10. Чудеса Архистратига Михаила ⧸⧸ Иеромонах Паисий. История Афонской смуты

Иеромонах Поисий. История афонской смуты. Глава сороковая. Негодование еретиков и мяборцев. Пунтелимновские старцы, Наталины поклонники, считали отца Арсения своим товарищем. Зная его высокий дар слова и полномочия от власти Святейшего Синода, Они имели твердую надежду и уверенность припосредствии его поразить имяславцев. Но внезапно и неожиданно для всех произошла чудная перемена действий отца Арсения, которая развеяла в прах все их надежды, а сам отец Арсений стал имяславцем апостольской ревности. Такая причина резкого и крутого поворота от ранее намеченной цели скоро стала известна имиоборцам Пантелейминовского монастыря и по всей горе Афонской между русскими.

Ибо промыслительное отнятие речи у знаменитого миссионера-проповедника совершилось на глазах самих еретиков, которые оставались в Андреевском скету и, можно сказать, на их руках. Вчера они вели его под руки из собора и сами дивились тому, что минуту назад старец Арсения был многоречив, но вдруг замолк и при отсутствии каких-либо проявлений физического недуга безмолвствовал. Мы это повторяем, дабы напомнить, что пантелиновские старцы, дьяволопоклонники, узнав о чудесном обращении к имя-славе отца Арсения, сильно вознегодовали на него. Вместо того, чтобы раскаяться в своей дьявольской гордыне и самолюбии, они еще больше ожесточились и укрепились в своем погибельном упорстве. И представилось нам, что они проклинали самое чудесное вразумление бывшего своего товарища и озлобились на него так, что решились погубить его. Но так как выполнить свое намерение им было невозможно, ибо доступ в Андреевский скит был запрещен для всех, кроме известных пантелеймновских имяславцев и прибывших из России гостей, то им представился случай, которым они хотели злодейски воспользоваться при следующих обстоятельствах. Глава 41. Союз во имя архистратига Михаила.

Вступив в Андреевское братство и вчинив себя в наше ополчение против богохульной имя-борческой ереси, отец Арсений нередко стал собирать нас на беседы в Большой зале Архандарика. В одной из пасхальных бесед Отец Арсений открыл нам своё желание объединить наше иноческое ополчение защитников славы имени Божия, слиться в союз в духе благочестия, в единое воинство под Хоругвь начальника горных сил бесплотных святого архистратига Михаила, молитвенно призывая его на помощь и защиту нашу. Отец Арсений сказал нам, что на поприще своего миссионерского служения Святой Церкви Христовой он уже основал в России несколько союзов, по потребностям которых встречались ему во Славу Божию и в укрепление православной веры. Каждый из союзов, говорил отец Арсений, я посвящал во имя святого, которого желало само общество. Сильно любя и почитая ревность святого архистратига Божия Михаила, при всем моем желании я не мог посвятить в честь его имени ни одного из тех союзов, потому что их назначение не соответствовало назначению горных сил. А теперь, войдя в наше священное ополчение против богохульной ереси, открылась возможность исполнить мое заветное желание, так как настоящая духовная брань наша – защита, чести и слава имени Божия – дождественно брань небесного воинства против того же пригордого и пресквернейшего Духа Тьмы, падшего с горных высот в бездну – Дениция Сатаны. Первостоятель и Вождь Небесных Сил, Архистратик Божий Михаил. Это вы знаете.

Согласны ли вы составить Священный Союз во имя Святого Архистратика Михаила, чтобы и наше земное иноческое ополчение было под его хоругвью, едином ополчении, Своинством Небесным? На такое предложение отца Арсения мы единодушно, с радостью и любовью дали согласие, и в ознаменование этого сейчас же пошли в собор и совершили молебен святому Архистратигу Михаилу и всему небесному воинству. Затем составили письменную формулу Союза во имя Архистратига Михаила, и все подписались в форменном документе Союза поименно. Об этом мы немедленно сообщили нашим братьям, имяславцам Пантелеиновского монастыря. Они также с радостью приняли это благое начинание и стали приходить к нам в скид, поставить свои имена в документ союза. Приходили они к нам по одному, по два и по три инока. Узнав об этом нашем крепком союзе под знаменем Архистратига Михаила, имяборцы пришли в неистовство. А так как основателем был отец Арсений, то старцы-дьяволопоклонники решили непременно истребить его.

