1. Мир без истины ⧸⧸ Александр Каломирос. Против ложного единения

Александр Коломирос против ложного единения. Смеренные мысли православного христианина по поводу попыток объединения Единой Святой Соборной Апостольской Церкви с так называемыми Церквами Запада. Предисловие. «Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корыстия. Бог свидетель. Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других». Апостол Павел. «Быть может и возможно найти известное среднее суждение между двумя мнениями, которые бы в равной мере выражало и то, и другое.

Однако для противоположных мнений об одном и том же предмете невозможно найти среднее суждение. Никогда то, что относится к Церкви, не исправляется через компромиссы». Святитель Марк Эфесский Воистину, как говорит святой апостол Павел, великое благочестие – тайна. Благочестие и вера, будучи таинствами, приносят плоды, которых не может дать знание. Автор этой книги не является богословом, получившим образование в школах, где изучают то, что изучить невозможно – богословие. Он изучал медицину, нечто поддающееся изучению, поскольку это предмет земного человеческого знания. Православную веру и благочестие он почерпнул из предания. Он получил их, как сам говорит, путем передачи веры и благочестия от учителя к ученику, от родителей к чаду, от старца к послушнику, от христианина к христианину.

Поэтому он, один из тех, кто, будучи Вадимой верою, а не знанием, испытывает божественное, а не изучает его. Как говорит апостол Павел, он ходит верою, а не видением. Вот почему книга его резка. В ней нет ни свидетельствующих о слабости веры компромиссов, ни приспособленчества, цель которых не производить неприятные впечатления на людей противоположно взглядов. В ней нет какого-либо фальшивого братания. Преданность истине не терпит уступок. Книга его резка и прямая, хотя сам автор в действительности человек смиренный, миролюбивый, кроткий, скромный и очень любезный. Но вера вручает ему меч Духа, и этот смиренный, чуткий и снисходительный человек, исполненный Любви, становится прямолинейным и резким.

Но и святой Иоанн Богослов, проповедник Любви, не кажется ли самым резким и бескомпромиссным среди всех остальных апостолов и проповедников Евангелия, каким он предстает в Первом Послании и в книге Откровения? Автор книги молод, но никто да не пренебрегает юностью его Наше духовное знакомство произошло в то время, когда он изучал в Швейцарии медицину, а мы занимались публикацией журнала «Кивотос» – «Ковчег». Он написал мне тогда письмо по поводу некоторых злобных статей одного католика в газете «Курьер» и просил нас защитить нашу православную веру от кознь еретиков. В дальнейшем он написал и по сей день пишет мне много. Письма его всегда были очень сдержательны и полезны, исполнены благоухание глубокой веры и любви к нашему священному преданию. Поэтому я настойчиво уговаривал его написать более развернуто на те темы, которые он кратко освещал в своих письмах. Зная его скромность, я просил его согласиться опубликовать это в виде книги. Наконец, он согласился, и эта небольшая книжка – первая, посланная им издателю, господину Александру Пападимитрию, который с удовольствием согласился опубликовать ее.

Мы понимаем, что эту книгу, написанную с разумением во всём, многие осудят как грубую и невыдержанную, поскольку в наш век лицемерия только те и почитаются истинными христианами, у кого в сердце нет огня веры, особенно веры православной, то есть истинной. И поэтому они равнодушны, бездуховны, готовы на компромисс и услужливы, как большинство тех, кто постоянно занимается богословием. Мир привык расценивать таких людей, как хороших и терпеливых христиан, таких же, как автор этой книги, тех, которые духом пламенеют. Он ненавидит как фанатичных, нетерпимых, суеверных и узколобых поклонников пустых форм. Увы, современные богословы превратились в совопросников века сего. Те, которые имеют отношение к религии, пишут горы книг, толстых и важных, исполненных так называемого богословского знания, которое, обладая своим собственным методом исследования религиозных вопросов, является ничем иным, как знанием мирским. Такое знание апостол Павел называет пустым и хитрым обольщением. Святой Евангелие – это сама простота, а его препарируют, изучают и расчленяют, пользуясь философскими системами ради пустого обольщения.

