11. В Казани： митрополит Кирилл ⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

В Казани. Глава 2. Митрополит Кирилл. Правящим архиереем Казанской епархии с 1920 года являлся митрополит Кирилл Смирнов. Он подвергался постоянным репрессиям и лишь на короткое время был допущен властями в Казань. На месяц в 1920 году и на несколько месяцев в 1922 году. Тогда владыка Кирилл вместе со своими викариями успешно начал борьбу с обновленцами, и богоборческие власти поспешили его удалить из Казанской епархии. Владыка был вновь арестован и отправлен в ссылку в Зырянский край.

Временное управление епархии принял один из его викариев, епископ Чистопольский Иосаф Удалов. Владыка Иосаф продолжил борьбу с обновленцами. И по их доносу в сентябре 1923 года власти запретили ему служение в храмах. После этого Временное управление епархией принял второй викарий епископ Чебоксарский Афанасий Малинин. В 1924 году епископ Иосаф был вызван в Москву и арестован, затем после трехмесячного тюремного заключения выпущен с запретом выезжать из Москвы, а в ноябре 1925 года вновь арестован и в мае 1926 года отправлен на три года в ссылку в Сибирь, на север Красноярского края, в далекий Туруханский район. Известно, что он пребывал вместе с епископами Дамаскином Цедриком и Николаем Добронравовым в станке Полой за Полярным кругом. Примечание. Станок Полой – поселок на берегу Енисея, где в двух избах проживало все его население.

Пожилой охотник, два его сына и семья одного из сыновей. Весной 1927 года в Таруханский район отправили в ссылку и митрополита Кирилла. Перед этим его арестовали в Зырянской ссылке в декабре 1926 года и доставили в Вятскую тюрьму. Здесь с митрополитом встретился специально прибывший в Вятку начальник 6-го отделения секретного отдела ОГПУ Евгений Александрович Тучков. Он предложил владыке свободу и возможность возглавить высшее церковное управление, но тут же оговорил свои условия. — Если нам нужно будет удалить какого-нибудь архиерея, вы должны будете нам помочь, — сказал Тучков. — Если он будет виновен в каком-либо церковном преступлении, да. В противном случае я скажу, брат, я ничего не имею против тебя, но власти требуют тебя удалить, и я вынужден это сделать.

Нет, не так. Вы должны сделать вид, что делаете это сами, и найти соответствующее обвинение. Владыка Кирилл отказался, говорят, он ответил. Евгений Александрович, вы не пушка, а я не бомба, которую вы хотите взорвать изнутри русскую церковь. После этого митрополит Кирилл был осужден на три года новой ссылки и отправлен в Сибирь. Примечательно, что в день вынесения приговора митрополиту Кириллу Вятке 23 марта 1927 года в Москве был продлен срок содержания под стражей заключенного в то время в Бутырской тюрьме митрополита Сергия ввиду серьезности состава преступления. Однако неожиданно спустя всего 10 дней последовало постановление о его освобождении. Что произошло за эти 10 дней после 23 марта можно только догадываться, но судя по ходу дальнейших событий, условия, предложенные Тучковым митрополиту Кириллу, были предложены митрополиту Сергию, и им приняты.

Митрополит Сергий вышел на свободу, и ему даже было разрешено проживать в Москве. Он занимался устроением церковных дел, собирал сенот, назначал и перемещал епископов, выпускал декларацию, в то время как митрополита Кирилла под конвоем везли за Полярный круг. Более двух лет пробыл Владыко Кирилл на самом севере Туруханского района в отдалённом станке Хантайка, находившемся ещё дальше от Танкапалой, вниз по Енисею. По пути Владыко встретился со ссыльными архиереями, в том числе и со своим викарием-епископом Иосафом Удаловым. И в дальнейшем они поддерживали связь через редкую почту Переписывался митрополиты со сильным духовенством из других станков, поселков. Казанская епархия, несмотря на кратковременность пребывания в ней ее правящего архиерея, сохраняла ему верность, имя митрополита Кирилла неизменно поминалось за богослужениями, пастыри и богомольцы усердно молились о страждащем вузах, Осенью 1927 года митрополит Сергий отменил поминовение ссыльных архиереев, зато ввел поминовение своего имени как заместителя патриаршего местоблюстителя, что было совершенно неканонично. Временно управлявший Казанской епархией епископ Афанасий Малинин все это исполнял, и в храмах епархии очевидно прекратили поминовение митрополита Кирилла. И епископ Нектарий с этим столкнулся в первом же Казанском храме.

Недаром он громко возгласил очевидно во время литургии на Великом входе Господина нашего Высокопреосвященного Кирилла. Понятно, что договориться с епископом Афанасьем, беспрекословно исполнявшим указы митрополита Сергия, владыка Нектарий ни о чем не мог. Примечательно, что как раз к епископу Афанасию святитель Кирилл адресовал письмо, в котором открыто выявил свое отношение к митрополиту Сергию и его деяниям. Это знаменитое письмо от 15 мая 1929 года, копию которого митрополит Кирилл направил и митрополиту Сергию, стало началом их известной переписки. К тому времени Владыка Кирилл был переведен из отдалённой Хантайки в Енисейск, где мог получить больше информации о происходящем и где было более регулярное почтовое сообщение. Однако и до этого из затерянного на берегах Енисея заполярного посёлка Владыка вёл переписку и поддерживал связь с Казанской паствой. Хоть и с большой задержкой, церковные новости все же доходили туда, и несмотря на то, что владыка Кирилл не спешил с выводами и официальным выступлением, он делился своими мыслями с близкими. Известно его письмо архимандриту Неофиту Осипову от 13 июля 1928 года.

