16. Ответы ОГПУ ⧸⧸ Вятский исповедник： святитель Виктор Островидов

Ответы епископа Виктора на 15 вопросов ОГПУ. 18 января 1928 года епископ Виктор был вызван в Вятское отделение ОГПУ, где должен был письменно ответить на предложенные ему вопросы. Возвратившись из Вятки в Глазов, владыка записал свои ответы на вопросы по памяти или черновику и разослал своим единомышленникам. В дальнейшем копии этих ответов получили широкое хождение в Вятской епархии и далеко за ее пределами. Не все вопросы удалось вспомнить, как отмечал сам Владыка, ввиду их трудности, сложности и точности, но смысл их можно уловить из данных ответов. Первый вопрос оказались отношения к декларации во званию митрополита Сергия и его синоду. Владыка отвечал с присущей ему прямотой подробно и обстоятельно, порой даже слишком. Особенно, когда он излагал учения о церкви, при этом он подчеркивал, что так верует и простой народ.

Цитата. Лично я вырос среди простого народа, сын дьячка, и всю свою жизнь провел среди простого народа, в монастырях. Как народ верует, так верую и я. А именно, мы веруем, что спасаемся во Христе Иисусе, благодатью Божию. Эта благодать Божия присуща только Православной Церкви и преподается нам через святые таинства, а мы лишь служители этого благодатного спасения. И веруем, что сама Церковь есть дом вечного благодатного спасения от всей жизни погибели. а не внешняя какая-либо организация политическая. Как благодатный союз верующих, Церковь может не иметь и не должна иметь никакой политической организации среди своих членов.

Католическая Церковь учит иначе. Которые как граждане имеют одну общую для всех политическую гражданскую организацию, по которой они находятся в зависимости от гражданской власти. Владыка Виктор утверждал, что его мало интересуют вопросы внешних условий жизни человека и что главное для него – спасение души, которое совершается в православной церкви. «Православная церковь, – пишет он, – есть единственная благодатная церковь, в которой, благодатью Божией, и совершается наше спасение от этой жизни погибели. От падения от православия обновленцы, извращение существа Православной Церкви, Сергиевский Синодал, лишает человека благодати Божией, благодати спасения. По этой причине Владыка Виктор и не принимал декларации митрополита Сергия и не признавал его Синод. Цитата. «Персональный состав Синода не имеет большого значения в деле его приемлемости.

Неприемлема сама платформа этого Синода, ибо она видит в Церкви внешнюю политическую организацию, которую объединяет с гражданской организацией власти СССР, и, сообразно с этим, намечает соответствующую внешнюю политическую деятельность для Православной Церкви, и тем толкает Церковь на путь новых потрясений и неожиданностей, извращает вместе с этим само существо Церкви». Это очень важное заявление епископа Виктора. Недаром в машинописной копии оно было напечатано большими буквами. Заблуждение митрополита Сергия, по мнению владыки Виктора, происходило из неправильного учения о церкви. Так и в ответе на первый же вопрос, чем объяснить появление, воззвание декларации Сергия от 29 июля 1927 года, владыка Виктор написал, с церковной неправильным учением о Церкви и о деле спасения нашего во Иисусе Христе. Это принципиальные заблуждения митрополита Сергия, а с гражданской – желанием избавиться от того стеснительного и беспокойного положения, в котором находятся иерархи Православной Церкви». Справедливо заметив, что обвинения в контрреволюции, которые возводят декларации на Православную Церковь, прежде всего относятся к самим подписавшим, и они искренне раскаиваются за себя и за других и искренне обещают переменить свое настроение в отношении к власти СССР. Владыка Виктор далее в ответе на второй вопрос подробно излагает, в чем состоит заблуждение митрополита Сергия.

Воззвание есть удаление от истины спасения. Оно смотрит на спасение как на естественное нравственное совершенствование человека – языческое философское учение о спасении. Или иначе, как на основании Царства Божия на земле. А для осуществления его, безусловно, необходима внешняя организация. По моему мнению, это заблуждение, которое я обличал в лице митрополита Сергия и известного митрополита Антония Храповицкого еще в 1912 году, предупреждая, что они этим заблуждением потрясут Церковь Православная. Это мною сказано было в статье «Новые Богословы», напечатанной в старообрядческом журнале «Церковь №16» за 1912 год и подписанной псевдонимом «Странник». Они знали, кто это напечатал, и нерасположение их я долго на себе испытывал. В силу этого своего заблуждения они не могут мыслить церковь без внешней организации.

