102. О предании себя в волю Божию

Спрашивают, вот как быть, когда под влиянием каких-нибудь тяжелых обстоятельств как-то тяжело молиться или вообще невозможно молиться. Еще бывает такое состояние, что вроде ты молишься, но у тебя все время присутствует какой-то ком, который как бы никуда не зевается и который вроде как и не должен внутри тебя находиться. Именно в силу того, что ты вот об этом о чем-то думаешь. Это, конечно, является признаком, как, наверное, все сами понимают, непридания себя воле Божьей. То есть, монах должен себя предавать воле Божьей, тогда вот этого ничего не будет. Но оно есть, вот как с этим бороться? Вот в этом был вопрос. Мне кажется, что можно подготовить себя к пониманию ответа через то, что доступно даже неверующим людям.

Вот неверующие люди бывают, оказываются в какой-то ситуации, что у них прямо вот туннельное сознание. Например, это может быть ситуация конфликта. И потом вот такой человек, будучи неверующим, он подумает, а вот чего я трачу свою жизнь на этот конфликт? Сколько вот я там отрываю от таких-то своих дел? Или подумает, а вот я с этим человеком конфликтую, а вот он такой несчастный, там он скоро помрет, может быть, а я тут останусь со своим этим конфликтом. Ему не хочется конфликтовать. Что происходит? Происходит такое разрушение туннельного сознания, так можно сказать.

А еще можно сказать получше, что просто вместо того, чтобы быть на плоскости этого конфликта, он вышел, кто так подумал, в какое-то другое измерение, третье, посмотрел на это дело сверху. Вот так должны себя вести, в общем, все нормальные люди. Но если мы православные христиане, то мы все время находимся в таком регистре, когда оказывается, что нам кажется, что у нас какой-то бульдозер едет или катится какая-то волна или состояние, как из сказки, правда она кажется счастливым концом, серая шейка, где там все хуже-хуже, ситуация была около утки, где замерзала полынья. Когда нам так кажется, мы из-за этого как-то грустим или нам не по себе, или у нас какое-то внутреннее тяжелое чувство из-за этого, это вот оно. Это значит, что мы сами живем в той плоскости, где происходят эти события. А если мы в ней живем, мы упали с неба, так сказать, и рухнули с дуба в хорошем смысле слова. Дуб в хорошем, а мы в плохом рухнули. Потому что надо смотреть со стороны всегда Божия промысла.

И смотреть это мы всегда можем, если только начинаем молиться. Хотя вопрос был, как же начать молиться, если не начать. Как всегда, что курица или яйцо, все первично. И вторично тоже все. И как побудить себя в такой ситуации к молитве? Когда ты вспоминаешь о Боге, то ты видишь, что на самом деле все нет такого, чтобы вокруг тебя были кругом враги, или какая-то на тебя стена, или бульдозер. А все на самом деле регулируется сверху. И в случае чего там все будет быстренько переставлено, остановлено и изменено.

Причем не обязательно в лучшую для себя сторону. Там может быть по-всякому. Но главное, что все будет духовно, и это будет лучшая сторона. А в житейской – это не обязательно. И это первое. Ты предаешь себя Богу. Во-вторых, предавши себя Богу, ты можешь вспомнить только два действия. Первое – предать себя к Богу.

А второе – вспомнить, что Бог всегда делает так, чтобы изменить тебя к лучшему. Если ты попал в такую ситуацию, значит, тебе есть над чем работать. Вот тут особенно нам все время сказывается, что мы хотим покоя. Мы не хотим, чтобы продолжались какие-то неприятности. В крайнем случае, мы готовы их потерпеть. Может быть, даже очень сильные неприятности, короткое время, чтобы потом было спокойно. А вот нет. Полезно, чтобы, может быть, и не сильные были эти неприятности, но чтобы они длились.

Вот так и болезни полезны длительно, или какие-то еще обстоятельства стеснительные, о которых столько пишут святые асы. Почему это нужно? Потому что только так наши страсти как-то погасают. Я не буду говорить про других. Других мы, конечно, гораздо лучше видим. Но в себе труднее наблюдать. Но все-таки мы видим, что возникает какая-то ситуация опасности. Я не предаюсь своим обычным грехам, что-то стараюсь делать.

Потом она проходит, и все вновь улезает. А почему? Потому что недостаточно времени прошло в этом стрессе. Может быть, каким-то пунктиром лучше, чем все время, но это Богу виднее. Если идет все время вот такая нагрузка, это значит, что надо вести себя правильно, и пусть такое вот сдерживающее внешними, конечно же, дискомфортными, по-другому не будет, обстоятельствами проявления собственных страстей, нужно для того, чтобы они под конец умерли. Что когда этот пресс, наконец, спадет, чтобы у тебя эти уже страсти так вот не выскакивали, как чертики с табакерки. Здесь это именно очень уместное сравнение, потому что они в аккурату, таковы и суть эти страсти. А это лекарство, которое, конечно, работает очень хорошо, и святые отцы его всячески рекомендуют, говорят даже о неизбежности его употребления, но это лекарство, которое работает с одной спецификой, оно работает медленно.

То есть, нужно, в общем, годами как-то вот что-то такое терпеть и некоторый дискомфорт. Но, с другой стороны, в этом есть большое утешение, потому что, во-первых, приятно, когда ты не проявляешь своих грехов, это очень освобождает. Поэтому этот дискомфорт уже дает, своего рода, новый комфорт гораздо лучше, дает и свободу такую, которую по-настоящему мы ощущаем тогда, когда наши собственные страсти, особенно известные нам у нас мучившие, как-то хотя бы отступают, ослабляются. И, во-вторых, конечно, еще, может быть, даже важнее, еще веселее, что есть надежда, что так-то все-таки, может, и изменишься, и улучшишься. Поэтому игра стоит свеч. Всегда надо смотреть сверху и никогда не надо стремиться к тому, чтобы врачебная процедура завершилась раньше времени.