«Учреждение новой формы ВЦУ я не признаю. Покойного патриарха реформатором не считаю, а заявление, сделанное о нас в Сергеевской декларации, считаю клеветой. О господине нашем Петре молюсь, потому что не знаю о его отношении к так называемому патриаршему Синоду. Также в письме Архимандриту Владимиру Пуссету начала 1929 года в котором Владыка Кирилла провергал распространяемые слухи о его поддержке митрополита Сергия. И в ответ на вопрос, вернее утверждение. Последнего, написал «Мне часто приписывают мысли и слова, каких я не высказывал. К этому разряду принадлежит и цитированная вами влагаемая в мои уста фраза «Ради церковного мира и сохранения единства нужно покрыть любовью то, В чем погрешил митрополит Сергий? Я ничего подобного никогда не говорил.

В письме от 7 февраля 1929 года, адресованном кому-то из непоминающих в Москве, митрополит Кирилл уже прямо пишет, что он не может подчиняться митрополиту Сергию, подменившему законно-приемственную власть в церкви незаконной. Совершенную им подмену церковной власти, конечно, нельзя назвать отпадением от церкви, но это есть, несомненно, тягчайший грех падения. Совершителей греха я не назову безблагодатными, но участвовать с ними в причащении не стану и других не благословлю, так как у меня нет другого способа к обличению согрешающего брата. В Казани о несогласии митрополита Кирилла с митрополитом Сергием знали. Так епископ Нектарий в письме пастве 8 января 1929 года писал «Имеются достоверные данные от бывшего профессора богословия в Томском университете митрофорного протеерея отца Иакова Галахова, находящегося в ссылке в Сибири в шестидесяти верстах от Великого в наши дни святителя-исповедника митрополита Казанского и Свияжского Кирилла. По сведениям от этого ученого-старца про Таирея, владыка митрополит Кирилл, сей великий адамант и столб православия, томящийся многие годы по отдаленным ссылкам, этапам и домам заключения, сей перверший по патриаршему завещанию местоблюститель патриаршего престола, тоже не признает отступника Нижегородского Сергия и не находится с ним ни в церковно-каноническом, ни в молитвенном общении. Протейлей Иаков Галахов проживал в ссылке в станке Потаповский, и его сын Николай, один. Из деятельных церковников в Казани, заведующий Аркским кладбищем, просил отца узнать о мнении митрополита Кирилла по самым насущным церковным вопросам.

Вот что показал протоиерей Яковцев на допросе. В 1927 году видел его, митрополита Кирилла, на станке Хантайка в Таруханском крае. Будучи соседом его по станку, имел с ним переписку. Получал от него посылки с ясных припасов два раза. Переписка касалась разных предметов, касающихся мелких интересов ссыльной жизни. Но дебатировали и по поводу вопросов церковных, сообщали друг другу о том, где жили и как, начиная с 1920 года. По просьбе сына Николая, проживающего в Казани, я запрашивал его, Кирилла, как он смотрит на митрополита Сергия, считает ли он каноничным учреждение Синода. Получил от него ответ.

приблизительно месяца через полтора. Полностью переписал его взгляд на митрополита Сергия. Есенот и послал сыну. Точно не помню, что я писал сыну со своей стороны, но помню хорошо, что в других письмах митрополиту Кириллу я защищал Сергия. Епископ Нектарий с Николаем Галаховым встретился в январе 1929 года. По-видимому, именно тогда и узнал о позиции митрополита Кирилла, позднее они виделись еще несколько раз. В августе 1929 года Владыка специально пошел к Николаю Галахову, когда узнал от верующих о письме митрополита Кирилла, с содержанием которого тот охотно знакомил. Очевидно, это было как раз то самое майское письмо митрополита Кирилла, в котором он уже не в частном порядке, а как правящий архиерей, высказал свое суждение.

Письмо митрополит адресовал непосредственно своему викарию Казанской епархии, епископу Афанасию Малинину, в ответ на вопросы своей казанской паствы по поводу деятельности митрополита Сергия. Это же письмо митрополит Кирилл отослал, как уже упоминалось, митрополиту Сергию, и таким образом официально известил его о своей позиции. Сделал это владыка Кирилл не случайно. Вот что он написал об этом в июне 1929 года епископу Дамаскину Цедрику. Обращение к митрополиту Сергию с громоздким посланием кажется мне ненужным преувеличением церковного значения митрополита Сергия и подливанием масла в огонь самомнения, и так сжигающей бедного владыку. Недостатков в братских увещаниях по отношению к нему за эти два года не было, но митрополит Сергий глух к ним, не расслышит он и нового, хотя и более строгого окрика. Поэтому достаточно, кажется мне, для личного, местоблюстительского, уполномоченного частного доведения до его сведения со стороны каждого несогласного с церковной его деятельностью, что деятельность эта идет мимо нас, и поощрять ее своим согласием и послушанием мы не можем. Можно прямо просить, чтобы пока существует так называемый временный патриарший сенот, митрополит Сергий не трудился бы присылать данному корреспонденту свои распоряжения, так как за ними по архипастерской совести не может быть признано обязательного значения.

