15. Тайные выборы патриарха ⧸⧸ Свт. Иосиф Петроградский

ТАЙНЫЕ ВЫБОРЫ ПАТРИАРХА Через день после опубликования завещательного распоряжения митрополит Иосиф был арестован. Арест был связан с так называемыми тайными выборами патриарха, предпринятыми по инициативе близких к митрополиту Сергия Архиереев, решившихся в условиях невозможности проведения церковного собора провести избрание патриарха путем тайного опроса и сбора подписи Архиереев. История с этими выборами до конца остается неясной. Это была затея канонически сомнительная, ибо собор, как живое и личностное единение в Святом Духе, не может быть заменен никаким собором подписей, а политически чрезвычайно опасное, если сказать, не провокационное. Осенью 1926 года епископ Павленк Крушечкин, которого считают главным инициатором этого дела, и еще ряд клироков, получивших от митрополита Сергия обращение к архиереям по поводу предпринимаемых выборов, стали объезжать епископов и собирать их подписи под актом избрания предложенного кандидата в Патриархию. Ближенство опрошенных архиереев высказалось за кандидатуру митрополита Казанского Кирилла. как повествуют составленные в Москве документы 1930 года из архива архиерейского синода Зарубежной Церкви. В ноябре 1926 года имелись уже подписи 72 епископов под актом избрания митрополита Кирилла Патриархом.

Казалось, вопрос мог быть уже решен, но как раз в этот момент произошло событие, нарушившее все планы и предположения. Епископ Павлин был арестован в Москве, где он находился проездом. Вслед за его арестом посыпались другие. Был арестован ряд епископов, чьи подписи стояли одними из первых под актом избрания митрополита Кирилла. Архиепископ Корнилий, епископ Григорий Козлов и другие. Был арестован в ссылке, где он находился в Зырянском крае и брошен в ядовитую тюрьму, митрополит Кирилл. в начале декабря 1926 года был арестован в внешнем Новгороде и привезен затем в Москву во внутреннюю тюрьму ГПУ и митрополит Сергий. Митрополит Иосиф был допрошен 10 декабря 1926 года.

Поначалу митрополит не назвал имени епископа Павлина, но когда исследователь напрямую спросил, звали ли приезжавшего епископа Павлиным, митрополит Иосиф ответил утвердительно, показав далее. Павлин не объяснил, что желая положить конец неопределенному положению в церкви, он собирает мнение о возможности избрания патриарха или вообще главы церкви. Я указал на записочке, запечатанной в конверт, что желательным кандидатом считаю Кирилла Митрополита или Сергия. Я вовсе не считал, что, давая свое мнение, присоединяюсь к какому-то решению, долженствующему заменить собой соборное решение. Я имел в виду совещание, которое должно было состояться в городе Владимире. Полагал, что это просто предварительный обмен мнениями перед совещанием. Павлин мне не говорил, что сумма мнений по этому вопросу будет иметь характер постановления Собора. Я сам считаю Собор по переписке нелепостью.

Зная это, я ни в коем случае своего мнения не подавал бы по указанной причине. Сам я лично митрополита Кирилла не знаю, настроение его и отношение к совласти тоже не знаю. Но знаю, что ему доверяют церковные деятели. И мое мнение, и конверт, в котором было это вложение, было скреплено печатью. Впрочем, не помню, была ли печать на конверте. На том же допросе прозвучал и такой вопрос следователя. А вам известно было, что митрополит Кирилл подвергался репрессиям за антисоветскую деятельность? Митрополит Иосиф ответил.

Мне было известно, что он страдал, а за что, я не знаю. После двух допросов 10 декабря 1926 года митрополит Иосиф был выслан в бывший Маденский Николаевский монастырь Новгородской епархии без права выезда. Отметим, что главные инициаторы акции епископ Павлин и митрополит Сергий в апреле 1927 года были выпущены из тюрьмы в то время, как арестованные по этому делу архиереи были сосланы по всем концам страны, а некоторые были даже заключены в концлагеря. Это насторожило многих. Перед Церковью все эти события конца 1926 года остаются загадочными и непонятными. Была ли тут грандиозная провокация, имевшая целью избавиться от определенной части по чему-либо неудобных епископов? Имело ли место трусливое предательство тех, кто первый попал в ГПУ в ноябре 1926 года? Может быть даже случайно?

