11. Григориане и Сергий Страгородский ⧸⧸ Две Церкви

Две церкви. Беседа двух друзей о православии, экуменизме, сергианстве. Беседа одиннадцатая. Григорианский раскол и митрополит Сергий. Но тогда выходит, что были правы те архиереи, которые поставили под сомнение вопрос о переходе церкви под единоличное управление местоблюстителя и предложили перейти на коллегиальное управление. Я имею в виду так называемых Григориан. Архиереи, вошедшие в группу, возглавленную архиепископом Григорием Яцковским, были правы, поднимая вопрос о сомнительности единоличного местоблюстительского управления. Но правы только в этом.

Во всем остальном они действовали как узурпаторы и предатели В этом они пошли по пути обновленцев, организовав очередной, самозванный административный орган Временный Высший Церковный Совет. То есть они действовали в русле административной экклесиологии, пытаясь создать новый бюрократический центр власти, прикрытый коллегиальностью. Кроме того, они хотели действовать как обновленцы до них и серьги после них на основе пресловутой в кавычках легализации. и даже добились ее для себя. То есть хотели соединиться с антихристианским режимом на его условиях. Ты хочешь сказать, что григориане и стали теми маститыми иерархами, из которых Тучков с компанией, пользуясь кончиной патриарха Тихона, хотели составить новое высшее церковное управление, чтобы через него разрушать церковь? Это верно, но только отчасти. Действительно, ГПУ полностью контролировала Григорианскую группу и направляла ее действия, пытаясь через нее захватить власть над Церковью.

Но уже под знаменем сохранения канонов и восстановления соборности. Как бы. Для целей большевиков обновленцы к тому времени стали слишком скандальны, одиозны в глазах верующих и потому малопригодны. Однако Григориане, похоже, оказались для этой задачи недостаточно маститыми. Несмотря на клятвенные заверения создателей Григорианского ВВЦС в верности к каноническому устройству Церкви, большинство епископов его не признало, слишком ниоткуда он появился, подобно обновленческим ВЦУ. Этим воспользовался Сергий и объявил о запрете в священнослужении епископов Григориан. в качестве заместителя местоблюстителя Петра. И, фактически, епископат Российской Церкви принял это решение Сергия.

И как, по-твоему, надо оценивать действия Сергия и реакцию епископата? Ведь если григориане и вправду были самозванцами, узурпаторами, значит, это было правильно. что их Сергий их запретил. А с другой стороны, это ведь вроде как выходит за рамки чисто представительской роли заместителя-местоблюстителя. Да, ты задал очень важный, интересный и неоднозначный вопрос. С одной стороны, Сергий не имел права запрещать Григориан. Более того, даже в отношении патриарха не предусматривалось право запрета на священнослужение архиереев. Вообще вопросы кадровой политики и епископата были отнесены к высшей церковной власти в лице Собора и, отчасти только, Синода.

Патриарх же имел право только на братские советы, попечение в доутствующих кафедрах и разрешение личных конфликтов между епископами. Ну, это в нормальных условиях. Но условия-то были ненормальные. Неужели даже Патриарх не мог запретить тех же обновленцев? Здесь два момента. Первый состоит в том, что нигде в соборных документах не сказано, что патриарх может единолично перемещать архиереев с кафедры на кафедру, увольнять, запрещать их в служении или извергать иссану. Это противоречило бы канонам, которые представляли суд над архиереями собору епископа в данной местности. Первенствующий же епископ, как бы он ни назывался, По шестнадцатому и двадцатому правилу Антиохийского собора и девятнадцатому правилу Халкидонского собора может созвать собор епископов для такого суда, но единолично судить не может.

