12. Св. Иоанн Кронштадтский о имени Божием ⧸⧸ Антоний Булатович. Оправдание веры

Глава девятая. Имя Божие в понимании отца Иоанна Кронштадтского – Сам Бог. Имя Божие – Божественная Сила. Эпиграф. В имени Иисус Христос душа и тело Его, соединенное с Его Божеством. Самое Имя Божие есть Сила. Слова отца Иоанна Кронштадтского. Отец Иоанн в начале своего духовного подвига руководствовался святоотеческими наставлениями и особенно почитал творения В.

И. Брянчанинова. Имел живое общение и с учениками его, научившимися от епископа Игнатия священной Иисусовой молитвы, и подвязавшимися близ Кронштадта в Сергиевой пустыне. И поэтому он может почитаться в этом отношении учеником епископа Игнатия. Переняв от опытно познавших искусство молитвы Иисусовой, именем Иисусовым в глубине сердечной, он усвоил и их понимание сего имени, как божественного действия, в коем присутствует Сам Бог и как божественной силы, каковое понимание, как мы ясно видели, непрерывную нитью переходя из поколения в поколение, дошло и до нас. Свои опытные познания и духовные впечатления, удостоверившие его в истинности этого понимания имени Господня, как самого Бога, таинственно присутствующего во имени Своем, он записывал в своем дневнике. Поверив опытно познавшимся истину прежде него и удостоверившись, познать собственным опытом тайну имени Иисусова, Отец Иоанн в восторге воскликнул. «Имя Божие есть Сам Бог.

Имя Господа есть Сам Господь. Дух везде сый и вся исполняй». Это понимание еще более раскрыто Отцом Иоанном в других его боговдохновенных мыслях и воспринято с верою нами, в кавычках «имебожцами». как именует нас ради сего самого господин Троицкий. Но не решаясь идти против авторитета всеми признанного благодатнейшего мужа из толпа нашей Церкви, господин Троицкий пытается перетолковать ясно выраженные и не допускающие перетолкования мысли о семь Отца Иоанна. С этой целью им написано и помещено в церковных ведомостях в номерах первом и втором за 1914 год статья под заглавием «Отец Иоанн Сергеев и имя Божники». В ней путем целого ряда софизмов господин Троицкий силится доказать, будто выражение отца Иоанна Кронштадтского «сам Бог, сам Господь» следует понимать как образные, в коих слово есть употреблено вместо слова «заменяет» или «изображает». И поэтому Отец Иоанн не только не может почитаться единомысленным с ими божцами, но будто совершенно единомыслен с ним, господином Троицким, который видит, как во внутренней, так и во внешней стороне имен божих, лишь простой условный знак, символ, и это свое новое понимание называют общецерковным.

В подтверждение этом он приводит несколько выдержек из сочинений отца Иоанна и особенно упирается на следующие два текста. В слове «Образ Пресвятой Троицы» «И, по нашей телесности, Господь привязывает, так сказать, свое присутствие и себя самого к вещественности, к какому-нибудь видимому знаку, привязывает свое присутствие к храму, к иконам, крестному знамени, к имени своему, состоящему из членораздельных звуков, к святой воде, к священным хлебам, к пшенице, вину. Но придет время, когда все видимые знаки для нас не будут нужны, и мы будем истия причащаться в невечернем дни Царствия Его. А теперь все через телесное и через образы и знамени Проверив эти два единственных текста, приведенных господин Троицким в доказательство мнимого единомыслия с ним отца Иоанна, мы увидали, что в первом явная подтасовка, а во втором вопиющий подлог. Что касается до первого текста, то именование слова человеческого образом при святые Троицы Не только ни на одно мгновение не подтверждает понимание Троицкого, но наоборот. Спрашивается, в каком же смысле слово может быть образом Святой Троицы? Если всякое слово понимать как символ, то никакого подобия со Святой Троицей в нем нет и быть не может. Но Отец Иоанн именно понимал слово человеческое как проявление его тройственных душевных сил, то есть воли мысли и чувства.

Таким образом, он ясно учил, что слово человеческое, во внутренней его стороне есть тройственное действие души человеческой и не номинальность, но некая реальная сила. Слова же Божие, глаголы Его и имена Его, тоже по внутренней их стороне есть Божие действия, в коих действует Отец, Сын и Святой Это его понимание проходит через все его сочинение. И, следовательно, пользование господином Троицким выражением образ, дабы приравнять понимание отцом Иоанном Кронштадтским именем Божия к условному символу, есть подтасовка. Чтобы не быть голословным, приведем следующие слова, ясно показывающие нам, что отец Иоанн совершенно не в том смысле употребил слово «образ», как то толкует господин Троицкий, выводя из этого заключения, будто Отец Иоанн одинаково с ним почитал имена Божии лишь за бездейственные условные символы, но наоборот, в словесной деятельности человеческой он видел образ тройственности энергии Божества и за таковую почитал и слова Божии, и имена Научился ли ты предзреть Господа пред Собою выну? Пишет Отец Иоанн. Как ум вездесущий, как Слово живое и действенное, как Дух животворящий. Святое Писание – вот область ума, Слова и Духа, Бога Троицы. В нем он является ясным.

