13. Против учения Севира ⧸⧸ Прп. Максим Исповедник. Письма

Преподобный Максим Исповедник. Письмо. 13. Краткое слово к иллюстрию Петру против учения Севира. Воистину выказал благословенный Господин мой, что телесное разлучение друг от друга никак не может уменьшить духовную любовь, когда люди духовно связаны по Богу любовью друг к другу. не посчитав недостойным одарить меня, ничтожного и грешного, в котором нет ничего, что бы стоило его любви своим драгоценным письмом. Получив его, я возрадовался и в духе обнял его, будто он пришел, и по обыкновению возблагодарил единого Бога и Спасителя всех Христа за то, что Господин мой, как я понял, благополучно совершил свой путь по воде. Ведь и присутствуя воистину любезен благословенный Господин мой, и отсутствуя, не менее всем мил, чем когда присутствует ради озаряющей Его благодати нищеты Святого Духа, через которую всякий, кто подлинно усваивает ее себе, как Божий добродетель, делается храмом святым в обитании в Духе Бога, умолившего себя до образа раба и словом, и делом, выказывавшего ее людям.

Ему, подражая, и сам благословенный Господин мой стяжал в душе кротость и смирение. Кротость потому, что, угасивший страстные движения гнева и вожделения, делается угоден Богу и людям. Ведь кротость есть не что иное, как полная недвижность гнева и вожделения ради неестественного. У кого есть она, тому становится ясна Божья воля. Говорит ведь в Псалме великий Давид «Направляет кротких в суде и научает кротких путям своим». И смирение, потому что отсекшая жесткость в высокомерии, делается угоден Богу и приятен людям. Ведь смирение есть познание все превосходящей и созидательной причины через сопоставительное сравнение каждой вещи с Богом. по которой является доброе расположение людей друг к другу и отпущение пригрешений должникам.

Призре, говорит еще тот же великий Давид, на смирение мое и на изнеможение мое, и прости все грехи мои. Дабы так и проводил жизнь благословенный Господин мой и сохранил в прямом смысле слова неколебимую стойкость веры во Христе, Малюсия и был не подвластен любым бурным волнам ересей, как искреннее чадо Святой Божьей Соборной и Апостольской Церкви, утвердившееся на благочестивом исповедании, которого отнюдь не одолеют разверзшиеся, будто врата ада, скверные уста еретиков. Об этих незаконных привоях, незаконно привитых от дикой маслины к доброму древу, узнал я еще до того, как вы, благословенные, мне написали, потому что, по слову пророка, как пес наблевотину свою, так и они должны вернуться к смрадному зловонию своей веры, как новые симоны-маги, деманты и гермогены, решившие предпочитать обман истиней, но ничуть не задевающие, чтобы они не думали глашат ее благочестие своим отступничеством, а скорее заслужены вредящие сами себе и лишающиеся благодати. И даже нынешним веком, ради которого отступили от истины, не могут они насладиться, как хочется, потому что он по природе нестойк и переменчив и всегда убегает от того, кому кажется, что он им овладел. Ибо воистину смрадно и исполнено зловоние и лишена всякой благодати любая речь, учащая, что по природе в едином Христе после неизъяснимого соединения не сохраняется то, из чего Христос составляется. И этим отрицающее все устроение Божие о человеке и отсекающее от Бога Слово разумно одушевленное тело, воспринятое от причистой и святой, преславной Преснодевы и воистину Богородицы. Ведь в самом-то деле отсекает, хоть наружно, и исповедует одними устами ради обольщения внимающих, и полностью отрицает воплощение тот, кто говорит, что после соединения не существует, не сохраняется и не исповедуется природа плоти, не слитной и нераздельно соединенной с Богом словом по ипостаси, под предлогом якобы благочестия, чтобы не показаться рассекающим в соединении числом, а на самом деле несомненно и полностью, отрицая существование после соединения тех природ, из которых состоит Христос. Более естественное рассуждение о числе Происходит же это с ними, кажется, потому, что они не знают, что любое число и не разделяет по собственному логосу, и не разделяется, и не производит вообще ни разделения, ни соединения.

