13. Следственное дело ＂Всесоюзной организации ИПЦ＂⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

В КАЗАНЕ ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО ВСЕСОЮЗНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИПЦ К моменту написания обвинительного заключения по Казанской контрреволюционной организации следственное дело Всесоюзной Организации ИПЦ в Москве уже было закончено и 3 сентября 1931 года вынесен приговор. Хотя непосредственно по центральному делу проходило всего 33 человека, но к нему приобщили материалы многих периферийных следственных дел, как филиалов. Одних обвинительных заключений в деле собрано 16. Число людей, обвиняемых в них, превышает 900 человек. Поэтому показателю Дела Всесоюзной Организации ИИПЦ, возможно, является самым крупным из церковных дел. Следствию вполне удалось придать делу всесоюзный характер. Примечание. Дело, согласно надписаниям, на нем имеет одиннадцать томов, объемом от немногим менее трехсот до почти семисот листов.

Однако первые томы отсутствуют, а одиннадцатые начинаются с того, с чего, как можно предположить, мог бы начинаться первый. с ордеров на аресты и обыски, протоколов обысков первых анкет арестованных. Далее, нумерация листов во втором томе начинается не с первого, а с 401, в то время как в 11 томе она заканчивается 400. Мазырин Александр Владимирович. Следственное дело Всесоюзной Организации ПЦ как источник по новейшей истории Русской Православной Церкви. Страницы 191-190. Как было подчеркнуто в заключительной части его обвинительного заключения Контрреволюционная организация «Истина Православная Церковь» представляла собой сильную, широко разветвленную, монархическо-повстанческую организацию, пустившую глубокие корни в антисоветских слоях населения Советского Союза и носившую поэтому сравнительно массовый характер. Начиная с 1928 года по делу организации было привлечено к ответственности и приговорено к разным мерам наказания три тысячи человек.

Действительно, первые аресты начались еще в 1928 году. В феврале в Петроградской епархии арестовали одного из самых ярких и ревностных священников и осифлян, настоятеля Стрельнинского храма отца Измаила Рождественского и ипподиакона того же храма Сергия Оплонова. В апреле был арестован в Глазове епископ Виктор Островидов, в мае в Никольске при аресте смертельно ранен епископ Ерофей Афонин. В 1929 году аресты приобретают массовый характер. В мае была репрессирована большая группа серпуховских священнослужителей, в том числе епископа Осифлянского Поставления Максим Жижеленко. Все они были приговорены к различным срокам концлагерей. Осенью 1929 года массовые аресты произведены на Кубани и Северном Кавказе, чекисты проникли в труднодоступные места Кавказских гор в районе Туапсе, Сочи и Сухуми, арестовали десятки монашествующих, разрушили их скиты и кельи. В конце ноября 1929 года Власти приступили к ликвидации иосифлянского руководящего центра в Ленинграде.

Был арестован архиепископ Дмитрий Любимов и целый ряд петроградских клириков и активных мирян. В 1930 году проведены крупномасштабные операции по всей стране. Одновременно с наступлением социализма в деревне усилились гонения на церковь и в первую очередь безбожные власти обрушились на оппозицию митрополиту Сергию. По обвинению в контрреволюционной и антисоветской деятельности арестовывались десятки священнослужителей и сотни мирян. Все они, по версии следствия, были объединены в единую контрреволюционную монархическую организацию «Истинная Православная Церковь» с руководящими центрами в Москве и Ленинграде, и, как и в Казани, являлись ее филиалами на местах. Приговоры по делам филиалов были жестокими. По делу Северо-Кавказского филиала в феврале 1930 года действий терромонахов и монахов были приговорены к расстрелу, остальные к различным срокам заключения. В Воронеже 28 июля 1930 года к расстрелу приговорили 12 обвиняемых, среди них и епископа Алексия Буя.

Позднее в отношении него приговор был отменен, поскольку его вывезли в Москву и привлекли к делу Центра ИПЦ. В августе по Ленинградскому делу были приговорены к расстрелу архиепископ Дмитрий Протерея Сергий Тихомиров и Ирея Николай Прозоров. В октябре-ноябре 1930 года прошли аресты в Московской и Тверской областях. По делу Организации «Истинное православие» к следствию были привлечены пребывавшие в заключении в Соловецком концлагере, епископ Максим Жижеленко и священник Александр Кремышанский, привезенные в Москву. 18 февраля 1931 года 17 человек было приговорено к расстрелу, среди них епископ Максим и отец Александр. В декабре 1930 года новая волна массовых арестов в Ленинграде. Среди арестованных епископы Сергий Дружинин и Василий Докторов, а также множество иосифлянских клириков и активных мирян, следствием было выделено несколько групповых дел. Только по делу епископа Сергия проходило 76 человек.