Запутанность, усложненность, сбивающие с толку теории, глупые состязания и эрдословия, и споры о законе – Грязь, замутняющая чистую воду, текущую в жизнь вечную – все это написано во имя того, кто пришел в мир сей спасти от греховного бремени забудшую овцу, человека, напичканного суетными знаниями. Выпей я, приедите ко мне, все обремененные глупой и бесполезной мудростью. Горы бумаги списаны во имя Христа и его Евангелия, но оно есть плод простого опыта сердца, в то время как авторы этих бесчисленных книг плутали в темном лабиринте своей собственной мудрости, вдали от Христа, о котором они забыли, будучи поглощены своими собственными суетными мыслями. Сердца их перестали ощущать дыхание Божие, они стали мертвыми и сухими от своей собственной самодовольной мудрости, за которую мир и почитает их. Именно их имел в виду богоглаголевый апостол Павел, когда писал, ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху, и от истины отратят слух и обратятся к басням. Будут избирать себе учителей, выдвинут многих учителей, и, слушая их, будут довольны, потому что суетная мудрость будет льстить их слуху. И от того, что они не могут слышать истины, простой истинной веры, они будут затыкать уши свои, желая слушать басни, фантастические теории, лишенные смысла. И сегодня разве не видим мы подобное избрание учителей, которые своей болтовнью льстят слуху своих учеников и остальных христиан?

Итак, книга Кламиреса огорчит тех умников, которые не извели религию Христа до уровня системы мирского рационального знания, и с насмешкой отвергает любое здравое учение, являющееся для них лишь наивными религиозными воззрениями, исполненными почерпнутых из предания предрассудков. В самом деле, что вообще может написать для них человек, подобный Коломирусу, который никогда не принадлежал к какой-либо солидной школе, особенно заграничной? Но, к счастью, Коломирус пил из источника воды живой, текущей в жизнь вечную, из предания. Он изучал святых отцов день и ночь. И поскольку он, как и его путеводители, имел веру, то был научен Богом. Христос говорит, «И когда выведет своих овец, идет перед ними, а овцы за ним идут, потому что знают голос его». То есть Мои ученики слушают Слова Мои в простоте души и принимают их сердцем, не пропуская их через свои запутанные умы и не создавая теорий. Они принимают их с верой, как невинные овечки, которые слышат голос пастыря и бегут за ним.

Вера отверзает уста верующих пробовать Христа, раскрывая сердца христиан, как и говорит он сам «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой». Те безумные мудрецы, которые учат в убедительных словах человеческой мудрости, не принимают истинных проповедников Евангелия. И это потому, что истинные проповедники не сообразуются с веком Сим, но преобразуются обновлением ума своего. Они найдут в этой книге множество поводов к осуждению. Они осудят автора за отсутствие лицемерной вежливости по отношению к критикам, не замечая того, что автор не дерзок, а обладает смелостью воина Христова и следует словам апостола Павла, который сказал «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви, и целомудрия». Еще одну вину они найдут в том, что его труд исполнен скорбью о Христе, радостотворным плачем, в то время как сами они оптимистичны и помышляют о предметах мира сего. Но послушайте, что говорит апостол Павел. Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть.

Скорбь верующего в Бога человека – это скорбь, которую надежда делает сладостной, и потому она – скорбь радостная, радостотворный плач через покаяние, приносящее спасение человеческой душе. Я хвалю этого блаженного юношу, написавшего столь наседательную книгу, от которой веет духом истинного православия. Я славлю и восхваляю причестное имя Господа, дарующего православной Церкви подобные украшения, сияющие во тьме заблуждений и разрушений. Благословен и препрославлен всемилостивый Господь Бог наш, непоколебимо утвердивший веру православную на тех камнях, которые отвергли строители. Фотий Кантоглу С позволения читателя я хочу привести здесь несколько строк из письма господина Коломироса ко мне, которые, думаю, необходимо прочесть. Цитата. «Я премного благодарен вам за ваши добрые слова. Это для меня большая поддержка, в которой я так нуждаюсь.