Глагола «Я же аз» в глаголах вам – Дух-суть и Живот-суть В Слове Божьем мы видим лицем к лицу Бога и себя, каковы мы. Виновник Слова есть Бог Слова. Помни, что, как и постастное Слово Божие, Сын Божий, всегда соединен со Отцом и Духом Святым, так и в Слове Святого Писания, или в молитве, или в Писаниях Богомудрых Отцов участвует по-своему вездесущий Отец, как Верховный Разум. творческое Его Слово и Совершитель Дух Святы. Эти тексты Отца Иоанна опровергают первое мнение господина Троицкого. Что касается до второго текста Троицкого, то мы наталкиваемся в нем и на подлог текста, ибо в извращенном виде приведенный господином Троицким текст на самом деле гласит следующее. Цитируем подлинную цитату Отца Иоанна. По нашей телесности Господь привязывает, так сказать, свое присутствие и себя самого к вещественности, к какому-нибудь видимому знаменю.

Последнее слово у господина Троицкого заменено знаку, за ним стоит запятая, и у господина Троицкого поставлены слова «привязывает свое присутствие к храму» и так далее. Несколько предложений им намеренно выпущены, ибо у отца Иоанна стоит после слова знамения точка с запятой, а дальше, цитирую, например, «в таинстве причащения он сам весь вселяется в тело и в кровь». В покаянии действует через видимое лицо священника, в крещении – через воду, в миропомазании – через в священстве через архиерея, в браке через священника и венцы венчает сам, в елеосвящении через елей. Весь этот текст выпущен. Дальше же опять идет так, как у отца Иоанна до слов, но приедет время, после которых стоит у господина Троицкого запятая и слова, когда все видимые знаки, но у отца Иоанна не так. У него стоят слова, когда тело и кровь его, равно как и все другие видимые знаки и прочее. Теперь спрашивается, умышленно или неумышленно сделано такое извращение? Явно, что умышленно.

Ибо тело и кровь несут те знамения и символы, которым хочет причислить Имя Божие Господин Троицкий. Следовательно, речь отца Иоанна Кронштадтского совсем нельзя так узко понимать, как это хочет господин Троицкий. И в приведенном тексте отец Иоанн и не думал утверждать, будто и по внутренней своей стороне имена Божии суть такие же условные символы, как и по внешней, ибо имел в виду символичность только звукового сочетания имен Божиих, и явно говорил о символичности лишь члена раздельных звуков. Но как же на самом деле понимает Отец Иоанн Кронштадтский внутреннюю сторону имен Божьих? Цитата. Слово потому надо еще уважать крепко, что и во едином слове бывает вездесущий, всяисполняющий, единый и нераздельный Господь. Имя Господа или Богоматери или Святого да будет Тебе вместо самого Господа, Богоматери и Святого. Близость Слова Твоего к Твоему сердцу да будет залогом и показанием близости к сердцу самого Господа, причистой Девы, Ангелов или Святого».

Как видите, здесь Отец Иоанн, сказав сначала, что Господь весь бывает и во Едином Слове Своем, Очевидно, что всякое его слово есть его энергия, нераздельная от него самого. Дальше убеждает верить в имена Божии и святых, как в самих именуемых ими, и говорит, да будет тебе залогом самого Бога и показанием близости Его к сердцу твоему, Его имя в самом сердце твоем, так сказать, сущее. Залог, как мы знаем, есть некая реальная ценность, а не номинальная. И, следовательно, не о том учит Отец Иоанн, чтобы взирать на имена Господней и святых, как на нечто, напоминающее о именуемых, ибо такое напоминание совершенно чуждо по естеству именуемому. И, будучи номинальностью, близости к сердцу иметь не может. Но приближается только к рассудку. Но Отец Иоанн учит верить, что эти имена, хотя по внешности своей кажутся только человеческими звуками, но таинственно носят в себе некий залог божества, а именно заключающуюся в них его энергию, почему и требуют в себя веры, как в самого Бога. Поэтому вслед за всем Отец Иоанн пишет «Имя Господа есть Сам Господь.

Дух вездесы и вся исполняет. Имя Богоматери есть сама Богоматерь, имя Ангела – Ангел, Святого – Святой. Сказав эту тайну и предвидя недоумение читателя, каким образом может быть такое соестественное присутствие Бога и святых во именах их, Отец Иоанн говорит. Как это? Не понимаешь? Вот тебя, положим, зовут Иван Ильич. Если тебя назовут этим именем, ведь признаешь себя самого в них и отзовешься на них, значит, согласишься, что имя твое, ты сам с душою и телом. Так и святые, призови их имя, ты призовешь их самих.

Но у них, скажешь, нет тела, что же из того? Тело – только вещественная оболочка души, дом ее, а сам человек – сущность человека. или внутренний человек, есть душа. Когда и тебя зовут по имени, не тело твое отзывается, но душа твоя посредством телесного органа. Итак, имя Бога и Святого есть Сам Бог и Святой Его. Но как Бог есть Дух припростый и вездесущий, а святые все в Боге почивают, то сообщение молитвы и веры со всеми святыми есть самое удобное дело. Легче сообщение с людьми, с нами живущими. Из всего этого текста господин Троицкий привел только начальные слова, истолковав слово вместо, в смысле напоминание о Боге, и замолчав остальное, совершив подлог в смысле текста.