Мазырин Александр Ирей. Высшая иерархия о преемстве власти в Русской Православной Церкви. Страница 75. Именно так митрополит Кирилл и поступила. Уведомив майским письмом из своего викария, епископа Афанасия Малинина и самого митрополита Сергия, отвечая в письме на вопросы, присланные ему из Казани и свидетельствующие о том, что церковная деятельность митрополита Сергия смущает совесть многих чад казанской паствы, владыка Кирилл подробно пишет о нарушениях митрополита Сергия и заявляет о своем воздержании от общения с ним. Ни отчего святого и подлинно церковного я не отделяюсь, страшусь только приступать и прилепляться к тому, что признаю греховным, по самому происхождению, и потому воздерживаюсь от братского общения с митрополитом Сергием и ему единомышленными архипастерями, так как нет у меня другого способа обличить согрешающего брата. Акты Святейшего Патриарха Тихона, страница 640 Упомянув покойного митрополита Ярославского Агофангела, митрополита Петроградского Иосифа с его двумя викариями Дмитрием и Сергием, архиепископа Угличского Серафима и епископа Вятского Виктора, обращавшихся с увещеваниями к митрополиту Сергию и ничего не добившихся, митрополит Кирилл подчеркивает, что повторять опыт этих неоднократных увещеваний бесполезно и потому, подобно этим архипастырям, воздерживается от общения с митрополитом Сергием и считает это исполнением своего архипастерского долга. При этом митрополит Кирилл оговаривается, что этим своим воздержанием он ничуть не утверждает безблагодатности, совершаемых сергианами священнодействий.

И хотя Литургисать с митрополитом Сергием и ему единомышленными архипасторами не станет, но в случае смертельной опасности со спокойной совестью примет еле освящение и последнее напутствие от священника Сергия его поставления или подчиняющегося учрежденному синоду, если не окажется в наличии священника единомышленного ему, митрополиту Кириллу. В отношении мирян владыка Кирилл не советовал деятельно участвовать в церковно-приходской жизни приходов, где возносится имя митрополита Сергия, но в то же время полагал, что они могут посещать богослужения и принимать святые дары в храмах, подчиняющихся митрополиту Сергию, если в данной местности не будет другого православного храма. Таким образом, при всем своем неприятии деяний митрополита Сергия, митрополит Кирилл весьма осторожен в своих выводах и оценках. Его позиция, конечно, была более чем умеренной и отличалась от Иосифлянской, за что и подверглась резкой критике с обеих сторон, и со стороны митрополита Сергия, и со стороны некоторых ревнителей-антисергиан. В одном из своих писем священнику Евлампию Эдемскому Своиземцеву в ноябре 1929 года владыка Кирилл писал, В мае я был вынужден высказать слух свое суждение о произведенном митрополитом Сергием Соблазни учреждением так называемого Синода. В очень многих местах суждение мое встречается враждебно, как якобы примиренчество и потеря православного чутья. Так, например, епископ Иларион, бельский соузник епископа Нектария по Соловкам, крайне отрицательно отнесся к позиции митрополита Кирилла, когда узнал о ней, по-видимому, уже только в конце 1933 года. Когда освободился из концлагеря.

В январе 1934 года он написал митрополиту очень резкое, до грубости, письмо, в котором излил все свое горючее возмущение по поводу того, по его мнению, своеобразного положения в церкви, которую избрал митрополит Кирилл и которая поставляла митрополита Невлони православной церкви. Епископ Иларион писал, от признания благодатными сергиевских последователей недалеко до логического вывода, заключающегося в признании также благодатными их соборов. и самочинных синодов, которыми они законных архипасторей лишают кафедр, запрещают священных служителей, извлекают из священного сана православных. Такое признание мы могли бы рассматривать как позор для архипасторя, на которого вся церковь до сих пор смотрела, как на исповедника из толпа святого православия. Вы бы в таком случае явились не собирателем воедино православных, А как бы вторым иудой предателем, прелюбодеем, разлагателем и участником в разрушении церковной законности, чего мы не можем допустить и поверить этому? Епископ Нектарий был далек от такой категоричности, и несмотря на то, что он сам был настроен весьма решительно и считал митрополита Сергия отпавшим от церкви, митрополита Кирилла он понимал и мнение его хотя и не разделял, но не осуждал. Так по поводу письма митрополита Кирилла он сказал на допросе следующее. «С содержанием этого письма, в принципе, я согласен за исключением некоторых пунктов, в том числе о благодатности сергиевского духовенства и с возможностью православным верующим людям иметь церковное общение с сергиевским духовенством».

Согласен я также и с тем пунктом письма митрополита Кирилла, где говорится о том, что митрополит Сергий и синод при нем продались советской власти, предали внутреннюю свободу православной церкви. В письме, конечно, такой прямолинейной формулировки нет. Митрополит Кирилл пишет лишь о неприемлемости церковно-административной деятельности митрополита Сергия. не каноничном учреждении синода и превышении полномочий фактически присвоении заместителям прав патриаршего местоблюстителя?» Вокруг этих двух вопросов и велась главным образом его полемика с митрополитом Сергием. Однако не только в этом заключалось их разногласие. Как писал в письме митрополиту Сергию в октябре 1929 года епископ Дамаскин-Цедрик духовно близкий митрополиту Кириллу. Вопрос о полномочиях и связанный с ним вопрос о праве вашем самолично изменять установленные раньше и, следовательно, обязательные для заместителя курс корабля от церкви имеет широкое принципиальное значение. Сведённый по тактическим соображениям к одному, безопасному для открытой трактовки вопросу о вашем синоде, он естественно вмещает в себя и все другие недоуменные вопросы.