А так как власть СССР как гражданская политическая организация в этих отношениях для них неприемлема, так как стесняла их внешнюю различную деятельность, умаляла внешнее их положение, то вполне возможно и их противодействия этой власти. А потом они раскаялись в этом, сознали свою ошибку или, вернее, бесполезность противодействия. То же самое в отношении митрополита Сергия епископ Виктор излагал в письме епископу Аврааму Дернову. Или вы думаете, что Сергий лучше Антонина? Его заблуждение о церкви, о спасении в ней. Мне были ясны еще в 1912 году, когда я писал о нем в старообрядческом журнале, что придет время, и он потрясет церковь. Так оно и вышло. Уподобляя митрополита Сергия и архиереев его синода обновленцем, владыка Виктор указывал на их разрушительную для церкви деятельность и, не обинуясь, называл их «волками в ограде Христовой», предателями Церкви Божьей.

Цитата. «Мы с детскую простотую веруем, что сила Церкви не в организации, а в благодати Божьей, которой не может быть там, где нечестие, где предательство где отречение от православной церкви, хотя бы под видом достижения внешнего блага церкви. Ведь здесь не простой грех митрополита Сергия и его советчиков, о, если бы это было только так. Нет, здесь систематическое по определенному плану разрушение православной церкви, стремление все смешать, осквернять и разложить духовно. Здесь заложена гибель для всей православной Российской Церкви, а именно сознательное приспособление ее, небесной Христовой невесты, служению миру, то есть злу, ибо мир во зле лежит. Поистине эти злоумышления против Церкви не от человека, а от того, кто исконен был человекоубийцем и кто жаждет вечной погибели нашей. Слугами ковоя сделались новые предатели. подменив самую сущность православной Христовой Церкви, они сделали ее изнебесной, земной и превратили из благодатного союза в политическую организацию.

Поэтому, как уже было сказано, епископ Виктор и отделился от митрополита Сергия и его синода. И в ответе на вопрос о целях выступления еще раз повторил эту мысль. «Я имею только одну цель. спасение своей души, так как веруют, что они, сергиевские синодалы, разрушают православие, померщают его, оземленяют его и совсем извращают сущность православной церкви, и тем лишают человека спасения. Затем в ответах на вопрос о методах борьбы и ее введении на местах он подчеркнул, что как таковой борьбы и не было. а был только отказ от духовного руководительства митрополита Сергия. Цитата. «Мы только отделили себя от тех, кто заявляет нам «мы ваше начальство, а потому за непослушание запрещаем» и прочее.

В отношении же к подчиненным, мне, пастырям и мирянам, а тем более к чужим, я никаких запрещений, угроз, проклятий, лишений и проявлений какой-либо злобы не предпринимал и никогда не предприму. Так как дело веры, дело спасения есть дело свободы, дело совести, дело выбора, а не насилия. Епископ Виктор также писал, что все это чисто церковное внутреннее дело. Безусловно, все должно быть только внутри Церкви, как Дома Божия, ибо все течение возникло и имеет в виду исключительно душу и ее вечное спасение, а не внешние условия жизни человека. потому никакого отношения к политической жизни иметь не может». И далее на провокационный вопрос о возможности затрагивания политической жизни граждан Владыка заявил «Если правительство разрешит, то я могу бы лично явиться туда, где это имело место, разъяснить и успокоить, хотя бы на том месте мне и угрожала смерть». Никогда не откажусь ни от каких заданий со стороны правительства, не связывающих моей совести, чтобы только доказать, что мы не злоумышляем ничего против него. Будучи вырванной из контекста, это заявление вместе с ответами на последний вопрос о справедливости, социальной революции и т.

п. может смутить, особенно если сопоставить их с заявлениями епископа Нектария, не скрывавшего своего категорического неприятия безбожной власти. Однако следует оговориться, что последние заявления владыки Нектария относятся к 1931 году, а во время первого следствия в 1925 году он во всех своих показаниях и письменных заявлениях, так же как и епископ Виктор, пытался доказать свою полную лояльность и аполитичность. В то время так поступало большинство православного духовенства, следуя примеру патриарха Тихона. пытавшегося очиститься от политики и путем гражданского примирения с безбожной властью найти возможность для законного существования церкви в советском государстве. Напомню, что в первые годы революции постановления Собора 1917-1918 годов и послания патриарха Тихона выражали крайне отрицательное отношение к советской власти. и не столько определяли, сколько констатировали отсутствие взаимоотношений между Церковью и безбожным государством. В 1923 году позиция Патриарха изменилась, по крайней мере внешне, и в своих «покаянных» заявлениях он объявил, что он не враг советской власти и раскаивается в своей прежней антисоветской деятельности.