Там, где я живу, я не знаю никого, кто разделял бы мои мысли и понимал меня. Я не вступаю в споры с атеистами и с теми, кому всё безразлично. А верующие смотрят на меня с подозрением и недоверием. Я нахожу утешение лишь при чтении Святых Отцов и Житий Святых. Мне кажется порой, что я ошибаюсь. Что бы я ни считал важным, остальные считают это пустяками. И напротив то, что мне кажется пустяками, другие, как верующие, так и безбожники, считают важным. Кроме того, я благодарен вам за предостережение от высокомерия.

Из этого я вижу, что вы истинный друг. Молитесь, дабы мне не возгордиться. Как бы то ни было, я должен быть очень глуп, если со мной случится что-то подобное. Я прекрасно понимаю, что все, что я написал, заимствовано мною святых отцов. Ничего, собственно, моего. Вот почему я защищаю их так ревностно. Вчера я сказал жене, что многие понятия не имеют о рассматриваемых мною предметах, но в то же время живут ими. А я знаю всё это, но не живу этим.

И поэтому много раз, когда я писал, я чувствовал, что должен бросить. Но продолжал описать, потому что таким образом, по крайней мере, я мог сосредоточить свои мысли на Боге, даже если сердце моё пребывало в окаменении. С любовью о Христе, Александр». Конец цитаты. Часть первая. Первая. Мир без истины. Трагический опыт последних поколений вызвал у человечества возросшую жажду мира.

Мир теперь ценят гораздо выше, чем многие идеалы, за которые люди некогда с радостью проливали свою кровь. Причиной этому во многом является тот факт, что война теперь не является тем, чем она зачастую была в прошлом, то есть столкновением справедливости и несправедливости. Она превратилась в бессмысленное противоборство несправедливостей. Столкновение с ложью и лицемерием, которые несправедливость в лице различных партий использовала, дабы в глазах своих приверженцев казаться справедливостью, привело к тому, что люди потеряли веру в существование справедливости и возможность найти что-либо, что стоило бы защищать. Подобная война в любой форме представляется полным абсурдом. Это нежелание со стороны части человечества любых конфликтов было бы чудесным, если бы оно являлось плодом духовного здравия. Если бы несправедливость, ненависть и ложь перестали существовать, тогда мир стал бы воплощением человеческой мечты о счастье. Единение было бы естественным явлением, а не результатом искусственных усилий.

Но мы наблюдаем нечто совершенно противоположное. Ныне, когда говорят о мире и единении, самолюбие и ненависть, несправедливость и ложь, амбиции и алчность пребывают в своем зените. Все, каждый на свой лад, говорят о любви к человеку, о любви к человечеству. Но не было ещё лицемерия большего, чем эта так называемая любовь, потому что любовь к чему-то теоретическому, к чему-то воображаемому, к такому понятию, как человечество, является равным образом чем-то теоретическим и воображаемым. Она никак не связана с любовью к конкретному человеку, находящемуся рядом с нами. Любовь к конкретному лицу, если она существует, есть единственная реальная любовь – это любовь к ближнему, о которой заповедовал Христос. Но вместо того, чтобы любить этого конкретного человека с его несовершенством и слабостями, его ненавидят в наше время более, чем в какой-либо другой век. И его не только ненавидят, но презирают и унижают.

К нему относятся как к вещи, не имеющей никакой значительной ценности, как к средству для достижения высоких целей, как к части толпы. Те, которые больше всего рассуждают о любви к человеку и к человечеству, о мире и единении, они-то как раз больше всего ненавидят своего ближнего. Они любят человека, созданного их собственным воображением, но они не любят реального человека. В действительности, такое поклонение идолу-человеку есть самолюбование, это и есть поклонение эго. Посему было бы наивным верить, будто миротворческое настроение, характеризующее современное человечество, исходит от любви. Все эти слова о любви, лицемерии и обман. Стремление к миру проистекает от утраты идеалов, от страха и от любви к комфорту. Это желание пребывать в мире для наслаждения прелестями мира сего.