Но мудрость ваша почему-то игнорирует это обстоятельство. Действительно, в тех условиях можно еще было надеяться обсуждать чисто административные вопросы, не вызвав обвинения со стороны властей. Впрочем, даже их обсуждения власти не оставляли безнаказанными, как это и произошло с митрополитом Кириллом. Кроме того, когда митрополит Кирилл писал об изменении порядка церковного управления, в частности о создании синода, как о тяжком грехе митрополита Сергия, Понятно, что он имел в виду не просто административное нарушение, которое он не приемлет, если перефразировать слова епископа Нектария из его выше приведенного письма пастве в силу мелочного каприза или оскорбленного самолюбия, а серьезнейшее деяние, произведенное под внешним давлением врагов в церкви и имеющее самые пагубные последствия. В письме от 30 января 1930 года митрополит Кирилл в ответ на ультимативное послание митрополита Сергия подчеркивал, что его с митрополитом Сергием разделяют воззрения последнего на пути осуществления церковью своего призвания в здешнем мире, ибо воззрения эти нарушают правду церкви и искажают ее православное лицо. Во имя этой правды и достоинства православной церкви, исполняя свой архипастерский долг, решился я поднять свой голос», — писал святитель Кирилл. Корни разногласий митрополита Кирилла с митрополитом Сергием крылись в различном понимании природы церкви и смысла архипастерского служения в ней. Если для митрополита Кирилла важнее всего для судеб церкви было свидетельство правды, и явление миру ее божественного достоинства, верности Духу Христову, то митрополит Сергий во главу угла ставил сохранение централизованной церковной власти и считал возможным ради этого идти на такие компромиссы, которые многими воспринимались как предательство.

Неслучайно в выступлении митрополита Кирилла митрополит Сергий увидел серьезную угрозу всем своим планам. Прислушайся, другие архиереи, к голосу сцильного митрополита. Все начинания митрополита Сергия рухнут, он потеряет свою власть и останется совершенно неудел. Ведь митрополит Кирилл был одним из самых авторитетных иерархов русской церкви в то время, и в нем действительно многие видели, как писал епископ Иларион Бельский, исповедника из толпа православия. Недаром патриарх Тихон назвал именно митрополита Кирилла первым из кандидатов на должность патриаршего места Блюстителя. Строго говоря, именно владыка Кирилла должен был возглавить церковное управление после кончины патриарха, однако, как известно, в апреле 1925 года В права патриаршего местоблюстителя вступил митрополит Петр Крутицкий, и архиереи, собравшиеся на погребение патриарха, признали это законным, подписав соответствующий акт. Митрополит Кирилл в то время находился в ссылке. Примечательно, что никто иной, как митрополит Сергий, убедил архиереев в обязательности присутствия местоблюстителя в Москве.

Самому же митрополиту Сергию в декабре того. Же 1925 года нисколько не помешало принять на себя обязанности заместителя Патриаршего Местоблюстителя отсутствие разрешения на въезд в Москву, и он почти целый год возглавлял церковное управление из Нижнего Новгорода. Несмотря на свое недоумение, митрополит Кирилл признал владыку Петра, Как позднее он засвидетельствовал об этом в своих показаниях во время следствия 1930 года. Здесь, в Усть-Цесольске, мне стало известно, что местоблюстителем-патриаршем является митрополит Петр, так как ни меня, ни митрополита Агофангела при смерти патриарха в Москве не оказалось. Хотя для меня остается и сейчас непонятным, почему отсутствие в Москве могло быть препятствием к исполнению обязанностей патриаршего местоблюстителя. Но раз епископатом, бывшим в Москве, при погребении патриарха местоблюстительство возложено было на митрополита Петра, то я с любовью признал это для себя обязательным и до сих пор мыслю себя в каноническом и молитвенном с ним общении, как с первым епископом страны. Патриарший Местоблюститель являлся временным первоирархом, причем он не имел всего объема прав, принадлежащих патриарху. Его обязанностью было подготовить поместный собор, на котором должно было произойти избрание нового патриарха и решение всех насущных вопросов.

Учреждать в церкви какой-либо новый порядок Местоблюститель не мог, как и передавать свои права по завещанию. Поэтому назначение заместителя, как это сделал митрополит Петр, хотя митрополит Кирилл и признал, но еще более ограничивал его права. Заместитель на время отсутствия места блюстителя мог лишь исполнять его волю и просто вести текущие дела и, безусловно, не мог принимать без его ведома какие-то серьезные решения. Поставив это положение во главу угла, митрополит Кирилл снимал все остальные вопросы. Таким образом дальнейшая полемика с заместителем местоблюстителя становилась просто бессмысленной. Если митрополит Сергий присвоил непринадлежащие ему права местоблюстителя, и даже больше, то есть фактически узурпировал церковную власть, то совершенно ни к чему было обсуждать его деяние и вступать с ним по этому поводу в дискуссию. Если изначально он не имел права на все свои мероприятия, потрясшие Церковь, то и не было необходимости спорить с ним и его сторонниками о целесообразности этих мероприятий. Достаточно было просто объявить его власть неканоничной и не подчиняться, что митрополит Кирилл и сделал, доказывая неправомерность и неканоничность положения митрополита Сергия спокойно и смиренно в духе братского увещания и усердно просил того уведомить местоблюстителя митрополита Петра Полянского о происходящем в церкви.

