15 правило Двукратного Собора： отделение от епископов-еретиков

Василий Лурье, ныне епископ Петроградский и Гдовский, Григорий. Правило 15 Собора двукратного. Ответ читателю журнала «Вертоград» от редакции «Вертоград-Информ». Редакции нашего бюллетеня был задан вопрос относительно правила 15 Собора двукратного, того самого, с ссылками на который бывает испещрена вся современная экклесиологическая полемика. Ввиду большой церковно-общественной значимости темы, редакция попросила одного из своих членов ответить на этот вопрос на страницах бюллетеня. Ниже мы приводим письмо читателя, в переводе с английского, и ответ чтеца Василия Лурье. Дорогая редакция! В английском переводе в книге «Правил» правило 15 Собора двукратного дозволяет каждому отделяться, прерывая евхаристическое общение с любым епископом, который открыто проповедует ересь, уже осужденную святыми соборами или отцами.

Относится ли это только к семи Вселенским Соборам или также и к Поместным Соборам? В последнем случае какие соборы должны считаться достаточно авторитетными, чтобы включать их в список тех соборов, чьи постановления могут считаться достаточно авторитетными для разрыва евхаристического общения со своим епископом? Что бывает, если какая-нибудь поместная церковь сначала постановит в каком-либо правиле, принятом ее поместным собором, что некое учение или обычай находится под анафемой? но затем поменяет свое мнение и постановит прямо обратное. Могут ли в таком случае верные отделиться от тех епископов, которые участвовали во Втором Соборе, в том, который переменил решение Первого Собора? И еще. Должно ли это правило пониматься лишь в связи с правилами Собора или же, по аналогии, также распространяться на те ереси и обычаи, которые были анафематствованы по местным соборам. Ведь, например, известно, что хотя сама традиция анафематствовать ереси в неделю Православия была установлена Церковью как целым и для Церкви как целого, но конкретные формулировки анафем и также состав анафематизмов бывал различным в зависимости от обстоятельств места и времени.

смотря по тому, какие ереси были наиболее опасными для православных христиан в данное время. Если, например, некая поместная церковь анафематствует учение или обычай А, а затем какой-либо епископ открыто учит или исполняет это А, имеют ли право благочестивые православные христиане отделиться от этого епископа Согласно правилу пятнадцатому собора двукратного. Наконец, каких отцов имеет в виду данное правило? Это правило часто цитируется в защиту самых разных воззрений. Я был бы весьма благодарен вам за разъяснение. А. Салютхин, Швейцария. Ответ.

1. Вопрос касается только второй части абзаца правила пятнадцатого, о которой мы и будем говорить далее. Прежде всего обратимся к тексту. Вот его русский синодальный перевод. «Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем ради некие ереси, осужденные святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые ащи и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитемии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство церкви, но подщились охраните церковь от расколов и разделений». Перевод немного свободный, хотя верно передает общий смысл. Мы все же отметим его отличия от оригинала.

Первое. Осужденные ереси в греческом оригинале буквально «познанные», то есть уже известные прежде бывшим святым собором или отцам. Всего точнее было бы перевести современным юридическим термином «квалифицированные». Этот нюанс может иметь некоторое значение, так как совершенно ясно дает понять, что никакие специальные формулировки относительно осуждения ереси тут не могут иметь значения. Распознание ереси подразумевает ее осуждение. 2. Всенародно проповедует ересь. Можно перевести и просто публично.

Чтобы у русского читателя не возникло соблазна задавать вопрос, какое количество народа нужно считать достаточным для всенародности. Третье. Открыто. Открыто учат ереси в церкви. В оригинале здесь греческое выражение, которое буквально голой, непокровенной главой, и имеет смысл открыто, не скрываясь, или, может быть, более точно, не стесняясь, терзновенно. Четвертое. Рассмотрение. Прежде соборного рассмотрения.

В оригинале – диагносиос, отсюда русская диагноз. Здесь опять для точного перевода требуется юридический Прежде квалификации. То есть, прежде квалификации проповедуемого учения, как ереси. Пятое. Осудили. Они осудили. Опять уже знакомый нам корень категноси. То есть, не осудили в смысле осуждения, а правильно квалифицировали еретиков, как еретиков.

Глава 2. Ответы на поставленные вопросы Прежде всего бросается в глаза, что никаких оговорок относительно характера соборов – вселенского или поместного – в правиле не сделано. Это значит, что данное различие не имеет значения в контексте этого правила. Поэтому приходится отвечать сразу на следующий вопрос о каких поместных соборах должна идти речь. Тут же встает и другой вопрос – какие отцы имеются в виду в тексте правила? Ответ на оба вопроса один – православные. Как неправославный не может быть назван отцом, так и собор, если он постановляет что-либо неправославное, не может быть назван собором церкви. Случаев поместных соборов, на которых принимались неправославные постановления, в истории очень много.

