11. Протест против декларации Сергия ⧸⧸ Вятский исповедник： святитель Виктор Островидов

Протест против декларации в Вятской епархии. Послание митрополита Сергия вызвало большое смущение в церковной среде. Епископ Виктор по прочтению послания отослал его обратно митрополиту Сергию, посчитав невозможным огласить его в своей епархии. «От начала до конца оно исполнено тяжелой неправды», – писал владыка Виктора. и есть возмущающая душу верующего глумление над Святою Православной Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание внешним оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньше всякой ереси и раскола, а несравненно больше, ибо, повергая человека, непосредственно в бездну погибели, и, по неложному слову, и же отречецами непредчеловеки и прочее. Насколько было в наших силах, мы себя самих и нашу паству оберегали, чтобы не быть нам причастными греха сего, и по этой причине самого звания возвратили обратно Принятие воззвания являлось пред Богом свидетельством нашего равнодушия и безразличия в отношении к Святейшей Божьей Церкви, невесте Христовой».

Однако столь резкое суждение о декларации было высказано епископом Виктором не сразу. Поначалу он ничего не писал митрополиту Сергию, хотя его отрицательное отношение к декларации явствовала из самого факта ее возвращения автору. Но для осознания и более основательного обоснования этого отношения нужно было время. Вероятно, первые свои размышления епископ Виктор изложил в записке «Мысли православного христианина» по поводу послания митрополита Сергия от 16-29 июля 1927 года. О том, что этот документ составлен и распространяется епископом Викторовым, сообщал управляющий Временного епархиального совета Вятской епархии Протерей Александр Серебрянников в письме архиепископу Павлу Борисовскому, по поручению которого в конце сентября 1927 года приезжал в Глазов и безуспешно пытался вручить епископу Виктору декларацию. В записке Владыка Виктор четко определил основные цели преследуемой Декларацией митрополита Сергия. Во-первых, выявить и установить политические настроения и отношения Православной Церкви к советскому правительству с явным признанием ошибочности-ложности пути этих отношений в прежнее время и с прямым обвинением служителей Церкви Православной в стремлении к монархизму и в участии словом и делом в контрреволюции. И, во-вторых, заявить не только о своей впредь лояльности и непричастности к каким-либо выступлениям против советской власти, но и о внешнем и внутреннем объединении с нею против ее заграничных и внутренних врагов, как своих собственных, то есть как врагов Православной Церкви.

Все изложенное в послании, по словам епископа Виктора, не соответствовало истине и действительности. Цитата. «Истинная православная церковь всегда должна быть аполитична и духовна, а потому она не была и не может быть ни в какой активной внешней борьбе с советской властью. Духовные жилицы могут подвергаться наказаниям или, как частные за свои политические преступления, вне их отношения к церкви или как исповедники православной церкви. Что касается до объединения церкви и советской власти на почве духовных интересов и нужд, сочувствия и сорадования и так далее, то ничего подобного никогда быть не может, так как взгляды на жизнь у истинной церкви и у советской власти диаметрально противоположны друг другу. Цели деятельности советской власти исключительно материально-экономического направления, внешне моральной и чуждой веры в Бога. А цели Церкви исключительно духовно-нравственные и через веру в Бога выносят человека за пределы земной жизни для достижения вечных небесных благ. Поэтому, определяя взаимоотношения истинной Церкви и всякого и можно говорить только об отношении в плоскости гражданского долга и обязанности.

И это не за страх, а за совесть. Между тем послание, прикрываясь словами Священного Писания и рассуждениями из сферы духовных интересов человека, замаскировывает вовлечение Церкви в сферу земных задач, и тем умаляет и Святую Православную унижает и неизбежно толкает ее на путь новых потрясений и разделений, а потому оно требует не только осторожного отношения к себе, но и прямо отрицательного, заключает епископ Виктор. По-видимому, подобное отрицательное отношение к декларации было в то время и у многих других архиереев и пастырей. Однако, хотя они и не принимали послание, и не читали его Тем не менее, ничего не предпринимали, вероятно, надеясь, что высказанное в декларации останется лишь на бумаге. И потому активные протесты против декларации и дальнейшее отделение от митрополита Сергия и его синода последовали не сразу, а спустя несколько месяцев. Как писал петроградский протоиерей Михаил Чельцов, послание, как и все, что на бумаге, недолговечное. И как не сильно было смущение и волнение, произведенное им, мало-помало начинало утихать и утихло бы совершенно, если бы не было подогрето и сильно приподнято другим посланию сопутствующим нашу епархию всецело касающимся обстоятельствам. В Петроградской епархии этим обстоятельством стало перемещение митрополита Иосифа Петровых на Одесскую кафедру.