Отметим, что митрополита Петра законным первоирархом признавал и епископ Нектарий, однако не столь безоговорочно. Во время следствия на первом же допросе он сказал, Я принадлежу к числу духовенства Тихоновской Ориентации, так как только Патриарха Тихона считаю каноническим главой Православной Церкви. Теперь же после смерти его временно подчиняюсь Митрополиту Петру, хотя законным преемником Патриаршего престола считаю Митрополита Казанского Кирилла. Митрополита Сергия считаю отступником, узурпатором, виновником церковной катастрофы. Владыка Нектарии в какой-то момент, по его словам, даже запрашивал архиепископа Дмитрия Любимого, не пора ли поминать патриаршим местоблюстителем, митрополита Кириллом, вместо митрополита Петра, в отношении канонического преемства, которого есть сомнения. Недоверие к митрополиту Петру добавляли Андреевцы, последователи епископа Уфимского Андрея Ухтомского. с которыми общался владыка Нектарий в Казани. Епископ Андрей считал митрополита Петра ставленником ОГПУ.

Однако, как сказал владыка Нектарий, выразить полное и окончательное согласие с доводами епископа Андрея относительно митрополита Петра не могу, так как не убежден в этом, но сомнений в отношении канонического преемства митрополита Петра у меня много. Тем более, что митрополит Петр был малоизвестен для православной церкви. Подробно об этих сомнениях Владыка говорить не стал. На его запрос по поводу поминовения ответ из Петрограда, вероятно, был отрицательный. Иосифляне поминали митрополита Петра как законного местоблюстителя и главу русской церкви и надеялись, что он, как только получит известие о происходящем, поддержит их и остановит своего взорвавшегося заместителя. Так и митрополит Кирилл, как уже упоминалось, полагал необходимым довести до сведения местоблюстителя последние церковные события и предлагал митрополиту Сергию передать весь материал, в том числе и их переписку на усмотрение митрополита Петра как первого епископа страны. Митрополит Сергий этого делать не собирался. Он считал, что митрополит Петр передал ему все местоблюстительские права, и потому он, митрополит Сергий, обладает властью первого иерарха.

Митрополиту Кириллу он отвечал властно и жестко, призывая его прекратить неблагодарную работу подкапывания Дома Божия. и не мешать его усилиям восстановить нарушаемый теперь порядок и чин церковной жизни. Непревзойденный мастер диалектики митрополит Сергий искусно полемизировал с владыкой Кириллом, отстаивая свои полномочия и доказывая противоречивость позиции своего оппонента, обвинял того в полном единомыслии и общении с отделившимися раскольниками, в кавычках «отщепенцами», церковью, лукавнующих хульниками, отрицающими таинства в сергианских храмах. В заключении своего первого письма митрополит Сергий потребовал от митрополита Кирилла пересмотреть его позицию до 1 декабря 1929 года, в противном случае грозил перейти к соответствующим действиям. На это владыка Кирилл ответил подробным письмом, где вновь писал о полномочиях заместителя и неканоничности деяний митрополита. По поводу хулы на церковь и хульников, которым митрополит Сергий приобщал его, он указал, что слышит об этих хулах впервые и, подчеркивая свое признание, В «Благодатности» Таэнс Сергиан написал «Если хулы такие действительно кем-нибудь произносятся, то они – плод личного темперамента говорящих, плод, скажу вашими словами, беспросветной темноты одних и потери духовного равновесия другими». И далее показал, что именно таким хульником становится сам митрополит Сергий, когда в постановлении своего синода от 6 августа 1929 года воспрещают, несмотря ни на какие просьбы, отпевать умерших в отчуждении от своего синода, не говоря уже о перемазывании крещеных, тем же Святым Миром помазанных, и о перевенчании венчанных. Тем самым митрополит Сергий, по убеждению владыки Кирилла, неясно еще для многих спор, вызванный его церковной деятельностью, закрепляет как непримиримую церковную вражду.

И это по той причине, что отрицательное отношение к своей деятельности по церковному управлению воспринимает как отрицание самой церкви и ее таинства. Митрополит Кирилл еще раз подчеркнул, что он, отказываясь от евхаристического общения с митрополитом Сергием, ни его, ни себя не считает стоящими вне церкви. Для церковного мышления такая теория совершенно неприемлема, заявляете вы. «Это попытка сохранить лёд на горячей плите», — писал святитель Кирилл. «Если в данном случае есть с моей стороны попытка, то не к сохранению льда на горячей плите, а к тому, чтобы растопить лёд диалектика книжнического пользования канонами и сохранить святыню их духа». Я воздерживаюсь литургисать с вами не потому, что тайна тела и крови Христовых будто бы не совершится при нашем совместном служении, но потому, что при общении от Чаши Господней обоим нам будет суд и осуждение, так как наше внутреннее настроение, смущаемое неодинаковым пониманием своих церковных взаимоотношений, отнимет у нас возможность в полном спокойствии духа приносить милость мира жертву хваления. Владыка Кирилл также напомнил, что таким образом он выражает свое несогласие с церковной деятельностью митрополита Сергия и, не имея полномочий внешнего воздействия, считает своим нравственным долгом прервать с ним евхаристическое общение, а их спор просит передать на суд первого епископа, митрополита Петра Полянского, имеющего все полномочия в отношении своего заместителя. В ответ митрополит Сергий по-прежнему настаивал на своих полномочиях, отказываясь передать дело митрополита Кирилла на суд вместо Блестителя и во втором своем письме поставил уже ультимативные условия.

