151. Об устройстве монашеского богослужения и об акафистах

Задаю довольно важный вопрос о устройстве монашеского богослужения. Причем здесь не стоит особенно резко разграничивать между устройством богослужения в келье и в церкви, коль скоро церковное богослужение, как имеется в виду в этом вопросе, обращено преимущественно к монашествующим. И таким важным моментом стала русская традиция обилия акафистов, в том числе и в келейном богослужении. Да, конечно, многие амеряне даже акафисты… Но акафисты любят в основном те, кто не понимает остального богослужения. Даже вот такие традиции, которые в московской патриархии сохранились от дореволюционного времени, когда служится маленькая вечерняя, а потом большой акафист. Вечерняя служится с дикими сокращениями, так можно сказать, конспект вечерней служится вместо самой вечерней, но зато потом акафист поет от души всем народом. Вот это вот понятная такая служба.

Это от непонимания смысла богослужения, суточного круга. И многие даже амеряне к этому относятся довольно плохо. Особенно массовая продукция акафистов, которые как-то очень отдаленно написаны в подражании этому великому акафисту Богородице, который у нас в субботу акафиста служится. Но подражание, мягко говоря, неумелое. Конечно, это просто оскорбляет чей-то эстетический вкус, у кого он есть, хотя это может быть и не главное, конечно. Понятно, что этот соблазн распространяется недалеко не на всех, но, тем не менее, среди монашествующих есть такая тенденция носовать в себя в правило келейное побольше всяких акафистов. Это, конечно, от святых отцов совершенно не унаследовано, хотя, может быть, в России какие-то образцы XIX века найдутся. То есть наверняка найдутся, конечно.

Здесь есть некоторое извращение смысла. Всё-таки как устроена молитва? В центре молитвы устроена, как мы помним, молитва умная, для которой всё остальное выстраивается так, чтобы ей помогать. И вот из того, что выстраивается вокруг, чтобы помогать, умная молитва важнейшее значение имеет, хотя не исключительно, так называемая псалмопения. Как устроена монашеская псалмопения? Почему в него не влезает акафист, заодно скажу. Но сразу предупрежу, что, хоть я это всё скажу, но надо сказать, что плохое псалмопение, то есть, грубо говоря, плохая молитва – это всё равно намного лучше, чем никакая. Поэтому если кто-то молится хотя бы так, а по-другому ему трудно, то, особенно в качестве какого-то временного явления, это точно лучше потерпеть, потому что опасно отговорить людей от какого-то привычного им, пусть и далеко не совершенного вида молитвы, не дав ничего взамен того, что они бы понимали.

То есть, может, они по-другому вообще молиться не смогут. Но я всё-таки говорю больше к тем, кто как-то не имеет вот такой уж засыпленности на акафистах, которые либо способны молиться иначе, либо они могут научиться, и для них вопрос, чему именно обучаться. Акафистам обучаться не надо вообще, потому что испокон такого не было в церкви, чтобы были эти лишние акафисты. Итак, как устроена псалмопения? Псалмопения – это богослужение суточного круга. Литургия, напомню, с Евхаристией в него не входит, это совершенно отдельно. И главное, на чём оно стоит, – это чтение псалтири. Поэтому если ты не можешь служить по уставу, это могут быть самые разные причины, не только неумения, но какие-то и технические ограничения могут быть, то будет уже хорошо, если просто читать псалтири, так вот взад-вперёд, просто по всей-всей псалтири подряд.

Это не будет суточным кругом, но это будет важнейшей его частью. И надо сказать, что многие монахи вот так вот и спасались, ничего другого они не служили, кроме умной молитвы и псалтири. Псалтирь при этом они, конечно, знали наизусть, но и много кто знал наизусть раньше. Но если всё-таки можешь служить что-то кроме псалтири, то надо служить утреннюю, вечернюю. Вечернюю вообще легко служить, она маленькая всё-таки, даже если не сокращать, она маленькая. И эти службы хороши тем, что они форматируют день. То есть вот семь служб суточного круга, она каждая к своему времени, и получается, что весь день делится на какие-то обозримые фрагменты, каждая из которых начинается молитвой не очень долгой, или даже просто короткой, если говорить о тех фрагментах, которые в середине дня, среди рабочего времени, но которые как-то помогают собраться. Здесь, конечно, каждый смотри, как ему удобно, но вот так вот и часы, если служить в своё время, помогают.

Я имею в виду особенно третий, сейчас шестой, девятый, которые служатся в соответствующее время. В соответствующее время, напомню, что третий час, счёт у нас шести утра в этом случае идёт, третий час – это девять утра, шестой – это двенадцать, и девятый – это три часа дня. Вот в Эфиопии до сих пор так считают часы, вполне в светских целях, вот очень удобно, но мы, к сожалению, не в Эфиопии. Но и все остальные службы тоже. Утренняя, конечно, длинная, одному служить её по уставу просто тяжело, хотя возможно, а вдвоём уже и не тяжело, но это уже кто как может. Поэтому просто службы, они добавляют в Псалтири, во-первых, они содержат Псалтири, чтобы регулярно считалось Псалтири в каком-то количестве, в минимальном. Во-вторых, они к ней добавляют что-то, связанное со святыми этого дня, с праздниками, с днём недели, что тоже очень важный цикл. И это так вот вовлекает в церковную жизнь человека в том смысле, что соединяет его со всеми святыми, которые празднуются, которые тоже так молились.

Это очень помогает, если нам самим это трудно. Конечно, если у нас самих внутренняя молитва, то нам это не нужно. Но я говорю сейчас к обычным людям, которых внутренняя молитва нуждается во внешнем скелете, в костылях и подпорках, и вот для них это богослужение всё является, я бы сказал, необходимым. Вот. Поэтому вот ему и нужно учиться. Оно специально для этого придумано. А когда и развивалось в соответствии с этими потребностями. Конечно, всего, что нам предлагает суточный круг, не отслужишь, но надо смотреть, что конкретно для меня наиболее подходит, наиболее удобно, наиболее исполнимо.

Даже, может быть, хотелось бы что-то одно, а наиболее исполнимо окажется другое. Надо смиряться и делать то, что делается. Но вот такое богослужение, которое отбрасывает псалтирь, которое отбрасывает суточный круг, которое… Это уже само по себе плохо. Начнём с этого. Потому что, в принципе, за пределами псалтиря и суточного круга у нас есть Иисусова молитва. Вот она должна быть. А вот какое-то, не пойми что, оно…

Ну, это подозрительно и, скорее всего, плохо. А если мы дальше смотримся в эти акафисты, ну, что они дают для умного делания? Как они ему обучают? Я думаю, что кто задаёт такие вопросы, они сами, например, представляют уровень этих акафистов, что это, конечно, что это какие-то… Нет, я всё-таки сказал, что я не буду говорить, вот и не буду. Поэтому надо служить, как служили святые асы, как они нас научили, и не выдумывать.