Действовать ведь или претерпевать число по природе не способно, не будучи сущностью или превходящим свойством, которым принадлежит деяние и претерпевание, а изъясняет лишь количество вещей, к которым относятся, в каком бы отношении друг к другу они не находились, соединение ли или разделение. Число, скажу смело, если как бы именование количества, безотносительно к взаимоотношению входящих в него вещей. Оно ведь и не производит по природной необходимости разделения или количества вещей, и не творит однородности вещей, объединенных одним видом, и вообще не является признаком какого-либо свойства отдельных вещей одного вида, различающихся друг от друга превходящими свойствами. Ведь совершать такое принадлежит божественной премудрости и могуществу, которые все создали и сохраняют неслитно каждый вид природным отграничением от всего остального. А число, как я сказал, выражает одно лишь количество, а не образ существования множества, как именование по природе, относящееся к количеству. Более строгое рассуждение о различии и количестве и о их благочестивом исповедании. Значит, раз по мнению Отцов число выражает количество вещей, но не их взаимное отношение, а любое количество понимается в некой природной инаковости и непременно включает различия, природные различия во Христе после соединения признают и противоречащие истине. то приходится им признать после соединения и количество различающихся вещей, без чего невозможны различия посредством выражающего количества числа, без чего вообще нельзя познавать количество, если только они хотят правильной последовательностью рассуждений доказать свое учение.

Если же они отрицают количество сохранившихся во Христе природ после то пусть не осмеливаются и утверждать после соединения различия природ, из которых состоит Христос. Ведь им известно, что любая вещь, каким бы то ни было образом содержащая различия, не может быть полностью едина по логосу и образу бытия. А то, что не может быть полностью едина по логосу и образу бытия, разумеется, представляет собой по какому-либо логосу и образу бытия по меньшей мере две вещи. или больше. Значит, утверждающие, что после соединения в Христе есть различия, не могут сказать, что Христос после соединения полностью един по логосу и образу бытия. Если же не полностью един Христос после соединения по логосу и образу бытия, то, очевидно, после соединения Христос непременно по какому-то логосу и образу бытия является двумя. А раз по какому-то логосу и образу бытия Христос после соединения является двумя, из-за различия в нем природ, из которых Он состоит и в которых существует, как уже доказано, то ясно, что понапрасну кощунствуют люди, которые признают после соединения различия природ, из которых состоит Христос. А самые природы, между которыми и есть различия, после соединения явно устраняют умолчание.

Ведь отрицание существования и сохранение природ есть настоящее устранение. Ведь либо природы, по их мнению, не устраняются после соединения, а существуют и сохраняются, и правильно исповедовать, что они сохраняются после соединения. Либо, если уже неправильно исповедовать природы после соединения, то правильно утверждать, что природы, по их мнению, и не существуют. и не сохраняются во Христе, и тогда природы устраняются. По-моему, о том, что неправильно даже называть, гораздо лучше и правильнее сказать, что оно вовсе не существует. Или же пусть убедят нас рассуждением, как это справедливо не исповедовать во Христе две природы, из которых состоит Христос, которые после соединения существуют и сохраняются без какого бы то ни было превращения и изменения. не переходя друг в друга по логосу сущности. И тогда мы покорно согласимся лишиться исповедания природ, существующих и сохраняющихся во Христе.

Как полностью един Христос по логосу и образу бытия после соединения, так же и двумя вовсе не является Христос по логосу и образу бытия после соединения. Если же по логосу и образу бытия Христос не является двумя после соединения, то непременно по какому-то логосу и образу бытия из-за ипостасной тождественности или же единства ипостаси, по которой не может содержать различие «Един Христос». Значит, раз по разным логосам и образом бытия Он все тот же, является и единым, и двумя, Необходимо рассмотреть, по какому логосу он является единым, а по какому – двумя. О том, что кощунственно утверждать, будто Христос – просто одна природа. Если же они станут утверждать, что он один по логосу природы, то совершенно ясно, что, по их мнению, он как целый будет иметь просто одну природу без какого бы то ни было различия. Если же мы позволим им утверждать это, то, по их мнению, ни Богом Христос не будет, ни Человеком, и вообще ни Тварью, ни Творцом. Ведь природа совершенно не допускает дополнительного означения ни одной из этих вещей. А если, избегая очевидной нелепости, они скажут, что у Христа одна природа, но сложная, значит, не понимают, что мрак нечестия приводит их к крайнему заблуждению.

