15. ИПЦ Греции. Архиерейская хиротония ⧸⧸ Тайной Церкви ревнитель： Епископ Гурий Казанский

Истинно православная церковь Греции, архиерейская Хератония. Содержание данного и последующего заключительного разделов о кончине владыки Гурия является воспоминаниями очевидца, которые в сокращённом варианте были опубликованы в «Альмонахии воздвижения» №14, 2000 год. В сентябре 1990 года отец Горий узнал об истинно православной церкви Греции и встретился в Москве с ее представителем, чтецом Владимиром Мосом, православным англичанином. «Был ненастный осенний день. Под холодным дождем и пронизывающим ветром мы пробирались через непролазную грязь в новостройках Новокосина, отыскивая нужный подъезд в безликом многоэтажном панельном доме. Запомнилось, как на мгновение преобразился унылый городской пейзаж, когда сквозь низкие тучи блеснул ослепительный золотой луч, озаривший радостным светом развороченную беспорядочными стройками равнину. В скромной комнате, служащей молильной в квартире многодетной семьи Петровых, мы увидели отца Гория. С первого взгляда он поразил до глубины души, сакбенный старец, маленький и хрупкий, но в то же время исполненный внутреннего величия и достоинства.

Даже у далеких от церкви людей он невольно вызывал чувство благоговения, казалось, что он не принадлежит настоящему времени, настолько все в нем было чуждо окружающей советской действительности. Словно он жил совсем в другом времени и просто перешагнул к нам в бетонные московские пещеры конца XX столетия из давно ушедшей дореволюционной России. Во время беседы с Владимиром Моссом отец Горий больше хранил молчание. Вопросы задавал один из присутствующих катакомбников. Но решение должен был принимать отец Горий. Он внимательно слушал рассказ об истории истинно православной церкви Греции и нынешнем ее положении. Он знал о том, что официальная церковь Греции перешла на новый стиль, но о том, что существует немалое число православных греков, следующих старому церковному календарю, да еще сохранивших церковную иерархию, он, по всей видимости, слышал впервые. В каноничности греческой страстильной иерархии убеждал тот факт, что в 1960-х годах она была восстановлена русской зарубежной церковью.

Более того, в 1969 году архиерейский синод РПЦЗ Митрополита Филарета официально подтвердил законность этого восстановления и назвал в своем послании старостильный синод ИПЦ Греции братской во Христе иерархии. Именно на этой встрече Отец Горий и принял решение обратиться с прошением к архиепископу Эпоцы Греции Хризостому Кеосису и с изложением скорбей и нужд катакомбной церкви в связи с изменением курса РПЦЗ. Чтец Владимир брался лично передать прошение Владыке Хрисостому в течение ближайшего месяца. В тот момент все присутствовавшие были воодушевлены, надеясь, что эта миссия возымеет успех. Греческие архиереи рукоположат отца горе и помогут восстановить истинную церковную иерархию в России. Тогда и совершится поистине историческое событие. Русский народ, как тысячу лет назад, через своих старших братьев обретет полноту истинного православия. Прошло несколько месяцев.

Прошение было передано, но никакого ответа не последовало. За это время паства отца Гория узнала, что ситуация в греческой страстильной церкви не так проста и однозначно, как им представлялось поначалу. Оказалось, что помимо синода архиепископа Хрисостома в Греции существует еще три. старостильных синода и первой иерархии, двух из них также носят титул архиепископ Афинский. По поводу синода, возглавляемого митрополитом Геприаном Куцумбосом, особых вопросов не возникало, когда стало известно, что он в общении с новостельниками. Но как было разобраться с тремя остальными и какого из архиепископов признать каноническим? Вероисповедание у них было православное, они не имели общения с новостельниками и экуменическими юрисдикциями, сохраняли традиции церкви. Однако в то же время они не признавали законность друг друга и не имели общения между собой.

Трудный вопрос встал тогда перед отцом Гурием. В июне 1991 года произошла наша вторая встреча. В Москве тогда стояла мучительная жара. Отец Гурия встретил нас в той же самой комнате. Он страдал от хронического кашля, который особенно усугублялся в пыли бетонной городской квартиры во время удушливой жары. Тем не менее, батюшка более двух часов беседовал с нами. Он искренне поделился своими раздумьями. Долго не получая никакого ответа из синода Хрисостома, отец Горий и его паства стали усиленно молиться о том, чтобы Господь вразумил их и наставил, что им делать.