18 февраля 1931 года в Ленинграде было арестовано сразу 500 человек, среди них более 270 монашествующих. Обвиняемым было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности в составе церковно-административного центра Всесоюзной организации ИПЦ. В январе 1931 года начались аресты на Украине в Киеве, Херсоне, Харькове, Днепропетровске, Одессе и других местах в рамках группового дела контрреволюционной церковно-монархической организации ИПЦ. К следствию были привлечены сто сорок иосифлян, два епископа, бахмутский Иосаф Попов и старобельский Павел Кратиров, пятьдесят два священника, девятнадцать монашествующих, семь диаконов. По делу Самарского филиала в Поволжье, по делу Удмуртского филиала В контрреволюционной церковно-монархической организации ПЦ в Ижевске были произведены аресты в 1930-1931 годах среди арестованных епископ Ижевский Есенезий Зарубин, названный руководителем. В Ярославской, Костромской и Ивановской областях продолжались начатые еще в 1929 году аресты непоминающих. В марте-апреле 1931 года прошли новые аресты в Московской области, Клину, Загорске, Сходне, по делу контрреволюционной церковно-монархической организации истинных христиан. В июне 1931 года 9 обвиняемых были приговорены к расстрелу 9 к 10 годам, остальные к 5 годам концлагеря или высылки.

Согласно циркуляру из Москвы, от 28 января 1931 года обвинительные заключения по местным организациям ИПЦ Препровождались к начальнику секретного отдела ОГПУ Якову Агранову. Все они, как уже указывалось, вошли в составной частью центральное дело Всесоюзного центра ИПЦ. Это дело разрабатывалось параллельно с делами филиалов на местах. По версии следствия, в Москве находился центр церковно-политический, а в Ленинграде церковно-административный. Идея, очевидно, была взята из дела подпольной контрреволюционной церковно-монархической организации, именовавшей себя Буевцами в Центральной Черноземной области, где воронежские чекисты еще в июле 1930 года сформулировали ее таким образом. В начале 1928 года После издания митрополитом Сергием декларации и указа о признании советской власти отмежевания церкви от всего контрреволюционного, реакционные группы церковников в Ленинграде, Москве, Ярославе и других районах объявили его изменником и откололись от него. Эти группы реакционных церковников организовали первый центр во главе с митрополитом Иосифом Петровым, бывшим ленинградским митрополитом. И в дальнейшем раскололись на две категории.

Первая, так называемая, левая, ограничившаяся в то время только объявлением митрополита Сергия изменником и созданием собственного центра во главе с митрополитом Иосифом Петровым. И вторая, так называемая, правая, не только объявившая митрополита Сергия изменником, но и связавшаяся идейно с руководящим центром имя Славия. профессор Лосев, Новоселов, священники Андреев, Прозоров и другие. На основе его программы — свержение советской власти, власти Антихриста, и восстановление монархии. Вторую группу правую возглавлял архиепископ ленинградский Дмитрий Гдовский. Концепция двух групп была переработана и утвердилась в дальнейшем повторяясь в материалах многих следственных дел. Только группы были переименованы в определенные центры – церковно-политические и церковно-административные. Руководителями первого были названы Михаил Александрович Новоселов и профессор Алексей Федорович Лосев.

Архиепископа же Дмитрия Любимова признали лишь заместителем митрополита Иосифа Петровых. руководителя церковно-административного центра. В церковно-политический центр включили еще ряд известных московских ученых, преподавателей, а также священнослужителей. Этой группе, осуществлявшей общеполитическое руководство и приписали создание второго церковно-административного центра в Ленинграде, главную роль при этом отвели Михаилу Александровичу Новоселову. В деле же Организационного Оформления Церковно-Административного Центра Организации Истинно-Православных сыграл решающую роль представитель по преимуществу светской монархической группировки московских церковников профессор Михаил Александрович Новоселов. Новоселов был человеком борьбы. Он был одним из представителей той реакционной части русской интеллигенции, которая боролась с советской властью через церковь. С момента выпуска митрополитом Сергием своей декларации, вызвавший протест со стороны монархически настроенной части православного духовенства, представитель московской группы контрреволюционных церковников Михаил Александрович Новоселов развивает лихорадочную деятельность, стремясь объединить разрозненное антисергианское духовенство и иерархов, придать их выступлением организованный характер побудить их увлечь за собой массы на борьбу с советской властью и за ее свержение путем выступлений и восстаний под религиозно-фанатическими лозунгами.

