101. О внутреннем сокровище

Вопрос сформулирован через цитату из Исаака Сирина «Почтися, внеси во внутреннее сокровище твое, и узрише сокровище небесное, едино бы есть сие и оное». То есть это одно и то же. И вопрос задает такой, что я вот, мол, пытаюсь поступить по этим словам, захожу внутрь себя и вижу там такое, что лучше бы не заходил. Хочется оттуда забежать и оставаться там как можно меньше, потому что я исполнен внутри всякого безобразия. Но если отвечать в общих чертах, то здесь ответ довольно-таки прост, а если отвечать практически, то он будет непрост. Простой ответ заключается в том, что внутреннее сокровище… Сокровище, кстати, по-церковно-славянски означает «сокровищница», то есть самая главная тайная внутренняя комната. Так вот, эта сокровищница, она вообще-то потому и сокровенна, и далека, что ее трудно найти.

И поэтому, естественно, что просто повернувшись внутрь себя, ты ее не увидишь, а увидишь то, что там будет лежать. А там, конечно, если мы специально этого не расчищали, и даже если расчищали, но лениво, вот там не просто беспорядок, а там всякий такой даже смертельно опасный хлам, помойка, всякое разложение, трупный яд, радиоактивность и все прочее. Такая вот зона, через которую надо как-то пробиться. Поэтому вопрос этот надо переформулировать. Вот как мне через это пробиться, потому что понятно, что надо пробиться. И вот тогда он становится уже непростой. И здесь, конечно, опять нужно обращаться к святым отцам, как это сделали, как только это можно делать, как они это делали, как они нам описывают. И многие, кто так и обратился к святым отцам, как через это пройти, они говорят, что им непонятно.

Потому что да, святые отцы пишут про трезвение и рассуждение, потому что вот разбираться с тем, что тебе встречается по дороге, это требует именно трезвения, это то, что позволяет сортировать помыслы и рассуждение, что дальше делать с этими помыслами и вообще куда идти. Но как это применить? Непонятно. Это такая непонятность возникает, когда считают святых отцов немножко неправильно. Сейчас поясню, в чем ошибка именно такого чтения. Вот для того, чтобы куда-нибудь пройти, мы используем часто карты. И, конечно, нам нужно, чтобы на эту карту был нанесен тот пункт, который нам нужен. Вот мы находим такую карту, а потом у нас начинаются проблемы, потому что не очень понятно, где на этой карте тот пункт, где мы находимся сейчас.

Надо же себя найти еще на карте, а не только тот пункт, который тебе нужен. Ты нашел его на карте, это, конечно, хорошо, но ты в нем от этого автоматически не окажешься. А автоматически вообще никак, а не автоматически надо начать с того, чтобы найти еще на этой карте себя. И вот чаще всего мы пользуемся, вот так вот нам попадает под руку, довольно высокими рассуждениями святых отцов, которые являются, если проводить аналогию с картами, такими картами, где нас просто нет. Просто эта часть местности, где находимся мы, она за пределами поля этой карты вообще. То есть не то, что мы по масштабу не попали, а просто вообще эта карта другой местности, нам еще до нее пилить, до этой местности на карте. Хотя потом, конечно, да, там будет какая-то сложная траектория, если мы доберемся. И вот почему это так?

Потому что все-таки все аскетические наставления, они формируются по нужде. Основная традиция здесь базовая всегда была устная. И по мере того, что нельзя было получить вот в устном общении, то записывалось. Но поэтому, естественно, получалось, что в большем дефиците оказывались сложные получения. И поэтому о более сложных участках пути, о которых меньше народу могли рассказать. Поэтому в письменной культуре все наоборот получается, что где меньше людей, там больше текстов. Поэтому о более сложных проблемах мы легче можем прочитать, только это нам бесполезно пока. Хотя все равно для ориентации всегда полезно, читать надо.

Но о более простых литературы меньше. Не то чтобы совсем нет, но ее существенно меньше. Собственно говоря, литературный труд Игнатия Брянчанинова был востребован именно из-за того, что надо было как-то радикально показывать, как вообще искать эти местности, нанесенные на эти карты. Потому что все вокруг ходят вообще непонятно где, и хоть как-то найти те места, которые на карту нанесены — это проблема, спросить уже не у кого. И вот он пытался писать именно о том, как это сделать. И вот тот совет, который я сейчас дам кратко, он будет обращен только к людям, которых есть какой-то собственный опыт веры, которые понимают, что это значит для них. Потому что, если они монашествующие, то они просто не могут попасть в монашество, не имея такого опыта. Ну, а среди не монашествующих таких людей тоже немало, но им тоже этот совет поможет.

Но всем остальным он совершенно никак не может помочь. И вот он заключается в том, что надо обратиться внутрь себя, увидеть весь этот развал и не убегать в ужасе. А что сделать? В то же время не надо сразу ломиться куда-то туда вглубь, а надо встать так вот на краю и постараться сориентироваться. В этом будет рассуждение. Как здесь можно сориентироваться? Самому по каким-то признакам никак, нет таких признаков. А есть такой признак, чтобы ориентироваться не самому.

Это значит, что тут нужно как-то на голос Божий сориентироваться. Надо вот на краю этого неприятного места затормозить и прислушаться. И через некоторое время можно будет различить некоторые позывные. То есть какой-то слабый маячок, который и будет узнаваться именно как свой, потому что у человека верующего есть опыт распознавания этого. Если у него нет, то он не верующий в том смысле, в каком нас интересует это сейчас. Поэтому я обращаюсь сейчас повторю только к тем, кто знает, о чем я говорю, которым это не надо объяснять. Надо вот его прислушаться и дальше выстраивать кратчайшую траекторию к нему и идти напролом. Все.