10. Неосуществившиеся чаяния возрождения Церкви ⧸⧸ Свт. Иосиф Петроградский

Не осуществившиеся чаяния возрождения Русской Православной Церкви. Мы не располагаем достоверными сведениями о том, как Владыка Иосиф встретил февральскую революцию 1917 года. Его заявления на допросах 1930 года о лояльности к советской власти и отмеживании у старого режима сами по себе вряд ли говорят о каких-то его антимонархических либеральных взглядах. тем более если принять во внимание условия, в которых они были сделаны. Примечательно, что в введении к следственному делу чекисты называют митрополита Иосифа Махровым монархистом, а его дневник в объятиях отчих сравнивают с творениями святого Иоанна Кронштадтского по их определению церковного апологета монархизма. Очевидно, что как искренний православный архипастрь, латык Иосиф понимал истинное значение православного царства и поэтому глубоко скорбил, видя, как далеко отошла от этого идеала христианской государственности императорской власти Петербурга. Так что вполне вероятно, что несочувствие епископа Иосифа к старому режиму было вызвано не либерализмом, а, напротив, самым последовательным монархизмом, так же, как и у других выдающихся иерархов того времени. В его дневнике есть такая характерная запись от 30 июля 1909 года.

Невозможно быть истинным слугою земного царя, не будучи истинным слугою Божиим. Только истинная Божья слуга имеет все побуждения и средства быть верным слугою царя и полезным членом Церкви и Отечества. Поэтому и коренную причину революционных настроений и антимонархических выступлений и бунтов Российской империи Владыка видит прежде всего в отступлении русского народа от церкви. «Революционное неистовство», — пишет Владыка Иосиф, — «и тому подобные движения и вольномыслия — отражение суда Божия неверности христиан своим заветом. Мы все подсудны этому суду. Все виноваты в появлении этих ненормальностей. все уклонившиеся, и стали ответственны за это уклонение, навлекающее столько нареканий и на Бога, и на веру Христову, и на Церковь, и на христианство. За дело не любят нас враги наши.

Мы виноваты, что они ополчаются на нас, на нашей святыне, ругаются над верою Христовую и иконами святыми. Мы довели их до всего этого свою безбожную, нехристианскую жизнь. Мы изолгались в своей вере и жизни так, что не только стали непохожи на христиан, но и стали поистине хуже язычников, дерзая называть, однако, себя христианами. Епископ Иосиф не рассуждает о том, кто больше виноват в столь плачевном состоянии русского общества, императорская или власть, насаждавшая напротив. в протяжении двух веков чуждую православию, западную культуру и поставившая русскую церковь в рабское неканоническое положение, или сама церковь, вернее, ее служители, безропотно покорявшиеся этому насилию и потворствующие разрушению церковной жизни. Весьма знаменательна в этом отношении запись в его дневнике 20 декабря 1907 года. Права ли и истина ли наша Церковь при её современных некоторых ненормальностях, указываемых её врагами, церепопизм и тому подобное? Права и истина.

Какое мне дело до какого-то там церепопизма? Я в душе своей сам царь над собой и за всё сам отвечаю. Личное моё сердце, благочестивое настроение ничем не может быть связано. Царство Божие внутри нас есть, и здесь прежде всего нам надо созидать свое спасение и отвечать за него. Какое мне далее дело до предписания регламентов, например, выдавать тайну исповеди? По совести своей, я никогда бы ничего не выдал и ничуть бы не отвечал за это перед Богом. Между тем другой и без регламентов выдает своего друга каждый день. Всю эту форму и внешность, содержание же внутренней силы и действенности истины Христовой совершенно не касается.

Епископ Иосиф не предлагал никаких конкретных мер по реорганизации церковного управления и возрождению церковной жизни, как это делали другие архипастери, которые надеялись, что удастся остановить разложение и духовный упадок российского общества, если Русской Церкви будет возвращено каноническое положение. и она займет достойное место в жизни страны и сможет по-настоящему на нее влиять. Владыке Иосифу сфера общественно-политической жизни в целом всегда оставалась учуждой. Сосредоточившись на духовно-нравственных вопросах, он, вероятно, полагал, и не без оснований, что всякие государственные и социальные меры по возрождению Церкви останутся бесплодными, если прежде не произойдет духовно-нравственного возрождения в душах пастыря и пасома. Однако был один общецерковный вопрос, который понуждал исконного к созерцательной монашеской жизни епископа Иосифа, к активной деятельности на общественном поприще. Это был трагический для Русской Церкви и в целом для русского народа вопрос старобряческого раскола. К сожалению, не сохранилось каких-либо работ епископа Иосифа на эту тему, статей, заметок, но о его самом серьезном отношении к ней говорит весьма знаменательный факт. 31 мая 1917 года вместе с епископом Уфимским Андреем Ухтомским и единоверческим праэтерием Симеоном Шлеевым владыка Иосиф побывал на старообрядческом соборе Белокренинской епархии иерархии на Рогожском кладбище в Москве.

