13. Об именах ＂Совершенный＂ и ＂Единый＂ ⧸⧸ Дионисий Ареопагит. О божественных именах

Святой Дионисий Ареопагид. О Божественных Именах. Глава 13. Об именах Совершенный и Единый. О тех именах достаточно. Переведём, наконец, речь, если ты полагаешь это разумным, на само наиболее значительное из имён. Ведь Богословие причинившему всё приписывает всё. и все разом, и воспевает его как совершенного и как единого.

Совершенен он не только как самосовершенный, единообразно сам собой ограниченный и целиком в своей целостности совершеннейший, но и как сверхсовершенный, потому что превосходит все, всякую безмерность ограничивает, всякий предел преодолевает ничем не будучи вмещаем и постигаем, но во всё и выше всего простираясь непрестанными импульсами бесконечных энергий. Совершенным он называется также и как не увеличивающийся, но всегда совершенный и не уменьшающийся. как все в себе про имеющий и всем изливающийся в одном и том же непрестанном процессе преизбыточного неубывающего преподаяния, которым он все делает совершенным и наполняет своим совершенством. Единым же он зовется потому, что единственно он есть по превосходству единственного единства, все и является, не выходя за пределы единого, причиной всего. Ибо нет в сущем ничего, не причастного единому. Ведь, как всякое число, причастны единицы, и говорится «одна двоится один десяток» или «одна половина, одна треть, одна десятая Так и всё, и часть всего причаствуют единицы. И существование единицы означает существование всего. Причиняющий всё не есть единица среди многих единиц.

Он предшествует всякой единице и множеству, и всякую единицу и множество определяет. Нет ведь множества, никак не причастного единицы. Но многое в частях едино, как целое. многое превходящим едино подлежащим, многое числом или силами единовидом, многое видами единородом, многое проявлениями единоначалом. И нет ничего среди сущих, что каким-то образом не было бы причастны единому в своем единстве, соединенно прообъемлющего все во всем, все в целом, включая противоположности. Без единицы не получится ведь и множества. Единица же без множества может существовать, как единица, предшествующая всякому множественному числу. И если предположить, что всё совсем объединено, всё и будет целым единым.

Кроме того, следует знать и то, что соединенные соединяются, говорят, в соответствии с прозамышленным видом каждого единого. Единое же является основой всего. И если исключить единое, не будет ни целого, ни части, ничего-либо другого иссущего. Ибо единое все единовидно в себе предымеет и объемлет. Потому-то богословие и воспевает Богоначалье в целом, как причину всего, называя его единым. И один Бог-Отец, один Господь Иисус Христос, Один и тот же Дух говорится по причине высшей степени нераздельности целостного Божественного Единства, в котором все воедино собрано и соединено и сверхсущественно присутствует. Почему все по справедливости и восходит и возводится к Богоначалью, благодаря которому, из которого, которым, в и в которого всё существует, составлено, пребывает, содержится, восполняется и возвращается. И не найти в сущем ничего, что являлось бы тем, чем оно является, совершенствовалось бы и сохранялось бы не благодаря единому, как сверхсущественно именуется вся Божественность.

И подобает и нам, обращаемым силой Божественного единства, от многого к единому, единым образом воспеть цельную и единую божественность, единая являющаяся причиной всего, предшествующая всяким, единице и множеству, части и целому, границе и безграничности, пределу и беспредельности, все сущее и само бытие ограничивающее единообразной являющейся причиной каждого и всех в целом, а вместе с тем, пребывающая до всех и выше всех, выше самого единого сущего, само единое сущие ограничивая, если только единое сущие причисляется к сущим. Число ведь причастно сущности. Сверхсущественное же единое ограничивает и единое сущие и всякое число и само является началом, причиной, числом и порядком и единицы, и числа, и всего сущего. Почему все, превышающее божественность, воспеваемое как единица и как троица, и не является ни единицей, ни троицей в нашем или каком-нибудь другом из сущих пониманий? Но мы называем и троицы, и единицей, превышающую всякое имя и сверхсущественную по отношению к сущим божественность, чтобы по-настоящему воспеть ее сверхобъединенность и богородность. Ведь никакая единица, никакая троица, никакое число, никакое единство, ни способность рожать, ни что-либо другое из сущего или кому-нибудь из сущих понятное, не выводит из все превышающей и слово, и ум сокровенности сверх всего сверхсущественно, сверхсущую сверхбожественность, и нет для нее ни имени, ни слова, потому что она в недоступной запредельности. И даже само имя «благость» мы применяем к ней не потому, что оно подходит, но потому, что, желая что-то понять и сказать о ее неизреченной природе, мы первым делом посвящаем ей почетнейший из имен. И хотя и в этом мы как будто соглашаемся с богословами от истины в положении дел, тем не менее мы далеки.

Почему они и отдали предпочтение восхождению путем отрицаний как изымающему душу из сродного ей, проводящему через все божественные разумения по отношению к которым тот, кто выше всякого имени, всякого слова и знания, запределен, а в результате всего соединяющемуся с ним настолько, насколько возможно для нас с ним соединиться. Собрав вместе эти умопостигаемые имена Божии, мы открыли, насколько было возможно, что они далеки не только от точности. Воистину это могут сказать ведь и ангелы. но и от песнопений, как ангелов, а низшие из ангелов выше самых лучших наших богословов, так и самих богословов и их последователей или спутников, и даже самых скромных среди нам единочинных. Так что, если сказанное справедливо и нам по мере наших сил на самом деле удалось разъяснить смысл божественных имен, то это надо отнести к причине всех дарующий сначала саму способность говорить, а потом способность говорить хорошо. Даже если какое-то из равных по силе имен оказалось упущенным, и его нам следует понимать точно таким же образом. Если же это неверно или несовершенно, и если мы частично или полностью уклонились от истины, Дело твоего человеколюбия – исправить то, что, вопреки желанию, мы не поняли, дать разъяснение желающему научиться, прийти на помощь тому, у кого недостаточно сил, и уврачевать нежелающего болеть, одно у себя находя, другое у другого, а все у добра получая и нам передавая. Не уставая, благодетельствуй дружественному человеку Ты ведь видишь, что никакое из переданных нам священноначальных слов мы в себе не сокрыли, но передали их неизменными Вам и другим священным мужам, и еще передадим, насколько мы будем в силах говорить.

А те, кому говорится, слушать, ни в чем предание не искажая, если только в способности понимать или излагать их не ослабеем. Но это, как Богу нравится, пусть так и будет и говорится. У нас же да будет это концом разъяснению умопостигаемых Божьих имен. Богом ведомые перейдем к символическому богословию.