1-е слово об исхождении Св. Духа. Ч. 2 ⧸⧸ Свт. Григорий Палама

Святитель Григорий Палама. Первое слово об исхождении Святого Духа. Продолжение. Ибо этот великий Григорий Богослов не просто так полагает характерным свойством Духа исхождение, но исхождение от Отца, прозревая, должно быть, и заранее не спровергая Твое злочастивое прибавление. Ибо немного выше, назвав Отца родителем и изводителем, Сына не назвал изводителем, но только порождением. А далее говорит «Мы, стоя в своих пределах, вводим нерожденное, рожденное и от Отца исходящее». Он не сказал, что просто исхождение является характерным свойством Духа. дабы кто-нибудь не подумал, будто Дух Святой исходит от Сына или же и от Сына.

Ибо понятие «рожденное» вместе с собой вводит и мысль об Отце, а исходящее – не так. По этой-то причине он полагает характерным свойством Духа – исхождение от Отца. Ибо сей признак ипостасного свойства, говорит и Василий Великий, Святой Дух имеет отличительным, а именно то, чтобы после Сына и вместе с Ним познаваться и осуществляться от Отца. Но видишь, что справедливо удалены нами от общения те, кто не пребывает в наших пределах и благочестии. Ибо либо ты будешь сверхдолжного называть сына отцом, как это и показано выше, дабы дух был у тебя исходящим и от него, или исходить от отца не будет у тебя характерным свойством духа. Также ты не будешь считать, что и характерным свойством отца является изводить, и будешь богословствовать противоположное по отношению к стяжавшему себе прозвание от богословия. и к поистине противоположной участи устремишься, и будешь нами справедливо провозглашен отлученным, ибо мы знаем, что его слова – суть изъявления Святого Духа. Но ведь как жидкость исходит из влажных тел, и это является ее характерным свойством, а характерным свойством влажных тел является изводить жидкость, Таким же образом и характерным свойством Духа является исходить от Отца, а характерным свойством Отца по необходимости является изводить Духа.

Итак, одному лишь Отцу принадлежит изведение Духа, и от одного Отца пристно исходит Дух в смысле сущностного, а не относящегося к его явлению вовне исхождения. Ибо и в тех богословских положениях, в которых вместе со словами об исхождении не говорится явно «от отца», это всегда слышится слушающим разумно. Как и в отношении сына это подразумевается словами о рождении. Ибо и каждый из нас – рожденный. Рожденный же от Отца, или, говоря то же самое, от Бога Отца, один Сын, так что это является его характерным свойством и всегда подразумевается, даже если и не произносится. Таким же образом ты назвал бы исходящим и наш Дух, то есть Дыхание. Стало быть, не просто исхождение является характерным свойством Святого Духа, но исхождение от Отца. Ибо Он пристно является Отцом и относится к числу невозможного, чтобы Дух был исходящим от Сына, если не будет Сын у тебя Отцом.

И не только от Отца подразумевается, когда говорят об исхождении, но и от одного Отца, как и тогда, когда говорят о рождении. Ибо, как нас учат вдохновенные богословы, как и мы говорили как Сын от Отца, так точно и Дух. Следовательно, совершенно невозможно Ему быть и от Сына. К тому же, если и от Сына Дух и через Него, по-твоему, имеет Бытие, то Сей является Единением Отца и Духа. Как же тогда Сам Великий в богословии Григорий говорит «Безначальное – начало, и сущие с началом, один Бог. Природа же у трех одна, единение же Отец, из которого и к которому возводятся следующие, не смешиваясь, но непосредственно соприкасаясь. Ведь, слыша, что через Сына Дух связан с Отцом, человек, пожалуй, должен будет помышлять что это говорится по причине последовательности произнесения имён в исповедании символа, где сын находится посередине, и что дух не иначе бы назывался отчим, как только из-за сына. Как же тогда отец будет единением, если он не ближайшим образом относится к обоим, непосредственно производя каждого из них?