Их заговору способствовало хождение к нам братья-имяславцев на запись в Союз. При этом они заходили к отцу Арсению повидаться и принять от него благословение. Он с великой радостью принимал их в уединенной келье. Пантелеймовские старцы-дьяволопоклонники под предлогом записаться в Союз имяславцам Послали к нам в скит Каина, чтобы, войдя к отцу Арсению в его келью, задушить его, как опричник царя Иоанна Грозного, Малюта Скуратов задушил святителя митрополита Московского. Достигнуть своей злобной цели им было легко. Андреевцы не знали, кто из пантелейновцев имяславец, а кто имя борец, потому что все братья у них более двух тысяч. Большая половина имяславцы. Мы уже говорили, что порта, наша врата-обители, строго охраняется соборным старцем Петром.

В первые дни портарь отец Петр, приходивших на запись союз имяславцев, пропускал с любовью и приветливо, по-братски. Некоторых он знал лично, а незнакомых пропускал на иноческую совесть. Достаточно было заявить, что пришел записаться в союз архистратика Михаила. Глава 42. Чудо первое. Архистратика Михаила. Таким же способом надеялся проникнуть и злобный Каин, но тут же является вящая слава Божия, пекущаяся о нас промысл его и первая чудесная защита архистратика Михаила. В тот день, когда злобный убийца Каин шел задушить отца Арсения, в нашем Андреевском скету состоялся собор 12 старцев в полном их составе под председательством XIII, новоизбранного игумена нашего архимандрита Давида.

На соборе присутствовали и член его, портарь Отец Петр. Заседание началось в тот час же по окончании ранней Божественной Литургии, с половины седьмого часа утра и продолжалось до половины одиннадцатого. Когда у нас шла поздняя Божественная Литургия, в наш скит направлялся Каин, убийца. Корея от нашего скита в 15 минут ходу. По гористому афону расстояние измеряется не верстами и сажнями, а временем, часами и минутами. Убийца-монах вышел из Кореи и направился в наш скит. Вдруг подходит к нему портарь Отец Пётр и так жестоко бил его своим жезлом, молча и без слов, такую дал ему трёпку, что этот каин едва мог подняться. И так же молча ему был указан путь обратно.

Пришел он обратно в свой Пантелеймновский монастырь к своим старцам-дьяволопоклонникам с жалобой на портаря отца Петра, что он жестоко его избил. Старцы-имяборцы заявили нашему скиту жалобу на портаря отца Петра. В ответ на их жалобу и протест наши соборные старцы заявили, что отец Петр состоит членом собора и с половины седьмого до половины одиннадцатого присутствовал на соборе. Портожа охранялась старым схимником, поэтому вашу жалобу мы отвергаем. Глава 43. Чудо второе. Архистратига Михаила. Дни через пять старца еретики посылают под видом имя славца другого Каина, а первый лёг в больницу.

Второй сильнее первого, с напускным, лукавым смирением. Ещё на хребте Афона его встретил юный монах и молча избил его своим жезлом. Ещё жёстче первого, поломав ему рёбра так, что едва-едва он мог доползти обратно в свой монастырь к пославшим его старцам, которые не знали, на кого пожаловаться. Пришли к нам из Бантилимновского монастыря известные нам имяславцы и сообщили, что первый и второй избитые явные еретики-имяборцы. Таким образом, была раскрыта цель их похода в наш скит, как бы записаться в союз, а на деле задушить отца Арсения. Ввиду такой опасности наши Андреевские отцы постановили, чтобы в дальнейшее время, кто бы из имяславцев Матильниновского монастыря не пожелал прийти к нам, приходил бы в сопровождение тех, кого мы знаем лично. Из этих двух случаев мы ясно разумели, что первый каин-убийца был избит Архистратигом Михаилом в образе Отца Петра, а второй в образе юного инока. Итак, с первых же дней основания нашего союза во имя Святого Архистратига Михаила мы увидели над собой бдительное охранение и скорую защиту молниеносного меча Архистратига Божия Михаила.