в Вятской епархии перемещение епископа Виктора на Шадринскую кафедру, которую он отказался принять. И за этим отказом, так же, как и у митрополита Иосифа, у него стояли вовсе не личные интересы, а принципиальные неприятия церковной политики митрополита Сергия. Как отмечал очевидец событий того времени, первые месяцы существования легализованного церковного управления протекали под знаком колоссального перемещения личного состава иерархов. При этом митрополит Сергий осуществлял совершенно ясно принцип Тучкова. Ссыльные епископы в большинстве увольнялись на покой, возвращающиеся из ссылки за отбытием срока или вообще малонадёжные с точки зрения советской власти назначались на кафедры на далёкие окраины. Что же касается наиболее известных, влиятельных и центральных кафедр, то туда назначались либо новые люди, либо те, кто во всеуслышание выражал свою готовность на принятие всех условий и на верность принципам декларации митрополита Сергия, то есть принципам услужения советской власти. А вот как охарактеризовал политику перемещения архиереев епископ Виктор. При испытании 1923 года и позднее ясно обнаружилось, что оплотом православной церкви оказались исповедники истины, епископы, связанные неразрывную благодатную связью и любовью с их паствами.

И что же делают новые враги православия? Они перемещают таких епископов с их кафедр и их места занимают своими ставленниками. И это не единичные случаи, а совершается это в определенной системе во всей русской церкви. Вы можете себе представить, какой стон, плач и ужас покрыли православную церковь, когда в ней началось это рассечение нерассекаемого. Далее, вторым оплотом православия оказались приходские советы. И что же опять делают новые враги православия? они дают наказ свести значение приходских советов на нет. И это для того, чтобы их ставленники, епископы, по своему усмотрению замещали священнослужительские места.

Какое теперь начнется осквернение душ нечестивыми священнослужителями, которых епископы будут рассовывать везде, и какое и те, и другие, непризнанные верующим народом, произведут ужасное разложение веры и упадок религиозной жизни. Таким образом, перемещения архиереев были не единичными фактами, а направлены политикой, разрушительные последствия которой сказались в самом скором времени, что и отметил автор упомянутого обзора церковной жизни в России 1920-1930 годов. «То, что было еще поправимо, что казалось пустяками три года назад, теперь уже навсегда упущено и потеряно». Массовое перемещение епископов, увольнение самых лучших и стойких, назначение новых неиспытанных или испытанных в своей нестойкости, в своем предательстве казавшаяся мелочью в 1927 году, теперь уже ставит Церковь перед фактом существования новой иерархии, едва ли достойной своего положения. Верующий народ в течение десяти лет с 1917 по 1927 годы, боровшийся за чистоту веры и Церковь, ясно сознававший, где правда, а где где церковь, а где отступничество, свято чтившей имена иерархов-исповедников и за верность одним этим именам, шедшей на мученичество, теперь потерял ясность ведения, границы правды и лжи церкви и отступников. Границы эти стерлись, имена исповедников забыты. На смену религиозному подъему и готовности к борьбе и стоянию за веру приходит апатия, равнодушия, инертность. Поправимо ли это?

Если еще поправимо, то будет ли поправимо через год, через три? Епископ Виктор предчувствовал это еще в октябре 1927 года, когда писал митрополиту Сергию. Души наши изнемогают. Ужас созерцания того, что теперь кругом происходит в церкви, подобно кошмару, давит нас. и всех охватывает жуткий страх за будущее церкви. Там далеко задумал отложиться Ташкент, тут бурлит и возмущается Петроград, здесь стена этого пьет к небу в Атляндии, и опять бунтует Ижевск, а там опять в скорби и недоумении приникли к земле Вятка, Пермь и прочие-прочие города. А над всеми ими готовится вот-вот произнести свой решающий голос Москва. Ведь везде пошло лишь одно разрушение церкви.

И это в порядке управления? Да что это такое? Зачем это? Уже ли святая церковь мало еще страдала и страдает от внешних? И какая может быть польза от этих разрушающих мир гибельных распоряжений? Что происходило в водской епархии, не совсем ясно. Владыка Виктор пишет Сергию, что эта едва начавшая жить епархия разрушается в угоду злому гению из-за корыстных и злобных его целей и происков, некого епископа, и ради личных вожделений, некого архиепископа. Имена их в копии письма не указаны, но очевидно, это Воткинский Анисим и Сарапульский Алексий.