В то время кто-то сообщил им, что из РПЦ Зэнь незадолго до этого уже был исход по вероисповедным причинам. В 1986-1987 годах два монастыря и более 20 приходов в Северной Америке вышли из юрисдикции синода. Отцу Горию посоветовали узнать, куда пошли эти клирики. Тогда же его паства получила список прежнего бостонского благочения, и на имя бывшего благочинного, праэтерея Георгия Кочергина, было послано письмо. Отец Георгий передал его другому русскому священнику, отцу Виктору Милихову. Так начались переговоры и переписка. Бостонцы представили массу документов, часть из которых перевели на русский язык. и подробно рассказали свою историю.

Как в 1986 году, сразу же после кончины митрополита Филарета, они столкнулись с резким изменением церковного курса синода РПЦЗ, и как на протяжении почти целого года безуспешно пытались убедить митрополита Виталия остановить отступнические тенденции. Сначала митрополит внимательно их выслушивал, полностью разделяя их беспокойство, и уверяя, что наведет порядок. Речь шла о неоднократных фактах сослужения клириков и архиереев синода с новостельниками и экуменическими юрисдикциями. Однако, по прошествии месяцев ничего сделано не было, а на дальнейшие запросы духовенства митрополит Виталий не реагировал или досадно отмахивался. Кроме того, именно в это же самое время Синод РПЦЗ затеял против бостонского монастыря дело морального характера, которое перекрыло все протесты по вероисповедным вопросам. Речь шла об обвинениях, выдвинутых против игумена, сбежавшими из монастыря бывшими монахами. Однако Синод очень странно повел это дело, и вместо проведения канонического исследования и суда оттягивало расследование, всячески способствуя усилению слухов и сплетен. Многочисленные прошения не только монастырской брати, но и приходского духовенства Бостонского благочиния и других мест о проведении законного расследования и суда не возымели никакого действия.

На протяжении всего года ни один архиерей не приехал и даже не позвонил в монастырь. Было очевидно, что монастырь и поддерживающее его духовенство были неугодно новому синоду РПЦЗ. Похоже, с ними поступали так же, как с семьей епископа Григория Грабба. После вступления митрополита Виталия в должность первой иерархи РПЦЗ, все Граббы, сам епископ Григорий, его сын архимандрит Антоний, дочери и их мужья священники сразу же были буквально изгнаны из синода, просто уволены со службы и выставлены как провинившиеся горничные, по словам епископа Григория. Епископ Григорий, прослуживший секретарем Синода 50 лет, пользовался уважением и авторитетом всех трех прежних первых рафов РПЦЗ – митрополитов Антония, Анастасия и Филарета, но оказался не нужен митрополиту Виталию и его новой администрации. И дело заключалось не только в личной неприязни и сведении счетов. Причина была глубже, а именно в изменении курса церковной политики Синода, которому препятствовали епископ Григорий и единомысленное с ним духовенство. И если епископ Григорий Грабе согласился со своей отставкой и ушел на покой, продолжая посылать в Синод доклады и надеясь на вразумление митрополита Виталия, то бостонские, а также другие американские клирики должны были продолжать служение и окормлять свое паство.

Поскольку они не могли с чистой совестью возносить имя митрополита Виталия и других архиереев, как правоправящих слово Христовой истины, им, как позднее и катакомбным христианам России, пришлось искать православных архиереев. Сейчас трудно сказать, насколько правы они были тогда. Не слишком ли поспешно действовали? Не должны ли были еще бороться изнутри и уходить только после открытого исповедания ереси архиереями РПЦЗ? Не сыграли ли они, в конце концов, на руку тем разрушительным силам, которые изменяли курс РПЦЗ и старались избавиться от них, препятствующих этому изменению? Не должны ли были повременить и, оставаясь в РПЦЗ, постараться сплотить всех ревнителей православия? Все эти вопросы на протяжении последующих лет будут не раз подниматься в связи с бостонской историей 1986-1987 годов, которая, к сожалению, весьма осложнялась обвинениями морального характера против игумена бостонского монастыря. Эти обвинения Синод РПЦЗ удачно использовала в своей пропаганде против бостонского раскола, представляя все дело так, что монастыри и все, кто за ними последовал, убежали из зарубежной церкви, опасаясь духовного суда.