Отец Арсений, как выдающийся и передовой синодальный миссионер, был известен епископом всех епархий России и был у них в большом почёте. Среди них были некоторые, питавшие к нему чувства особенной дружбы и братской любви о Господе, например, епископ Феофан Полтавский, епископ Михей Архангельский и другие. Каждому из этих друзей своих он письменно изложил сущность возникшего вопроса во святой горе Афонской, пророчески наименовал его грозным, ибо последствия его угрожают не только восколебать землю, но коснуться и мира небесного. Его друзья и епископы, получив предуведомление своего прозорливого духовного брата, прекрасно уразумели истину и немедленно присовокупились с духовно-кафонским защитником славы имени Божия. Глава 44. ИМЯ СЛАВЧЕСКОЕ КАНСИЛЯРИЕ В АНДРЕЕВСКОМ СКИТУ С самого начала нашей борьбы против «Имя Боржеской Ереси» пантелеймновские и Андреевские имяславцы в своей ревности о славе имени Божия, не оставляя келейных и церковных молитвенных правил и обязанностей по послушанию, приступили к внимательному изучению Божественного Писания, Святых Отцов Церкви и Житий Святых. И во всем этом богодухновенном сокровище находили для себя прямое уяснение истины об имени Божьем для укрепления своего исповедания и вовлечения заблуждения наших противников, имяборцев. Особенные тексты из Святого Писания имяславцами выписывались.

Необходимым считаем оказать, что свидетельство о защиту славы имени Божьей содержится во всем годовом круге богослужебных песнопений в стихирах, тропарях и канонах, а также в молитвах и церковных тайнодействиях. Наши пантелейминовские братья-имяславцы приносили к нам, Андреевским, свои выписки из Богооткровенных Писаний, которых было не меньше и у нас самих. А так как эти выписки были весьма ценны и являлись сильным оружием против богохульной имяборжеской ереси, то явилась потребность собрать их воедино в такой порядок, чтобы, читая их, они устыдились своего заблуждения и пришли к покаянию. Для этого была специально назначена братья Пантелеймновской и Андреевской обители, В последней учреждена канцелярия для неусыпающего денно-ночного труда. В этой канцелярии трудилось человек до семи под руководством отца Арсения. Открытие этой канцелярии последовало немедленно вслед за основанием Союза Святого Архистратика Михаила. Глава 45. «Чудо с Харитоном».

Недели через две после открытия канцелярии, часов в 8 утра, пришёл в канцелярию эконом-отец Диодор. На его лице сияла какая-то необыкновенная неземная радость. Он рассказал следующее. В нынешнее утро я вышел за порту врата обители, где каждое утро собираются все монастырские рабочие, которым я назначаю работу по хозяйственным нуждам. Когда все рабочие разошлись по назначению, тут же, к моему удивлению, стоит старичок Харитон. Я спросил, зачем он пришел. Этот старичок — болгарин из Македонии. Мы все его знали.

Он попросил для себя какое-нибудь дело, чтобы потрудиться в обители с монастырскими рабочими. Внешний вид Харитона не соответствовал его запросу. Он был с кротким детским выражением лица, лет восьмидесяти. Какая от него может быть работа? Но он настойчиво упросил её, желая пребывать при нашей Андреевской обители. Таким рабам Божиим по всему Афону отказа не бывает. Харитон был принят по его желанию не в число братьев, а в число рабочих. Дабы не оскорбить этого старичка, заведующий рабочими экономы отец Деодор дал ему дело надсмотрщика за рабочими, то есть благочином над ними.

Конечно, по природе своей рабочие болгары из Македонии были благочестивые, искренние христиане, воздержанные и дисциплинированные. Рабочие артели жили в небольших корпусах вне обители, в нижнем этаже, в помещение для рабочих, а на втором этаже староста над рабочими. Здесь поместили и Харитона. Пищу ему приносили рабочие, так как ему было не под силу ходить на второй этаж. Поэтому отец-эконом дал ему иную артель в одноэтажном корпусе. Его уединённая келья была с южной стороны с отдельным ходом. Над входной дверью был небольшой крытый лабазик, крылечка. Харитон был доволен этой кельей.

От самого входа в келью начинался подъём на небольшой холмик. С южной стороны открывался прекрасный вид на Афонский хребет, вечно покрытый зеленью. С восточной стороны, через дорогу от кельи, четырехэтажный корпус обители. Вокруг обители дорога, по которой совершается крестный ход в определенные праздники. Описываемые подробности будут нужны при рассказе, но необходимо поведать о том, каким образом Харитон прибыл в наш Андреевский скит из Македонии. Македония с Афоном соединяется перешейком, на котором нет специальных дорог для колесного транспорта, и провизия для рабочих доставляется болгарами на Афон вьючными животными. До 1912 года Македония и владели турки. В 1911 году объединились союз греки, сербы и болгары, чтобы войной изгнать из Европы турок.