Руководителем контрреволюционных церковников в Москве удалось создать в Ленинграде достаточно влиятельный, спаянный общей ненавистью к советской власти и готовый к борьбе за идеалы Старой Руси, самодержавие и православие Церковно-административный центр организации истинно православных вокруг Храма Воскресения на Крови. Как видно контрреволюционной организацией истинно православных или истинно православной церкви, в воображении чекистов рисовавшейся политической организацией с конкретными контрреволюционными задачами и единым руководящим центром являлась ничем иным, как антисергианская оппозиция в русской церкви. Это были самоотверженные архиереи, клирики разных епархий, выступившие вместе со своей паствой против политики митрополита Сергия. Какими-либо политическими, а тем плаче повстанческими целями они, конечно, не задавались и единого целого не составляли, хотя большая часть из них была связана с Петроградской епархией и в какой-то мере признавала духовное и церковно-административное руководство митрополита Иосифа Петровых и его заместителя архиепископа Дмитрия Любимова. Но в условиях гонений, конечно, ни о каком привычном порядке администрирования не могло быть и речи, и в основном все управлялись самостоятельно. Как об этом и сказал митрополит Иосиф на первом допросе по данному делу еще в сентябре 1930 года, подчеркнув, что антисергианское движение не нуждалось в особом возглавлении, так как каждый антисергианский архиерей имел право самостоятельно управляться со своей паствой и не нуждался в другой центральной власти на основании постановлений патриарха Тихона и других высших иерархов за ее, в сущности, отсутствием и невозможностью функционировать правильно. Давая объяснение о появлении антисергианской оппозиции в целом и, в частности, в ленинградской епархии, я своей роли в ней митрополит Иосиф подчеркнул, никакого другого оформления, политического или церковного, эта оппозиция не имела и не имеет, ограничивая себя чисто церковной деятельностью. чуждой гражданской политики, и вначале только лишь в тесном кружку одной общины, к которой вскоре же, однако, примкнул целый ряд других общин, как и в самом Ленинграде, так и в других местностях Союза.

Все эти общины объединялись одним духом протеста против антиканонических деяний митрополита Сергия, и никакой документальной программы, общей и обязательной для всех, не имели. Их неписанный лозунг был совершенное отрешение от советской политики в сторону только церковного дела. Целью было одно – религиозное утешение верующих в богослужениях по строго церковному, чуждому всяких новшеств чину и, как содействующее условие этому, устройство церковной жизни на строго церковных началах, выработанных правилами вселенских соборов. ближе пододвинутыми к условиям современной жизни постановлениями Поместного собора 1917 года. Митрополит Иосиф и в дальнейшем постоянно отстаивал чисто церковный характер движения, отрицал свою роль как руководителя, да и вообще наличие какого-либо центрального руководства и уж тем более какую-то политическую контрреволюционную окраску. Несмотря на это, 30 октября 1930 года ему было предъявлено обвинение в том, что он, будучи митрополитом, находясь в административной ссылке, являлся вдохновителем и руководителем контрреволюционной церковной группы. Группировал и создавал по всему СССР монархические церковные группы. Одновременно с митрополитом привлекли в качестве руководителя истинно православной церкви и его заместителя архиепископа Дмитрия Любимова.

Как глава Центра контрреволюционной монархической организации церковников, именующих себя иотеплянами, владыка Дмитрия был приговорен к расстрелу еще в августе 1930 года, но ввиду преклонного возраста расстрел заменили десятью годами заключение в концлагерь. Его должны были отправить на Соловки, однако, по-видимому, не успели, поскольку решили привлечь к делу Центра Всесоюзной Организации ИПЦ. Из сентября 1930 года он был уже в бутырской тюрьме в Москве. На допросах он, хотя и более жестко, чем митрополит, Высказывался в отношении советской власти, однако также отрицал политический характер антисергианского движения и антисоветские настроения объяснял не как общую установку, а как случайные проявления. 1 октября 1930 года архиепископ Дмитрий показал на допросе, Я очень хорошо сознаю, что в ряде документов и листовок, которые выпускали мои сторонники, были места и выражения, носящие антисоветский характер. Должен заявить, что я лично не сочувствовал увлечению составителей в сторону политического момента и обычно советовал выбросить места такового рода из показываемых мне документов. Я в таких случаях, когда они показывали мне выпущенные моими сторонниками документы указанного характера, говорил им, оставьте эти документы. Вы поняли, где истинная вера и достаточно.