И на самом деле, если бы Отец Иоанн понимал имена Божьи и святых только как символические их напоминания, то возможно ли было бы такое объяснение им смыслом, в каком он понимает слова свои – Сам Бог, Сам Святой? Вся эта речь была бы и излишней, и непонятной, и бессмысленной, ибо вместо того, чтобы упускаться в эти объяснения Надо было бы только сказать, что он понимает слова сам в том смысле, что для него имя Бога так живо напоминает самого Бога, что субъективно для него оно есть как бы сам Бог, им именуемый. Но построение всей речи Отца Иоанна совершенно не таково. Но наоборот, он учит верить в реальное присутствие именуемого в имени своем. Это объяснение отцом Иоанном своей веры в реальное присутствие именуемого Бога или святых во именах их настолько противоположно пониманию господина Троицкого, что тот, приведя только начало текста, а именно ту часть, которая отчасти допускает перетолкование при искусном извращении его истинного смысла, и выпустив неудобные для себя слова, Совершенно замолчал приведенное вслед за ним толкование самим отцом Иоанном своих слов, но подложил вместо него свое подложное толкование. Прием изворотливый. Но… Итак, что же хочет сказать Отец Иоанн?

Говоря, что мы отзываемся на наше имя, когда его кто-либо призывает, и признаем его за свое, Отец Иоанн указывает, что мы, энергии своей души, как бы встречаем наше собственное имя, признавая его принадлежащим себе, и Духом нашим присваиваем его себе. Следовательно, Дух наш, присвоив себе свое имя, распространяется и на него. Так же и со святыми, и с Господом. Дух святых, слышав свое имя, ибо они суть Духи и в Бозе пребывают. Распространяется на это свое имя энергия сознания своего. Мы же телесны, заключены в телесную оболочку, и потому, когда нас зовут по имени, то наш Дух, хотя и распространяется на наше имя, но существо наше отстоит от него пространственно. Но Бог есть Дух Вездесы и Всяисполняй, Дух Препросты и Святые Суть Духи, поэтому если наш телесный человек не может взойти, так сказать, во имя своё, которое он присваивает себе Духом, сознание своего, ибо телом своим отстоит от призывающего имя его, то для духовного существа это естественно, и тем более для Вездесущего никак невозможно отстоять существам своим, хотя бы за линию пространства от имени своего, которая энергии его признала своим и где пребывает энергия его. Также и святые, и Богоматерь, будучи духами, духовно присутствуют в тех именах, кои они слышат и признаются свои.

Ведь поэтому-то и молитвенные сообщения со святыми так реально и легко ибо призови только имя святого, а он уже сам здесь, и дух его в самом его имени, и встречает твою мысль сердечную, которую ты мысленно воззрел на святого в самом сердце твоем. Так же бывает, когда призываем Бога». Сделав такое объяснение мистического присутствия именуемых во именах их, Отец Иоанн, как мы видели, снова подтверждает свою основную мысль. Итак, имя Бога и святого Его есть сам Бог и святое Его. Такое пояснение и такое двукратное категорическое утверждение, что имя Божие есть сам Бог, отнюдь не допускает перетолкования непреложного понимания Отцом Иоанном имени Божьего как самого Бога в том смысле, как то старается сделать господин Троицкий на пространстве своего сочинения, умолчав о толковании отцом Иоанном своего собственного понимания. О том, что и отец Иоанн понимал слова Божии и имена Божии по внутренней их стороне в смысле энергии Божией, видно еще из следующих его слов. Христос через усердную молитву вселяется в верующих и живет в них. Или не знаете о себе, як Иисус Христос в вас есть, развиточу, чим неискусни есть те?

Не вести ли, як у телеса ваша, храм живущего в вас Святаго Духа? Бог есть Дух, простое существо. А Дух чем проявляет себя? Мыслью, словом и делом. Остановимся на этих словах Отца Иоанна. Что же хочет имя сказать Отец Иоанн? То, что Бог есть Дух деятельный и что деятельность этого духовного существа тройственная – мысль, слово и дело. Понимай, первоизволение Отца – глагол Сына и сила Духа Святаго.

Итак, Бог – существо духовное, недоведомое и непостижимое проявляет себя в этом, то есть в тройственной и нераздельной энергии своей. Дальше Отец Иоанн говорит «Поэтому Бог, как простое существо, не состоит из ряда или из множества мыслей, или из множества слов и творений, но Он весь в одной простой мысли – Бог Троица, или в одном простом слове – Троица, или в трех лицах, соединенных воедино». Остановимся опять на этих словах. Не ясно ли, говорит Отец Иоанн, что Бог находится в одной простой мысли о Нем? Почему? Потому, как сказано выше, что Он Сам проявил Себя в этой мысли. Иначе говоря, потому что эта мысль Его – есть Откровение, Его деятельность, Его Слово, в Коем и Его мысль, и Его дело или сила. Дальше Отец Иоанн говорит.