Но и выражение «не смешиваясь» а непосредственно соприкасаясь, указывает на ближайшую и непосредственную связь с ним. Что же, что безначальное начало и сущее с началом один Бог? Ведь если бы он знал Духа, исходящим от Сына, то сказал бы «сущее от начала», а не «сущее с началом». Следовательно, когда слышишь, что Дух исходит через Сына, помышляя его, как сопутствующего сыну. Так и предлог Черес, изменяя не худым образом в «от», но, вторя получившему прозвание от богословия, в «с». Ибо мы узнали Духа, говорит Божественный Дамаскин, сопутствующего сыну и являющего его действия. Сопутствовать же означает сопровождать, как и сам он там говорит. что не и от сына дух, но вместе с сыном имеет бытие от отца.

Так что исхождение вневременно и непротяженно сопровождает рождение. А мы узнали, сказал он, имея в виду прежде него учивших так богоносцев, от которых, быв научен так разуметь слова «дух через сына», совершенно запретил говорить, что сын от отца. Если же Василий Великий говорит, что нет никакой фальши в том, чтобы изменять «через» в «от», но говорит это в отношении тварей, почему он и приводит апостола говорящего? От того и через того и в него всяческое. Ибо все сущее от него создано, и им содержится в бытии, и к нему возвращается. А Божественный Дамаскин хотя в седьмой из своих богословских глав и предложил снова то, о чем мы выше сказали, но чуть ниже, вторе огласительному слову боговдохновенного низского Григория называют Святой Дух сущностной силой, созерцаемой самой по себе в особенной ипостаси и являющейся его, то есть Слово, обнаружительницей, не могущей быть отделенный от Бога, в котором она есть, и от Слова, которому она сопутствует, то неясно ли следует отсюда, что не и от Сына Дух Святой? Безусловно, не так. Но поскольку Богословами иногда Отец называется средним между Сыном и Духом, иногда же Сын средним между Отцом и Духом, а иногда Дух средним между Отцом и Сыном, то Дух не будет третьим от Отца, ни от Отца через Сына будет иметь бытие.

Ибо среди трех расположенных в ряд точек никогда не будет одна из двух, находящихся с краю, середины. Но в богословии понимаемые подсередины подобны крайним точкам на углах равностороннего треугольника, где каждая является средней для двух других. Если же и первую, занимающую центральное положение в числах, распространив, как бы положишь на плоскости, то таким образом и простое число сделаешь действительно треугольным. И какую ни возьмешь из сущих в нем единиц, она будет средней по отношению к двум остальным. Что же говорящие Будто каждая из них имеет по отношению к другой не меньше, чем к себе самой. Разве не вполне очевидно представят их непосредственно имеющими отношение друг к другу? Что же тот, кто стихотворными песнями богословски и вместе отечески повелевает тебе? Если услышишь о сыне и духе, то они второе по Боге Отце занимают место.

Так, призываю тебя понимать словеса бездонной премудрости, что она восходит к безначальному корню, а не Божество рассекает. Ведь если бы не непосредственно от Отца был Дух, то Он бы не был поставлен на второе место после Отца, так же, как и Сын. И, конечно, исхождение, по отношению к чему бы это слово ни говорилось, является неким выступлением вовне и движением, соответствующим изводящему и изводимому. А выступление Духа двояко возвещается Богов вдохновенным писанием. Ибо Он проистекает от Отца через Сына, или, если угодно, то даже и от Сына на всех достойных, в которых и почивает, и обитает. Итак, это движение и выступление, а если угодно, то и исхождение, мы никогда не подвергнем осмеянию, ссорясь из-за именований. Поскольку и Давид говорит «Боже, внегда исходите Тебе посреди людей Твоих, внегда мимоходите Тебе в пустыне земля потрясейся», и здесь называющий исхождением излияние Духа на всякую плоть. уверовавшую во Христа, которая прежде была пустыней благодати.

Равно, как и землетрясением, представление от идолопоклонства к Богу. Это, стало быть, от Отца и Сына выступление Духа, не будет ли так же и через достойных Бога? И это же исхождение так же и к ним, в которых живет и почивает Дух Святой своей благодатью. Ибо есть упокоение в них Духа, а не движение его из них, но, скорее, окончание движения, то есть нисхождение его на них. Ибо хотя некоторые из них истяжали способность передавать другим дар Духа, но совершенно иным образом. Причем это от Отца через Сына выступление Духа, о котором мы сказали, называется и благоволением Отца и Сына. как совершаемое всячески из человеколюбия, и посланием, и даянием, и схождением, и всегда во времени происходит, и к кому-то, и по разным причинам, дабы осветить, и научить, и напомнить, и непокорных обречить. И все такое совершает одно это движение и выступление Духа.