Молитесь и веруйте так. Центральный архив ФСБ РФ, дело Р49509, Дело Всесоюзной Контрреволюционной Монархической Организации Церковников. Истинно Православная Церковь. Том 11. Лист 204. В ноябре в Москву этапировали из Ленинграда митрополита Иосифа. Из Ярославского политизолятора доставили Михаила Александровича Новоселова, арестованного еще в марте 1929 года. Из Воронежа епископ Алексия Буя, приговоренного к расстрелу по делу Буевцев.

В Москве были также арестованы другие обвиняемые, как предполагаемые, руководители ИПЦ. Разработка дела шла полным ходом, вероятно, как раз к осени 1930 года, в самый разгар кампании по разгрому всей антисергианской оппозиции, всесоюзного дела, и вводится само понятие «Организация Истинно-Православная Церковь». До этого понятие истинное православие встречается в следственных материалах, однако в таком контексте, как протокол допроса архиепископа Дмитрия Любимова от 13 декабря 1929 года из первого следственного дела Иосифлян. Мы, иосифляне, сохраняем истинное православие и, как истинно православные, выступили против декларации митрополита Сергия с требованием изменить курс церковной политики. В дальнейшем, уже после привлечения архиепископа Димитрия как обвиняемого по делу Центра в протоколах его допросов с конца 1930 года и в марте 1931 года появляются понятия организации ИПЦ и ее филиалы. То же самое и почти в то же самое время происходит и в процессе следствия в Казани. Так в протоколе первого допроса епископа Нектария 1 сентября 1930 года еще нет упоминания об истинном православии или истинно православной церкви. Владыка только называет себя истинным сторонником патриарха Тихона, а понятие организации появляется уже спустя более полугода в июне 1931 года.

Причем сначала Владыка называет ее организация «борющаяся за истинно православную церковь» и в своих показаниях признает, что она возникла в 1927 году, вскоре после декларации митрополита Сергием, по вопросу об учреждении, синода и об отношении церкви к советской власти, что ее возглавил митрополит Петроградский, Иосиф которого В связи со ссылкой заменил архиепископ Дмитрий Гдовский. Далее в протоколах допросов постоянно повторяется название «Организация «Истина Православная Церковь»» и показания заносятся в соответствующей форме. Так о присоединении епископа Нектария к Иосифлянам записано следующее. Принятие меня в эту организацию произведено архиепископом Дмитрием присылкой Просфоры в 1927 году с партии иссыльных из Ленинграда на Соловки. Позднее, находясь в Казани, я был запрошен кдовским письмом, вложенным в посылки присланной его ленинградской почитательницей Матрёной Кунцевич, не отошёл ли он от организации. На письмо я ответил телеграммой, в которой сообщил о твердом единении с ними. Владыка поддерживал переписку с архиепископом Димитрием. От него я за время пребывания в Казани получил три письма, ему послал три письма и телеграмму.

Получались и отправлялись с нарочными. Одним из них был Романах Иов из Раивской пустыни, позже расстрелян за контрреволюционную деятельность. Но он был, согласно тексту протокола, случайным связистом, а основным была, проживающая в Ленинграде за Нарвской заставой, блаженная Катя, которая дважды приезжала с письмом от архиепископа Дмитрия Гдовского, а также приводила ему посылки с продуктами. На вопрос о содержании их переписки с архиепископом Дмитрием, епископ Нектарий ответил. что она касалась церковной сферы, о положении и дел в Ленинграде, о репрессиях на духовенство и верующих. Я, в свою очередь, допрашивал его о том, как обстоит дело с количеством единомышленников, не пора ли поминать патриаршим вместо блестителем, митрополита Кирилла вместо митрополита Петра, в отношении канонического преемства, которого есть сомнения, и поздравлял с праздниками. Сообщал также, что на Казань в смысле привлечения здесь сочувствующих нашей организации рассчитывать не приходится, так как здесь верны епископу Афанасию, но что со стороны Чуваш есть большое тяготение в сторону от митрополита Сергия. Такое же движение было и в Вятке, куда им требовалось поставить епископа, в качестве которого я Рекомендовать кого-либо не находил возможным, так как не имел кандидата.