но Он Весь и во всем сущем, и все проходит, все наполняет Собою». Эти слова вырывает Троицкий и говорит, что если Бог Сам во всем сущем, то, следовательно, образ пребывания Его как в имени Его, так и во всем прочем творении, по мнению отца Иоанна, будто бы одинаков. И поэтому понимать выражение отца Иоанна Кронштадтского «Имя Божие есть Сам Бог» в прямом смысле якобы нельзя. ибо тогда следовало бы допустить, что Отец Иоанн и всю тварь именуют самим Богом. Этот софизм был бы, может быть, и более убедительным, если бы не было, во-первых, совершенно противоположного объяснения Отцом Иоанном своего истинного понимания, а во-вторых, если бы не было очень острого богословского спора по этому предмету между затворником Епископом Феофаном и Отцом Иоанном. Первому, по богатству рассудка и эрудиции, не дана была та простота веры и то богатство божественной любви, которое открыло божественную тайну имени Господня Отцу Иоанну и Аскетом, бывшим прежде Него. Епископ Феофан соблазнился приведенными нами Высшими выражениями Епископа Игнатия Брянчанинова и Отца Иоанна. и восстал против такого наименования имени Божия, самим Богом, и даже, как мы слыхали, написал против этого целое сочинение, но потом смог, ощутив, вероятно, в этом непостижимую божественную тайну, не допускающую грубого исследования ее дерзким разумом, и свое сочинение не издал.

Поэтому один этот спор между отцом Иоанном и епископом из-за понимания отцом Иоанном имени Божией самим Богом и отрицания сего феофаном делают бесплодными старания навязать отцу Иоанну мнение, заведомо противное его истинному образу мыслей. Но и без этого софизм господина Троицкого не доказателен, ибо отец Иоанн в том же самом тексте ясно показывает различия пребывания Бога в с пребыванием его в имени своем. Ибо говорит, например, вы читаете молитву, и он весь в каждом слове, как святой огонь проникает каждое слово. Каждый сам это может испытать, если будет молиться искренне, усердно. Итак, течение мысли Отца Иоанна ясно. Сначала он говорит, что Бог есть Дух, проявляющий себя мыслью, словом и делом, и что этим Духом Своим то есть энергии своей, он приобщается верующим. Христос вселяется и живет, и вселение свое в человека делает ощутительным для совершеннейших, давая энергию свою ощущать человеку, а не неприобщимую сущность своего божества. Затем Отец Иоанн отклоняется от предмета, разбираемого им, и говорит, что Бог пребывает и во всей Однако из этих слов отнюдь нельзя заключить, будто Отец Иоанн утверждает, что и в тварь Христос одинаково вселяется и живет, как и в человеке.

Ибо всем известно, что Бог в твари властвует энергией Своей, все проходит, все содержит, обо всем промышляет, всему дает жизнь, но одного только человека, сотворенного по образу и подобию Божьему а боготворяет приобщением своего божества, в сознательном богопознании. Итак, следовательно, не одинаково пребывание Бога во всей твари и вселение Христа в человека. Но может быть пребывание Бога во имени Его, по мнению отца Иоанна, одинаково с пребыванием Его во всей твари? Отнюдь. Ибо отец Иоанн дальше ясно говорит, каким образом Христос вселяется в человека. через усердную молитву, и тут же дает объяснение, каким образом молитвенные глаголы могут вселять Христа в человека. Бог есть деятельный дух, которого энергия тройственна, мысль его, слово его и дело его. И эти три энергии лиц нераздельны между собой и неотделимы от существа его.

Поэтому в каждом слове молитвы он весь. Почему? Да потому, что молитвенный глагол есть его дарование, его энергия, есть его собственное, так сказать, слово, влагаемое Духом Святым в сердечные уста молящегося. И поэтому он весь в каждом слове, как огонь проникает каждое слово молитвы. Но в особенности он весь в принадлежащих ему именах. Усердный молитвенник может это опытно ощутить. И, следовательно, вот почему, воспринимая молитвенным образом его имена, человек переводит, как Отец Иоанн выражается в другом месте, Бога из имени его и из глаголов молитвенных в свое сердце. Эту мысль Отец Иоанн вторично подтверждает в этом же самом тексте следующими словами, цитата «Но Он особенно весь принадлежащих Ему именах – Отец, Сын и Святой Дух, или Троица, или Господи Саваофе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий и т.д.

Итак, как видите, Отец Иоанн не только не говорит того, что приписывает Ему Господин Троицкий, будто Бог одинаково пребывает как в твари, так и в именах Но наоборот утверждает, что Бог во именах своих и в словах своих общается с человеком и эту мысль повторяет в других местах своего дневника и, следовательно, понимает слова Божии и имена Божии как живую и действенную энергию Божию. Это видно также, например, из следующих его слов. Когда же при чтении молитвы будешь искать умом и сердцем Не ищи его далеко. Он тут, в самых словах молитвы, только внимая сокрушенным и смиренным сердцем, и Господь перейдет из них и в твое сердце. В словах молитвы дышит Дух Божий. Надо бы только научиться искусству переводить его из них в свою душу. Обратите внимание на выражение отца Иоанна. перейдет, только внимая словам молитвы, в коей дышит Дух Божий, может ли оставаться какое-нибудь сомнение в том, что Отец Иоанн понимал эту внутреннюю сущность имен Божьих и молитвенных глаголов как живую и действенную энергию Божества?