Есть же и сущее беспричинно и совершенно абсолютное превыше благоволения и человеколюбия, как не по воле, но по одной лишь природе сущее от Отца предвечное и сверхъестественнейшее духоисхождение, движение и выступление. Спросить же подобает нас, имеет ли, и согласно этому неизреченному и недомыслимому движению, исходящий от Отца Дух, согласно Писанию, где почить боголепно. Спрашивая же, обретаем Отца, Единородного Бога, благоволившего научить и открыть сие прежде всего Иоанну, Господнему Предтечи и Крестителю, как Сам Он говорит «Иаз, не ведях Его, но по славой мя крестите водою, той мне рече, над Него же узреши Но чтобы кто-нибудь, подумав, что это по причине вочеловечения Господа сказано и совершено Отцом, не сказал бы, что это недостаточный пример для разрешения недоумения да услышится сказанное Божественным Дамаскиным, пишущим в восьмой своих догматических глав. Веруем и воединого Духа Святаго, от Отца Исходящего и в Сыне Почивающего. И в главе о мести Божьем. Бог есть и Дух Святой, сила освящающая и пастастная, от Отца неразлучно исходящая, и в сыне почивающее. Поэтому и Христос, как истинный Сын Божий, называется и является раздоятелем Божественного Духа. Что, показывая и Божественный Кирилл, говорит в Сокровищах?

Всяческая необходимость надлежит говорить, что Дух Святой Божественной природы, Который и является начатком согласно апостолу. Если же то он не тварь, но Бог, как сущий от Бога и в Боге. И снова, Бог, стало быть, есть Дух, естественным образом сущий в Сыне от Отца и обладающий всецелым Его действием. Но и Божественный Григорий двое слов в последнем слове своем говорит, что Дух Святой от Отца исходит и в Сыне пребывает. Ибо, смотря таким образом, его в себя самого изливающимся и на себе самом останавливающимся, согласно великому в Боговицах Дионисию. Итак, Дух Святой в предвечном Оном и недомыслимом исхождении и выступлении от Отца исходящий и в Сыне почивающий, как будет через Сына, в Котором Он почивает, иметь то же самое выступление? Значит, если о нем и богословствуется, что он происходит также и от Сына, то всяко говорится не об этом, а о другом выступлении, которое есть явление его нам и преподание достойным. Ибо Христос является, согласно Григорию Богослову, раздаятелем Духа, как Бог и Сын Божий.

А раздаятель всяко не из Себя самого производит то, что дает, хотя и естественным образом имеет в себе Духа Святого Тот, Кто является Богом от Бога и, естественно, имеет Его, исходящим от Него к достойным, а не имеющим от Него бытие. То же самое и Сам Господь глаголит. Игда же приидет Утешитель, Его же аз послю вам от Отца, как от Отца исходящий и в Нем, то есть в Сыне Почивающей, и таким образом посылаемый им к своим для него человекам. Если же, как имеющий бытие от Сына, так же, как через Сына Дух посылается от Него, то есть Отца, и сей, то есть Дух, имеет началом Сына, то значит и Он является одним из сотворенных. И досвидетельствует нам снова богословский глаз. Да хранится же, по моему рассуждению, – говорит он, – вера в то, что един Бог тем, что к единой причине будем возводить и Сына, и Духа, согласно одному и тому же – назову это так – божественному движению и хотенью, и по тождеству сущности. А веру в три ипостаси будем хранить не придумывая никакого стирания границ, разложения или слияния, а помышляя и называя Отца безначальным и началом, началом как причину и как источник, и как пресносущный свет. Сына никак не безначальным, однако же и началом всяческих.