Архиепископ Гдовский на этом не ответил, что ставить епископа – это значит подготовить нового кандидата в тюрьму. Никаких политических вопросов, подчеркнул Владыка Нектарий, в том числе о методах борьбы с советской властью, они в переписке не затрагивали. И в целом о политических задачах ИПЦ ему ничего не было известно. Тем не менее, Владыка признал, что мог быть некий политический эффект от существования этой организации, конечно, не в пользу советской власти. По вопросу связи организации, Владыка некторе ответил, что к числу разделявших точку зрения организации ПЦ, помимо Петроградских, относились приходы в Вологодском районе, где деятелем был епископ Ерофей Афонин. В Воронежской епархии сторонники епископа Алексея Буя. В Подмосковье, где был епископ Максим Жижеленко из бывших тюремных врачей, находящийся в Соловецком лагере особого назначения. В Москве приходы Никола Большой Крест и храм на Воздвиженке.

Других приходов по линии нашей организации на периферии не знаю, в единицах они по многим епархиям были. Непосредственно в его иранской епархии и близлежащих к ней областях у владыки Нектария, по его словам, было до пятидесяти приходов. С ними он поддерживал связь через благочинных. В казанской же епархии приходов не было. В пределах татарской республики приходов нашей, то есть той организации, которой я принадлежу, не было. Были отдельные лица, которых я привлек в состав нашей организации за время пребывания в Казани. Но фамилии их я отказываюсь назвать, заявил Владыка на допросе. Правда, на другом допросе прозвучали имена четырех его прихожанок в Казани.

Но они, вероятно, уже были арестованы, так как еще ранних имена, в числе завербованных в состав контрреволюционной организации, назвал в своих обширных показаниях свидетель-доносчик. Отдельный владыка Нектарий давал показания об особо интересовавшем следствии Николая Яковлевича Галахове. Галахов Николай Яковлевич, заведующий Казанским артким кладбищем, к составу нашей организации не принадлежал. Галахову предлагал вступить в организацию ИПЦ и просил занять место священника в селе Падерино или Шаранге Нижегородского края, но он отказался. Вопреки этим показаниям владыки, в обвинительном заключении значилось, что Галахов был завербован, и в подтверждении приводились как раз эти показания владыки, но без последних слов об отказе Галахова от предложенного. Более того, далее по тексту следовали показания очередного свидетеля, в кавычках. Церковным активом Галахову Николаю Яковлевичу было предложено подготовиться к принятию сана священника, на что Галахов изъявил согласие. Таким образом, Николай Яковлевич Галахов, осуществлявший связь со стильным духовенством, был включен как одно из важных звеньев в состав контрреволюционной организации.

Не забыли казанские следователи и других фигурантов дела, через которых можно было провести связи и для наглядности даже изобразили все графически. В материалах дела есть тщательно расчерченный и выписанный чертеж казанского филиала под заголовком «Схема филиала Всесоюзного Политического и Административного Центров «Истина Православная Церковь» в Татарской АССР, город Казань». В центре, в шестиугольнике, город Казань и во главе филиала епископ Нектарий, а также епископы Асаф Удалов, профессора Виктора Ивановича Несмелов, Петров, священник Николай Троицкий. От них стрелочки к двум вышестоящим центрам – церковно-административному центру ИПЦ в Ленинграде, где обозначено в кружочке имя епископа Дмитрия Гдовского на стрелочках Связные из Казани и Романахиев из Ленинграда Блаженная Катя. И к Москве, церковно-политическому центру ИПЦ, но обозначенному, как Никола Большой Крест, священник Никитин. На стрелочках Связной Тугалесов, Борис Тугалесов действительно приезжал к епископу Нектаре из Москвы с письмом от священника Алексея Никитина, с просьбой рукоположить Тугалесового в Диаконы. И далее связи, все в кружочках с подписями. С одной стороны через село Падерино и благочинного Пятого Иранского округа священника Иоанна Фокина с пятью районами и Марийской областью, с другой стороны с городами татарской АССР где тоже были проведены аресты церковников, связанных с Казанским центром.