Чтобы сохранить соборный принцип управления, хотя бы в каком-то виде, как первенствующий епископ по местной церкви стал созывать при себе сенот из случившихся поблизости епископов, которых сам приглашал, и в совете с ним принимал некоторые решения, которые каноны относят к компетенции епископских соборов. Однако здесь был еще один очень важный момент. Эти действия производились против явных для всего православного епископата и вообще всей Церкви нечестивцев и раскольников, о которых уже сложилось согласное мнение всех епископов и всех верных. То есть в каком-то смысле, пусть даже не в строго предусмотренных формах, соборный суд Церкви над обновленцами уже состоялся. Да, и в этом смысле Патриарх вместе с составившими по его приглашению Синод епископами просто свидетельствовали о совершившемся и явном для всех верных отпадении от Церкви нечистивцев. В отличие от Патриарха, Сергий не был в таком же положении. Во-первых, он не был каноническим первым епископом Российской Церкви, а лишь временным представителем временного местоблюстителя. который, как мы видим, мог считаться первым епископом тоже весьма условно.

Да, поэтому Сергий не имел права ни в каком виде не созывать своей властью собор или сенот для суда над епископами-грегорианами, по канонам такое право принадлежит только первому епископу. Не единолично от себя что-то предпринимать против них, что имело бы значение действия канонической власти. Однако, как представитель местоблюстителя, митрополита Петра, он мог лишь свидетельствовать о позиции от имени местоблюстителя, который был под арестом и принимал, в зависимости от тех или иных поступавших к нему сведений, довольно противоречивые решения. Сначала он поддержал создание Григорианского ВВЦС, потом, когда выяснилось, что они утаили от него некоторые обстоятельства, поддержал своего заместителя. Однако случилось так, что позиция Сергия по Григорианам действительно совпала с позицией епископата и была направлена против очевидных раскольников и узурпаторов. Она была в конечном счете одобрена местоблюстителем и в этом качестве может рассматриваться как соборное свидетельство иерархии Российской Церкви против раскольников. Именно в силу совпадений этих трех моментов, прещение, наложенное Сергием на Григориан, не встретили возражений со стороны епископата, в том числе и со стороны будущих новомучеников, обличителей сергианства, которые рассматривали их не столько как акт высшей власти, сколько как выражение соборного мнения и действия церкви против раскольников. В этом качестве свои действия рассматривал и сам Сергий, когда писал Григорию Ясковскому в своем письме от 29 января 1926 года что он действует от имени единомышленной со мной православной русской церкви, ее иерархии.

Однако плохая сторона всей этой истории с Григорианами была в том, что в дальнейшем Сергий стал трактовать и использовать ее как прецедент, подтверждающий его права заместителя-местоблюстителя Патриаршего престола на высшую власть. Создается впечатление, что ты описываешь действия не Маститова и Иерарха, а какого-нибудь генерального секретаря ЦК ВКПБ, который, занимая чисто техническую партийную должность, превратил ее в ключевую в советской системе управления. и опять признаю твою правоту. Если посмотреть на ступени церковной карьеры Сергия еще до революции, то он всегда умудрялся занимать ключевые посты в церковной иерархии и в синоде, угодить начальству и при этом отдать должное либеральным настроениям. Если же говорить о пути Сергия в годы революции и становлении большевистского режима, то он в чем-то даже напоминает путь товарища Сталина к власти в партии. и государстве. Как будущий отец народов блокировался с различными группировками в ВКПБ, то поддерживая, то опровергая инициативы тех или других в зависимости от изменяющейся конъюнктуры и собственной выгоды, точно такую же двуличную игру вел и будущий первый в кавычках патриарх РПЦМП, проявляя поразительную нестойкость относительно декларируемых им убеждений. Ты имеешь в виду тот факт, что Сергий одобрил создание обновленческого церковного управления?

Не только одобрил, но и признал каноничными все его решения. Сам туда вошел, а потом одобрил низложение патриарха Тихона на обновленческом лжесоборе. Хотя уж кто-кто А он-то прекрасно понимал, что решение самозванного ВЦУ и созываемых им соборов из антиканонично поставленных епископов с точки зрения канонов гроша ломаного не стоит, как писал об этом священно-мученик Андрей Уфимский. Патриарх Тихон был в вузах, положение церковного управления было отчаянное, Москва не верила Антонину и Леониду, потому что это были явные пройдохи-скандалисты. Москва не признавала этого ужасного подлога в замене патриаршего управления. Вся Россия не знала, как оценить совершившееся. А кто оценит? Кто всё понял?