Сначала война шла успешно, вся Солунская область, в которой находится и Святая гора Афонская, была очищена от турок. Знаменательно, что одновременно с началом этой войны возникла на Афонии имяборческая ересь. Что это значит, нам неведомо. Судьбы Божьи непостижимы. Одновременно попущены две брани, духовная и физическая, и обе положили начало в этом году. Но в строках нашего рассказа мы касаемся одного Харитона. Он благочестивый христианин, македонский болгарин. Он только слышал, в какой стране гора Афонская, но никогда не бывал на Афоне.

Старый, одинокий, бедный. Главным источником пропитания была у него ветряная мельница. Изредка присылали ему помощь сыны его. Но вот началась война, союзники гонят турок. Турки отступают в направлении Константинополя. Отступая, угоняют с собой местных жителей в тыл. В это изгнание попал и старичок Харитон. Много-много дней неописуемого труда и лишения довели старичка к крайнему изнеможению.

Ожесточенные турки свирепо обращались с пленными, которые по пути отступления с каждым встречным поселением увеличивались и угонялись в плен Мужья, жены, дети – целыми семействами. Длинную ленту гонимых пленников конвоировали конные турки. Харитон плёлся в колонии пленных последним. Что успел взять с собой из пропитания, всё кончилось. Питался уже зелёной травкой, которую принимает человеческая натура. Он дошёл до такого состояния, что от крайнего изнеможения желал себе смерти. Во время отдыха голова колонии пленников отдыхает, а хвост только успеет дойти до места отдыха передних. Турки подают команду продолжать путь.

Харитона пришла мыслить, как-нибудь отстать и скрыться от конвоя. Он молился и просил помощи Божьей и Царицы Небесной избавиться от плена. Все македонские жители очень почитают святого великомучника Дмитрия Солунского, именуют его своим заступником и покровителем. Святой Великомученик Димитрий был начальником, губернатором всей области Солунской и был замучен императором Деклетианом за веру во Христа в те самые годы, когда был замучен и Святой Великомученик Георгий Победоносец. Святой Димитрий, как бывший начальник Солунской области, и по смерти своей не оставляет своей страны помощью и заступлением. Харитон умолял Святого Страстотерпца Димитрия спасти его от плена, и вот по пути в одно место встретился Пригорок. Воздев руки к небу и помолившись последний раз, Харитон решился идти обратно, так как идти в колонне пленных стало невыносимо, да и место было удобное для сокрытия. Оградив себя крестным знаменем с молитвой на устах, он пошел назад в надежде быть незамеченным конвоем.

Но пройдя немного, он оглянулся назад и к своему ужасу увидел конного турка, скачущего галопом. От неминуемой беды у него подкосились ноги. Он готов был упасть, но вдруг видит перед собой всадника на белом коне, который ласково рукой Дает ему знать, следовать за ним. В это время Харитон, забыв о свою усталость, спустился в бег вслед дивного всадника. Всадник летел голубым на своем белом коне, поминутно оборачиваясь назад. Ладонью руки он всё время показывал следовать за ним. Весьма чудесно, что усталый, обессиленный старик Харитон не отставал от скачущего всадника. Вдруг всадник стал невидим, а Харитон увидел перед собой море и перешеек Афонский.

Не более как минут за десять, не чувствуя ни малейшей усталости, Харитон пробежал громадное расстояние и спасся от турецкого плена. Он осознал, что всадник на белом коне был святой великомученник Димитрий и возблагодарил Бога за своё избавление. Раньше он не бывал на Афоне, а только слышал, что Перешейком Афон примыкает к материку Македонии. Тем более он не знал дорог в афонские обители. С молитвой и непрестанным благодарением Богу Харитон радостно шёл по Перешейку и далее по Афонскому хребту. Увидев с высоты Андреевский скит, спустился узкой тропой прямо к нему. Шел незнакомой узкой тропой, на которой видны следы одних диких кос. Эта тропа могла завести его в непроходимые скалы и пропасти.