Это просто стремление к сотрудничеству с целью приобретения благ, которые невозможно стержать каждому в отдельности. Это универсальное осмысление чувственности и привязанности к вещам, которые стали страстью всего мира. Это продукт необходимости. Мир, о котором все говорят, — это безоговорочная капитуляция всего доброго, священного и великого, и воцарение мелочности, посредственности и равнодушия. Это уничтожение личностной индивидуальности человека и целых народов. Это смесь компромиссов и расчетливости, моря лицемерия, безразличия к истине, предательства всего священного и святого. Война – ужасная вещь, результат человеческого грехопадения, и никто не должен восхвалять ее, но тот мир, за который идет торговля, – это нечто неизмеримо более страшное. Жар – состояние очень неприятное, но он, по крайней мере, показывает, что организм реагирует на какую-то проникшую в него болезнь.

Мир, который нам хотят принести, есть к несчастью не тот, который приходит после победы над злом, а тот, который приходит в результате поражения. Это отсутствие жара у трупа. Кроме того, мир, к которому ныне стремятся люди, не есть лишь мир при сложенном оружии. Это мир совести. Они хотят примирить добро со злом, праведно с неправедностью, добродетель с грехом, истину с ложью, дабы обрести мир со своей совестью. Второе. Разделения не было. Так называемые христиане играют заметную роль в глобальных мирных инициативах.

Под лозунгом «христиане, объединяйтесь», они направляются на базар, где будет распродаваться истина. Когда-то христиане верили и готовы были умереть за свою веру. Ныне их ревность к истине охладела. Они стали считать ее чем-то второстепенным. Они находят, что различия между церквами, из-за которых мученики былых времен самоотверженно жертвовали собою, отцы отправлялись в ссылку и верные подвергались избиению. Пустяки, не стоящие внимания. Большинство этих людей безнадежно и болезненно сентиментальны и считают, что религия Христа – это некая этическая система, касающаяся сферы человеческих отношений. Иные же преследуют политические цели и нечистые интересы.

Но все вместе они строят город Антихриста. Они ищут союза, будучи безразличны к истине. Они ищут сближения, игнорируя вечное разногласие. Они ищут букву, забыв о Духе. Как могут они надеяться, что неудавшаяся в первые века раскола осуществится теперь, когда различия в догматах и в образе мыслей превратились за столетия из трещин в пропасти? Сам тот факт, что они говорят о союзе церквей, показывает, что их намерение совершенно антихристианское. Ведь тем самым они допускают, что Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, которую мы исповедуем в нашем символе веры, более не существует, что она разделилась на множество церквей уже не соборных, то есть не обладающих уже полнотой истины и благодати, кои обладают по местной Православной Церкви, но содержащих лишь большие или меньшие части благодати и истины. Следовательно, они считают, что истины больше нет на земле, что Христос приходил напрасно.

Из-за такого смешения истины с ложью стало невозможно снова обнаружить истину, о которой пришел свидетельствовать Христос. Равным образом невозможно и вновь прийти к Христу, которой есть сама истина. Но почему же тогда Христос говорит, что Он будет с нами до конца мира? Я с вами во все дни и до скончания века. Почему Он сказал, что Дух Святый будет наставлять христианам на всякую истину, и что врата Адовы не одолеют Церкви? Если Церковь была разделена, а если она нуждается в соединении, значит, она разделена, то, следовательно, согласно обетованию Христову, все обратились ко лжи. Но не дай Бог дойти до такого богохульства. Церковь жива и будет жить до скончания мира, неделимая и неуязвимая по обетованию Господа.

Все те, кто говорит о союзе церквей, просто отрицают Христа и Его Церковь. Когда Православный Патриарх допускает участие Православной Церкви как одной из многих церквей в Протестантском Всемирном Совете Церквей, то что это означает, как не то, что он публично исповедует, подобно протестантам, существование множества церквей и тем самым разделение Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви? Что это, как не его публичное отвержение от Христа? Но в своих нечестивых устремлениях эти люди выдвигают в качестве своих союзников церковные литургические тексты и самого Христа. В самом деле, Христос молился о Своих учениках, чтобы они были едины, и Церковь молится за каждой литургией о соединении всех. Но эти выражения не означают, что Церковь молится о том, чтобы христиане, в конце концов, объединились путем взаимных компромиссов в вопросах веры. Здесь нет указания на поиск компромиссных соглашений, с помощью которых объединяются разноименные элементы. Эти слова не имеют никакого отношения к протоколам об объединении или соглашении или союзе, имеющих место при подписании соглашений между различными странами после долгих переговоров.