Пощадите русскую православную церковь. Она вручена вам, и от вас много зависит не давать разрушать ее в порядке управления. Пусть не подвергается порицанию всечестная глава ваша, и да не будет причин к расколам и отпадениям от церкви. Взывает епископ Виктор к митрополиту Сергию. В целом его письмо исполнено скорби и, вместе с тем, пока еще глубокого почтения к митрополиту Сергию. Могут даже удивить то чувство благоговения и слезы любви к Отцу и благодарности к Богу, о которых пишет епископ Виктор в начале письма. В искренности владыки Виктора не приходится сомневаться, и, очевидно, он не лукавит, когда пишет «Дорогой владыка, ведь не так давно вы были доблестным кормчим и для всех нас, вожделенным первопастырем. И одно воспоминание Святейшего имени Вашего вливало в сердца наши бодрость и радость.

И вдруг такая печальная для нас перемена. Умы наши колеблются, сердца потеряли опору, и чувствуется, что мы снова остались без руководителя и защитника от нападающих на нас. И это с тех пор, как окружили Вас советчики Ваши. Что ответил на это письмо митрополит Сергий, нам неизвестно. Но только из синода ему, епископу Виктору, было сделано предупреждение, чтобы он, как лекарь, знал свое место и во всем подчинялся бы правящему архиерею. А затем, немного спустя, последовал указ о его переводе в Свердловскую епархию епископом Шадринским. Как указывает вятский историк со ссылкой на материалы архива, епископ Виктор был переведен на Шадринскую кафедру еще ранее, 22 сентября 1927 года. Так что после Октябрьского письма, по-видимому, речь идет уже об ультиматуме Синода, конца ноября, начала декабря, о котором также упоминается у автора.

В документе под угрозой наказания требовалось представить объяснение, почему он находится в Глазове и вмешивается в церковные дела Вятской епархии. Последний вопрос Владыка Виктор, по его словам, оставил без ответа. А по первому сказал правду в новом письме на имя митрополита Сергия, где твердо заявил, что не принимает распоряжения о своем перемещении, дабы это не было расценено, как его согласие с Декларацией и Послушанием Синоду. Не придется ли мне за это послушание отвечать перед Богом? Ибо оно, по существу, объединяет меня с людьми от Бога удалившимися. А что Декларация Митрополита Сергия действительно достойна многих слез, и удаляет человека от Бога, Владыка Виктор так прямо и написал и свои мысли о декларации подробно изложил особо в форме письма к ближним, которое приложил ко второму письму митрополиту Сергию. Владыка Виктор подчеркнул, что разрушение церкви, которое производит митрополит Сергий в порядке управления, есть неизбежное следствие того пути, на который поставила митрополита его лживая декларация. Цитата.

Враг вторично заманил и обольстил вас мыслью об организации Церкви. Но если эта организация покупается такой ценой, что и Церкви Божией как Дома Благодатного Спасения человека уже не остается, а сам, получивший организацию, перестает быть тем, чем он был, ибо написано «Да будет двор и его пуст». и епископство его допримет ин, то лучше бы нам не иметь никогда никакой организации. Что пользы, если мы, сделавшиеся по благодати Божией храмами Святого Духа, стали сами вдруг непотребны, а организацию себе получили? Нет, пусть погибнет весь вещественный видимый мир, пусть в наших глазах важнее его будет верная гибель души который подвергается тот, кто предоставляет такие внешние предлоги для греха». В приложенном письме к ближним, епископ Виктор, не колеблясь, дает следующую характеристику декларации. «Но пусть узнают все, что последняя декларация воззвания от 16.29 июля сего года, митрополита Сергия, есть явная измена Кого предали подписавшие во звание и от кого они отреклись? Они отреклись от Святейшей Церкви Православной, которая всегда во всем чиста и свята, не имея в себе скверны или порока или чего-либо подобного.