Однако он не заблудился и пришёл прямо к Андреевскому скиту. Всё с Харитоном происходило чудесно. Устроившись в скиту, он никуда не выходил. Ничего не знал о делах Афонских, не интересовался. Старичок, детской простоты и нрава, ангельски радовался, что на конце своих многоскорбных дней обрёл покой. Он всегда молчал. Да не было и повода с кем-нибудь говорить о чем-то. Ни о чем он не любопытствовал, чужд был всяких бесед.

Всегда сидел в своем уединении с молитвой Иисусовой и четками в руках. В праздничные дни приходил в собор, в будни сидел в своей кельи. Рабочие приносили ему в келью пищу. В праздники он приходил в братскую трапезу. Мирянин опроходил путь по-монашески, духовно. Все эти подробности о Харитоне мы пишем для того, чтобы быть уверенными в достоинстве чудесного посещения его самим Господом, Который служит нам в наседании. Сказавшие, что нужно к сведению о личности старичка Харитона, возвращаемся к началу этой статьи. Итак, эконом отец Деодор в восемь часов утра пришел в канцелярию сияющим видом лица и благодатным восторгом, и стал рассказывать о встрече с Харитоном у порты.

Отец Деодор спросил у Харитона, «Ты зачем пришел? Тебе здесь никакого дела нет. Иди обратно в свою келью». Но Харитон молчал. В его лице сияла благодатная радость, и чудный восторг. Помолчав с минуту, он ответил эконому, «Я имею нечто сказать тебе». «Говори, я слушаю тебя». Но Харитон говорит, «Пойдем в твою келью, там тебе расскажу».

Пошли в келью. Входя в келью отца Деодора, Харитон по обычаю монашескому сотворил молитву Иисусову. Затем начал свой рассказ. Глава 46. Явление Господне Харитону. Прошлой ночью я сидел на скамеечке у двери своей кельи под крышей лобазика, крылечко над дверью. Уже недели две я не мог по ночам спать от бессонницы. В келье от ночной жары душно, таков климат афонский.

Сидя, я обычно творил Иисусову молитву на чётках. За полчаса до утренней, около половины двенадцатого часа ночи, луна уже опускалась за хребет. Вижу, по дорожке с холмика спускаются рядом три монаха в мантиях и клобуках. Монах, который был в середине, был одет широкую и длинную черную мантию, словно как архимандрит. От его лица, окомленного небольшой бородой, исходил дивный свет. Клобок на главе его был до плечи. и сиял радужным светом, от плечей постепенно переходил в обыкновенный чёрный монашеский цвет. В левой руке он держал высокий жезл с крестом.

Другие два монаха были в мантиях до земли, как у клисиархов в соборе и в чёрных клобуках на главах, и были совсем юные, без бород. Эти два юных монаха с великим благоговением с обеих сторон, распростершие до локтей широкую мантию среднего монаха, поддерживая под руки, вели его как диаконы архиереи. Когда я увидел этих трех монахов, спускавшихся с холмика и идущих ко мне, Моё сердце загорелось радостью и любовью к ним. В нескольких шагах от меня они остановились. Средний монах с жезлом в левой руке спросил меня, почему у тебя светла нет, по-болгарски светло, а по-русски света, огня или лампочки. Я, говорит Харитон, с молитвой Иисусовой, оградив себя крестным знаменем, ответил, не имею. В этом ответе «не имею» Харитон выразил все, то есть «не имею совсем огня» и «нужды в нем не имею». Тогда средний монах, в ответ на мою Иисусову молитву, приподняв правую руку, с трехперстным сложением четко произнес «помни имя мое».

сказав еще несколько таинственных слов, которых Харитон не мог выразить. Затем сказал «дай мне стакан воды». Внутри келий за спиной Харитона около двери стояла скудель с водой, сверху накрытая стаканом. Угостить такого дивного гостя составляло для Харитона величайшее счастье и неизреченное блаженство, так как он объят был несказанной радостью и любовью к чудным посетителям. Старичок Харитон поспешно встал со скамеечки и, повернувшись, быстро налил стакан воды, вышел со стаканом на крылечко, а гостей не было. Поражённый мгновенным исчезновением гостей, он поспешил подняться по тропинке на холмик в решимости настигнуть их, но нет и следа их. Пустился бежать по дороге вокруг обители, но, обойдя её кругом, не нашёл гостей. Опять сел на свою скамеечку на крылечке и в эту минуту в обители ударили в колокол на полуночницу ровно в 12 часов ночи.

