18. Приходы и паства епископа Нектария： Нектарьевцы села Люмпанур ⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

Глава третья НЕКТАРИЕВСКИЕ СЕЛА ЛЮМПАНУР Вернемся к настоящим исповедникам из паствы и пастырей Владыки Нектария. Благочинный Василий Попцов в своих показаниях назвал еще двух посланников, которые, по его просьбе, бывали у Владыки Нектария в Казани. Это Федор Михайлович Мотовилов, крестьянин-середняк из деревни Кондратьевская Санчурского района. человек верующий, по его инициативе, между прочим, наш приход в села Люмпанур перешел в Викторовщину, сказал отец Василий. И Василий Евлампевич Кислицын из деревни Галкино Санчурского района, которого отец Василий посылал за миром для церкви к епископу Дмитрию Гдовскому, очевидно, в 1929 году. По пути Кислицын заезжал к Нектарию, но письма от него не привозил. Василий Евлампевич в эту поездку, будучи у Нектария, получил от него подарок. Подарок этот заключался в куске полотна с изображением или Ивана Кронштадтского, или плащаницы.

Эти простые, но крепко верующие крестьяне оставались непоколебимы в своем вероисповедании и после ареста епископа Нектария и единомысленных ему священников. Они были привлечены как обвиняемые по делу о беспорядках в Люмпонурской церкви 30 июня 1935 года и арестованы вместе с еще пятью крестьянами. В вину им менялось ведение систематической антисоветской агитации среди населения. организация и активное участие в массовом волнении в селе Люмпанур Санчурского района. И подчеркивалось, что при совершении этих преступлений обвиняемыми руководила враждебность к советской власти, вытекающая из принадлежности их контрреволюционному церковному течению, возглавляемому епископом Нектарием. Обвиняемые на допросах категорически отказывались признавать обвинения, никакой агитации не занимались и никаких беспорядков не устраивали, это они дружно отвердили на допросах, отрицая всякие политические разговоры и тем более антисоветскую агитацию. Последователями епископа Нектария они себя признавали и не отрицали связи с ним, но подчеркивали ее чисто практический характер. Так Федор Михайлович Мотовилов, В своих показаниях признал, что посылал посылки владыке Нектарию, но по его словам от владыки получали только уведомительные письма о получении этих посылок.

Других не получал и никому их не читал. Также признавая, что почти три года не ходили в церковь из-за того, что там не поминался епископ Нектарий, обвиняемые просто ссылались на канонический порядок такого поминовения, а Василий Евлампевич Кислицын даже заявил, что стал молиться дома и перестал ходить на молитву в церковь, так как вижу там среди священников смуту и беспорядки. Все обвиняемые также признали, что просили, а не требовали, от священника Серафима Пекла, который с 1931 года стал служить в их церкви, очевидно после ареста отца Василия Попцова, поминать епископа Нектария. Никаких угроз, ультиматумов никто ему не предъявлял, что единодушно заявили все обвиняемые. Между тем, в своих показаниях священник Серафим утверждал, что религиозные фанатики, ярые последователи епископа Нектария, как он их называл, неоднократно приходили к нему и требовали быть последователем Нектария, в противном случае оставить службу в Люмпануре. Поскольку он их требования не выполнял, то на этой почве был устроен массовый скандал. Кроме того, он заявил, что эта группа фанатиков ведет среди населения антисоветскую агитацию, распространяет слухи о войне и скором падении советской власти. Из материалов дела не совсем ясно, что же на самом деле произошло в Лимпонурской церкви 30 июня.

Священник Серафим утверждал, что к нему накануне приходили Игнатий Николаевич Ганичев, Василий Евлампевич Кислицын и Александр Федотович Мотовилов, потребовавшие от него не служить, либо публично с ОМОНа объявить себя последователем Нектария, в дальнейшем выступать против колхозов и т.д. По словам Серафима, он на это предложение ответил, что готов уйти, только этот вопрос должен решить приход. и что если есть священник, пусть приходит и служит. Так в воскресенье 30 июня пришел священник Николай Ажиганов, с которым они провели службу совместно. А уже после службы фанатики устроили какой-то шум в церкви, а когда их из церкви удалили, то они собрались на паперти и площади, но что они кричали, он не слышал. Священник Николай Дмитриевич Ажиганов Показал на допросе, что священник Серафим еще 16-18 июня объявил о своем намерении оставить служение и просил искать тебе священника. 18 июня он сдал церковное имущество церковному совету, а 19 июня к нему Ожиганову пришел Мотавилов и пригласил служить. 29 июня, придя в Лумпанур, священник Николай Ажеганов просил Серафима не покидать своего поста.

Но тот стоял на своем, сказав, что лично против Ажеганова ничего не имеет, и просил его служить. Отец Николай Ажеганов отрицал какие-либо контрреволюционные разговоры и защиту со своей стороны епископа Нектария. как непризнающего безбожной советской власти, и утверждал, что поминает Нектария только из-за любви к народу. А на вопрос, почему совершил освящение церкви, где производили моления колхозники, ответил, что не хотел никого оскорбить и делал это по просьбе Александра Федотовича Мотовилова и А. Векислицына. В протоколах допроса обвиняемых ничего об этом освящении нет. И только позднее, 4 февраля, когда был допрошен свидетель, псаломщик Лимпонурской церкви, указано, что освящение было произведено 23 или 25 июня бродячим попом Ажигановым и что его привел Александр Федотович Мотовилов. 28-29 ноября 1935 года Выездная сессия специальной коллегии Кировского краевого суда в Яранске пришла к выводу о невозможности вынесения обвинительного или оправдательного приговора из-за недостаточности материала и определила произвести доследование.

Виновные были освобождены из-под стражи с подпиской о невыезде. К тому времени скончался Василий Евлампиевич Кислицын. Согласно сообщению начальника яранской тюрьмы, он умер в Яранской народной больнице от сердечной слабости и истощения 6 сентября. Как ни странно, но доследование привело к закрытию дела. Постановление оперуполномоченного третьего отделения социально-политического отдела УНКВД по Кировскому краю от 26 февраля 1936 года сообщало о прекращении уголовного преследования в отношении остальных четырех обвиняемых. Мотовилова, Ганичева, Журавлёвой и Кислицыной, поскольку следствием не добыто достаточного количества конкретных фактов антисоветской деятельности для привлечения указанных лиц к ответственности. Как ни странно, следствие не доказало вину убежденных антисергиан-нектарьевцев. Конечно, сыграло роль их осторожное разумное поведение на допросах, дружное отрицание всех обвинений.

Однако, сколько известно подобных дел, когда любые показания и заверения в лояльности были бесполезны и обвиняемые подвергались жестоким наказаниям и при менее очевидных антисоветских настроениях. А здесь убежденные религиозные фанатики, нектарьевцы, известные своим отрицательным отношением к колхозам, устроившие обструкцию сергиевскому священнику, получили оправдательный приговор. Поразительно, но это редкий случай. И это ведь еще только начало 1936 года, впереди 1937, 1938 годы и 1940, когда пощады им уже не будет.