В отдельных восьмиугольниках выделены «Политический салон профессора Несмелого», «Союз христианской молодежи», «Священник Едемский», «Группа Сыльных Андреевцев». Кроме того, в различных геометрических фигурах другие связи. со стильным митрополитом Кириллом Яковом Галаховым белой мигрантами в Харбине, бывшим казанским купцом Унжениным через протырея Казанского Петропавловского собора священника Андрея Ивановича Боголюбского. Всего по делу проходило 33 человека. Основные аресты были произведены 30 и 31 августа 1930 года. Еще несколько человек арестовали позднее, в июне 1931 года, среди них и священника Евлампия Едемского Своиземцева. Примечательно, что на первом допросе он признал, что принадлежит к организации «Истина Православная Церковь», не подчиняется митрополиту Сергию, своим единомышленникам считает епископа Нектария. А на втором допросе подтвердив, что разделяет взгляды епископа Нектария о том, что он не признает деятельности митрополита Сергия, так как у нас законный глава церкви — митрополит Петр.

И далее, как бы в раздумье произнес, исследователь, как ни странно, это запротоколировал. Об организации же церковно-монархической организации «Истина Православная Церковь» ничего не знаю. И мне кажется, что ее нет. Тем не менее, отца Евлампия признали членом всесоюзной церковно-монархической организации Истинно-Православной Церкви, активно участвовавшим в практической ее деятельности в Казани. То же самое было сделано и в отношении остальных обвиняемых, в том числе и выразивших полную лояльность советской власти, а порой и митрополиту Сергию. Так был обвинен в руководстве Казанской церковной монархической организации и после ее преобразования в филиал Всесоюзного центра организации ПЦ и епископа Иосафа Удалов. Хотя он неоднократно подчеркивал свое лояльное и доверчивое отношение к советской власти, а на одном из допросов, несмотря на некоторое несогласие с митрополитом Сергием и поддержку митрополита Кирилла, даже заявил. Отношение митрополита Сергия к советской власти, как это мне известно из газет, ничем существенно не отличается от позиции Тихона его последних двух лет.

Политическая деятельность патриарха Тихона до июня 1923 года осуждена им же самим, что мною было совершенно приветствуемо путем напечатания в казанской газете соответствующего воззвания. Но если владыка Иосаф имел в виду лояльность как подчинение и терпение, то в протоколах допроса про Таирея Николая Троицкого прозвучало большее. «Митрополита Сергий я признаю законным главою Православной Церкви. Митрополита Кирилла совершенно не знаю, ни в каких отношениях с ним никогда не находился. Точно так же не поддерживал никаких связей с епископом Иосафом». «Если мне будет представлена возможность, я приложу все силы к тому, чтобы доказать свое доверие и сочувствие власти». Однако эти показания не помогли, и Протаирей Николай был обвинен в том, что активно участвовал в преобразовании организации филиал Всесоюзного Центра церковно-монархической организации Истина Православная Церковь и в последующей практической контрреволюционной деятельности филиала. Он был признан виновным, как и все обвиняемые.

В результативной части обвинительного заключения было заявлено следующее. Все 33 человека признали себя виновными в образовании, филиала Всесоюзного Центра Церковно-Монархической Организации «Истина. Православная Церковь» и активные деятельности по установкам ее на территории Татарской Республики, Марийской области, Воткинской области и бывшей Вятской губернии, направленной на свержение советской власти, то есть преступлений, предусмотренном статьей 58.11 УК РСФСР. Настоящее следственное дело за номером 1948 направить на рассмотрение коллегии ОГПУ 15 сентября 1931 года. А в отношении епископа Нектарии обвинение было сформулировано следующим образом. Трезвинский Нектарий Константинович подлежал обвинению в том, что 1. Осуществил связь Казанской контрреволюционной организации церковников с церковно-монархическим и церковно-политическим центрами контрреволюционной организации истинно православной церкви и фактически преобразовал организацию в филиал упомянутых центров. Проводил большую вербовку в контрреволюционную организацию «Истины» по городу Казани и окрестностям, а также на территории Марийской области, Воткинской области и бывшей Вятской губернии, вдохновляя повстанческое движение среди крестьянства.

В. Имел непосредственную связь с архиепископом Дмитрием Гдовским. в Церковно-Административном Центре Контрреволюционной Организации «Истины» и с деятелями Церковно-Политического Центра Организации в Москве, которых осведомлял о состоянии и деятельности Организации «Истина Православная Церковь».