144. О соблазнительных записях в дневниках св. Иоанна Кронштадтского

Такой длинный вопрос, что я его зачитаю. Прокомментируйте соблазны по поводу откровенных признаний святого Иоанна Кронштадтского в дневниках. Как эти откровения понимать, как они вяжутся со святостью и тому подобного? Типа приступы гнева он в дневниках постоянно, ну, конечно, не совсем постоянно, прямо скажем, накидывается с кулаками на домработницу, на нищих и тому подобное, кидает в них тяжелые предметы, бьет, таскает за волосы и так далее, и на чувственное удовольствие, с услаждением выкурил сигару, выпил водки, съел селедки, обыскал еще портера, он там может выпить тоже, да, и тому подобное. Вывод у людей, как этот псих, маньяк и сладострастник может быть святым? Ну, если маньяк – это то, что он описывает в своих дневниках, то тот, кто задавал этот вопрос, счастливый человек, он маньяков не видел просто никогда. Но вообще говоря, эти дневники – это средство самоконтроля было, и поэтому он там преимущественно уделяет внимание своим слабостям, а во вторую очередь всему остальному. И вот видно, какого рода эти слабости.

Во-первых, это многие такие невинные удовольствия, там типа выпил портера, и вот слишком мне все это понравилось. Понятно, что это производит даже и на современного человека впечатление какой-то такой большой строгости. Но действительно вопросы возникают в связи с какими-то соблазнительными сценами, которые там встречаются время от времени, когда он кого-то побил или захотел побить, или как-то там очень грубо ответил, о чем вот жалеет, и поэтому, собственно, и пишет дневники. И вот возникают такие вопросы. Ну, во-первых, очень многие люди делают подобные вещи, просто этого не замечают, потому что потом, если бы они стали писать дневники, они бы и не вспомнили. А он действительно над этим работал и менялся. То есть видно, что по своему характеру это был человек, который должен был делать большое усилие, чтобы вести себя в целом вот так, как он себя вел. Потому что вообще-то изначально он был расположен вести себя примерно так, как тогда себя многие вели.

Ну и кроме того, надо еще понимать, что общественные стандарты были другими сто лет назад. Ну, например, телесное наказание, они считались совершенно нормой, что это может быть как-то плохо, никто не думал, вот именно сам принцип телесного наказания. Ну и что уж говорить, есть ведь в монашеских уставах телесное наказание в некоторых. И если даже в монашестве принцип телесного наказания в некоторых уставах не употребляется, но в некоторых употребляется, то есть он так вот принципиально не запрещен, то что уже говорит тогда о светской жизни? Ну и вообще люди тогда были эмоциональными по сравнению с нынешними стандартами. Я говорю именно о русской культуре конца 19 века. То есть, конечно, там уже не было такой ближневосточной увлеченности, чтобы нормально считалось рвать на себе одежду, посыпать пеплом, вырывать волосы и стонать и рыдать, а в Византии, например, это было вполне нормальное поведение при определенных обстоятельствах. В России все-таки уже не было, да.

Но по современным стандартам, конечно, тоже поведение было принято достаточно шумное. И, конечно, это было влияние среды, которая воспитался как обычный человек и он кронштадтский. Но поскольку это не соответствовало правилам, то и, вот так сказать, эскетическим принципам, то вот он старался из этого отходить. Резюмируя, вот то, что кажется таким криминальным, оно на самом деле менее криминальное. Во-первых, оно было менее концентрировано в жизни, чем это в дневниках. Во-вторых, по стандартам общества это было менее девиантным поведением, то есть менее отклоняющимся поведением. Во-вторых, что касается настоящей криминальности, которая там есть, то дневники нам как раз показывают, как он над собой работал. Потому что иметь вот такие соблазны – это легко, это с каждым может случиться, что называется.

А вот действительно с этим работать, чтобы этого не было – это другое. И, в-третьих, во многих случаях описывается то, что мы называем… Я сейчас не буду уходить в эту терминологию, но это именно стадия сосложения с грехом. Это не всегда грех делом, как, конечно, такое тоже бывает, и в дневниках встречается. Но это именно сосложение. То есть ему пришёл этот помысел, и ему захотелось как-то его послушаться. Но на этом, скажем, всё и кончилось. И такие случаи уже тоже попадают в дневник. Потому что, действительно, грех начинается с этого.

Это так мы и знаем из святых отцов древности. Ну и, наконец, собственно, в чём святость состоит? Это не в том, чтобы не испытывать искушение, а в том, чтобы их преодолевать. И мы знаем, что, в общем, в целом он их преодолевал успешно и преодолел. В общем, дай Бог каждому так. И как раз эти дневники, они должны восприниматься современными людьми, подвязающимися, именно как какой-то такой ободряющий пример, что вот можно, имея подобные соблазны, можно всё-таки их преодолевать. Только вот надо этим заниматься. Продолжение следует.