более строгое рассуждение о сложной природе и ее логосе, и о нечестии, утверждающих, будто Христос – одна сложная природа. Прежде всего, в любой сложной природе схождение частей друг с другом в сложении – непроизвольно. Затем ее части современны друг другу и ей самой и начинают существовать одновременно, так что ни одна из частей не существует раньше другой. Вдобавок известно, что она сотворена ради целокупности, величественно обнимающей все, а из перечисленного ничего не усматривают во Христе, желающие быть благочестивыми, чтобы не объявить невольным и ненамеренным схождение Логоса с плотью, или же Бога Слова ровесником возникновения плоти или плоть с овечной слову в безначальном бытии. Или это схождение, ничем не превосходящим прочие виды, рассматриваемые в соответствии со всеобщей природой, так что Христа определим как часть, произведенную ради восполнения всеобщности силой, создавшей все? Ведь у любой сложной природы именно такое определение – логос и закон как сама сила истины и течение последовательных рассуждений, учит утверждать тех, кто разумно исследует сущие. А кто же сможет быть причислен к благочестивым, если так мыслит о Боге Слове, существовавшем прежде всех веков, точнее говоря, создавшего все века, и по своей воле и хотению намеренно умолившегося до нас и воочеловечившегося ради восстановления и обновления а не ради восполнения всеобщности. Ведь образом устроения, а не законом природы, неизреченно явился людям во плоти Бог Слова.

Значит, Христос совершенно не подвластный по образу бытия закону сложной природы. Не сложная природа, как выходит по новому учению, лишающих силы Евангелия, а сложная ипостась, которой относительно вида никак нельзя приписать сложной природе. хоть и странно рассматривать сложную ипостась, не приписывая ей сложной природы в соответствии с ее видом. Если же, как эти люди утверждают, Христос – сложная природа, это нелепая основа рассуждений Севира, то она либо родовая, либо единичная. Иной ведь промежуточный между этими и измыслить нельзя. А если Христос – родовая природа, то ясно, что она приписываться многим вещам, различающимся числом, и будет существовать в них только мысленно, не познаваясь самостоятельно в какой-либо ипостаси без превходящих свойств отдельных вещей, которые под нее подпадают. Таковы ведь определения и логос всякой родовой природы. И получится у нас множество Христов вместо одного, отнюдь не имеющих никакого тождества с Богом и людьми.

по правдоборствующему безумию севира, ненужному и неукротимому. Если же Христос – единичная природа, умолчим о том, что природа вообще не может быть определена одним лицом. Даже если в конце концов они приведут как некий великий и неопровержимый пример совершенно вымышленную птицу Феникс, о котором я боюсь что-либо сказать, чтобы не посмеялись знающие над моей глупостью, мне ведь придется доказывать выдуманность выдуманного. Ведь если Феникс птица, то она непременно есть и животное, а если он животное, то прежде всего вовсе не единичен, поскольку он есть животное. Затем, раз феникс – животное, то он есть и одушевленное чувствующее тело. А если феникс – одушевленное чувствующее тело, то ясно, что он подвержен рождению и гибели. Спросим же самих этих мудрых созерцателей сущего. Возможно ли, чтобы какое бы то ни было из подверженных рождению и гибели одушевленных чувствующих обладала по-ипостаси единичной природой, когда очевидным признаком их существования и определением является чередование друг за другом внутри вида.

