служении, извергая иссанов и объявляя безблагодатными целой группой епископов в частности РПЦЗ. Ну и пошло-поехало. Признание Сергия стало для всех епископов и церковных общин критерием лояльности советской власти и политической благонадежности. Сергий по указке Тучкова смещает и запрещает в служении неугодных советской власти епископов, а ОГПУ НКВД объявляет их контрреволюционерами, арестовывает и отправляет сначала в лагеря, а потом и расстреливает. Постепенно оппонентов у Сергия просто не остаётся физически. А в 1937-38 годах в откаток репрессий попадают уже все без разбора. Не только остатки антисергиан, но и пригреваемые большевиками прежде обновленцы, григориани и даже сами сергиани. Например, Серафим Чичагов, Арсений Стадницкий и другие.

И чуть было не случилось, что, как говорится, Мавр сделал дело, Мавр должен уйти. Дело завели было и на самого Сергия, но ему опять повезло. До ареста не дошло. К началу войны на свободе в весьма стесненных условиях оставалось лишь три сергианских архиерея, сам Сергий, уже успевший изменить свое звание из заместителя местоблюстителя в местоблюстители и присвоившего себе титул митрополита Московского и Коломенского, и два его главных сподвижника Алексей Семанский и Николай Ярушевич, также менявшие свою церковную ориентацию в зависимости от мейнстрима, а также три-четыре обновленческих епископа, включая самодельного патриарха Александра Введенского. Когда началась война, и Сергий Строгородский, и Александр Введенский старались вернуть расположение советской патриотическими заявлениями и сбором средств для фронта. У обоих были собственные канцелярии в Москве и опосредованный НКВД доступ к советской печати. И власть обратила на это свое внимание и оценила. В изменившихся военных условиях церковный фактор вновь заиграл свою роль.

Осенью 1941 года советские правительственные учреждения эвакуируются из Москвы в Ульяновск. Не забывают в Кремле и прежних заслуг сергиан и обновленцев. Руководство сергиан и обновленцев также эвакуирует в Ульяновск вместе с другими советскими учреждениями. А также, кстати сказать, и руководство Всесоюзного Совета Евангельских Христиан и Старообрядческой Архиепископии. Своих не бросаем. Старогородские Евведенские ехали в одном и том же правительственном Есть интересное описание их случайной встречи на перроне. Большевики берегли на всякий случай обоих, вдруг пригодятся. Но в 1943 году выбор пал на Серге, как более эффективного церковного менеджера и, видимо, более заслуженного в глазах большевиков.

Пригодился именно он и остатки его временного патриаршего синода. В начале сентября 1943 года состоялся широко известный ночной прием трех сергианских митрополитов у Сталина. Генеральный секретарь ЦК ВКПБ распорядился провести церковный собор и избрание патриарха большевистскими темпами. Через четыре дня собор состоялся. Кто и как успел этот собор так быстро подготовить и провести? Неужели сами Сергий, Алексей и Николай? Да и где бы и из кого они собрали бы собор? В тесной канцелярии?

Или на квартире Сергия, что ли? Нет, все было подготовлено заранее теми же самыми заботливыми руками НКВД. Епископы, согласившиеся с предстоящим назначением Сергия патриархом, заранее были выпущены на свободу, а некоторые успели получить и назначение на кафедры. А несогласные остались догневать в лагерях. Участников собора спецавиарейсами доставили в Москву, предоставили помещение, рассадили. С тем, чтобы поднять руку за единственного безальтернативного кандидата в Патриархи, все, кажется, справились самостоятельно. Свобода выборов Патриарха была таким образом соблюдена. Здесь смайлик.

То есть о смене церковной политики советской власти говорить еще как-то можно. О ее тактике. но не стратегии. Но говорить о каком-то договоре церкви и государства можно было бы только исключительно в смысле черного юмора. У договорных отношений должно быть два субъекта, заключающих договор. А тут никакого второго субъекта не было. Субъект был один – власть большевиков в лице Сталина. А учрежденная им Московская Патриархия была полностью подчиненным советскому правительству парагосударственным ведомством.

Субъектность церкви была только видимостью, она нарочито подчеркивалась в советских СМИ, чтобы произвести впечатление на западных союзников. По воспоминаниям нового советского оберпрокурора Георгия Карпова, главы вновь учрежденного Совета по делам РПЦ при Совете народных комиссаров, позднее Совете министров СССР, Сталин дал ему специальную установку всячески подчеркивать в публикациях о РПЦМП ее независимость и самостоятельность. А поводом к этой перемене церковной политики советской власти была отнюдь не смена идеологии с антицерковной на процерковную. Нет, поводом был прагматический внешнеполитический расчет. Тут даже неуместна сама постановка вопроса. А какой бы то ни было позиции советской власти в отношении церкви, так как настоящим субъектом новосозданной церковной организации была сама советская власть. А епископы использовались в качестве статистов на марионеточном соборе, проведенном по сценарию Сталина, Молотова и майора госбезопасности Карпова. Это было создание псевдоцерковного муляжа.