Неясно ли, говорит он в предыдущем тексте, Он весь в каждом слове, как святой проникает каждое слово. Огнем своей энергии Бог проникает в слова Свои и имена Свои, ибо они – суть Его мысль, Его энергия во внутренней стороне Своей. И эта божественная сущность имен Божьих, молитвенных слов, ощутима, по словам Отца Иоанна, для опытного молитвенника. Но в этой ощутимой энергии пребывает и Он Сам, Весь всем простым, неощутимым, непостижимым и неприобщимым существом своим, вездесущим и всеисполняющим, и ничем неограничиваемым, и незаключимым, и неделимым. Эту божественную сущность имен Божьих и молитвы познал Отец Иоанн опытно, так же, как прежде него опытно познал ее Святой Симеон Новый Богослов, назвавший имена Божьи светом святодейственным и Богом истинным. Так же, как познал то опытный и святой Григорий Синаид, который сказал «Молитва есть Бог, действуя вся во всех, за ежи едину бытия Отца и Сына и Святаго Духа действу». Эту же мысль повторяет Отец Иоанн в следующих словах «Слово еще потому надо уважать крепко, что и во едином слове бывает вездесущий и всеисполняющий, единый и нераздельный Господь. Поэтому и говорится, не прием ли имени Господа Бога твоего Суи, потому что в одном имени Сам Сы, Господь, простое существо, единица пресно поклоняемого.

В каждом слове, говорит Отец Сам в другом месте Бог-слово – простое существо. Как же осторожно надобно выговаривать слова, с каким смирением, осмотрительностью, чтобы не прогневать Бога-слово со Отцом и Духом?» Здесь, как видим, Отец Иоанн еще определеннее высказывается, что в молитвенных словах внутреннюю сущность их составляет энергия Божия и определяет, какая именно эта Это энергия Бога Слова, в которой сопребывают и энергии Отца и Святаго Духа, ибо это суть единая энергия. Цитата. Когда ты про себя в сердце говоришь или произносишь имя Божие Господа или Пресвятой Троицы или Господа Саваофа или Господа Иисуса Христа, то в этом имени ты имеешь все существо Господа. В нем его благость бесконечная, премудрость беспредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, с верою и любовью прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять имя Божие в суе. «Потому, то есть, что имя его есть он сам, единый Бог в трех лицах, простое существо в едином слове, изображающееся и заключающееся, и в то же время незаключаемое, то есть неограничиваемое им и ничем сущим».

Как видим, здесь Отец Иоанн совершенно категорически говорит В каком он смысле понимает, что имя Божие – сам Бог? Он ясно говорит, что в имени Божием заключается энергия Его – благость, премудрость, свет, всемогущество, а с ней – все существо Господа, неотделимое от энергии Его. Вспомним слова святителя Тихона Задонского. «Великое имя Божие заключает в себе божественные Его свойства. несообщаемые, но Ему Единому собственные, как то Единосущее, Пресносущее, Всемогущество, Благость, Премудрость, Вездесущее, Всеведение, Правду, Святость, Истину, Духовное Существо и прочее. Сие собственные свойства открывает нам Дух Святой в Слове Своем». Итак, как видите, то же самое повторяет Отец что имени Божьему присущи таинственно эти божественные свойства, ибо оно по внутренней своей стороне есть Божие откровение, Божия энергия, с Коей нераздельно пребывает и все существо Господа. И поэтому требуют, чтобы относились к имени Божьему как к реальной святыне, а не как к номинальной, со страхом Божиим как к самому Богу.

с верой и любовью, прикасайся мыслями и сердцем к этой реальной святыне. Так говорит Отец Иоанн. Обратите внимание на слово «прикасайся», которое опять-таки доказывает полную противоположность понимания Отца Иоанна с пониманием Господина Троицкого. Если бы в имени Божьем Отец Иоанн видел только идейный, условный символ, то уместно ли было бы такое выражение «прикасайся»? Ведь, по мнению Троицкого, имя Божие не есть еще истина о Боге, а только напоминающая о Боге идея. Поэтому такое прикосновение одной мыслью к этой идее может ли дать ощущение божества, будучи номинальностью? И каким образом даже одно прикосновение к этой идее должно быть страшным? Неуместнее ли было бы сказать «зри на это мысленное напоминание и возводи мысль Твою к напоминаемым совершенствам, которые ни в каком смысле человеческом истинно отобразиться не могут, но могут быть восприняты в безымянной, чистой, невыразимой мысли и в недоведомом ощущении существа Божия.

Вот как следовало бы сказать отцу Иоанну Кронштадтскому, если бы он единомысленным был с господином Троицким. Но Он говорит не только «соприкасайся с Ему имени, как реальной святыни», но и «верь, что оно есть и сила Божия», ибо называет Его Всезиждущим, Всесодержащим, Всеуправляющим. И дальше еще сильнее подтверждает Божественное достоинство и сущую святыню имени Божия, говоря, что вот поэтому именно и запрещает заповедь употреблять имя Господня в сует, потому что имя Его есть Он Сам – простое существо, которое в одном слове Божественного Откровения может не только изображаться, но и заключаться. «Великие имена, – говорит Отециан, – Пресвятая Троица, или Отец, Сын и Святой Дух, призванные с живою и сердечной верою и благоговением и воображенные в душе суть сам Бог и низводят в нашу душу самого Бога в трех лицах. В имени Иисус Христос весь Христос, душа и тело Его, соединенные с Его Божеством. Какое тут категорическое и недопускающее перетолкование утверждения, что Дух Христов, энергия Его, неотделимая от существа таинственно присутствует во имени Господнем. И еще цитата. «С сердечным ли благоговением и любовью ты произносишь всегда имя, ежи пачи всякого имени, присвятое, присладкое, превеличайшее, чудное, страшное, пред коим благоговеют неисчетные ангельские воинства святые, сильные крепостью?

