116. Об исцелении чувств

Зовет вопрос, который я зачитаю. Хранить целомудрие, когда оно есть, это одно. А что делать с развращенным и порочным умом, глазами, слухом? Вот такой вопрос. Ну, ясное дело, что хранить целомудрие – это наша основная задача, потому что основной порок, который так вот захватывает изначально людей и влечет ко всем прочим порокам, это именно связано с нехранением этого целомудрия. И сказать, что если изначально не было какого-то особого развращения, то это легко хранить, то это, конечно, тоже неправильно, потому что слишком здесь много факторов. Прежде всего, внутренний есть фактор, который к этому тянет по причине тления, произволения и так далее. В любом случае, вопрос не об этом, а о том, что делать, если все уже плохо.

Естественно, что в нашей жизни мы сейчас сталкиваемся с отсутствием традиционного воспитания, которое как-то это сдерживало, и, в общем, всегда мы имеем, практически всегда мы имеем именно вот эту ситуацию, о которой вопрос. Ну, что делать? Главное, не изобретать велосипеды. Поскольку это совершенно стандартная проблема, которая всегда решалась аскетикой, то надо делать то, что предлагается в этих случаях. А что в этих случаях предлагается? Чтобы так вот понятнее был смысл этих рекомендаций и требований, можно провести аналогию с отравлением пищевым. Когда человек более-менее оклемался после пищевого отравления, то некоторое время он не то чтобы ничего не ест, это нельзя, но он на хлебе и воде, так сказать, чай с сухарями примерно может употреблять. Примерно так же можно дозировать всякую информацию, которая у нас.

То есть, вообще, резкое ограничение информационных потоков – это очень важное правило. Недаром таким важным правилом является недопущение монаху выходить из монастыря. И всякие там большие осторожности, когда это все-таки можно делать, и кому. То есть, некоторым даже и с большими предосторожностями нельзя. Вот это и есть ограждение информационных потоков. Но вот тогда и возникает вопрос, что же делать в наше время, когда такие радикальные методы оказываются недоступны. Ну, здесь уж как сам будешь. С одной стороны, конечно, может быть, меньше нужна гигиена в сравнении с древними временами, потому что порог, так сказать, реакции уже сильно завышен.

То есть, там какие-то вещи, которые были бы весьма соблазнительны для средневекового человека, где было более закрыто в этом смысле общество, они сейчас просто незаметны. И именно незаметны не потому, что их не замечают, потому что они действительно просто не вызывают какого-то ответа вот такого греховного интереса. Но, тем не менее, хватает того, что вызывает, и поэтому здесь надо все время держать как-то вот свои органы чувств всем. То есть, смотреть все время, для чего мне это нужно, куда лезу, какие у меня цели. Если я это считаю, это смотрю, вступаю в этот разговор или не прекращаю этого разговора. Конечно, отвечая себе на этот вопрос, даже может быть и правильно, ты все равно не избавляешься от риска, потому что, может быть, ты и прав в своем расчете, но при этом там будет какой-нибудь побочный эффект. Но, по крайней мере, это уже очень значительную часть этих соблазнов отвлечет. И кроме того, надо, конечно, смотреть, чем ты в жизни занимаешься, чтобы твоя работа, твое времяпровождение давало меньше предлогов к таким вещам.

Но все эти внешние методы, конечно, необходимы, и они во многом необходимы для того, чтобы показать нашу добросовестность в том, что мы стремимся избегать некоторых искушений, но может только благодать Божия от них удержать. Поэтому и с нашей стороны главное средство – это привлечение благодати Божией, то есть внутренняя память Божия и молитва. Без Иисусовой молитвы и без внутренней памяти Божией никакие наши уничтожения не помогут. Они, может быть, даже в какой-то степени будут действовать как, что, кстати, многие испытали на себе, как сдерживающая пружина, которая зажата, и которая потом так волнуется и распрямляется. Вот это, кстати, очень часто бывает в нашем современном монашестве, когда человеком сколько-то лет вот эту пружину сдерживает, и потом все, и прощай монашество, и христианство, как правило, тоже. Вот поэтому так тоже, конечно, не надо. Надо именно сюда справиться. И здесь, конечно, очень важно, зачем ты пришел в монахисть.

Если ты пришел в монахисть за компанию, то тебя хватит вот только, может быть, на несколько лет, и потом уже компания тебе станет не мила, потому что вот настолько эта пружина тебя будет уже подпирать и выстрелит тобой из монашества, и ты улетишь. Вот поэтому в монашество приходить, исходя из какого-то более осознанной личной потребности. И даже исходя из этого, надо не сразу приходить в монашество, а надо как-то постепенно привыкать. Вот это послушничество или его эквивалент – это все необходимо. Но для человека, который действительно избирает монашество по своей склонности, это все возможно. Для человека, который выбирает монашество за компанию или просто потому, что ему монахи нравятся, что они такие интересные, я тоже хочу быть таким, ну, ему здесь совершенно невозможно удержаться этими методами. Это всегда будет в лучшем случае. Это очень плохой, но все-таки лучший случай.

Это будет именно вылет из монашества, а в худшем случае, кто знает, тот знает, я даже не буду говорить. Спасибо за субтитры Алексею Дубровскому!