Симеон в монашестве Симона Шлеева. будущий новосвященномоченник, первый единоверческий епископ Русской Церкви. Рукоположен 16 июня 1918 года во епископа Ухтинского святым патриархом Тихоном и священномоченником-метрополитом Петроградским Вениамином Казанским в Сослужении Викария в Петроградской епархии. Убит в Уфе 18 августа 1921 года после всеночной на праздник Преображения Господня. Вот что писал об этом посещении епископ Андрей. «Я приехал на Рогожское кладбище с Преосвященным Иосифом, епископом Угличевским, неожиданным для меня идейным союзником и единоверческим братеиреем отцом Симеоном Шлеевым. Моя встреча с историобряческими епископами была простая и сердечная. Особенно меня обрадовало внимание ко мне и к Преосвященному Иосифу со стороны историобряческих иереев.

Епископы Андрей и Иосиф обратились к старообрядцам с предложением обсудить возможность примирения и объединения, причем, по их мнению, объединение ни в коем случае не может и не должно быть механическим внешним. Оно должно быть полным, сердечным, чтобы каждая сторона внесла в общую сокровищницу церковной жизни свой талант и преумножила его. Старообрядцы должны остаться со всеми своими книгами, чинами, обрядами, со всей свою церковно-бытовую организацию. Они должны многому хорошему научить нас православных. Мы православные должны позабыть все приемы злоречия и хулы. против братьев своих и дать им благодать любви Христовой, дать им и силы забыть все пережитые обиды. Но эти обиды были сделаны не православную церковью, а мирскую властью, что всегда должны осторобрятся помнить. В самом искании собственной иерархии старобряцы заслуживают полного уважения.

Старобряцы искали себе архиерея, в то время как православные все далее уходили от своей иерархии. Теперь, ввиду общего врага, крайне усиливающегося безбожия, мы все христиане должны быть мудрыми и не упускать ни одной возможности к примирению. Такова была приблизительно моя речь. В этом же направлении говорили и Преосвященнейший Иосиф, и Отец Протерея Шлеев. После этого последовал продолжительный обмен мнений. После продолжительной беседы в «Мире любви» поздним вечером весь клир и миряне, бывшие на Арагорском кладбище, меня и Преосвященного Иосифа проводили домой. Как это ни прискорбно, но столь доброе начинание не увенчалось успехом. Старообряческие епископы, поначалу доброжелательно принявшие епископов Андрея и Иосифа, затем ответили довольно резким посланием.

С горечью писал об этом епископ Андрей в открытом письме старообряческим епископам. По моему мнению, я и Преосвященный Иосиф Углицкий, когда пошли на Рогожское кладбище, то сделали истинно христианское дело, и когда епископы Белокренистской иерархии с любовью приняли нас, то тоже сделали доброе дело. А когда эти епископы вместо ответа делом ответили только суровым словом и отказом говорить с такими забудшими, как я, то это не очень свято и не очень угодно Господу. Простите меня, Христа, ради за эти слова. Правда, Вы пишете, что не перестаёте молить Господа о мире всего мира и о совокуплении всех в единую Святую Соборную Апостольскую Церковь. А я прошу Вас, чтобы Вы не только молились об этом, но и делали бы то, что требуется для объединения всех в ограде Церкви Христовой. В этом отношении те архипастри, которых вы порицаете и которых вы не признаете даже и православными, это меня и такого духовного и самоотверженного святителя, как Преосвященный Иосиф Углецкий, пошли впереди вас и проявили более любви, чем вы. Но и вся церковь святая наша проявила всю свою любовь к старобрядцам, как только жизнь ее освободилась от прямого насилия.

