1. С чего начинать монашескую жизнь

Спрашивают, с чего начинать монашескую жизнь? Я, конечно, думаю, что этот вопрос задается не теми, кто думает, что начинать ему или не начинать, а те, кто уже решил, что начинать. Поэтому не буду обсуждать, зачем нужна монашеская жизнь, точно ли, как проверить себя, что мне это нужно и так далее. Я исхожу из того, что уже можно не проверять. И вот тогда, конечно, есть традиционный ответ, что пойти в какой-нибудь монастырь. Потому этот вопрос и возникает, что результаты такого похода в монастырь обычно бывают плачевные. Еще хорошо, если попадешь в какой-нибудь колхоз, где так можно трудиться и молиться. Но не все к этому крестьянскому труду способны, и не очень это хорошо.

И даже можно вспомнить из сирека про старца римлянина, который пришел в египетскую пустыню от царского двора, и там имел даже брата, который ему помогал, то есть фактически слугу пил вино и так далее. При этом был прозорливый и посрамил некоего брата из крестьян, которые, думаю, этому не чужить. Тот ему объяснил, что на самом деле его отречение стоит большего. Поэтому, конечно, так вот опрощаться и стремиться к крестьянской жизни, это вовсе не является само по себе какой-то целью монашеской жизни. Я уж не говорю о других опасностях в монастыре, в которых многое и так без меня написано. Вот если этого избежать, то что сейчас с монастырями? Вот тут надо признать, что монастыри в смысле какого-то совместного, регулярного совместной жизни, регулярно организованной, в наше время вряд ли фактически возможны, по крайней мере в России, может быть в других некоторых странах и возможны. И к нашему времени по-своему применимо, не так, как они были в свое время применимы, слова Игнатия Блинчанинова о монашестве.

Он говорит, в частности, о монашестве, что монашество – это такие цветы, которые вырастают только в оранжереях. Они действительно лучше, чем цветы полевые, но для того, чтобы они выросли, нужны оранжереи. И поэтому, если монаха убрать из монастыря, который является такой оранжереей, то он просто погибнет. Он не будет, как такой цветок, но похуже. Он не превратится в полевой цветок, а он именно просто погибнет. И вот сейчас у нас таких монастырей-оранжерей просто не может быть. И ничего в этом удивительного нет. Вообще говоря, для христианства свойственны скорее такие эпохи, когда этих монастырей не могло быть.

То, когда могут быть монастыри, где воспитывают молодежь в правильном направлении – это свойственно временам избытка и богатства. Когда христиан много, когда монашествующих из них тоже много все равно, и тогда уже от избытка удается создавать нечто такое. В наше время люди, которые могли бы стать монахами в оранжерейных условиях, не могут стать монахами вообще. И ничего здесь не сделаешь. И поэтому, когда думаешь, как стать монахом, как начать монашескую жизнь, просто неправильно и вредно думать, где найти такие тепличные условия. Надо прямо понимать, что если у меня такая мотивация не очень высокая, которая только для тепличных условий, то монашескую жизнь мне начать невозможно вообще. Но можно жить какой-то мирской жизнью, которая как-то к этому направляет. Потому что даже маленькое стремление к монашеству, оно все равно ценно.

И если ему нельзя в наших условиях дать развиться в большое, то надо, по крайней мере, постараться, чтобы оно не пропало. Но все же, если говорить о том, как сейчас становиться монахом, то надо говорить о другой степени мотивированности. Что это за степень мотивированности? Ну, хотя бы такая, как минимум такая, чтобы человек, увлекаясь всякими посторонними вещами, мог все-таки возвращаться и хотеть посвящать свою жизнь именно монашескому житию, именно живя посреди всяких соблазнов. Но как это технически можно сделать? Вот для нашего времени и городских условий или таких, скажем, условий поселка типа, который может быть с элементами сельского хозяйства, ну, в принципе, то же самое, что городские условия. Там наиболее естественная жизнь может так примерно выглядеть, я сейчас скажу. Но это все равно реализация главного принципа, сформулированного еще Святым Венедиктом, а еще, по сути дела, сформулированного Святым Антонием.

Ну, я скажу, как у Венедикта, потому что у него в рифму «ора et labora», то есть надо себя занимать ежедневным трудом, таким трудом, который тебя занимает именно полностью, то есть в какой-то степени физическим, но особенно умственному труду обязательно должен умственным трудом заниматься, а также иметь время для регулярных служб, возможностей ежедневных. И вот это достигается, если работать на светской работе. Причем там лучше, чтобы и не знали, что ты монах, и просто работать так, на работе более-менее приличной или еще лучше такой, которая тебе как-то так больше подходит, хотя, конечно, всегда есть опасность привязаться страстно к своей работе. Надо сказать, что вообще при какой бы то ни было работе, если она у тебя получается, то все соблазны страстного к ней отношения будут. Тут гадалки ходить не надо. И поэтому вот так работать, жить дома, но одному, конечно, вынести такую жизнь дома монашеские совсем уже мало кто может. Это сверхмотивированные люди. Да, такой образ жизни нашему времени дан, и есть примеры еще с XIX века, в том числе наш местно чтимый петербургский святой Матфей, который жил затворником в своей квартире.

И такое, наверное, возможно и в наше время. Но это, конечно, исключительные случаи. А более-менее массовый он, конечно, предполагает какую-то все-таки взаимную поддержку. И вот если все живут дома, все работают на разных работах, но при этом собираются на какие-то общие богослужения, если они, значит, живут не очень далеко друг от друга, чтобы можно было так собираться, эти богослужения могут быть в каком-то храме, а могут быть просто и дома у кого-то. Но они должны быть регулярно, именно как церковная служба. То вот уже и будет монашеская община. Это будет немножко нетрадиционной для великого времени христианских империй тип монашеской жизни, но более-менее традиционной для раннего христианства. Когда это не называлось монашеством, но, по сути, оно таковым и было.

То есть сейчас, мне кажется, что человек, который имеет достаточно большую мотивированность и сознательность к монашеской жизни, или уже, может быть, пострижен монашество и хочет так жить, но не понимает, как это сейчас сделать, находится на каком-то распутье в этом смысле, вот, может быть, ему стоит начать с того, чтобы не искать добра от добра, не искать, куда поехать. Кстати, вот это отдельная болезнь, что есть люди, которые не находят себе места, которые монашество… Это еще в IV веке было описано, так называемые странствующие монахи, которые все время где-то болтаются, путешествуют. Вообще, скорее всего, это психически больные люди, у которых просто вот такое расстройство, что они не могут сидеть на одном месте. Но вот надо думать о другом, надо думать о том, как найти себе единомудренную братья или сестер. Там здесь надо, чтобы все-таки было разделение по гендерной принадлежности, чтобы, когда вместе мальчики с девочками, то что-то может и не то получиться, если они, так сказать, тесно общаются. Но надо, чтобы вы собирались регулярно на такие службы. И тогда будет плохое, ну, монашество. А начать невозможно сразу с хорошего.

То, что мы начинаем, эта начальная стадия, она всегда плохая. Поэтому всем желаю достигнуть плохого монашества, для кого это актуально. Спасибо за внимание и за терпение. С вами был Игорь Негода.