Как свидетельствует и Божественное Писание, дающее неколебимое основание разума, когда в нем Бог так наставляет великого Ноя и сказал Господь Ною «Войди ты и все семейство твое в Ибо Тебя увидел я праведным предо мною вроде сим. И всякого скота чистого введи к себе по семи, мужеского пола и женского. А скота нечистого по два, мужеского пола и женского. И всех птиц небесных чистых по семи, мужеского пола и женского. А всех птиц небесных нечистых по две, мужеского пола и женского. Чтобы рассеять семя по всей земле. У них, раз феникс причисляется к летающим животным, согласно божественному лечению, нет единичной природы по ипостаси. Так что, как я уже сказал, не будем этого утверждать.

Мне не доставляет удовольствия спорить из-за того, что не необходимо. Совершенно ясно ведь, что если Христос в самом деле есть единичная природа, то Он не единосущен ни Богу, ни Отцу. не людям, ведь все, что совершенно единично по природе, полностью отчуждено от природного свойства, с чем бы то ни было иным. Если же, по мнению этих людей, как показало рассуждение, Христос по природе отчужден от всего сущего, потребуем, чтобы они сами сказали, что Он есть по природе, и по какой причине поклоняются они Христу. который по их богохульным наставлениям и вовсе не существует. Значит, коли столь великая и страшная опасность, как доказала сила рассуждения, неизбежно преследует тех, кто утверждает, будто Христос един по природе, или же есть одна природа, будто бы то простая или сложная, а сложная или родовая, то есть общая или единичная, то есть собственная Будем самым бдительным образом блюсти наши сердца чистыми от этого учения, чтобы освободиться от грядущей кары за него. Будем благочестиво исповедовать во Христе по причине природной инаковости или различия и двойственности природ, сохраняющихся и после соединений, из которых он состоит как целое из частей. Так что части никак не совпадают друг с другом по природе пока каждая сохраняет безущербно логос собственной природы в противопоставлении другой, и единство по причине ипостасной тождественности, так что во Христе, как в целом, невозможно из-за различия вообще никакое разделение или рассечение, пока считается и до соединения с плотью, и по воплощении одной ипостасью, и почитается нами и славится, как одно из лиц Святой Царственной Троицы.

Ибо единичная ипостась Христа, как целая, никоим образом не разделяется крайностями, по отличающей ее особенности, которой она отграничивается от них. Крайностями же я называю Бога Отца, от Которого до веков Христос родился как Бог, и Святую Преславную Деву и Мать, от Которой Он ради нас родился как человек. Благодаря родству своих частей с обеими крайностями единичная ипостась сохраняет без умоления тождественность по сущности, принимая в них логос различия. Христос не выходит из своей единоличной ипостаси. Ведь любая целокупность, и в особенности сложная, созерцаемая, состоящая из различных частей, сохраняет в единичности тождественность собственной ипостаси и неслитное взаимное различие своих частей, благодаря которому сущностный логос каждой части остается неизменным по отношению к другой. Точно так же и части в сложении друг с другом, сохраняя в неприкосновенности природный логос, составляют одну нераздельную целокупность, в которой единый ипостасный логос сохраняется совершенно нераздельно. Значит, раз сопутствующая истинная рассуждение доказала, что во всех отношениях кощунственно вещать, будто единость во Христе присутствует по логосу природы, как и обратное, будто двойственность присутствует по логосу ипостаси. Ведь одно из этих положений свойственно зловонной ереси Аполлинарии, сливающего и смешивающего природы в одну природу и делающего устроение совершенно неразличимым, потому что по-настоящему он не признает существование никакой природы после соединения.

Ведь уклоняются от собственного бытия все, что переходит и превращается одно в другое. Другое же положение принадлежит иудействующему помешательству разделяющего единую ипостась на две ипостаси и отрицающего все устроение тем, что отказывается утверждать ипостасное, сущностное соединение Бога-слова с плотью. Мы же, правильно и как надлежит, будем вести речь, возвращая к истине искаженные слова и утверждая двойственность полого-суприродной инаковости, то есть различия, а единичность по Лугасу и по Стасе, чтобы и разность природ, из которых состоит Христос, сохранилась в Христе после соединения, и единая тождественность и по Стасе, воплотившегося Бога Слово, точно так же осталась без умножения. Ведь противоположное изложение и исповедание уничтожают подразумеваемое еретиками, так как истина совершенно не допускает, чтобы прямые именования вещей переходили друг в друга. Поэтому мы исповедуем Христа двумя природами, как я сказал, по логосу различия между природами, из которых Он состоит и которые сохраняются в Нем и после соединения. ибо Он, один и тот же, есть и Бог, и Человек после соединения». О том, что утверждающий, что после соединения Христос есть Бог и Человек, необходимо должен исповедовать после соединения и соответствующий этим именованиям природы, если желает право верить. Если же по всеобщему исповеданию Христос после соединения есть Бог и человек, ясно, что после соединения воистину утверждается и то, что соответствует этим именованиям.