Следующий собор, состоявшийся после смерти Сергия, был столь же марионеточным, а избрание на нем нового патриарха Алексея Семанского было столь же в кавычках «свободным». Выборы из одного безальтернативно назначенного кандидата. Лука Войно-Ясенецкий заикнулся было о необходимости хотя бы еще одного кандидата, но ему быстро указали место и предложили благочестиво помалкивать. Собор 1945 года был более представительным по числу епископов. Столь же большевистскими темпами РПЦМП была укрупнена за счёт массового присоединения обновленцев. Епископов стало примерно в два раза больше. К ним добавились вдовы и обновленнические священники, которые по заданию партии принимали монашество и рукополагались в архиереи в спешном порядке. В это время, кстати, меняется сам типаж архиереев.

Наряду с традиционно бородатыми и длинноволосыми появляются стриженные и с короткими полувыбритыми бородками. Преподавательский состав воссозданных академий и семинарий тоже во многом был из осиргианиных обновленцев. Для солидности собрали и представителей от других поместных церквей и стран, вошедших в социалистический лагерь и входящего в сферу советской внешней политики антиахийского патриархата. Щедрые подарки и денежные вознаграждения сделали свое дело. Кстати, совсем уж прямым поводом к спешке с так называемым Собором 1943 года, избравшим назначенного Сталином патриарха Сергия, было незадолго перед тем запланированная на ноябрь 1943 года тегеранская встреча трех лидеров нового послевоенного мира. Поражение Германии было уже для всех очевидно и победители решали вопрос нового передела мира. Для западных союзников вопрос о свободе религий был в соответствии с их политической культурой принципиальным, вплоть до того, что он был одним из формальных условий открытия Второго фронта и Ленд-Лиза. Сталин пошел коллегам навстречу и в Тегеране ему было уже что показать в качестве фактов полноценной религиозной в свободном СССР.

Параллельно созданию новой советской РПЦМП пересоздавались и новые советские протестантские организации, и советская старообрядческая церковь и так далее. Не забыли и про новые организации для мусульман, иудеев, буддистов, чтобы советский пул традиционных религий был полным. Вот такая вот смена идеологии. Из того факта, что отдельные бывшие исповедники купились на эту разводку большевиков ровным счетом ничего не следует. Обычно в пример, как будто бы значимый, приводят бывшего антисергианина Афанасия Сахарова, признавшего избрание патриарха Алексея Семанского законным. Ну, видимо, настолько хотелось увидеть торжество земной церковной организации, что желаемое было выдано за действительное, и каноничность примерещилась там, где и духу ее не было и не могло быть. О соборе 1945 года был снят советский пропагандистский фильм, который показывали духовенству на подконтрольных Красной Армии территориях с целью склонить их к признанию Московской Патриархии Матерью Церковью. Большинство, как обычно, в соответствии с вышеуказанным рефлексом, само собой склонялось к этому, но в жизненно важных церковных вопросах, да и вообще в жизненно важных вопросах, никогда не нужно смотреть, как на критерий, на большинство.

Большинство всегда там, где власть и большинство. В арианскую эпоху большинство становилось арианским, в монофилицкую монофилицким, в иконоборческую иконоборческим, а в сиргианскую, соответственно, сиргианским. А в качестве критериев нужно смотреть на единичных свидетелей веры, настоящих святых, таких как Афанасий Великий, Максим Исповедник, Феодор Студид, Михаил Новоселов и им подобных. И подражать нужно стараться им, а не большинству. Вот и в 1945 году был такой свидетель. Святитель Иоанн Шанхайский. Он в то время находился на территории Красного Китая и тоже был участником просмотра фильма о якобы каноничном церковном соборе, якобы канонично избравшем патриарха Алексея. Вот его советским киношным пропагандистам развести не удалось.

Святитель Иоанн сразу понял, что ничего каноничного и законного в этом избрании и что РПЦНП абсолютно не свободна и полностью подчинена советской власти, а потому не может быть признана каноничной церковной организацией. То есть при тактической смене церковной политики московская патриархия не только не перестала быть сергианской, а наоборот стала таковой в еще большей, пожалуй, мере, превратившись в орудие внешней политики советского государства. В сети сейчас нетрудно найти полную подшивку журнала Московской Патриархии. Есть и отчасти доступные документы Совета по делам РПЦ, позднее Совета по делам религий. Можно почитать и, мне кажется, непредубежденному взгляду все станет ясно. Тут не нужно быть суперэкспертом, чтобы увидеть, что принцип отношений с советской властью у РПЦМП был единственно возможным для легальных структур того времени. Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть». Политика РПЦ-МП, как внешняя, включая вступление во Всемирный Совет Церквей, так и внутренняя, включая упразднение приходов, запрет на проповедь, ограничение для кандидатов в духовенство с высшим образованием и назначение новых епископов, всё это определялось на уровне ЦК КПСС и Совета по делам религии.

При этом гонения на настоящую Церковь не прекращались. Остатки истинно православной Церкви, ставшей катакомбной, методично уничтожались на протяжении всего Советского периода. Но полностью уничтожить Церковь так и не удалось.