В этом отношении мы православные подготовили уже почти все, что необходимо для исправления исторических ужасных ошибок со стороны прежней правительственной власти. Настоящее страшное для церкви время. Если бы старообряческая иерархия пошла навстречу воссоединению с иерархией православной, то она много послужила бы сохранению церковного строя на Святой Руси. И великий грех старообряческой иерархии примут на свои души, если они не только не уравняют пути к воссоединению старообрядцев с православными, но вместе с нашими печальной памятью миссионерами будут стоять стеной или пропастью между этими двумя близкими по духу церковными обществами. Епископ Андрей призывает старообрядцев к любви и всепрощению, просит их встать выше привычных мнений, забыть пререкания и обиды и постараться соделать всероссийскую и даже вселенскую радость объединения церкви православной и старообрядческой. Увы, этим чаянием не суждено было осуществиться. Объединение не произошло, и церковный строй восстановить не удалось. Начинались жесточайшие гонения на церковь.

Разрушительная стихия, накопленная грехами нескольких поколений, нарастала, и ничто не могло ее уже остановить. По местный собор, с которым связывали возрождение Русской Церкви, Владыка Иосиф как епископ публически принимал участие в его работе. так же уже ничего не мог сделать. Собор восстановил патриаршество и принял множество полезных решений, но открылся он только в августе 1917 года, через полгода после февральских событий, когда легкомысленная радость первых революционных дней, охватившая многих после отречения царя, сменилась тревогой и унынием перед все более нарастающим хаосом в стране. Долгожданное восстановление патриаршества происходило уже во время Октябрьского переворота под пулеметные очереди и грохот пушек, бивших по Кремлю. И на проведение постановления Патриарха интернизацию собор испрашивала специальное разрешение новых властителей, обосновавшихся в Кремле. Сама интернизация проходила в холодном Успенском соборе, на западной стене которого изъяла огромная дыра, пробитая большим снарядом, а на восточной страшным символом выселось распятие Господа Иисуса Христа с оторванными снарядом руками. Скорный путь предстояло Патриарху и всей Русской Церкви.

В декабре 1917 года и январе 1918 года по указу Патриарха епископ Иосиф временно управлял Рижской епархией. Патриарх Тихон высоко ценил владыку Иосифа, зная молодого епископа Улического, векаря Ярославской епархии, еще с тех времен, когда сам архиепископ Тихон был на Ярославской кафедре. По неподтвержденным документальным сведениям, патриарх Тихон предлагал включить архиепископа Иосифа в число кандидатов вместо блюстителя патриаршего престола. 3-4 октября 1918 года патриарх посетил Ростов Великий. 3 октября вместе с епископом Иосифом он отслужил все ночные обдения в Спасо-Яковлевском монастыре, а на следующий день – в Божественную Литургию. 22 января 1920 года епископ Углический Иосиф Петровых был удостоен сана архиепископа Ростовского. С конца 1924 года до августа 1926 года, то есть до перевода его на Ленинградскую кафедру, архиепископ Иосиф также временно управлял и Новгородской епархией. 21 мая 1924 года архиепископ Ростовский Иосиф был включен в состав членов Святейшего Синода при Патриархии Тихони.

Правда, через месяц небольшим Патриарх был вынужден объявить о прекращении работы Синода из-за отсутствия регистрации со стороны власти. Патриарху Московскому и всея России не давали иметь даже канцелярию. Самые мелкие советские чиновники типа Уполномоченного по управлению зданиями бывшего Донского монастыря могли издеваться над Патриархом и грозить арестом. Вот одна из подобных угроз такого Уполномоченного. декабрь пятого двадцать четвертого года, Василию Ивановичу Белавину. Мною неоднократно вам сообщалось, что вы никакими юридическими правами не пользуетесь иметь в своей квартире канцелярию, но до сего времени масса приходящих посетителей в бывший Донской монастырь спрашивают не вас лично, а вашу канцелярию. В последний раз предупреждаю, если мною будут обнаружены канцелярские занятия и прием, кроме вас, другим духовенством, я вынужден буду об этом сообщить в милицию, а также опечатать вашу комнату, дабы снять из себя всякую ответственность перед административно-судебными властями за нарушенный вами порядок. Никакого доброго начинания по организации церковного управления и налаживанию церковной жизни богоборческая власть потерпеть не могла, ибо с самого начала приступила к полномерному уничтожению церкви.