Радость и восторг в Харитоне горели несказанным и невыразимым благодатным огнём. Просидев до утра в благодатном озарении на своей скамеечке, утром пошёл портия обители, ожидать вместе с рабочими выхода эконома отца Диодора, который после распуска рабочих принял Харитона в свою келью, чтобы выслушать от него что-то таинственное. Харитон рассказал Отцу Деодору о трех чудных монахах, приходивших к нему ночью, все по порядку. Но чудное дело, по мере рассказа Харитоном Отцу Деодору о дивном явлении, благодатное настроение Харитона переходило и на Отца Деодора, а с окончанием этого краткого чудесного рассказа благодатная радость и восторг наполнили сердце Отца Деодора и явно выразились на его лице. Отпустив Харитона в его келью, отец Деодора поспешил в канцелярию рассказать о случившемся в нашем саду прошлой ночью. Наша брань на святой горе Афонской с смотрением Божьим приближалась к концу. Нас, исповедников и защитников славы имени Божия, ожидают тяжкие испытания. Нас подвергнут избиению, изгнанию, бесчестью и арестом.

Нас ожидают тюрьмы, презрение, гонение ссылки, рассеяние по одиночке. Мы будем повержены в горнила соблазнов погибельного мира. И вот, чтобы укрепить нас в грядущих искушениях, Господь Сам лично, в сопровождении двух святых ангелов Своих, благоволил явиться благовейнейшему рабу своему Харитону, чтобы через него положительно ничего не знающего о нашей брани и непричастного к этому вопросу, заблаговременно предуготовить нас, предвозвестить о бедствиях, неизбежно ожидающих нас в изгнании, в горниле этих огненных искушений, да держим крепко в своих сердцах знамя исповедничества, пометуя, что страждем единственно за имя его. И потому, показав правой руке свое трехперстное сложение, каковым мы изображаем на себе крестное знамение, явившийся Спаситель заповедал «Помни имя Мое». Для Харитона эта заповедь совсем была непонятна и не к нему она относилась, так как ничего положительного по вопросу о нашей брани с вратами ада он не знал. Эта заповедь всей полнотой относилась к нам, исповедникам. Явлена же была через лицо, непричастное к делу нашей брани, потому что по характеру своему это лицо было по-детски простое, чуждое лжи, лукавство и лицемерие, было весьма благоговейным и преданным Богу. Свидетельством этому служат и чудесные прибытия Харитона на святую гору Афонскую.

Всё это говорим к тому, чтобы явление Господа Славы в осмиренном иноческом образе было воспринято всей полнотой нашей веры, чтобы мы сосредоточились с самым глубоким вниманием на этом посещении Господним. Мы разумели, что оно является для нас уготовительным предвестием грядущих грозных дней, когда мы должны будем сохранять два непобедимых оружия – Крест и Имя Божие. Крест был показан Хритону трехперстным сложением приподнятой правой руки Господа, а имя Божие провозглашено заповедью «Помни имя Мое». Когда будем в лютых скорбях, в стране изгнания, в горниле огненных искушений. После рассказа отца Деодора о чудесном явлении старшие отцы канцелярия благорассудили описать его со слов самого Хритона, но не затруднять его прибытием в обительскую канцелярию на четвертый этаж, а послать к нему двух новопостриженных монахов. Один из них до пострига был послушник Никита, о котором в начале мы говорили, что он был переписчиком у еретика монаха Климента, а теперь этого Никиту за труды в имя славческой канцелярии постригли в Мантию с именем Никонор. а другой – его сотрудник и побратим по постригу, пишущий настоящую историю афонской смуты, монах Паисий. Эти два молодых инока из канцелярии пришли к Харитону и нашли его в том же благодатном озарении Духа и духовном восторге, осенивших его в минувшую ночь посещением трех дивных иноков.