Господи, при бесконечности своей Есть такое простое существо, что он весь бывает в одном имени Троица, или в одном имени Господь, или в имени Иисус Христос. В этом тексте отца Иоанна, господин Троицкий, игнорируя все остальное, что столь непреложно выражает образ понимания отцом Иоанном имени Господня, хочет видеть подтверждение своему мнению, будто чушь понимания имени Господня как реальной святыни, но понимает лишь Его как относительный символ, ибо говорит, что Бог только бывает, а, следовательно, не есть. Этот софизм мог бы быть убедительным, если бы не было столь много других, как мы видели, непреложнейших свидетельств противного. Цитируем. «Отче, сыне, души святы, помилуй мя! А сам смотрю на имя Отца и Сына и Святаго Духа, как на самое существо Пресвятые Троицы, везде существенно присутствующей, даже в Слове Едином. Смотришь, тотчас и легко сделается, и убежит враг от вседержавного, преснопоклоняемого имени, как дым исчезнет. Дивна сила имени Господня и Креста Животворящего.

Страсть ли какая есть в сердце? тяжелое или непонятное томление, сделай из пальцев правой руки спасительное имя Господа Иисуса, ударяя им по чреву, и страсть или томление сейчас пройдет». По определению господина Троицкого эти слова должны быть отнесены к области магии. Еще цитата из Отца Иоанна. «Когда запрещаешь дьяволу именем Господа нашего Иисуса то это самое имя, сладчайшее для нас и грозное для бесов, само творит силы, как меч обоюдоострый. Я думаю, что этих одних слов достаточно, чтобы разрушить все софизмы господина Троицкого и убедить в совершенной единомысленности отца Иоанна с нами, видящими во имени Господнем божественное действие и божественную силу. Вспомним, что писал господин Троицкий в 47, 48 и 49 номерах церковных ведомостей. И как он нас клеймил за повторение этого выражения, что имя Господне есть сила, что оно само творит силы, а не есть сила посредствующая или посредство.

Вспомним, что за это самое он приравнивал нас к раввинам, которые якобы так же точно учат о мемре. Итак, пусть же господин Троицкий и отца Иоанна причислят ныне кровинам. Если он этого сделать не дерзнет, то пусть сам смирится пред божественную силою имени Господня и замолкнет пред непостижимой тайной православия. Но продолжим речь отца Иоанна. Равно если просишь чего у Отца Небесного или совершаешь что-либо о имени Господа нашего Иисуса Христа, то Отец Небесный о имени Своего возлюбленного Сына все подает Тебе в Духе Святом, если Ты творишь заповеди Его, а в таинствах и вовсе не взирая на Твое недостоинство. Где употребляется с верой Имя Божие, там оно созидает силы, ибо само Имя Божие есть сила. Здесь Отец Иоанн открывает нам тайну троиственного действия Святой Троицы о имени Христова. Итак, имя Иисусова есть божественная сила и созидает силу, как то ясно говорит Отец Иоанн.

Однако не оно одно действует. Ни одна та сила, которая заключена в глаголе ипостасного слова и в имени, действует самостоятельно, единосильно. Ибо Святая Троица есть единое существо. и в каждом ее действии участвуют все лица. Поэтому в каждом божественном действии действует и глагол Сына, и первоизволение Отца, и сила Духа Святаго. Итак, все дары Божьи подаются нам непосредственно Духом Святым, но они не суть Его дары единоличные, а в Его энергии подается и действие Отца, и действие Сына. Но Имя Господне и есть глагол Сына. Поэтому-то и говорит Отец Иоанн, что оно созидает силы и само есть сила, но не в смысле единоличного действия, а в смысле силы, содействующей силе Духа Святаго.

Как при жизни Господа Иисуса Христа чудеса творил непосредственно Дух Святой в глаголах Сына и по первоизволению Отца, так и ныне Имя Господне, будучи глаголом ипостасного и, нося в себе ипостасное Слово с Отцом и Святым Духом, содействуют силе Духа Святого там, где бывают употребляемо угодно Богу. Таково действие имени Господней в таинствах. Теперь понятно, почему Писание употребляет двоякое выражение – именем и о имени. Это самое выражает Господь словами. Просите, и аз умолю Отца. Просите, и аз сотворю. И там и тут действие будет тождественно, ибо ни Сын не исполнит прошения без соизволения Отца, ни Отец не подаст что-либо иначе, как Сыном и в Духе Святом. Поэтому и о Имени сказано «Именем Моим бесы и жденут», а также сказано «Грестяще во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