Все это разрешит когда-нибудь история. Факт освобождения митрополита Сергия в тот момент, когда репрессии против церкви по всей России все возрастали, когда участие его в деле выбора митрополита Кирилла за каковую целый ряд епископов поехал в отдаленные ссылки, было несомненно. Сразу же возбудил ряд опасений и тревог, которые усилились, когда 22 апреля 1927 года был освобожден и епископ Павлин. И когда 18 мая в Москве было неожиданно создан Синод. Для людей дальновидных стало несомненно, что между митрополитом Сергием и советским правительством в лице ГПУ во время его тюремного заключения состоялось какое-то соглашение, которое поставило его самого и близких ему епископов в совершенно исключительное положение наряду с другими. Сам митрополит Кирилл отрицательно отнесся к этим выборам. О них он узнал только в феврале 1927 года от начальника 6-го отделения секретного отдела ОГПУ Тучкова. Спустя два с половиной года митрополит Кирилл писал в письме епископу Иосафу Удалову, Но митрополит Сергий опытный делец, он сделал меня центральной личностью, совершенно неведомой мне затеей об избрании меня в Патриархи, а затем хочет сделать центром каких-то неведомых, но граничащих, по вашим словам, суголовщины выступлений против него.

Выписка из данного письма содержится в письме епископу Иосафа, епископу Дамаскину Цидрику, находящемуся в следственном деле последнего. Очевидно, это было соглашение о легализации церковного управления, которое ОГПУ настойчиво навязывала Церкви с 1925 года. Взамен разрешения на осуществование административной организации Церкви в рамках Советского государства у церковных иерархов требовались определенные обязательства. заявление о полной солидарности церкви с советской властью, исключении из числа управления неугодных епископов, осуждение заграничных епископов и тому подобное, что означало такая легализация, хорошо понимали многие иерархи. Получая легализацию, церковная организация вступала в известные договорные конечно несчастные отношения с правительством, принимая на себя ряд обязательств. Права, полученные ею при этом, как показала история, не входили за пределы те, кои предусмотрены советским законодательством. То есть фактически церковь не получала ничего, обязательства, ожидаваемые ею, были громадны. Она допускала, признавала права правительства регулировать свою внутреннюю жизнь, то есть фактически вступала в такие отношения с правительством, которые напоминают положение Государственной Церкви с наличием всех привилегий государства, предусматриваемых этим положением и при отсутствии таковых для Церкви.

Всякий дальновидный и сознательный ум не может не понимать, что советское государство, приобретая право вмешиваться во внутреннюю церковную жизнь, не может использовать их иначе, как в интересах разрушения церкви, и поэтому признание церкви этих прав равносильно самоубийству. Понятно, почему поговорческим властям не удалось добиться согласия на такую легализацию ни от патриарха Тихона, ни от митрополита Петра, ни от самого митрополита Сергия во время его первого заместительства до ареста. Проект декларации, составленный им тогда, в мае 1926 года, был выдержан вполне в церковном духе, поэтому, очевидно, и не был принят властями. Категорически отвергли условия подобной легализации и митрополит Кирилл и архиепископ Серафим Углический. В феврале 1927 года Тучков специально прибыл в Вятскую тюрьму для встречи с митрополитом Кириллом, который там в это время содержался. подчеркнув, что он не сомневается, что разговаривает с будущим патриархом, Тучков намекнул на возможность скорого изменения в судьбе заключенного митрополита и предложил ему условия легализации русской церкви. «Если нам нужно будет удалить какого-нибудь архиерея, вы должны будете нам помочь, если он будет виновен в каком-либо церковном преступлении», — спокойно отвечал владыка Кирилла. В противном случае я скажу, брат, я ничего не имею против тебя, но власти требуют тебя удалить, и я вынужден это сделать.

— Нет, не так. — нетерпеливо и резко возразил Тучков. — Вы должны сделать вид, что вы делаете это сами и найти соответствующее обвинение. — Евгений Александрович, вы не пушка, а я не бомба, которую вы хотите взорвать изнутри русскую церковь. — С достоинством, — отвечал митрополит Кирилл. После этого ответа митрополит Кирилл был вновь отправлен в ссылку на север Красноярского края в Труханский район. В марте 1927 года Тучков вызвал в Москву архиепископа Серафима Углического, исполнявшего обязанности заместителя местоплюстителя после ареста митрополита Иосифа. По воспоминаниям Келедника Владыки, Серафима Ярославского власти предлагали архиепископу Серафимову кандидатуру в член священного синода, которые принять он не согласился, предложив своих кандидатов, в частности, митрополита Кирилла Казанского.

Известно, что на переговорах поднимался вопрос о легализации церкви. Они были таковы, что архиепископ Серафим не счел возможным их принять. Свой отказ он мотивировал тем, что считает себя неполномочным решать принципиальные вопросы без находящихся в заключении старших иерархов. По данным пресвитера Польского, на вопрос следователя «Кто же возглавит церковь, если мы вас выпустим?», архипископ Серафим ответил «Сам Господь Иисус Христос». Вскоре митрополит Сергий был освобожден, и архипископ Серафим передал ему управление Русской Православной Церковью.