Ведь действительность постигается мыслью прежде своего именования, да и не могло бы никак существовать именование без действительности, от себя дающей именованию утверждение и принимающей взамен обозначение. Если же действительностью, которой относятся именования, Христос по соединению не обладает, то окажется, что учение этих еретиков, носителем пустых названий безо всякого значения и действительности, будет и Христос по их учению, Богом и Человеком лишь по имени, а не на самом деле. А этого, что уж может быть нечестивее? Если же они не захотят быть до такой степени безумны и скажут, что наименования Христа после соединения не лишены действительного значения, то как не отказываются утверждать два наименования Христа после соединения? Также пусть утверждают после соединения и две природы Христа. из которых и в которых он состоит и к которым относятся наименования, если только в соответствии с истиной верно исповедуют, что после соединения соединившиеся природы сохраняются действительным образом. О выражении вдвух и благочестивое исповедание единой воплотившейся природы слова по учению отцов и отрицании единой сложной И мы опять-таки верим, что Он, Христос, существует в двух природах, то есть в Божестве и Человечестве. Ведь как мы, утверждая, что Христос состоит из двух природ, мыслим Его, состоящим из Божества и Человечества, как целой из частей, также и утверждая, что Он существует после соединения в двух природах, верим, что Он существует в Божестве и Человечестве, как целая в частях.

части же Христа, Его Божество и человечество, из которых Он состоит и в которых существует. А с другой стороны, научены мы и в единую природу Бога Слово, воплотившуюся воплоти с умной и разумной душой, веровать и ее утверждать и провозглашать по учению святого Кирилла. Говоря же о воплотившейся, разумеем привнесенную сущность нашей человеческой Так же и того же Единого Христа чудеса и страдания, и два Его рождения, предвечные от Отца бесплотным образом и временные от Матери и Девы ради нас плотским образом. Поэтому-то воистину и действительно, Богородице, Ее исповедуем. Ибо, рожденного от Отца прежде всех веков Бога Слова, Она родила в последние времена воплотившимся от Нее. Единой же сложной природой называть Христа мы совершенно отказываемся, не только по изложенным причинам, но и потому, что вообще ни один из признанных отцов до сего дня не употребил этого выражения. Совершенно ясно, что оно изобретено еретиком Аполлинарием и его последователями, а Севир, восприняв их заблуждение, разумеется, красуется и их выражением. Ведь Христос не есть природная единица по сложению, как учат Аполлинарий и Севир, раз и после соединений в нем сохраняется неслитная инаковость природ, из которых он состоит.

Не есть он и апостасные двоицы, как учат Несторий, раз сошедшиеся части отнюдь не существуют самостоятельно и раздельно друг от друга, а воплотившийся Бог-Слово, един и после воплощения. и соединившуюся с ним плоть, одушевленную умом и разумом, воспринял не ипостазированный предварительно логосом собственной природы, но по учению отцов он есть единая сложная ипостась, в которой он есть полностью Бог и одно из лиц Святой Троицы. с прибавлением человечества посредством Божества, и полностью человек, и один из людей с прибавлением Божества посредством человечества. Рассуждение о сложной ипостаси, основывающейся более на природе, и точное доказательство того, что исповедующие единую сложную ипостась Христа не впадают в ту же нелепость, что и говорящие, будто Христос – единая сложная природа. Если из-за того, что любая сложная ипостась обладает десовременными друг другу частями, кто-то заключит, что утверждающие единую сложную ипостась Христа измышляют такую же нелепость, то, по-моему, он мыслит неправильно. Ведь не вообще любая сложная ипостась имеет части, современные друг к другу по возникновению. А ясна только такая, которая подпадает под понятие сложной природы и принадлежит к такому виду, который присваивается ей. Она, в общем и целом, по приписываемой ей сущности, то есть природе, обладая объединенной совокупностью присущих ей свойств, есть природа со свойствами.