В том и другом случае имя Святой Троицы и Господа Иисуса Христа есть действующая сила, ибо в них заключается энергия ипостасного Слова, и в них действует Дух Святой. Эту же самую мысль Отец Иоанн выражает и в следующем тексте «Бог Отец в разуме и в сердце нашем действующий, через Слово Свое ипостасное, в Слове нашем выражающееся Духом Святым. в апостатском слое почивающем и из уст наших во мгновение совершает однажды навсегда от сотворения мира предопределенные чудесные дела нашего во Христе возрождения, освящения, укрепления, духовного питания и врачевания, хотя приготовленные обряды к этим действиям бывают и очень продолжительны, ибо Бог есть простое всемогущее существо. Притворение хлеба и вина в тело и кровь Христову совершается тотчас по произнесении слов «Сотвори, уба, хлеб сей, честное тело Христа Твоего, а ежи в чаши сей честную кровь Христа Твоего, приложив Духом Твоим Святым». После этих последних слов и благословения крестообразно рукою во мгновение хлеб и вино прилагаются в тело и кровь Христову. но не прежде, ибо Божественное Всемогущество ожидает содействующего Ему Слово Священника – Богу, Бог есть споспешник. Крестное при этом благословение именем Господнем означает то, что тайно совершается Духом Святым о имени Иисуса Христа, и ради Иисуса Христа, ради Его ходатайства благоволением Бога Отца». В этом тексте Отца Иоанна, который также цитирует и Троицкий, он, во-первых, сделал некоторый подлог, ибо выпустил из начала его неудобные для себя слова, даже не обозначив этот выпуск многоточием.

После слова «Бог – Отец» Троицкий ставит запятую, говорит дальше «через наше слово веры». Таким образом, им выпущено существеннейшее учение о том, что Бог-Отец действует в сердце нашем через слово ипостасное и в слове нашем выражающееся Духом Святым, в ипостасном слове почевающем. Выпустив же эту существеннейшую часть текста, показывающую нам тайну, каким образом через слово, исходящее из уст наших, совершает таинство Троицкий из остальной части текста выводит следующее заключение, цитата «Выражение о имени Иисуса Христа, конечно, вовсе неравносильно именем, и сам Отец Иоанн поясняет эти слова ради Его ходатайства. Не имя Божие, а Сам Бог творит освящение в таинствах». О том, что Сам Бог освящает таинство, мы, конечно, не Но та сила Его, которую Он освящает, есть Его Имя, что отрицает господин Троицкий, почитая Его в Таинствах лишь за символическое, относительное, чуждое Богу посредство. Но на самом деле оно не есть посредство, а истинная сила Христова, в Коей пребывает и сила Отца, и которая в Духе Святом деет освящение Таинства. Вот почему равносильно сказать «О имени Иисуса Христа освящает Таинство Отец Духом Святым» или сказать «Именем Иисуса Христа освящается Таинство, ибо в нем действует Отец с Духом Святым». Так и святой Иоанн Златоуст сказал «Именем Его мы освящаемся в Таинствах».

Эту самую истину и здесь выражает Отец Иоанн Кронштадтский, благоволением Бога Отца о имени Иисуса Христа Духом Святым. О том, что имя Иисусова, знаменуемое над дарами, не есть условное символическое посредство, но действующая сила, Отец Иоанн ясно говорит, ибо называет его содействующим словом священника. Вдумайтесь в глубину богословскую всего того, что сказано в и в предыдущем текстах. И убедитесь, как плохо понял и как извратил господин Троицкий мысли отца Иоанна. На всем протяжении своих духовных опытов, записанных в его дневнике, отец Иоанн беспрестранно свидетельствует о действенности священического и священно-действенного слова и имени Божия и чужд понимание его как относительного символического лишь посредства, которое, не имея силы, якобы способно только привлекать силу Божию, ибо глубоко был убежден, что с этим именно словом, исходившим из его священнических уст, и с этим именно именем, которое он произносил, и бывала сама сила Божия. Она и деет силы, и если же не деет иногда, то всегда готова деять, не деять же не по своему бессилию, а вследствие неугодности Богу, маловерия, произносящего или других каких грехов и причин. Мы видели, что Отец Иоанн убеждает верить в то, что в молитвенных словах глагол ипостасного слова, а по нераздельности ипостасей и нераздельности энергий Святой Троицы и по неотделимости энергий от существа В этом молитвенном слове и во имени Божием, и излияние любви Отчей, и сила Духа Святаго, и готовность излить любовь и сотворить силу, как только молящийся сделает маломальски достойным сего. С энергией же своей, которую Бог проявляет во имени Своем, или готов проявить и Сам Бог, и всем существом Отец, Сын и Святой Дух – неощутимо, недомыслимо, неприобщимо и неотделимо.

Открываемую Отцом Иоанном тайну освящения святых даров благоволением Отца именем Иисуса Христа силой Духа Святаго, подтверждает и Святой Василий Великий в молитве перед освящением даров. «Тебе молимся», – обращается к Отцу. и Тебе призываем Святи Святых, то есть Святой Родитель Святаго Сына и Святой Изводитель Святаго Духа. Благоволением Твоей Благости прийти Духу Твоему Святому наны и на предлежащие дары сия, и благословите Я, и освятите, и показати». Благоволение Благости Отца предполагает энергию любви и желания Отца. Благословение предполагает действие зиждительного и всесодержащего глагола слова «Божие» в содействующем слове священника и во имени исповедуемым и призываемым священником и образуемым им в перстосложении, сопровождающим крестное знамение. Освящение предполагает содействующую силу Духа Святого, которым подается всякая тройственная святыня. Также и в данном случае просим, дабы Бог, осветив Духом Святым предложение, вместе с освящением даров, подал бы нам и тройственный свой дар благодати и прозрения, дабы мы могли узреть в Духе Святом содеявшуюся тайну.