Эти заявления Патриарха многих ввели тогда в смущение Не все согласились с выраженной в них лояльностью. Однако изменение позиции патриарха с пониманием воспринял даже такой противник безбожной власти, как глава Русской Православной Церкви за границей митрополит Антоний Храповицкий, известный своей строгой бескомпромиссной позицией и прямолинейностью суждений в отношении советской власти. Сразу же после опубликования заявлений патриарха митрополит Антони в статье под заголовком «Не надо смущаться» убедительно показал, что заявления патриарха, хотя и являются, безусловно, уступкой безбожникам, но еще не погрешают против церковных канонов и преданий в целом. И что, идя на внешнее примирение с советской властью и пытаясь найти какое-то положение для церкви в Савдепии, Если и не правовое, то хотя бы терпимое. Патриарх, с чисто церковной точки зрения, не совершил преступления ни против веры, ни против народа. Насколько было оправдано и целесообразно такое изменение отношения к советской власти, показала сама жизнь. Это отдельная тема, которой посвящено огромное количество церковно-исторической литературы. И, конечно, она до сих пор еще не исчерпана, и далеко не все, связанное с ней, окончательно разрешено.

Здесь мы не будем ее касаться и лишь отметим следующее. Во-первых, в кавычках «покаянные заявления» патриарх делал от своего имени и ни на кого не налагал бремени, тем более не подвергал прещениям за несогласие. Во-вторых, патриарх никогда не приступал ту грань, которая отделяет политическую лояльность от подчинения церкви безбожной власти и, сохраняя церковную свободу, не позволял безбожникам вмешиваться во внутреннюю жизнь церкви. Здесь принципиальные различия с Сергием. В этом отношении заявления епископа Нектария на следствии в 1925 году и ответы на вопросы ОГПУ епископа Виктора в 1928 году полностью совпадали с позицией патриарха Тихона. Заявляя, что они не являются врагами советской власти, как граждане, и стараясь уверить власти в своей гражданской лояльности, вятские святители, так же как и патриарх Тихон, пытались найти для церкви хоть какое-то положение. статус вивенди в безбожном государстве. При этом они исходили из церковного принципа отношений к политической власти.

Этот принцип епископ Виктор четко изложил в ответах на вопросы о ГПУ. Цитата. По внутреннему существу своему церковь должна быть не от мира сего, именно по тем духовным интересам, которые она удовлетворяет для своих верующих членов. Она и есть благодатный союз для благодатного спасения верующих граждан. Платформа жития граждан в отношении их к власти СССР точно и ясно указана нам в Слове Божьем. Первое. На основании слов самого Господа мы не должны смешивать церковное, благодатное Божие с гражданским. Известные слова Господа «Воздавайте кесарево кесарю», то есть гражданское гражданскому.

а Божие – Богу. 2. Отношения верующих к гражданской власти должны быть искренни и чужды всякого лукавства по голосу совести, как учит апостол Павел. Кому по занимаемому им месту подобает честь, мы должны воздавать честь. Кому определенный сбор – отдавать сбор. Кому налог или оброк – должны отдавать налог. 3. Вся жизнь православного христианина должна быть по апостолу Петру Так построено в отношении гражданской власти, чтобы мы не могли подавать и повода к обвинению нас в каких-либо политических преступлениях.

Но должны ходить как рабы Божьи, а не как прикрывающие именем свободы зло, то есть возмущение против гражданской власти. Таким образом, все выражения лояльности архиереев на первый взгляд совершенно неожиданны, особенно для таких епископов, как владыки Виктор и Нектарий. признанных одними из самых крайних по своей категоричности суждений в антисергианской оппозиции, они не противоречили церковному учению о взаимоотношении церкви и государственной власти и не были безусловны. В этом плане интересно сопоставить заявление епископа Виктора о выполнении заданий со стороны правительства с подобным же заявлением на допросе митрополита Иосифа Петровых о его готовности на все, что нужно в пределах возможного для восстановления доверия власти. Епископ Виктор писал о выполнении заданий, не связывающих его совесть. И митрополит Иосиф подчеркивал, что готов на все в пределах возможного. И это возможно несомненно ограничивалось рамками, дозволенного церковным преданиям. Заявляя, что он никакого отношения к политике не имеет и не позволит использования своего имени ни в чем контрреволюционном и ни в чем противосоветском, митрополит Иосиф твердо добавлял.