Но ведь никогда голос этих соборов не становился голосом церкви. Такие соборы могли по внешности представлять не только какую-либо поместную церковь, но даже и вселенскую. Так бывало в 449 году в Ефесе, в 869-870 годах в Константинополе, в 1438-1439 годах в Ферраре и Флоренции. Однако их голос был, в худшем случае, голосом врагов церкви или, в лучшем случае, голосом случайных запутавшихся людей, среди которых подчас оказывались отдельные святые отцы. Именно так обстояло дело на так называемом Игнатианском соборе 869-870 годов в Константинополе, когда во главе собора стоял святой патриарх Итак, правило имеет в виду все вообще соборы, утверждавшие православие. Правило не оговаривает, какие части православных соборных постановлений обязательны, а какие необязательны для исполнения. Это было бы излишним формализмом, потому что необязательных частей постановлений православных соборов просто не может быть. В канонах, то есть правилах, соборов, обычно формулируется лишь небольшая часть соборного учения, именно та, для которой признана полезным употребить язык юриспруденции.

Но никто не станет утверждать, что всё православное учение может быть выражено языком юриспруденции, то есть, собственно, канонов. Ересью же является всякое вообще отступление от православного Отсюда очевидно, что ересь квалифицируется не одними только канонами. Православие утверждают не соборы, как таковые, а отцы, собирающиеся на эти соборы. Характерно, что мы совершаем церковную память не соборов, как событий, а именно отцов этих соборов. Но отцы утверждали православие как на соборах, так и помимо соборов. Поскольку для данного правила важно Именно самоутверждение православия, а не способ или процедура этого утверждения, то Отцы упомянуты в нем наравне с Соборами через союз Или. Этим дается понять, что форма осуждения Ереси в данном случае значения не имеет. На Соборе или же в каких-либо внесоборных высказываниях Святых Отцов состоялась осуждение, квалификация данного учения как Ереси.

Важен только тот факт, что Церковь уже высказалась когда-либо прежде по поводу данной ереси, и поэтому не может быть принципиального различия между высказыванием соборным и внесоборным. Впрочем, как тогда быть с возможностью ошибки у Святого Отца? На ответ намекает форма множественного числа – Отцы, которую используют правило. Она исключает возможность ссылки на особые мнения некоторых отцов, поскольку такие мнения могут быть неверными. Принимаются только отцы именно как consensus patrum, согласие отцов, собор отцов, то есть те святоотеческие суждения, которые не были соборно оспорены другими отцами. Отдельной высказанию отцов, равно как и любые постановления соборов любого уровня, подлежат проверке общецерковным сознанием, живым преданием церкви. Только в ходе этой проверки определяется православие тех или иных соборных постановлений или частных высказываний отцов. Разумеется, что чем ближе к современности, тем менее выверенными суждениями мы располагаем.

Но зато авторитет более древних свидетельств о православии утверждается все больше и больше его принадлежность к корпусу предания становится все более очевидной. Может быть, именно поэтому видимые и невидимые враги церкви так часто стараются отвлечь наше внимание от древних отцов и рассеять его по многочисленным, но сравнительно мелковатым фигурам недавнего прошлого. Теперь можно решить поставленную читателем задачку. Если в одной поместной церкви один поместный собор принимает решение А, осуждающее какое-либо учение как ересь, а потом в той же церкви происходит другой поместный собор, который принимает решение противоположное, что должны делать верные? Ответ очевиден. Верные должны держаться того из двух соборов, который выразил учение православное. и отделяться от епископов того собора, который постановил что-либо вопреки православию. Если именно второй собор отменил православное постановление первого, то верные должны отделиться от епископов второго собора, и это независимо от их количества, хотя бы верные оказались перед необходимостью остаться вообще без епископов.

Впрочем, самое интересное в поставленной задачке представляет не она сама, а то расположение ума, при котором приходят в голову подобные вопросы. Мне кажется, что в этом есть что-то, присущее именно нашему времени. Откуда берется сама эта озабоченность правовым статусом и легитимностью соборных постановлений, относящихся к сфере церковного учения? Разве недостаточно просто заботиться о том, как нам следует соотносить очередные соборные решения со священным преданием православной церкви? Разве может правовой статус собора иметь хоть какое-нибудь значение, если данный собор погрешает против православия? Увы, на последний вопрос в наше время приходится отвечать так. Оказывается, может. Ссылки на соборные и даже просто на синодальные постановления, как на решение о той учении церкви, встречаются И именно на том простом основании, что таковые решения вынесены инстанцией, специально существующей для выражения учения церкви и будто бы технически не могущей выражать чего-нибудь другого.

О таком назначении соборов и вообще архиереев никто и не спорит. Но заключать отсюда, что любой собор православных архиереев будет всегда автоматически соответствовать своему назначению по меньшей мере наивно. В Слове Божьем мы имеем еще более решительные указания. Даже среди тех, кого Сам Господь призывает на самое высокое служение, находится Сын погибели. Постановления соборов оказываются православными лишь тогда, когда они согласны с православием, а не тогда, когда их принимают уполномоченные на то лица. Поиски инстанции, решением которой в области веры можно слепо доверять, нужно перенести из православной церкви в другое, гораздо более подходящее место, в римско-католическую церковь. Если у католиков папизм, а у нас соборность, то это вовсе не в том смысле, будто соборы являются у нас коллективным папой с гарантированной непогрешимостью. Это всего лишь соборы православных архиереев которые обязаны возвещать истину, но по человеческим немощам не всегда соответствуют своему призванию.