Ей они вынесли открытое пред всем миром осуждение, ими оно и связано и предано на посмеяние внешним как злодейка, как преступница, как изменница своему святейшему жениху, Христу, в вечной истине, в вечной правде. Какой ужас! Святая Церковь, которую стяжал себе Господь кровью Своей от мира сего и которая стела его, а для всех нас дом вечного, благодатного спасения от всей жизни, погибели. Ныне эта святая Божия Христова Церковь приспосабляется на служение интересам не только чуждым ей, но и даже совершенно несовместимым с ее божественностью и духовной свободою. И если ныне через воззвание Церковь объединяется с гражданской властью, то это не просто внешний маневр, но вместе с тяжелым поруганием, уничтожением Церкви Православной, здесь совершен и величайший грех отречения от истинной какового греха не могут оправдать никакие достижения земных благ для Церкви. Не говори мне, что таким образом у нас образовалось центральное управление, и образуется местное управление, и получается видимость внешнего спокойствия Церкви, или, как говорит Воззвание, законное существование Церкви. Это и подобное сему любят говорить и все, раньше уловленные врагом-дьяволом в отпадении от Церкви Православной, что пользы, если мы сами, соделавшиеся и называющиеся Храмом Божиим, стали непотребны и омерзительны в очах Божьих, а внешнее управление себе получили». Многое из этого письма перекликается с еще одним недавно опубликованным документом под названием «Дополнение к мыслям православного христианина» из Фонда Вятской Духовной И, очевидно, тоже с составленным епископом Виктором вскоре после приведенной выше записки мысли православного христианина по поводу послания митрополита Сергия.

Этот документ, как явствует из первых же строк, был ответом владыки Виктора на чье-то письмо. Не соглашаясь с доводами своего корреспондента о возможности частичного принятия декларации, так как в ней, дескать, не нарушаются догматы Православной Церкви и не отвергаются каноны церковные, Владыка писал, ведь эта декларация есть явная для всех измена Вечной Истине, и потому по всей гибельности не меньшая, а большая, чем ересь или раскол. Далее следовали цитаты и рассуждения, которые епископ Виктор почти дословно потом использовал в письме ближнем. Однако приведенную фразу о гибельности декларации он все же в это письмо не включил и в целом, несмотря на всю свою категоричность, удержался пока от крайних суждений и, выразив надежду на вразумление и покаяние подписавших декларацию, с осторожностью заключил. Если же не так, то будем беречь себя от общения с ними, зная, что общение с увлеченными есть наше собственное отречение от Христа Господа. Так и в дополнение, отвечая на вопрос о том, как относиться к синоду, митрополита Сергия указал, что прерывать единение в смысле поминовения Пока не должно ради экономии, пока не выяснено окончательно ожесточение сердец их, но быть на страже бдительность в отношении их действий и распоряжений». И во втором своем письме митрополиту Сергию епископ Виктор написал еще только о возможности прекращения общения с ним в случае упорства. Более того, при всей откровенности и резкости своих писем, Владыка Виктор по-прежнему обращался к митрополиту Сергию с почтением.

Милостивый архипастырь, глубоко чтимый и дорогой Владыка и так далее. И второе письмо закончил так. «В дальнейшем я бы молил Господа, и не только я, но и вся православная Церковь, чтобы Он не ожесточил сердце Вашего, как некогда сердце фараона. но дал бы вам благодать сознание содеянного греха и покаяние на жизнь. Тогда все верующие в радости и слезах благодарения Богу опять придут к вам, как к отцу, к пастырю, как к первопастырю, и вся церковь русская, как к своей священной главе». Тем не менее митрополит Сергий воспринял письмо как личное оскорбление и незамедлительно отреагировал. 23 декабря 1927 года последовало определение его синода за номером 201. Принимая во внимание не только непослушание высшей церковной власти, отказ от данного Преосвященному Виктору Островидову назначения, смуту, распространяемую им в народе рассылкой посланий, но и клювету на перво-иерархо-православной русской немедленно уволит Преосвященного Виктора от управления Шадринским викариатством и Свердловской епархией и придать его каноническому суду епископов, запретив священнослужений впредь до соборного суда над ним или до раскаяния и сознания им своей вины.

Епископ Виктор не подчинился и в дальнейшем был уже последователем в своих действиях. Как он писал об этом во втором письме Митрополиту Сергию, «Если же ожесточение сердца пошло далеко и надежды на покаяние не остается, то и на сей исход мы имеем просвещающее нас Слово. Тем же изойдите от среды их и отлучитесь, глаголит Господь, и не в чистоте их не прикасайтесь, и я приму вас, и буду вам во Отца «И вы будете мне в сыны и тщери», – глаголит Господь Вседержитель. 2 Коринфянам 6 глава, 17-18 стихи.