Значит, если природа, которой она подпадает, является сложной, как и вид, к которому она относится, то совершенно неизбежно, что и сама ипостась будет сложной, и ее части будут современны друг другу из-за присваиваемой ей сущности, то есть природы, существующей таким образом, что она совпадает с видом за исключением ее определяющих признаков. Ведь как мы при определении ипостаси просто говорим? Ипостась – это некая сущность со свойствами. Или еще некая сущность, содержащая каждое из всех свойств, которые присутствуют в отдельной единичности. Также и о дополнительно определяемой ипостаси, а не об ипостаси просто говорим. Сложная ипостась – это некая сложная сущность со свойствами, или же некая сложная сущность, содержащая каждое из всех свойств, которые присутствуют в отдельной единичности. Ведь свойства, усматриваемые во всех единичностях одного и того же вида, прежде всего отмечают род сущности или природы в относящихся к ней отдельных единичностях. Ведь сложность есть общее свойство всех отдельных единичностей, относящихся к сложному виду.

Следовательно, сложность отличает прежде всего сложную природу в относящихся к ней единичностях, а не ипостась. Кроме того, опять-таки, всякое определение отдельных основывается на общих свойствах, под которые они подпадают. И описание всего, что подпадает под них, естественно, берет начало с родовых свойств, так как ясно, что определяется то, что существенно и первично. Если же это верно, а так оно и есть, ясно, что утверждающий сложность ипостаси, возводимой к природе, тем самым обнаруживает по общему роду сущности и наличие ипостаси вместе с отличающими ее свойствами. Так что говорящий о сложной ипостаси, подпадающей природе, ни о чем другом говорит, как о природе или же сущности вместе со свойствами. Значит, если, как доказано, любая сложная природа непроизвольно содержит в себе части, сходящиеся друг с другом по сложению, и обладает современными друг другу частями и возникает ради восполнения усматриваемой всущих целокупности в каждом роде, то ясно, что любая ипостась естественным образом обладает бытийным устроением, одинаковым с собственным родом и видом и неизменным. Пусть же эти еретики покажут, что сложная ипостась Христа подпадает сложной природе и заключат, что ее части современны и справедливо обвинят нас в чем сами порицаются. Пока же им это не удалось, они основывают свои учения на зыбучем песке.

Ведь кто по невежеству силится подчинить Христа вышесказанным нелепостям, потому что он и есть сложная ипостась, и нами таковой благочестиво исповедуется, далеко отклоняется, блуждая от ведущего к истине пути, а точнее от самой истины. Ибо великая и святая тайна Христа и не имеет какой-либо общей и родовой природы, приписываемой ей как вид единичности, и сама не является родом или видом, приписываемым, подпадающим ему по природе единичности. Чтобы ее можно было подчинить какому-нибудь из приведенных правил, потому что соединение Бога Слова с плотью по сложению не равно и неподобны вещам, сложным по взаимному схождению частей. О том, что соединение Бога Слова с Плотью произошло единственно по принятию, так что Он предсуществовал и пожелал истощиться ради соединения с Плотью. Ведь во всех вообще сложных по природе вещах Составление вида как целого из частей совершается не соединением одного с другим по принятию, а совокупным возникновением частей из небытия по схождению друг с другом одновременно с возникновением совершается составление целого. Тайна же Господа нашего и Бога и Спасителя Иисуса Христа явилась не таким образом, а Бог по природе И по природе Сын Божий, простой и бесплотный, и совечный Отцу, и Создатель всех веков, человеколюбивым воленьем пожелав по принятию плоти, соделся человеком, и ради нас, простой и бесплотный по природе, устроением родился от нас по ипостаси сложным и воплощенным, как вдохновенно говорит святой великий Дионисий Ариапагит. в первой главе своего сочинения о божественных именах, такими словами повествуя о божественном воплощении. Богоначалье, как крайне человеколюбивое, ибо оно воистину полностью сообщилось подобным нам в одной из своих ипостасей, призывая к себе и возвышая человеческую падшесть, из которой составился простой Иисус и вечный принял временную протяженность и сверхсущностно превосходящий всякий чин природы родился в нашей природе.