Мы не можем смотреть на епископов, как на профессионалов, которым мы должны спокойно сдавать на хранение свою веру. Вместо нас самих православно веровать за нас не будет никто. 3. Правило 15 внутри священного предания Церкви Теперь рассмотрим подробнее те разъяснения к пятнадцатому правилу, который даёт нам предание Церкви. Как всегда при осмыслении канонов, первый шаг – это обращение к византийским толкованиям, а именно к трём канонистам XII века, которые оставили толкование на наиболее важные церковные правила – к Зонаре, Вальсамону и Арестину. Эти люди были не святыми отцами, а только высококвалифицированными церковными юристами, но их огромное знание дела заставляет к ним относиться именно как к свидетелям известного им из практики понимания правил. Сама же практика их времени была продолжением церковного предания. Фёдор Вальсамон и Изонара, будучи придворными канонистами, Иногда пренебрегали богословской стороной дела во имя юридической.

Но это относится в основном к их попыткам выводить из канонов какие-то новые правила, чего в данном случае нет. Все трое фиксировали сложившиеся к их времени толкования канонов. Именно фиксировали, а не придумывали новое. Толкования всех троих составлены в форме пересказа. Часто это дословное цитирование. Однако толкователи прибавляют свои разъяснения там, где они это находят нужным. В отличие от остальных, Аристин в своем пересказе сильно сокращает текст данного правила. Мы остановимся только на разъяснениях самих толкователей, и поэтому не будем приводить их толкование целиком.

Зонаро и Вальсамон поясняют термин «предстоятель», заменяя его списком. патриарх, или митрополит, или епископ. Этим разъясняется, что имеется в виду епископская власть любого уровня. Такое разъяснение не бесполезно, поскольку в первой части нашего правила речь идет о епископах и митрополитах, отделяющихся от патриарха. Важно показать, что вторая часть правила имеет и более общий смысл. распространяясь также и на отношения между митрополитом и подчиненными ему епископами, и между епископом и его паствой Эклиром. Вальсамон акцентирует еще один важный момент – прежде окончательного рассмотрения, а тем более после рассмотрения. Это довольно прямо относится к предложенной читателям задачке.

После соборного рассмотрения на Первом православном соборе от епископа Второго неправославного собора следует отделяться тем более. Наконец Фальсамон и Аристин поясняют, какая имеется в виду неблагословная причина для отделения от предстоятеля, та причина, из-за которой отделяться нельзя. Как мы увидим, именно этот вопрос является наиболее важным во многих случаях практического применения данного правила. Оба канониста, повторяя выражение, употребленное в том же правиле чуть выше, противопоставляют отделению по причине ереси отделение по причине обвинения, а не по причинам обвинения у Вальсамона, а не по поводу обвинения у Арестина. Многозначное в греческом языке слово «экклима» В качестве церковно-канонического термина значение обвинения или вины, как правило, личной. Этим словом, например, могут быть обозначены причины для запрещения в священнослужении или для извержения иссана. Таким образом, канонисты, вслед за самим текстом правила, подчеркивают, что нельзя отделяться без суда, если прегрешения архиереев носят только личный характер. На первый взгляд такое противопоставление понятия ересь, понятию вины, а не, к примеру, раскола, кажется странным.

Но обратимся еще раз к тексту самого правила. Объясняя, почему те, кто отделились вследствие ереси, поступили правильно, оно говорит, что они защитили церковь от расколов. Почему же не от ереси? Из такого словоупотребления очевидно, что терминологического различия между ересью и расколом правила не проводят. Действительно, согласно одной из византийских традиций, неразличение ереси и раскола вполне возможно, особенно же потому, что точное различение того и другого вполне невозможно. Различие между ересью и расколом определяется правилом первым святого Василия Великого. Еретиками назвали они древние отцы, совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждившихся. Раскольниками – разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных и о вопросах, допускающих уврачевание.

В случае ереси есть явная разность в самой вере в Бога. Вопросы, допускающие Также могут относиться к вере, это известно и из практики самого святого Василия Великого, и из практики общецерковной. Таким образом, различие между ересью и расколом часто не может быть проведено с абсолютной точностью. К тому же в сообществах, отделившихся вследствие раскола, обычно получают развитие и еретические учения. Кроме того, есть особый род ересей – екклесиологические затрагивающие непосредственно учения о церкви, которые яснее всего проявляются в действиях, более похожих на раскольнические. Все это не допускает в некоторых областях церковного законоположения противопоставлять по существу понятие ереси и раскола. Именно такую картину мы наблюдаем в нашем правиле, где сначала используется термин ереси, но в конце в качестве его полноценного эквивалента употребляется термин «раскол». Действительно, слишком узкое понимание термина «ересь» в контексте данного правила приводило бы к абсурдным выводам.