Нет, эти выражения не означают ничего подобного. Церковь молится Богу не о соединении различных противоречащих друг другу частей, а о том, чтобы все стали одним и тем же. Иначе говоря, Церковь молится о том, чтобы все мы с великим искренним раскаянием приняли истину, смиренно пали лиц перед Церковью и были причислены к ее членам, чтобы мы пришли к осознанию тех заблуждений, в которых мы жили, и устремились бы к свету и истине, то есть к Церкви. Вот о чем молится Церковь. Именно об этом она молится во время литургии святителей Василия Великого. «Расточенные собери, прельщенные обрати и совокупи святей Твоей Соборней и Апостольстей Церкви». Лишь такая молитва и такое желание пристекают от чистой любви, которая стремится исцелять болящих, а не вводить их в заблуждение. Третье.

Предложение, а не обсуждение. Некоторые наивные православные думают, что такое сближение церквей имеет целью не объединения, а просвещения и представительства среди инославных. Это, говорят они, проявление любви к нашим братьям. От них часто можно услышать. Если мы затворимся в своей раковине, если мы не будем принимать участие в международных конференциях и посылать наблюдателей на Папийские соборы и так далее, то как же тогда Запад узнает о Православной Церкви и как можно будет привлечь его к ней? Но разве можно уверить западных людей в том, что православная церковь есть единая и истинная, когда она на глазах у них общается с ложными церквами, как с равными? Не подумают ли они, что и православие, так же, как и прочие религии, относительно и неполна? Или кто-то еще надеется, что эти сборища фанатиков, беретах и ряженых пасторов когда-нибудь будут в состоянии распознать истину?

Они расхваливают православие лишь для того, чтобы переманить православных к себе. Если бы у них было истинное желание узнать православие, им не понадобились бы советы и конференции. Они бы пришли и испили из его источников, от его отцов и святых. Нет, лучший способ привлечь других к истине – верить в нее самому. Не спорить о ней, а лишь исповедовать ее. Советы и конференции ставят истину на обсуждение. Но это предательство, потому что на практике это выглядит не как диалог с еретиками с целью их увещевания, а как дискуссия церквей. Христос призывает не к дискуссиям, а к исповеданию.

Истина, которую Он передал нам, не является предметом для спора. На всевозможных экумнических конференциях обсуждения напоминают торг, на котором для достижения окончательного соглашения друг с другом расплачиваются компромиссами в вопросах веры. При таких условиях даже простое присутствие православного на экуменической конференции является предательством Христа. Это предательство Христа за 30 сребреников, потому что своим участием в ней православный признает свою веру спорной и позволяет другим думать, что он тоже пойдет на компромиссы, если ему предложат подходящую сделку. Если бы вместо этого все те, кто говорят сегодня о союзе церквей, исповедовали бы православие как единственную и абсолютную истину, и отказались бы от всяких официальных и неофициальных церковных контактов с еретиками, не боясь назвать их этим именем, тогда голос их был бы слышен намного дальше, и, что ещё важнее, пользовался бы уважением, вызывал бы на размышления. А сейчас голос их — это голос компромиссов, голос, который никого не задевает и на который всем глубоко наплевать. Святые отцы не вступали в дискуссии с эритиками, они исповедовали истину и опровергали их притязания, не осторожничая и не делая комплиментов. Они никогда не достигали взаимопонимания с еретическими церквами.

Их диалог всегда был открытым и имел целью спасения и назидания душ. Православная церковь никогда не поддерживала отношения с церквами еретиков. Это был не спор церкви с церквями, а диалог между церковью и сбившимися с пути душами. Церковь не обсуждает, потому что она не ищет, она просто дает, потому что она имеет все.