Значит, раз не по закону и чину природы сложных вещей, а по иному, нежели сложные вещи, установлению, сложился неизреченно с плотью Бог Слово, именно как громко гласит всем разум истины, по принятию, а не приняв бытие одновременно с плотью по урождении ради исполнения некоего сложного целого по виду, то напрасно неучи пытаются беззаконно подчинить природным законам сложную ипостась, превосходящую всякие пределы и логосы природы. Поэтому утверждающий, что во человечине осуществилось принятие плоти и предвечное существование Бога Слова сохраняет и благочестиво исповедует его добровольное и преднамеренное воплощение во времени и соблюдает неслитное различие между принимающим словом и принятой плотью и после соединения. Тот же, кто исповедует, будто Бог Слова вочеловечился без изменений непринятием плоти, никак ничего из сказанного не может истинно исповедовать. Ибо каким образом, если не предсуществовал безначально Бог Слова по своей воле принял он плоть, отличную по сущности. Потому-то главным образом, как мне кажется и говорится, что соединение с иноприродным произошло посредством принятия. Причем так, что единственный, единственным образом, без претерпевания, воистину принял иносущностное и всячески и во всех отношениях сохранил себя без изменения или умножения. А принятое неизменным, что невозможно для сотворенной природы, в которой одновременно с возникновением частей ради исполнения некоего целого по роду при совокупном их схождении друг с другом возникает и вся сложная вещь, сохраняющая в общем равное отношение частей друг к другу, как это имеет место в нас и в существах, получивших в удел сложную природу по виду. Ведь у нас душа располагает природными способностями тела, соразмерными ее собственным действием, так как тело по природе является ее вместилищем, а она возникает одновременно и совокупно с плотью.

Бог же Слово, собственным природным действием которого, никоим образом не соразмерной способности им принятой природы Ведь сверхприродному природа не может быть меры, да и вообще ничто из сущего по природе не способно его вместить. Так что единственнейший, неизреченным образом по изволению стал человеком через принятие плоти, одушевленный умом и рассудком, как сущий и предсущий и всемогущий сверхъестественным образом обновив естество, чтобы спасти человека. Такую познал я веру и такой научился и у прежде отшедших в святых блаженных отцов наших, и у еще живущих, которым веренно кормила Соборная Святая Божия Церкви, ими в пристань воли Божией верно направляемой. В ее лоне и я по их молитвам оставлю настоящую жизнь и вместо всяких достоинств поднесу Богу это исповедание, незапятнанное и непорочное и возвышающиеся над любой бурей ереси. Я ведь не могу похвалиться жизнью, осяянной делами праведности, потому что во все время земного существования был добровольным нарушителем Божьих законов. А я, по возможности, кратко написал вам это, господа мои благословенные, чтобы вы знали, если только есть какая-то польза от Писания, как прогнать волков хотя бы и прикрывшихся отчасти овечьей шкуркой, которые непонятным лаем пугают кротких божественных овец святого стада Христова, чтобы вы не дали себя увлечь обманом зловредно притворяющимся истиной. А слов отцов, подтверждающих церковную веру, пока что не смог я поместить в письме из-за моей крайней скудности в книгах. У вас же есть там благословенный господин мой отец и учитель Авва Сафроний, воистину благоразумный и мудрый заступник истины и неодолимый защитник божественного учения, который и делом, и словом может сражаться со всякой ересью.

Кроме всех прочих достоинств богат он и множеством божественных книг, которыми щедро делится с желающими поучиться божественному, так что, посещая Вы, я уверен, приобретете правое безошибочное познание спасительного Божественного учения. Желаю Вам здравия.