В случае раскольнических действий со стороны достаточного количества епископов, а именно такого количества, без которого уже не мог бы состояться церковный суд над епископами-раскольниками, Всему их клиру и пастве вменялось бы в обязанность следовать за ними враскол. Но церковные правила – суть учения богодухновенная, и никому не могут вменять в обязанность следовать по пути погибели. Византийские канонисты XII века оглядывались на несколько столетий практики применения Пятнадцатого правила с тех пор, как оно было принято. в 861 году. И именно поэтому они противопоставили ереси не раскол, а то, что заведомо не может быть ни тем, ни другим – дисциплинарные прегрешения архиереев. Нельзя, впрочем, признать, чтобы их пояснение разрешало все возникающие тут вопросы. И поэтому мы должны будем обратиться к богословским и церковно-историческим предпосылкам принятия данного Еще один толкователь канонов, на этот раз Святой Отец, указал этот путь прежде нас, это Святой Никодим Святогорец в своей Кормчей, 1800 год. Его парафраз текста правила не вносит никаких существенных деталей, за исключением одной ссылки в конце.

Смотри и 31 апостольское правило. Для читателя книги правил в русском синодальном переводе смысл этой ссылки останется непонятен. Дело в том, что русский перевод в кавычках поправляет святых апостолов как раз в самом важном пункте. В том самом, ради которого преподобный Никодим и дает эту ссылку. В оригинале 31-е апостольское правило также говорит об отделении от предстоятелей помимо судебной В русском тексте все наоборот. «Ащи который присвитер, призрев собственного епископа, Отдельно собрание творить и будет, И алтарь ины водрузит, Не обличив судом епископа, Ни в чем противном благочестию и правде, Да будет извержен Эяко любоначальный, Ибо есть похититель власти». Слово «судом» нет ни в оригинальном тексте правила, ни в славянском переводе «кормчий патриарха Иосифа», где сказано просто «без вины оставит епископа», а также ни в одном из византийских толкований. Сознательно или нет, но текст этого правила в русском переводе искажен.

Смысл ссылки преподобного Никодема теперь проясняется. Святой Отец сопоставил ересь и раскол из правила с противным благочестью и правде из правила апостольского. Первое является более строгой с юридической точки зрения формулировкой второго. Но между двумя правилами нет никакого противоречия по существу. Более позднее правило в той его трактовке, которая была принята церковным преданием, вводит лишь одно ограничение для применения правила апостольского. Дисциплинарные проступки архиереев должны обязательно рассматриваться церковным судом. Параграф 3.1. История и предыстория пятнадцатого правила.

Применение на практике ряда правил двукратного собора оказалось весьма спорным не в наши дни, а уже в самый момент их принятия, в 861 году. Правила 13, 14 и 15 этого собора относятся к раскольникам, а интересующая нас вторая часть правила 15 посвящена тому, как защитить Церковь от расколов сверху. Но весь IX век, подобно веку XX, проходил в постоянных экклесиологических спорах, причем тогда, как и сейчас, Считавшие друг друга раскольниками стороны имели в своих рядах святых отцов, и подчас именно святые отцы обменивались друг с другом церковными отлучениями. При жизни некоторые из отцов успели раскаяться в излишней резкости по отношению к своим оппонентам, некоторые не успели, но по суду церкви и те, и другие были прославлены во святых, а их взаимные прещения вменены ни во что же. Применение правил двукратного собора в самый момент их принятия относилось к числу таких редких случаев, когда мы точно можем сказать, что суд Божий не последовал суду человеческому. Осуждали сторонники святого Патриарха Фоти, были осуждены сторонники святого Патриарха Игнатия. Не пройдет и двадцати лет, как уже после смерти святого Игнатия в восемьсот семьдесят седьмой Святой Патриарх Фоти приложит усилия для увековечения памяти Игнатия во святых. О взаимных же отлучениях Фоти и Игнатия не будет уже и помину.

Для нас сейчас важно, что самим же Законодателям Двукратного Собора пришлось изменить собственное понимание составленных ими правил. И только через это правила Собора вошли в общецерковное законодательство. Параграф 3.2. Что произошло в 861 году? Двукратный собор стал одним из эпизодов борьбы двух направлений в византийской экклесиологии, как их иногда называют «акривистов» и «экономистов». Борьба продолжалась почти непрерывно с 795 года, когда святой патриарх Тарасий допустил служение в святой Софии священника повенчавшего прелюбодейный брак царя до, по крайней мере, 920 года, так называемого Собора Единения. Проблематика спора так и не была исчерпана, о чем свидетельствуют его рецидивы в более поздней византийской, равно как и русской церковной истории. Повод для очередного обострения дал государственный переворот.

Кесарь Варда, родной брат, царствовавший вместе с малолетним сыном Михаилом III, святой императрицей Феодоры, отрешил ее от власти и стал вместо нее фактическим правителем при юном императоре. Святой патриарх Игнатий в годы патриаршества 847-858 и 867-877 наотрез отказался насильно постричь святую Феодору за что был насильно низложен. Новым патриархом был избран святой Фотий. Годы патриаршества 858-867 и 878-886 скончался в 895 году. Поскольку святой Игнатий не признал своего низложения, его единственная в кавычках вина состояла в отказе соучаствовать в преступлении против православного и даже святого монарха, избрание святого Фотия было совершено беззаконно. Оправдание тут могло быть только в принципе выбора наименьшего из двух зол, то есть экономии. Чтобы удержать епископов Экклир от следования святому Игнатию, стороннику Акривии, как раз и были приняты правила двукратного собора. Различие между акривистами и экономистами никогда не становилось абсолютным.