Если до 15 февраля 1930 года митрополит Кирилл не выразит канонического послушания и не откажет от общения с раскольниками, то вступит в действие постановление об увольнении его от управления Казанской кафедрой и запрещении в священнослужении. В этом письме митрополит Сергий подчеркнул, что для оппозиции главным вопросом является вовсе не его синод, а декларация. В ней наши противники, сами не отрицающие обязательности для каждого христианина гражданской верности, например, епископ Виктор Островидов, Не совсем последовательно увидали заявления не таких же, как и они земных людей, граждан СССР, а заявления самой Церкви, как благодатного учреждения. Отсюда крики о подчинении Церкви Государству, Царства Божия, Царству Мира и даже самого Христа Велиару. Упразднением Синода таких фанатиков не примирить. Они требуют, чтобы мы возвратились к узконациональному пониманию христианства, когда идея Вселенской Церкви подменялась идеей православного русского государства. Правильно указав на главную причину неприятия его церковного курса, митрополит Сергий в последней фразе, мягко говоря, написал неправду. Практически все его противники в своих протестах старались держаться той самой «аполитичности», которая была выражена еще в Соловецком послании 1926 года.

И понятно, что даже ультрамонархисты, по своим убеждениям, не стали бы их высказывать в публичных дискуссиях в советском государстве, дабы не дать повод властям для обвинения в политических преступлениях. Но митрополит Сергий легко бросил в сторону своих оппонентов обвинения в узконациональном понимании христианства, так же, как в своей июльской декларации вину за тяжелое гонимое положение церкви возложил не на богоборческие власти, а на церковных людей и написал, что все недоразумения между церковью и властью происходят из-за тех церковных кругов. которым, по его словам, может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием. Более того, в письме митрополиту Кириллу митрополит Сергий уже прямо заявил об антисоветской настроенности своих оппонентов. Нет ничего неожиданного в том, что среди оппозиции стоят, по вашим словам, люди, проявившие много усердия по борьбе с обновленчеством. Это говорит только о том, что многие восставали и против обновленчества не потому, что это было церковное обещание, а больше потому, что оно признало советскую власть. Недаром и теперь кое-кто спрашивает, какая же разница у нас с обновленцами, если и мы за советскую власть? Понимал ли митрополит Сергий, когда писал все это, какой повод для обвинения в контрреволюции своих оппонентов он давал властям?

Ведь и без того все не соглашавшиеся с его декларацией сразу же причислялись к политическим врагам советского государства, радости и горести которого митрополит Сергий объявил своими. А теперь и он сам обвинял их в антисоветчине. Показательно, как этим сразу же поспешило воспользоваться ОГПУ. В Казани составители обвинительного заключения по следственному делу о создании контрреволюционно-религиозно-монархической организации не только представили глубоко контрреволюционное письмо митрополита Кирилла как ключевой момент становления этой организации, но в доказательство этого утверждения ссылались на письмо митрополита Сергия и даже дословно его цитировали. Неслучайно митрополит Кирилл был вновь арестован в начале 1930 года, причем главным обвинением ему было предъявлено выступление против митрополита Сергия. И последний, в свою очередь, не замедлил с обещанными церковными прещениями. Почти одновременно с арестом митрополит Кирилл был уволен с кафедры и запрещен в священнослужении синодом митрополита Сергия. Бороться с оппозицией от заместителя требовала власть, но из последующих событий видно, что он и сам со всем своим талантом активно включился в эту борьбу.

Конечные действия оппозиции были далеко не всегда и не во всем безупречны, но удивляет то, с каким пафосом митрополит Сергий утверждал собственную правоту, как бы не замечая, что тем самым он лишь помогал власти расправиться с наиболее самоотверженными служителями церкви. Ему при его выдающихся умственных способностях И эрудиции не составляло большого труда показать канонические изъяны в выступлениях его оппонентов, что он и делал, исписывая порой многие страницы бумаги. Но при всей отточенности и триумфальности его аргументации внутренней правды в его словах не было. Результат же этой полемики с ним для оппозиционеров почти всегда был один – ссылки и лагеря, а позднее расстрелы. Невозможно думать, что сам митрополит Сергий желал им такой участи, но он оказывался по-своему встроенным властью в налаженный механизм выявления ревностных, неспособных на сделки с совестью служителей церкви и их последующего уничтожения. Он это видел, но оставался на своем месте в той же роли. В том же своем письме митрополиту Кириллу митрополит Сергий, после выявления антисоветской настроенности своих противников, упрекал владыку Кирилла. Ваше отмеживание от некоторых крайних выражений оппозиции нисколько не исправляет вашего канонического положения.