Однако существует немало документов, которые свидетельствуют о том, что о проведении канонического духовного суда как раз и просили клирики бостонского благочения. Не говоря уже о личных встречах и беседах на протяжении года, они неоднократно обращались к архиереям Синода в официальных письмах. Оставим вопросы морального характера на совести обвиняемых и обвинителей. Господь рассудит. Он знает сердца и ведает помышления. Одно ясно, что около 20 североамериканских приходов, в число которых входили не только приходы босланского благочинения РПЦЗ, но также приходы и на западном побережье, и в Канаде, уходили из русской зарубежной церкви, очевидно, не только из-за босланских монахов, но ради сохранения чистоты веры. И если в тот момент священнослужители этих приходов не находили в русской зарубежной церкви архиерея, которая отстаивала бы чистоту, то их действия, даже при всей их поспешности, можно понять, особенно если расследить дальнейшее развитие событий в синоде РПЦЗ. Североамериканские клирики, зная о проблемах греческой страстильной церкви и не желая принимать участие в спорах между синодами, первоначально присоединились к двум независимым архиереям — Гавриилу Киклодонскому и Акакию Диавлийскому.

Однако вскоре они убедились в канонической правоте синода архиепископа Авксентия и были им приняты летом 1987 года. Получив информацию об отце Гуре, американцы с пониманием отнеслись к проблемам катакомбных христиан. И хотя они и опасались какой-нибудь провокации советского влияния и проникновения, но, внимательно изучив присланные документы, ответили, что готовы ходатайствовать в синоде архиепископа в Ксентии о рукоположении отца Гуре в архиерейский сам. Позднее все их сомнения и подозрения окончательно расселись при личной встрече с отцом Гури. С первых же минут, когда они его увидели в аэропорту, им стали не нужны никакие слова и доказательства. Узнав об этом, представитель Синода Хризостома назвал Синод Афксентия ловушкой, и в своих посланиях горячо убеждал отца Гория и его паству ни в коем случае не ходить к лишенному сану Афксентию и аморальному Бостонскому монастырю. Он умолял подождать ответа от канонического и законного архиепископа Хризостома. Однако ответ, переданный наконец спустя почти полгода, разочаровал катакомбную пасву.

Архиепископ Хрисостом вежливо отказался вмешиваться в дела Русской Церкви и предлагал отцу Горю просто приехать в Грецию покостить. Из Бостона отец Горий получил приглашение и различные документы, обосновывающие каноническую правоту архиепископа в Ксентии. Вот обо всём этом Отец Горий и поведал нам во время нашей второй встречи в июне 1991 года. Было до слёз жаль этого глубокого старца, поставленного перед нелёгким выбором. Он не скрывал своей растерянности и искренне не удомевал, почему же произошло такое разделение между Хрисостомом и Авксентием. Именно разделение, ибо назвать ту или иную сторону расколом он не мог. Не изменил он своего мнения и позднее, даже после рукоположения. Помнится также, что он выразил недоумение по поводу имени Хрисостом, которое ему не доводилось слышать раньше.

После объяснения, что по-гречески это значит «златоуст», отец Гурий сказал, что тогда следует правильно называть имя, и дальше в разговоре именовал Хриса Архиепископа не иначе, как Владыка Иоанн. В ответ на наше предложение еще раз попытаться изложить наши нужды, Отец Горий благословил написать письмо по-гречески на имя Владыки Иоанна Хризостома. Сам Шон продолжал усиленно молиться, и по свидетельству близких ему людей, он почти не спал и не ел на протяжении нескольких недель. Тогда же, летом 1991 года, в Россию приехал представитель Третьего Старосильного Синода, так называемого Матфеевского. Монах Антоний Чернов, позднее в различных публикациях появлялась информация о том, что он был тайным епископом Епифанием. Антоний Чернов довольно загадочная личность. По его рассказам, до Второй мировой войны он проживал в эмиграции в Болгарию. Был келеником епископа в зарубежной церкви Феофана Полтавского.