О, всё тот же неизменный, приятный во всех отношениях, известный верой, любовью и чистотой, всё в кавычках, митрополит Нижегородский Сергий. Он-то всё запутал, всех обманул, и признал ВЦУ единственной канонической властью в Церкви. И только за ним, за его в кавычках «чистотой» потянулись все мелкие сошки духовного звания. Уж если многоученный Сергий признал каноничность ВЦУ, то чего же рассуждать, так говорили русские простецы. И попались в страшную ловушку, которую устроил всем митрополит Сергий. Он, только он со своим авторитетом ректора Академии утвердил в русской церкви этот позор живой церкви и обновленчества, когда беззаконие стало признаваться в церкви законом и когда Иудино окаянство стало расцениваться как гражданское добродетель. Правда, Сергий теперь уверяет, что при его подписке, воззвании в пользу ВЦУ против него и Евдокима была организована чуть не газовая атака, но от этого никому не легче. Все-таки митрополит Сергий главнейший виновник укрепления живой церкви среди русских простецов для их развращения.

Но ведь он потом разорвал с обновленцами и принес публичное покаяние патриарху Тихону. Разорвал только тогда, когда увидел, что патриарх, выйдя на свободу, объявил о недействительности иерархии и таинств обновленцев и отлучил их от церкви. После чего епархии и приходы, соблазненные или обманутые обновленцами, в массовом порядке стали возвращаться по домофор святителя Тихона. Не кажется ли тебе такое покаяние, принесенное при таких обстоятельствах, немного ненадежным? Да, это, конечно, странно. Ведь, в отличие от большинства епископов, клириков и мирян, Сергий был в курсе всех дел Раскольников. Не мог же, в самом деле, такой опытный администратор и знаток канонов, каким был Сергий, не понимать всю антиканоничность обновленческих ВЦУ и соборов с начала и до конца. Возможно, свет прольет одно свидетельство, переданное тем же святителем Андреем.

Однако многие жители Нижнего Новгорода недоумевали, писал он, как же все-таки это могло случиться. Тогда митрополит Сергий с неподражаемую верою и чистотую, опять-таки в кавычках, на самом деле цинизмом, говорил. Ладно, мне надоело таскаться по тюрьмам. Теперь у меня главный догма – не сидеть в тюрьме. Слова инженера Тяжеловесова в Бутырской тюрьме в 1922 Мда, даже сложно что-то прибавить. Поэтому Патриарх Тихон, несмотря на его покаяние, фактически лишил его доверия и не включил в список кандидатов вместо Блюстителя. Как пишет тот же священномученик Андрей, Патриарх Тихон чувствовал приближение смерти. Он решил оставить себе преемника.

После долгого раздумья он оставил себе трех преемников. Митрополита Кирилла, Митрополита Агафангела и Митрополита Петра. Это решение Патриарха Тихона нельзя назвать удачным, ибо сразу, в случае его смерти, управление Церковью разбивалось этим трехглавием. Но замечательно, что Патриарх Тихон, человек безукоризненно честный, оставил себе преемниками людей, несравненно менее ученых и несравненно менее административно заслуженных, чем Митрополит Сергий. но решительно вычеркнул из числа заместителей именно этого многоученного Сергия, ибо вовсе ему не верил. Другой священномученик Павел Старобельский в своих критических замечаниях на Сергиеву декларацию пишет «Нам известна крайняя неустойчивость взглядов митрополита Сергия, совершенно недопустимая в лице носителя высшей церковной власти, и ни рассудок, ни не позволяют нам слепо следовать за ним. И далее, кроме истории с обновленцами, указывает на противоречивое поведение Сергия в отношении вопроса легализации, то есть официального признания государством церковной структуры, попытку легализации, предпринятую группой Григориан от имени, составленного ими ВВЦС. Сергий считал признаком неправославия, а год спустя сам добивается такой же легализации уже для себя.

и для своей группы. Противоречивым, по мнению святителя Павла, является и поведение Сергия относительно епископов русского зарубежья. Если в 1926 году он сам советует им создать самостоятельное церковное управление, то спустя год осуждает это их намерение.