С одной стороны, даже акривисты не могли отрицать необходимости экономии. И даже в таких случаях, когда меньший грех приходится предпочитать большему. А с другой стороны, экономисты не могли, в принципе, отрицать необходимость строгого следования канонам. Различие было гораздо тоньше. Обе партии сходились даже в том, что по экономии можно допустить некий грех, но именно как явление одноразовое. Но самые большие сложности возникали с определением одноразовости. Как быть, если исключение, делаемое для одного лица, как будто бы одноразовое, приводит к созданию долговременного положения и грех таким образом закрепляется в церковной жизни? Пример – незаконные незложения Игнатия и возведение на престол Фотия.

Событие это выглядит одноразовым, но создает прецедент на будущее и, еще хуже, закрепляет незаконный порядок, при котором паства отлучена от своего предстоятеля. Решаясь в порядке экономии на явный грех, святой Фотий погрешал лично. Но не согрешал ли точно так же лично каждый из тех, кто присоединялся к фотию. Церковное право так никогда и не даст ответа на этот вопрос. Здесь не может быть формализуемого ответа, пригодного на все времена. Таким образом, мне представляет большой сложность восстановить ту идею, которую хотели заложить в правила Двукратного Собора их создатели. Предстоятель, собственно, именно Патриарх Смотри первую часть пятнадцатого правила. Сам решает все вопросы, касающиеся как отношений церкви со светской властью, так и к собственно-каноническому строю.

Если он согрешает, то это грех его личный, о котором не только паства, но и епископы данные по местной церкви рассуждать не должны. Он подсуден собору архиереев. Точнее, как мы увидим ниже, имелся в виду только Вселенский Но, покуда он не осужден собором, все его решения обязательны для подчиненных. Единственное исключение составляет тот случай, когда патриарх исповедует ересь. В исторической обстановке того времени это означало – Фотий, как и Игнатий, исповедует православие, а не, к примеру, иконоборчество. Если так, то обвинения по поводу неканоничности его возведения на престол может рассматривать только собор, а до тех пор все митрополиты, епископы, клирики и миряне, которые отделяются вместе с Игнатием – суть раскольники. Именно такая интерпретация оказалась отвергнута церковным сознанием, с чем впоследствии пришлось согласиться и самому святому Фотию. Прежде чем обратиться к интерпретации подлинно-православной Остановимся немного на той экклесиологии, из которой исходили отцы двукратного собора.

Глава четвертая. Богословское содержание пятнадцатого правила. Временное и приходящее. В истории православного богословия, и в том числе экклесиологии, с именем Святого Фотя связана целая эпоха. И это эпоха великих обобщений и синтеза. Имя Святого Фотия стоит в одном ряду с именами Святого Максима Исповедника и Святого Григория Паламы. Но тем поучительнее наблюдать, как непросто далось Святому Фотию это восхождение на степень Учителя Вселенной. Мы располагаем только косвенными свидетельствами относительно экклесиологии Святого Фотия первые годы его патриаршества.

И из них двукратный собор самое главное. Однако мы знаем из первых уст экклесиологические концепции его учителя, святого патриарха Мефодия, 843-847 годы, бывшего, в свою очередь, учеником святого патриарха Никифора. 806-815 годы патриаршества скончался в двадцать восьмом году и ставшего во время своего патриаршества главой партии экономистов. Тем не менее в экклесиологических представлениях двух святых патриархов, Никифора и Мефодия, было существенное различие, которое наиболее очевидно проявило себя в отношении того и другого к партии акривистов. Святой Никифор никогда не отстаивал правоты Мехианского собора восемьсот девятого года. ставившегося ему в главную вину акривистами. И уже в 812 году смог примириться с последними без всяких условий относительно оценок деятельности друг друга в прошлом. Поздние, как раз эпохи святого Фотия, а географы, будут писать о споре между святым Феодором и святым Екифором, будто по-своему правы были оба, хотя и не соглашались в тактике для достижения тех же самых целей.

Позиция патриарха Мефодия оказалась совершенно иной. Он потребовал от студитов, по-прежнему представлявших партию акривистов, но находившихся с ним в полном церковном общении, анафематствования всех творений святого Феодора, написанных против святого Никифора. Для студитов, во главе которых стояли тогда непосредственные ученики преподобного Феодора, игуменные исповедники Навкратий и Афанасий, это было, разумеется, чересчур. Они были готовы, как это требовалось введенным тем же самым святым Мефодием в 843 году Синодиком в неделю Православия, анафематствовать все, написанное против святых Тарасия и Никифора иконоборцами. Но отнюдь не вообще всякую критику в их адрес, тем более нет творения своего Учителя. Отказ подчиниться требованию патриарха повлёк самую резкую реакцию. Не только студиты, но и сочувствующие им монахи других монастырей и даже несколько епископов были извержены из ССАНа и отлучены от церкви. Возник новый раскол.