После оккупации Болгарии, Красной армии, он был арестован и отправлен в СССР в концлагерь. Там познакомился с катакомбными христианами и после выхода на свободу находился на нелегальном положении среди катакомбных общин. В конце 1970-х годов эмигрировал в Западную Европу. Сначала вошел в общение с РПЦЗ, но столкнувшись с либеральной позицией архипископа Антония Женевского, вышел из РПЦЗ и перешел в Матвеевский синод ИПЦ Греции, посвятив всю дальнейшую жизнь разоблачению отступничества РПЦЗ. Наряду со справедливой критикой его работы подчас содержали явную криведническую информацию. Кроме того, Чернов во многом способствовал нагнетанию истерии вокруг богословских воззрений митрополита Антония Храповицкого, возводя на него, да и на всю РПЦЗ, обвинения в крестоборческой ерести. Он настойчиво искал встречи с отцом Гори и готов был немедленно устроить его архиерейскую хиротонию. Однако эта встреча не состоялась.

Ни паства отца Гори не желала встречи, ни сам отец Гори не проявлял особого интереса к матфеевскому синоду, узнав о неканоническом его основании – единоличной архиерейской хиротонии, совершенной в 1948 году основателем синода епископом Матфеем Брестсвинским. В конце концов, отец Горий все же принял решение ехать в Бостон. Ответ от архиепископа Хрисостома на наше письмо пришел месяцем позже и явился повторением первого. К тому времени отец Горий был уже рукоположен в архиерейский сан. Хератонию над ним совершили по благословению архиепископа Авксентия III архиерея его синода Максим Кефалонийский, Ефрем Востонский и Макарий Торонский, 15-28 июля 1991 года, в русском Свято-Воскресенском храме города Остро, США. 1-14 сентября 1991 года епископ Мурия возвратился в Москву. Нам довелось присутствовать на той знаменательной встрече в Ладыке. В аэропорту Шерементьево-2 было шумно и душно.

В облаках табачного дыма повсюду сновали люди. Холеные бизнесмены и разодетые дамы сосредоточенно тянули свои огромные чемоданы на стеклянные таможенные перегородки, подпрыгивали проворванные китайцы, что-то громко кричавшие на своем квакающем на речи, рядом слонялись оборванные цыганы. Но вот вдалеке, наконец, мы увидели отца, вернее, епископа Гурия. Он был в Рясе и Камеловке. Впервые открыто после шестидесяти с лишним лет, он с панагии на груди и епископским посохом в руке. Он терпеливо стоял в длинной очереди на таможенном контроле с тележкой, нагруженной чемоданами, собранными монастырями для его паства. Как обычно, строгий, спокойный, смиренный. Как только он вышел, встречавшие окружили его, и прямо посреди аэропорта в гвалте и шуме не стройно пропели достойно есть.

Потом вместе с чемоданами загрузились в рейсовый автобус и доехали до метро Войковская. Там кое-как загрузили чемоданы в такси, посадили владыку и одного сопровождавшего. Багажник не закрывался. Машина так и отъехала с распахнутым багажником, осеняемое крестными знаменями оставшихся на остановке. На следующий день мы еще раз увиделись с Владыкой. Разговор не очень получился, он торопился на поезд к своей пастре в Чувашу. На наши вопросы относительно наших сомнений в каноничности синода архиепископа в Ксентии мы тогда не получили удовлетворительных ответов. Нам предстояли еще томительные месяцы колебаний, сомнений, исследований, пока мы наконец удостоверились и летом следующего года со спокойной совестью выцерковились.

Накануне праздника Петра и Павла 1992 года мы вновь встретились с владыкой Гурин. Он благословил нас и сказал, что собирается поехать в Грецию, где обязательно хочу встретиться с владыкой Авксентием и Хрисостомом Иоанном. Их поссорил дьявол, и надо постараться их примирить, сказал он. В Москве владыка тогда служил почти целую неделю, в той самой комнате, где мы встретились с ним впервые. В ней была устроена настоящая домовая церковь с алтарем и иконостасом. После праздника святых апостолов Петра и Павла мы проводили приехавшего впервые в Россию отца Виктора Мелихова с его матушкой и детьми, после чего остались совершенно беспомощными на богослужении, не зная толком ни распевов, ни последовательности службы. Владыка подсказывал нам из алтаря через мальчика-алтарника, который также порой давал ему знать об окончании нашего робкого, едва слышного пения, которое он не всегда мог расслышать из-за своего ослабевшего слуха. Со стороны это могло вызвать улыбку, но для нас эти службы в той немощи и беспомощности были чудесными, исполненными несравненной духовной радости, и такими навсегда остались в памяти.