Но и совестью своей торговать я не намерен, и всякую попытку использовать свои силы, вопреки декрету о невмешательстве в дела чисто церковные и духовные, встречу с отпором. Ничуть не боюсь погрешить этим против власти гражданской, если только она верна своим же собственным декретам и духу своих постановлений. о свободе веры и свободе каждого. Также епископ Виктор писал, что не только не протестует, но и радуется декрету отделения церкви от государства, но при этом указывал и на необходимость соблюдения декрета. Государство одно само ведает всю внешнюю жизнь человека, а церковь знает исключительно духовные нужды верующих и все, относящееся до молитв. Мы не протестуем Весьма радуемся декрету отделения церкви от государства, но, к сожалению, правительство не верит искренности наших заявлений об этом. Ссылка на декрет не случайна. Формально он не только допускал существование религии в советском государстве, но и давал возможность даже для легальной деятельности различных религиозных организаций.

Митрополит Иосиф, напоминая представителям власти о декретах советской власти, выражал недоумение по поводу преследования антисергианской оппозиции. «Ведь у нас есть столь красивые, но уже ли лживые, декреты о свободе совести». об отделении церкви от государства, о свободе всякого вероисповедания, о невмешательстве в чисто церковные дела, о запрещении поддерживать одну религиозную организацию в ущерб другой. И если законы пишутся для того, чтобы их исполнять, то не там ли настоящая контрреволюция, где эти революционные законы не исполняются, и этим самым они только роняются, уподобляясь филькиным грамотам? Если закон о запрещении поддерживать одну какую-либо религиозную ориентацию, ущерб другой, не есть такая Филькина грамота, то я не вижу препятствий для введения в безвредное для государства русло и этой новой антисергианской, но отнюдь не антигосударственной ориентации». В логике рассуждений митрополиту Иосифу не откажешь. И вряд ли представители советской власти могли ему что-либо возразить или опровергнуть обвинения в контрреволюции, которые митрополит столь умно и тонко им предъявлял в ироничной и внешне наивной форме. Это была своего рода церковная дипломатия, попытка достигнуть какого-то соглашения с явным врагом, договориться с советской властью на основании ею же провозглашенных законов, соблюдение которых могло обеспечить Церкви вполне сносное существование.

Именно к ним и апеллировали как митрополит Иосиф, так и епископ Виктор и другие архиереи. Другое дело, что провозгласившие эти законы власти на практике вовсе не собирались их соблюдать. Все в кавычках красивые советские декреты и законы на деле являлись полной фикцией и для насквозь пропитанной ложью власти служили лишь цивилизованным в кавычках прикрытием ее жесточайших гонений на церковь. Вся система советского государства была построена на исполнении решений Политбюро, ЦК, Компартии, воплощаемых в жизнь силовыми органами ОГПУ, НКВД, которые руководствовались не Конституцией, а директивами своего начальства. Третий отдел секретной оперативной части ОГПУ, занимавшийся церковными делами, прямо назывался ликвидационный. Избежать гонений, доказав свою аполитичность, построить всю жизнь православного христианина в отношении гражданской власти на апостольских принципах, как писал владыка Виктор, чтобы не подавать и повода к обвинению в каких-либо политических преступлениях, не получалось. Отделить религию от политики в государстве, основанном на воинствующем атеизме и сознательном богопротивлении, поставившем свою целью полное искоренение религии, было невозможно. Сама религиозная вера неизбежно становилась серьезным политическим преступлением, подрывающим основы этого государства, скорее антигосударства.

Как ни старались православные очиститься от политики, их все равно признавали врагами советской власти и обвиняли в политических преступлениях. При всей своей аполитичности и лояльности, гражданской лояльности, они никак не могли стать, подобно митрополиту Сергию и его сторонникам, такими же верными гражданами Советского Союза, как того хотелось безбожной власти. Церковные принципы взаимоотношения церкви и государства, как они были изложены епископом Виктором, воздавайте кесарево гражданское кесарю гражданскому А Божие Богу не устраивали богоборцев, ибо они посягали на Божие и требовали полного подчинения себе, не только внешнего подчинения, но и внутреннего, в идеологии. Потому те, кто отказывался подчиниться, неизбежно становились их врагами, подлежащими изоляции и уничтожению. 18 января 1928 года, когда епископ Виктор написал о своей позиции в Вятском отделе ОГПУ, его еще не тронули и пока отпустили. Согласно чекистскому плану, оппозиция митрополиту Сергию должна была набрать силу, и поэтому аресты даже самых активных ее деятелей намеренно производились не сразу, но оставили владыку Виктора на свободе ненадолго. и продолжали пристально следить за его деятельностью.