Впрочем, ненадолго. Следующий патриарх, святой Игнатий, происходивший из партии акривистов, обменил все прещения святого Мефодия ни во что. Нет даже уверенности, что он потрудился их официально отменить. Вполне вероятно, что он их сознательно проигнорировал. Удивление вызывают действия не святого Игнатия, а святого Мефодия. Почему святого Мефодия не удовлетворили те условия, на которых со студитами примирился святой Никифор? Ответ может быть только один. У святого Мефодия была особая экклесиология отличная не только от акривистов, но и от прежних экономистов.

В этой экклесиологии особое и никогда прежде не виданное место было отведено патриаршей власти. Такие настроения Святого Мефодия отразились в нескольких памятниках той эпохи, но с особенной прямотой именно в том послании, где он говорит об отлучении студитов. Студитам, начиная со святого Феодора, но включая и поддерживавших их епископов, вменялось в вину не что иное, как преступление против патриаршей власти. Святой Феодор был виноват в том, что осмелился пойти против своего патриарха, святого Никифора. А сейчас в этой его вине, приравненной к расколу, участвуют студиты, противящиеся требованию святого Мефодия. Патриаршая власть без обиняков определяется как четвертая степень священства. В такой системе становится невозможна и подсудность Патриарха суду епископов, поскольку уничтожается самое основание такого суда – равенство всех епископов по степени священства. Суд епископов над Патриархом превращается в не меньший абсурд, чем суд клириков над своим епископом.

За такое учение о власти первосвятителя святые отцы, начиная со святого Нила Кавасилы XIV век в его трактате о Папе осуждали папистов. И в IX веке можно указать лишь один источник, откуда святой Мефодий мог почерпнуть такое учение. Папский Рим. Заблуждение святого патриарха по-человечески довольно понятно. Если принять во внимание исключительный авторитет которым пользовался Римский престол у иконопочитателей, а также и несколько лет, проведенные Святым Мефодием в Риме. Только события середины 860-х годов принесут некоторое отрезвление в отношении к Риму и его богословию. Оба преемника Святого Мефодия по кафедре, не только акривист Святой Игнатий, но и непосредственный ученик Святого Мефодия Святой приложили усилия, чтобы пресечь этот восточный папизм в корне. Однако Святой Фотий немного замешкался.

Прежде своего примирения с игнатианами и приобретения доли скепсиса к римским богословским теориям, он на вполне восточно-папийских основаниях осудил игнатиан на двукратном соборе. Пятнадцатое правило было сформулировано точно про Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое и наипаче приличествует патриархам. Посему ажще который пресвитер или епископ или митрополит дерзнет отступить и от общения со своим патриархом, сделав это прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, то тем самым он учинит раскол. Так начинается это правило. Итак, Правило 15 не удалось как попытка установить своего рода ограниченный только вопросами догматики, да и то лишь заранее разрешенными произвол Патриарха. Самим фактом примирения с игнатианами Святой Фоти должен был признать, что никто, даже Патриарх, не может брать на себя за других людей риск выбора между правдой и кривдой. Вопреки надеждам его авторов, правило так и не стало дубиной для избиения несогласных со всевозможными церковными переворотами сверху. Если его при этом не отменили вовсе, то причина могла быть только одна.

В нем было еще и другое, гораздо более важное богословское содержание, одинаково близкое обеим церковным партиям IX века. Глава пятая. Богословское содержание Пятнадцатого правила вечно и незыблемое. В отличие от большинства церковных правил, Пятнадцатое правило Двукратного Собора само дает эклесиологическое обоснование, предлагаемое в нем дисциплинарной нормой. От епископов-еретиков нужно отделяться потому, что они из епископов стали лжеепископами и лжепастырями. Но такое простое и, как мы увидим, верное объяснение немедленно наталкивается на противоречие. Если епископы-еретики перестают быть епископами, то почему же правило запрещает отделяться от них, если их ересь новая, а не известная прежде, а также если они не проповедуют ее открыто? Ответа лучше не искать путем логических рассуждений.

Речь идет о поиске богодухновенной истины, которая открывается не разуму человеческому, а чистому богопознанию святых отцов. У святых отцов и следует спрашивать объяснение. Параграф 5.1. Учение святого Никифора и практика святого Мефодия. Итак, что происходит с епископом, если он изменяет православной Обычно бывает достаточно простого ответа. Епископ Еретик, как и всякий еретик, совершенно умирает для церкви и для жизни вечной, а у мертвого не может быть никакого служения среди живых. Но бывают ситуации, когда такого ответа недостаточно, и именно в связи с ними было подробно разработано следующее экклесиологическое учение святых отцов. Это, прежде всего, когда епископ после отпадения в ересь возвращается в церковь через покаяние.

Сохраняется ли тогда за ним священство? Случаи отпадения епископов не были редкими никогда, но зато случаи их покаяния были делом столь необычным, что церковь могла себе позволить рассматривать каждую ситуацию отдельно, в каком сане следует принимать их назад. Но в эпоху иконоборчества все перевернулось. Отпадали и потом возвращались с покаянием почти все епископы империи. Тут уже требовались ясные правила. Богословские основы для них изложил еще святой патриарх Никифор, но сам он тогда уже находился в изгнании и не мог употребить свою патриаршую власть. Преподобный Фёдор Студид излагал в своих письмах те же самые идеи, и из этого видно, что, собственно, в учении о церкви и священстве никакого различия между обеими партиями православных не было. Святому Мефодию, первому православному патриарху после низвержения ереси, довелось осуществить на деле предначертанное святым Никифором.