Таковы непреложные свидетельства истинного понимания отцом Иоанном Кронштадтским имени Господня как божественного действия по внутренней его стороне, и божественной силы, в коих неотделимо пребывает Бог, и в этом смысле как Он, так и мы, недостойные духовно Его чада, называем Имя Божие самим Богом, Имя Господа Иисуса Христа самим Иисусом Христом. И будем стараться иметь всегда пред Именем Господнем такой страх, как пред самим Богом, такую любовь, как к самому Богу, такую веру и надежду, как в самого Бога. Мы достаточно показали, как превратно толкуют господин Троицкий слова отца Иоанна. Поэтому не будем дальше утомлять читателя и себя, и слово за слово возражать на все прочие извращения господином Троицким учения отца Иоанна Кронштадтского. Давлеет дневе злоба его. Свои статьи нещадно переполненные поносными по адресу нашему словами, господин Троицкий завершает следующей речью. «Не нужно быть пророком, – пишет он, – чтобы предсказать, что упорные имя божники и впредь будут ссылаться только на образные выражения, встречающиеся у отца Иоанна, и не обращать внимания на другие точные Мы видели, что господин Троицкий именно точные объяснения отца Иоанна, отцом Иоанном своего понимания, намеренно замолчал. Выясняющие первые.

Конец цитаты. Таковым мы напомним, во-первых, характеристику приемов древних противников христианства у святого мученика Иустина. «Вы, подобный мухам, – пишет святой отец, – собираетесь и слетаетесь к ранам. Если бы кто-нибудь прекрасно говорил о тысяче вещей, а сказал бы какую-нибудь малость, малость, которая была бы непонятна для вас или неточна, тогда вы, оставляя без внимания многое, превосходно сказанное, схватываете незначительное словечко. Красновичевые камушки, скажем мы, но в чей огород? Пусть этому будет судьей беспристрастный читатель. Мы видели, что господин Троицкий, найдя у святого Григория Низского маленькую полемическую язвочку, где святой в полуспора высказал мнение отварности имен, имея в виду внешнюю звуковую сторону имен Божьих и утверждая измышленность людьми не великих богооткровенных имен его, но только богословских терминов, рожденных и нерожденных, который он называет измышленными людьми, для усвоения понятия осущим. И высказал также мнение о номинальности слов и имен вообще.

Все эти тексты приведены в листке «Имя борцев». Что может быть справедливым только отчасти и не находит подтверждения у других святых? Итак, найдя эту язвочку, господин Троицкий уселся на нее и растравил ее в громадную язву и гноем от этой язвы хочет отравить всю церковь и заставить ее верить, будто все имена Божии тварны и по внутренней мысленной стороне, и измышлены самими людьми, будто они святы только для нас, а не по естеству, и будто они номинальны, а не реальны, и будто поэтому они суть такие же бездейственные священные символы, как святые иконы. Возведя на этой язве новую свою новоизмышленную теорию, он приписал это все учению святому Григорию Низскому и вложил в уста этого столпа православия те, в корне неправославные мысли, которые высказал его господина Троицкого подлинный учитель Макс Мюллер. Не находя ни у одного из святых отцов подтверждение своим мнением, но наоборот повсюду встречая категорические опровержения он или замолчал их, или перетолковал. Наши же слова совершенно извратил и представил в самом уродливом виде и освещении, несмотря на то, что в наших сочинениях весьма ясно высказан истинный смысл нашего понимания. Много имел бы я возможность сделать по этому поводу еще других укоров господину Троицкому за неправдивое его отношение такому первостепеннейшему богословскому вопросу, но положу хранение устом моим и вспомню глагол Божий «С ненавидящими мира бег мирен». Обращу в заключение внимание читателя на весьма характерный эпиграф, поставленный господином Троицким во главу его статьи «Отец Иоанн Сергеев и имя Божники».

Царство Божие не в слове, но в силе. Характерно оно по тому смыслу, который придает всем словам господин Троицкий. Мы знаем, что апостол Павел употребил его в том смысле, что богоугождение не состоит в исполнении буквы, но духа закона. Но господин Троицкий дает этим словам совсем другое направление, а именно следующее. В то время, как мы говорим, что имя Божие, будучи глаголом Божиим, есть действенная божественная содействующие силе Духа Святого. Он отрицает содействие слова в коем глагол ипостасного слова «сили Духа Святого», но признает действенность как в таинствах, так и в чудесах, совершенных именем Господним, как и во всех священодействиях, лишь благодати Духа Святаго. Мы достаточно показали, сколь это противоположно учению Церкви. Мы видим в этом подобие орианство.

Арий, признавая Божество Отца и Святого Духа, отметал Божество Слова Иппостасного. Афонские же имяборцы и апологеты господин Троицкий не отрицают Божества энергий Отца и Святого Духа, но отрицают Божество глагола Слова в словах Его, и в имени Его, и во именах Божьих. Но еще ближе это учение к ереси Варлаама, который, во-первых, восстал против Иисусовой молитвы осмеял делатели ее и их деланье, отверг божественную действенность призываний имени Иисусова, а затем и божество божественных энергий.