По нашей просьбе он рассказал нам о дивном ночном явлении слово в слово, то же самое, что передал Отцу Деодору, а последний поведал нам в канцелярии. Харитон показал нам и самое место, где являлись ему эти дивные гости, и дорожку, по которой они шли с холмика, и то место, где они стояли, когда средний монах левой рукой держал жезл с крестом наверху, а правый показал трехперстное сложение правой руки со словами «Помни имя Мое» в ответ Харитону на сотворенную им молитву Иисусу. И ещё сказал несколько других таинственных слов, которые Харитон не мог нам выразить, как мы не упрашивали его неотступно сказать нам те слова. Но он показал знаком, что нет таких слов, чтобы можно было их выразить. Да и сам язык Харитонов связался неведомой силой, чтобы не дерзал объяснять неземные слова человеческой речью. А после этих слов дивный монах попросил, дай мне стакан воды. Вода, — продолжал Харитон, — стояла у меня у самой двери внутри кельи, вот в этой скуделе, накрытой стаканом, и показал тут же стоявший сосуд с водой и скамеечку у двери вне кельи на крылечке под лобазиком. Минута не прошло, говорил он, как я встал, обернулся к воде, поспешил налить стакан и обратно повернулся подать воду гостю, а гостей не стало.

Я устремился искать их, луна еще светила, но была уже на заходе. Вокруг холмика моих гостей не оказалось. Спешно обошел дорогу вокруг обители, но нигде не мог настигнуть их. По выражению лица Хритона было видно, какой восторг и благодатную радость произвели на него божественные гости, и как не хотелось ему с ними расстаться. Это дивное явление, описанное со слов самого Харитона, старшие наши отцы с отцом Арсением признали как непосредственное явление самого Господа и божественное указание мужественно, не щадя своей жизни, стоять на защите славы имени Божия, в муках умирать за Него, и заповедь «Помни имя Мое!» держать в памяти и сердце до последнего издыхания, чтобы с этим исповеданием перейти из дольнего мира в горний, где всё естество ангельское беспрестанно славит пресвятое имя Господа Иисуса, Свят, Свят, Свят Вопиющее, которое осатонившие еретики, пантелеймонские старцы, дьяволопоклонники восхулили, низводя его на степень тварного рабского имени. Мы же, защитники славы имени Господа и спасители нашего, имяславцы, в брани с вратами ада полагаем свои души за имя, которому поклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних. О посещении Господним мы поведали и Пантелеймновским братьям, нашим имяславцам. «Помни имя мое» — это завещание самого Господа, всецело относится к нам, афонским ининкам, имяславцам.

О, какие многозначительные эти три слова! Люди настолько не спали духовно и удалились от Бога и познания Его, что имя Его поставили в разряд тварных имен человеческих и по своему безумию стали хвалить Его на все лады. восхитившие высокий архиерейский сан, стали во главу демонических хуленей и готовят грозную расправу исповедникам имени Господня. «О, внимай, душа христианская!» Харитон при вопросе «Почему у тебя светло?» нет, сотворил молитву Иисусу, а средний монах, показав трёхперстное сложение правой руки, ответил «Помни имя мое». Значит, имя и слава его имени относятся только к одному лицу его. А учёный и росльмонах Алексей Киреевский, обесчестив сие имя Господня, сравнил его с именем тленного человека. Старцы, дьяволы-поклонники, возрадовались этой хуле и воспалили брань Имаборджской ереси в своей обители, а потом и во всей горе Афонской. Затем и вся Вселенная воспылала этим богохульством.

На Афоне бесчестить и хулить имя Божие начали старцы, поклонники Натальяны. А теперь и вся Вселенная говорит «Бога нет». Каково же теперь лицо современного мира? Лицо дикое, звериное, ужасное. Поэтому и сказано «Было простое смиренной душе неученого мирянина, помни имя мое». В этих трех словах заключается великая божественная тайна, заповедь и завещание «Берегись омрачения имиоборческой ересью, которая потрясает толщу святой горы Афонской, а потом поколеблет и приведет смятение всю Поднебесную». В 1911 году началась имяборжеская ересь, хулой и бесчестием имени Божия. А на третий год, в 1913 году, защитники славы имени Божия подвергнутся тягчайшим скорбям от лютых волков в овечьей коже, от лжепастырей, облаченных в одежду архиерейскую, будут изгнаны со святой горы Афонской в погибельный мир, в горнило мирового кипения демонических соблазнов.

Но вы, защитники имени Моего, крепитесь, мужайтесь, бодрствуйте, храните и крепко держите Знамя Исповедничества. Помните имя Мое.