Что же касается Святого Фотия и Отцов Двукратного Собора, то они лишь сформулировали в качестве нормы церковного законодательства один из частных выводов из давно уже разъясненного к тому времени учения Церкви. Согласно Святому Никифору, принимая ересь, епископ лишается священства, но этот процесс не автоматический. Очень многое зависит от сознательности действий такого епископа. Нарушает ли он сознательно свое архиерейское исповедание веры, данное перед Хератонией? Этот вопрос сводится к более простому. Отступает ли епископ в новую ересь или в старую, осуждение которой было сформулировано или подразумевалось в его исповедании? Если ересь новая, то епископ имеет некоторые извинения в своем грехе, так как он, по крайней мере, не был о ней предупрежден. Следовательно, он не клятва преступник.

Если же ересь уже известная, то епископ, в нее отпавший, становится клятва преступником. Отказавшись от веры, в которой он был рукоположен, он лишился и рукоположения. Отсюда принципиальное различие между раскаявшимися иконоборцами принятыми в общении в Сущем Сане на Седьмом Вселенском Соборе при святом Патриархе Тарасии 787 год и теми иконоборцами, которые последовали за Иконоборческим Собором 815 года. Для последних путь к священству закрыт даже в случае покаяния. Святой Никифор мог об этом только предупреждать. Святой Мефодий это исполнил. Ему пришлось извергнуть из Сана почти весь клир Византийской империи, от Диакона и выше, но он перед этим не остановился. Не все православные решались тогда на столь крутую меру.

Но Святого Мефодия благословили на нее наиболее авторитетные подвижники, как Святой Ионики Великий, ее предрешил еще Патриарх Никифор Исповедник, и, наконец, ее полностью поддержали акривисты. и всему населению империи оставалось только смириться с ужасающей церковной разрухой, резко сменившей его благоустроенную, только, увы, не православную церковную жизнь. Люди оставались без духовенства, власти сталкивались и с социальной нестабильностью, но зато через несколько лет восстановилась организация православной, а не какой-то иной церкви. Если вся страна согласилась, по внушению святых отцов, пережить этот хаос, то значит даже раскаявшийся бывший иконоборческий клир действительно оставался безблагодатным. Нас, однако, больше всего интересуют различия между этими кающимися иконоборцами и иконоборцами первого периода, принимавшимися Седьмым Вселенским Собором в Сущем Сане. Поэтому мы должны будем более внимательно прочитать соответствующее разъяснение святого Никифора. Поскольку епископы, отпавшие в иконоборчество, лишили себя того учения веры, в котором они были рукоположены, то они по необходимости оказались и лишенными хиротонии, и извергнутыми, как иначе учащие. Вина их возрастает, и осуждение их становится еще большим потому, что не при исследовании новых вопросов но, зная о решении вопросов в церкви с давних времен и подписавшись, они добровольно предались беззаконию.

И это после прохождения ими должности учителей, догматов, церкви и после долгого пребывания в этом учении. Отвергнув славную и непорочную веру нашу, они отторгли себя от великого и неделимого тела Церкви, как гнилые и растленные члены, и безрассудно приложились к части инославных. Надлежало, чтобы они, как скоро отказались от исповедания, так сразу и лишились помазания духа. Ибо невозможно приступать в веру, с которой помазывались, и в то же время совершать то, что дается помазанием. Посему Священное Собрание Церковное вполне законно объявила их лишенными священства. Преступления их, первых иконоборцев, принятых в общении в 787 году, было меньше, и они могли, пожалуй, надеяться на снисхождение Бога к греху неведения. Могло существовать даже некоторое благовидное основание для оправдания. Именно то, что догмат и сознание Церкви тогда еще были для них не исследованы и не вполне раскрыты.

Итак, мы получаем ответ на наше первое недоумение в связи с пятнадцатым правилом. Условие известности Ереси разъясняется в богословии святого Никифора. Оно важно не столько для того, чтобы исключить ошибку тех, кто будет отделяться от епископа вследствие ереси, но прежде всего для того, чтобы дать гарантию недействительности священства данного епископа. Если его ересь относится к числу обличенных прежде, то епископ – клятва преступник и не может иметь частичного извинения неведением. В случае покаяния он не может быть принят ни в какой священной степени, а его паства, независимо от его возможного покаяния, должна бежать от него, как от волка. Отчасти мы получаем ответ и на второе недоумение. Зачем нужно требование открытой проповеди иеретического учения? Действительно, именно если епископ открыто, с непокровенной головой, учит оной в церкви, он становится иначе учащим.

В противном случае, например, если он просто путается в догматах, но не проповедует ереси, он еще не начинал деятельности, противной архиерейскому исповеданию и присяге. Параграф 5.2. От святого Никифора к пятнадцатому правилу двукратного собора. Богословие святого Никифора объясняет в пятнадцатом правиле многое. Однако не все. Святые Никифор и Мефодий имели в виду один на редкость ясный случай клятва преступлений епископов, отпадших во время Второго иконоборчества. Но обычно такой ясности не бывает. Защита Святым Никифором практики Святого Тарасия, равно как и сама эта практика, как видно из деяний Седьмого Вселенского Собора и тогдашних исторических событий подразумевало совершенно реальное сохранение таинств в иконоборческой иерархии, точнее, в той ее части, которая позднее принесла покаяние.