Если, как я указал в прошлом письме, наша оппозиция уже соорганизовалась в отдельное общество и поставила свой алтарь, то не имеет существенного значения, все ли заблуждения этого общества вы разделяете, или, некоторое важное, что ради общения с ним вы готовы расторгнуть общение с нами. По существу это замечание митрополита Сергия было правильным. Действительно, несмотря на осторожную позицию митрополита Кирилла и его отмеживание от категоричных заявлений наиболее крайних антисергиан, в сущности они были единомышленниками. Недаром епископ Нектарий говорил о своем согласии с письмом митрополита еще в 1929 году. Все они считали деятельность митрополита Сергия погрешительной и отступнической. Разница была лишь в оценке степени этого отступничества. Митрополит Кирилл надеялся, что это ошибка, которую можно исправить путем братского вразумления. Епископ Нектарий, как и епископ Виктор или Петроградский Осиф Леони считал это предательством.

Развитие событий в дальнейшем показало, кто был прав. В одном из последних своих писем за несколько месяцев до мученической кончины в 1937 году святитель Кирилл написал следующее. «По поводу ваших недоумений относительно сиргианства могу сказать, что те же самые вопросы и в такой же почти форме были обращены ко мне в Казани десять лет тому назад, и тогда я отвечал на них утвердительно потому что считал все сделанное митрополитом Сергием ошибкой, которую он сам осознает и пожелает исправить. К тому же среди рядовой паствы нашей было множество людей, не разбиравшихся в происшедшем, и нельзя было требовать от них решительного и деятельного суждения о событиях. С тех пор много воды утекло. Ожидания, что митрополит Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, но для прежде несознательных членов церкви было довольно времени, побуждений и возможностей разобраться в происходящем, и очень многие разобрались и поняли, что митрополит Сергий отходит от православной церкви, какую завещал нам хранить святейший патриарх Тихон, и, следовательно, для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу сиргианства. Спасутся ли пребывающие в сиргианстве верующие мы не можем знать, потому что дело спасения вечного есть дело милости и благодати Божией.

Но для видящих и чувствующих неправду сиргианства, каковы ваши вопросы? Было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду и там искать удовлетворение духовных своих нужд, потребностей, с совестью сомнящуюся в возможности такого удовлетворения. Все, что не от веры – грех. Ложь нельзя исправить ложью, и стало быть, нельзя предпочитать григорьевство сиргианством. Это письмо было написано в марте 1937 года и адресовано и романаху Леониду. Очевидно, вопросы, с которыми тот обратился к митрополиту, были теми же вопросами, на которые владыка отвечал в своем письме епископу Афанасию Малинину в мае 1929 года о возможности церковного общения с сиргианами молитвы Причастия Святых Таин. Владыка Кирилл писал, что тогда он отвечал утвердительно, то есть допускал возможность участия в таинствах, поскольку надеялся, что митрополит Сергий исправит свою ошибку. Надо отметить, что даже после прищений, которым в 1930 году митрополит Сергий подверг святителя Кирилла, тот еще надеялся на вразумление митрополита и в 1933 году написал ему еще одно письмо.

А по окончании ссылки по устному свидетельству своей духовной дочери, получив на несколько месяцев свободу, приехал в Москву и явился в патриархию. Учененный страж преградил ему вход, но высокий когда-то могучий митрополит отстранил его, шагнул в кабинет митрополита Сергия. Можно только догадываться о том, какой была эта последняя встреча. Через несколько мгновений митрополит Кирилл вышел, видимо, ему все стало ясно. Итак, после первого письма много воды утекло, и ожидания не оправдались, а напротив, выявилась обновленческая природа сергианства, и митрополиту Кириллу, как и многим, стало ясно, что митрополит Сергий отходит от той православной церкви, какую завещал нам хранить патриарх Тихон. Таким образом ошибки митрополита Сергия оказались не просто ошибками церковного управления, а чем-то гораздо более серьезным. Было бы странно, что святитель Кирилл при всей его мягкости и сдержанности считал бы административные погрешности отходом от церкви. А то, что этот отход митрополита Сергия.

Не что иное, как гибельное отпадение от. Церкви, митрополит Кирилл особенно подчеркнул, завершая эту фразу важнейшим выводом, не оставляющим места никаким другим толкованиям. И, следовательно, для православных нет с ними части и жребия. Если вспомнить, при каких обстоятельствах эти грозные слова были произнесены святым апостолом, Деяние, глава 8, стихи 18-24. То становится ясно, что святитель Кирилл не мог допустить их легковесное употребление. Тем более, что далее по тексту письма он задается вопросом, спасутся ли пребывающие в Сиргианстве верующие, и отвечает, как обычно отвечали вопрошающим, когда речь шла о судьбах инославных и отпадших от православной церкви. Мы не можем знать, потому что дело спасения вечного есть дело милости и благодати Божией. В этом же письме 1937 года Владыка Кирилл написал «С митрополитом Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его имена благословение был высказан, от Петроградской епархии первый протест против затеи митрополита Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности.

А на допросе 20 августа 1937 года в ответ на вопрос, что он писал в изъятом и не отправленном письме Синицкой про митрополита Иосифа, владыка Кирилл сначала сказал, только просил передать привет. Когда на это последовало жёсткое требование следователя дать откровенные показания и не скрывать истинный смысл и факты его деятельности, Владыка Кирилл ответил «Да, я в этом письме писал о том, что считаю митрополита Иосифа Петровых своим единомышленником». Примечательно, Что и ранее митрополит Кирилл, хотя и не разделял и оцифлянских крайностей, но не порицал архиереев и клириков, отошедших от митрополита Сергия и решительно выступивших со своим протестом. Более того, уже в 1930 году он одобрил общение священника Евлампия Эдемского-Своиземцева с епископом Нектарием. Отец Евлампии приехал в Казань после ссылки. Он привез епископу Нектарию письмо из Октюбинска и так, познакомившись с владыкой, на первое время остановился у него. После некоторого недоумения отец Евлампии вступил с епископом Нектарием в церковное общение и сообщил об этом письме митрополиту Кириллу. Позднее, во время следствия, отец Евлампии назвал владыку Нектария своим единомышленником.

