197. Про рабство Богу и свободу

Задают два вопроса, которые очень между собой связаны. Первый вопрос более очевидный. Почему рабство Богу делает человека свободным? Потому что рабство, в любом случае, это же противоположная свободе. Может быть, хорошо быть рабом. А вот нет. Делает не таким рабом, которому быть хорошо, а именно свободным. Это один вопрос.

Или я бы сказал, что это половина вопроса. А вторая половина такая. Почему для праведных закон не писан? Это один и тот же человек спрашивает два разных вопроса. Но я думаю, что это один вопрос. Просто есть два понятия свободы. Есть такое поверхностное европейское, аристотелевское. И оно по-своему хорошее, конечно.

Но оно именно поверхностное. Что свобода предполагает свободу выбора. Поэтому нужен закон, например. Для того, чтобы ты не сделал неправильного выбора. Закон говорит, что тут надо выбирать только так. А если выберешь иначе, ты, конечно, можешь выбрать иначе. Но тебе за это прилетит. А рабство предполагает в этой логике отсутствие выбора.

И, соответственно, отсутствие свободы тогда. Но святоатическое понимание свободы глубже. Оно не отрицает этого. Просто повторю, что глубина же не отрицает своей поверхностью. Поэтому как поверхность это хорошо. Но внутренняя свобода — это не свобода выбора. А это какая-то самореализация. Мы же, например, не будем говорить, что Бог менее свободен, чем человек.

Но в то же время того, что в поверхностном смысле называется свободой воли человеческой, у него нет. То есть у него нет возможности грешить или не грешить. То есть выбора у него нет. Применительно к Богу нельзя говорить о выборе вообще. Потому что выбор — это некоторая потенциальность. Если кто знает такие слова, это означает… А потенциальность никакой у Бога быть не может. Все актуально.

Это и по византийским отцам, и по Фоме Аквинскому. И поэтому получается, что свободы в поверхностном смысле у Бога нет вовсе. Но сказать, что Бог поэтому не свободен, это тоже явно неправильно. Поэтому для человека может быть та свобода, и является целью человека, та свобода, которая принадлежит Богу. Если мы обоживаемся, мы получаем, как многие помнят, это выражение Максима Исповедника, идентичность Богу во всем, кроме идентичности по сущности. То есть получается, что в том смысле, в каком свободен Бог, становится свободен человек в обожине. И это не свобода выбора. Поэтому тут ответ на вопрос, как это рабство Богу может быть свободой.

Ну конечно, это на самом деле никакое не рабство. А рабство здесь говорится только в том смысле, что у человека нет выбора. Мы, конечно, начинаем путь к этому рабству Богу с того состояния, которое действительно похоже на рабство настоящее. То есть когда мы себя принуждаем к чему-то, нам хочется делать что-то другое, но мы все-таки делаем как надо. И вот тогда мы по страхам наказания, как раб или как наемник, обещания ради будущих благ, мы что-то такое делаем, чего могли бы не делать. Да, это еще не та свобода, которая в Боге, но это та свобода, которая у человека есть, поверхностная, которую мы употребляем правильным образом для того, чтобы приобрести свободу настоящую. А в свободе настоящей у нас уже нет этого выбора. То есть мы просто…

Как, например, для ребенка выбор, расти или не расти. Нет, он просто естественным образом растет. Наши действия в этой свободе, когда мы ее приобретаем. То есть воля Божья через нас уже происходит не потому, что мы себя принуждаем ей не сопротивляться, а потому что для нас уже естественно, что воля Божья – это воля наша. И здесь не будет никакого выбора. И в этом смысле уже далеко не прямом можно говорить о том, что это рабство. Но на самом деле, конечно, это то, что делает по-настоящему свободным. И вот та культура, в которой, так сказать, существует Аристотель, или Августин Японский, который тоже свободу трактует просто как свободу выбора, она остается где-то далеко позади.

И вот поэтому и праведникам закон не писан. Потому что закон нужен тому, кто может поступить так, а может иначе, и закон требует, что надо так. Или, по крайней мере, рекомендует в чем-то, что лучше так. А здесь человек уже, закон для него внутренний, о чем мы говорили в Ветхозаветской пророке, что вот будет новый завет, который будет на скрижалях сердца написан. То есть человек просто уже не может делать иначе. И вот это и есть рабство Божие Богу и, собственно говоря, то, к чему мы и стремимся, ради чего мы и живем. Редактор субтитров А.Семкин Корректор А.Егорова