Во главе этой иерархии стоял еще Патриарх Павел, 780-784 годы, который просил восстановить иконопочитание и для этого рекомендовал на свое место Тарасия, а сам отрекся от престола. Святой Никифор даже называет этого Павла святым. Тарасий был рукоположен раскаявшимися, хотя еще не публично, иконоборцами. Все иконопочитатели были согласны, что иконоборческая Церковь до Седьмого Вселенского Собора представляла собой хотя и еретическое сообщество, но еще не вполне разделившееся с истинной Церковью. Последующее покаяние некоторых из иконоборцев Как раз и показало, кто из них не успел стать церкви совершенно чужд. В то же время было бы абсурдно предполагать, будто составители пятнадцатого правила имели в виду запретить отлагаться от архиереев в ситуации, подобной первому периоду иконоборчества. Они позаботились внести в правило соответствующее уточнение, говоря, что ересь должна быть осуждена не обязательно но хотя бы просто отцами. В случае иконоборчества такое осуждение подразумевалось постольку, поскольку иконопочитание было всегдашним установлением церкви, и иконоборцы не скрывали, что пытаются «освободить» церковь от застарелого заблуждения.

Итак, правило 15-е вступает в силу не тогда, когда есть полная уверенность, что данный епископ абсолютно чушь а гораздо раньше, тогда, когда в его отношении не может действовать презумпция невиновности. Итак, молодое юридическое сообщество может содержать в себе членов церкви и иногда даже в епископском сане. Их имена известны Богу и могут становиться известны людям. Но это не должно влиять на отношения православных христиан к юридическому сообществу как целому. Как целое оно не является ни церковью, ни частью церкви, и пребывание в нем, если оно не ведет к выходу из него в истинную церковь, душегибельно. Глава шестая. Заключение. Сегодня в самой разной среде можно услышать такое мнение.

Каноны церковные подобны законам гражданским. Факт нарушения закона окончательно установить может только суд. И только суд может назначать наказание. Поэтому, так рассуждают сторонники этого мнения, даже в случае ереси мы не можем считать чье-либо архиерейство недействительным, если только не будет постановления соответствующей судебной инстанции. Такая аналогия отчасти оправдана, если речь идет о церковных преступлениях личного характера. но отнюдь не в случае ереси, причем ереси в широком смысле слова, включающей также и раскол. Если для ситуации, когда епископ уклоняется в ересь или раскол, необходимо подобрать пример из светской жизни, то сравнивать нужно не с преступлением, факт которого окончательно устанавливает только суд, а с самоубийством. Пятнадцатое правило ставит в число лжеепископов также и лиц, которые могут быть еще не чужды архиерейства и еще принадлежать Церкви.

Однако существует только одна ситуация, в которой такие лица могут проявиться, если они принесут покаяние. Разъяснения святых Никифора и Тарасия могут иметь значение для принятия каких-то епископов в сущем сане. равно как и для пожизненного извержения иссана для тех, кто отпадал в экуменическую ересь после принятия антиэкуменического православного исповедания. Само собой разумеется, что глаголиемы хиротонии еретиков, рукоположенных экуминистами же, вменяются ни во что и не служат препятствием к православному рукоположению. Интерпретация Седьмого Вселенского Собора и других событий иконоборческой эпохи является сейчас основным историческим вопросом, разделяющим сторонников и противников экклесиологии митрополита Филийского и арпоссского Киприана. Мы считаем необходимым отдавать должное исторической аргументации сторонников митрополита Киприана. Она возникает не на пустом месте. Любая попытка современного осмысления экклесиологии святых Тарасия, Никифора, Фёдора Студита и других отцов того времени будет убедительнее, чем голословное отрицание святоотеческих свидетельств.

В исторических примерах бывает полезнее разобраться и затем объяснить, в чём конкретно оппонент ошибается. Экклесиология митрополита Киприана, как таковая, содержит ещё более существенную погрешность чем его исторический экскурс в иконоборческую эпоху. Дело в том, что ересь экуминизма нельзя сравнивать с иконоборчеством до Седьмого Вселенского Собора. Даже если считать, что эта ересь новая и еще не осужденная Церковью. Хотя сам я так не считаю. Нельзя не признать, что она содержит в себе множество ересей старых, защищать от которых православие давал обязательства каждой из архиереев-экуминистов. Поэтому те из экуминистов, чье рукоположение было каноническим, отпали от церкви полностью, наподобие иконоборцев после 815 года. Рукоположенные от них являются рукоположенными от еретиков.

И отношение к ним должно соответствовать правилам, сформулированным святыми Никифором и Феодором Студитом. Таким образом, экуменические сообщества не являются частью Церкви. Относительно же того, кто является Церковью, процитируем святого Никифора. Ведь если и совсем немногие останутся в православии и благочестии, то и тогда именно эти суть Церковь. И власть, и начальствование относительно церковных установлений пребывает у них.