159. О проповеди своей жизнью

Закономерный вопрос люди задают. Если, о чем мы постоянно говорим, проповедь монаха – это сама его жизнь, и вообще жизнь христианина является проповедью, то как тогда быть с тем, что монашеские добродетели предполагают, что свою жизнь надо скрывать, никакой проповеди не стремиться. Вот, да, это действительно, если ты настраиваешься на монашество, ты абсолютно не должен думать, что причинить пользу, так сказать, кому-нибудь. Надо действительно понять, что это совершенно не твое занятие. Твое занятие – спасать собственную душу, и поэтому ты в качестве монаха не имеешь никаких задач проповеди. И даже чем меньше о тебе знают, тем лучше. И, в общем, тут надо совершенно этим не смущаться. Если даже ты уходишь от каких-то разговоров о христианстве, когда тебя спрашивают, то, в общем, тоже этим не надо смущаться, потому что задача монаха вовсе не в том, чтобы объяснять разным интересующимся христианству, а в том, чтобы поменьше отвлекаться на общение с людьми.

Конечно, если монах является священником, то здесь возникает противоречие, и это давно известное противоречие. Теоретическое его решение в том, что монаху не надо становиться священником, тем более епископом. Практическое, как мы понимаем, разрешение может быть более сложное. Но вопрос задают не об этом. Если не надо становиться священником и епископом данному монаху, то вот и надо просто спокойно всех избегать. И тогда возникает ещё один вопрос. А вот разные близкие люди, которые на близкой дистанции наблюдают монаха, которые при этом всячески скрывают свою жизнь более или менее неуспешно, они не видят никакого различия. Слава богу, если они не видят никакого различия.

С тем, как он раньше был не монахом, а потом стал монахом. Лишь бы самое для них страшное, чего они, может быть, не совсем даже несправедливо боятся, что они увидят какое-нибудь различие, что он был там как-то, может быть, ничего так, а потом совсем сошёл с ума, когда стал монахом. Если они не видят такого различия, то это уже прекрасно. К сожалению, я об этом упомянул, потому что бывают случаи, когда такое различие возникает и увидят. Но если человек просто остаётся и сохраняет какой-то здравый смысл, и для окружающих нет никакой разницы, монах он или нет, то это как раз правильно. Тем более, что многие монахи, живущие в миру, они общаются с разными людьми, которые уж точно должны понимать, что этот человек в том, что касается сферы их общения, непредсказуемый и вменяемый, нормальный. А что такое монах, они не знают. Для них это тоже непредсказуемость и ненормальность.

Поэтому ему не надо это знать. Поэтому не надо смущаться тем, что твоя жизнь не проповедует. Если ты людям не делаешь особенной гадости, то это уже некоторый плюс. И даже если они при этом знают, что ты христианин, то это уже даже некоторая слабенькая, но действенная проповедь христианства. Она очень слабо действует, но всё-таки она действует. А если ты им ещё что-нибудь хорошее делаешь иногда, то тем более. Но к большему стремиться не надо. Поэтому надо стремиться не к тому, чтобы спасти народы или хотя бы открывать им высокие смыслы жизни и наставлять их к обращению, а к тому, чтобы просто не забывать самого себя и быть в мире с Богом и самим собой.