Митрополит Кирилл в ответ написал следующее «Думаю, что в вашем положении я поступил бы так же. Преосвященному, если не нарушится ваше общение, просил Митрополит Кирилл в конце письма передайте мой братский привет». Пусть есть некоторая разница в степени, какое определяется воздержание ваше и его от общения с митрополитом Сергием, но воздержание таковое признаётся необходимым и вновь прибывшим поселенцам. По существу это звук одного и того. Же клавиша, но одних с нажимом на педаль, у других без него. Диез, стоящий при ноте «и», прекрасного, не может производить какофонию, Особенно ввиду все более усиливающейся тугости на ухо Валаамского. Он именинник 28 июня. И точка прекрасной, очевидно, никто иной, как митрополит Иосиф по именованию прекрасным ветхозаветного патриарха Иосифа.

В дальнейшем, когда усилилась тугость на ухо Валаамского, нажим на педаль вслед за Иосифлянами пришлось осуществлять и самому митрополиту Кириллу. одному из самых смиренных в своем терпении по отношению к митрополиту Стергию Архиереев антисергианской оппозиции. На самом деле, при всей мягкости первого обращения к митрополиту Стергию, святитель Кирилл уже тогда предполагал подобный ход событий. И потому даже в майском письме 1929 года, утвердительно отвечая на возможности молитвы за митрополита Сергия наряду с другими архиереями и вообще православными христианами, то есть на проскомидии и молебни, но не в качестве первого иерарха, а говорил условие, до тех пор, пока общецерковное рассуждение не объявит учиненного митрополитом Сергием злоупотребление, доверенной ему церковной властью грехом к смерти. Также я отвечаю на вопрос о возможности обращения казанцев за духовным окормлением к архиереям других епархий, по примеру, вятских викториан, после ареста епископа Виктора, обращавшихся к петроградским архиереям и осифлянам, Митрополит Кирилл написал, что для своей Казанской епархии считает такой порядок пока преждевременным. То есть и здесь отметил условия «пока» на данный момент. Это, кстати, не ускользнуло от внимания митрополита Сергия, который сразу же в своем ответе, обвиняя казанского святителя в общении с церковью лукавнующих и готовности одобрять и поддерживать самые непозволительные действия «самочинников», подчеркнул. Если для своей казанской паствы вы не рекомендуете такой способ действий, то только как преждевременный, а не как неправильный по существу.

Позиция митрополита Кирилла вскоре стала известна в Казани, как уже указывалось, через Николая Галахова, получившего копию первого письма митрополита. Непосредственный адресат этого письма, епископ Афанасий Малинин, по-видимому, Никому ничего не сообщал. По крайней мере, об этом сведений нет. Последующая переписка митрополита Кирилла с митрополитом Сергием также была переслана в Казань. Так профессор Виктор Иванович Несмелов в марте 1930 года писал епископу Астраханскому Андрею Комарову. Я только что ознакомился с теми важнейшими документами, которыми обменялись между собой ссыльный митрополит Кирилл и благоденствующий на явную погибель православной церкви митрополит Сергий. Считать отщепенцем митрополита Кирилла я не могу, я вижу в нем доблестного священно-мученика за церковь Христову и с упованием взираю на него как на будущего спасителя церкви, а мерзавец Сергий — губитель церкви. Кроме профессора Несмелого, очевидно, и среди казанского духовенства письма митрополита Кирилла нашли сочувствие.

В материалах следственного дела есть показания одного из свидетелей. «Я боялся, что Троицкая и Вознесенская церковь явятся в Казани началом какой-то новой группировки. Оппозиция черносотенно-монархического духовенства новому патриаршему местоблюстителю Сергию Наиболее ярко выявилась в период учреждения им синода при себе. В этот период организация солидаризировалась с высланным из Казани соратником по контрреволюционной деятельности патриарха Тихона бывшим казанским митрополитом Кириллом. который с места ссылки через голову синода обратился к епархиальным управлениям с призывом о неподчинении митрополиту Сергию, обвиняя его в осовечивании церкви. Таким же образом в материалах следственного дела характеризовалось и настроение духовенства Варваринской, Грузинской и Кладбищинской церквей. Понятно, что казанские чекисты весьма преувеличивали и во многом выдавали желаемую для них контрреволюционную настроенность за действительную. На казанское духовенство и бывших профессоров духовной академии возводились самые убийственные обвинения в политических преступлениях, вопреки тому, что большинство обвиняемых были весьма далеки от политики и вполне законопослушны и лояльны во всем, в том числе и в церковном отношении.

Несмотря на недовольство митрополитом Сергием, они не прерывали с ним общение, так что ни о какой новой группировке, которую бы они создали, речи не было. Тем паче о каких-то политических замыслах и заговорах. Однако казанские чекисты умело закрутили дело. Они ловко воспользовались перепиской митрополита Кирилла с митрополитом Сергием. И независимо от степени лояльности по отношению. К митрополиту Сергию, репрессировали самых, по их. Мнению на тот момент, неблагонадежных церковников в Казани.