Если же и Духа будет началом Сын, то Дух будет, по-твоему, одним из всяческих. Ибо Сын – начало сих. Так что скажу еще из Богослова. Докажи, что Дух приведен в бытие, и тогда отдавай Его Сыну, чтобы через Него или и от Него Духу получить бытие. Поэтому и Божественный Кирилл, говорящим, что если дея и от Бога Дух, то не в собственном и не в особенном смысле слова, чтобы отсюда считалось единосущным то, откуда Он. ибо написано, что все от Бога. Говорит, остается принадлежащим Святому Духу в собственном смысле слова понимаемое выражение «от Него», по причине того, что от Бога Отца к Бытию устремились несущие через Сына же. Итак, докажи, снова скажу тебе, что Божественный Дух произошел из числа несущих и тогда уже подавая ему бытие и от сына.

То же самое можно сказать и от обоих. Ибо сущий от обоих дух не может не быть одним из всех. Или, что, возможно, покажется тебе более умеренным, не может тогда не иметь один дух обоих виновниками своего бытия, и каждого из них – началом. Ибо поскольку вся тварь произведена от обоих, то каждый является началом всех сущих. Таким образом, если Дух исходит от обоих, согласно латино-мудрствующим, то каждый будет началом Духа, и отсюда будет два начала единой Божественности. Ибо если Сын и здесь, то есть в случае изведения Духа, нечто совместно совершает, как, конечно, то есть в случае произведения твари из небытия совместно творит, то и он вполне очевидно является причиной духа. А если ничего не совершает совместно, то напрасно предпринят труд. И, как явствует из геометрического примера, безрассудными оказались латинские богословы.

Ибо у них не получается говорить во всех случаях одно и то же. Поскольку, как в отношении творений, где каждый является началом, тем не менее есть только одно начало, так и здесь будет одно, хотя бы и говорилось, что от обоих. Ибо там, как мы сказали, оно является природным, а не ипостасным, и поэтому творческая сила одна для обоих. Здесь же плодовитость не у обоих. Ведь немногим выше мы слышали получившего прозвание от Богословия, назвавшего Отца Источником и Началом Пресносущного Света. А Сына – никак не безначальным, однако же и Началом Всяческих. Поэтому и Единый Источник Пресущественной Божественности – Отец, сказал великий Дионисий Ареопагид. Источной Божественностью является Отец, а Сын и Дух, если следует так сказать, суть – Богоращенные отрасли Богородящей Божественности и как бы Цветы и Присущественные Светы.

И еще. Отличным же является Присущественное Имя и Достояние Отца, Сына и Святого Духа. и никакая в них перестановка или общность совершенно не допускается. Хотя в третьей главе Мистического Богословия он и говорит «От невещественного и неделимого блага произошли сердечные светы благости и остались неотторжимыми от совечного их произрастанию пребывания в нем, в себе, самих и друг в друге». Если ты назовешь изводителем сына, то отец уже никак не будет изводителем, ведь тогда он будет общником сына в Богорождении, а это должно отвергать. Если же назовешь изводителем отца, как оно и есть на самом деле, то сын не будет изводителем, и тогда не от него дух. ибо есть только Один Богородитель Божественности, Единый Родитель и Изводитель, ибо потому Он и Богородитель». Эту именно общность и великий Василий отвергает, когда пишет своему брату, говоря «Дух Святой привязан к Сыну, с Которым нераздельно и воспринимается.

Бытие же свое имеет получившим начало от причины Отца, от чего и исходит тот имея отличительный признак в качестве ипостасной особенности, чтобы познаваться после сына и вместе с ним, и от Отца получать существование. Сын же, от Отца исходящего Духа через себя и с собою делая известным, один, единородно воссияв от нерожденного света, ничего не имеет общего с Отцом или со Святым Духом в отношении отличающих каждого из них признаков. Видишь, как относится к Сыну и к Отцу Святой Дух? И каковы признаки Сына и Духа? Итак, Божий Единородный Сын, говорит Он, через Себя и с Собою делает нам известным и являет Святого Духа, но не и изводит Его, чтобы не имел Он общение с Отцом в отношении отличающих признаков. ибо получившим начало от причины Отца имеет свое бытие Святой Дух, которое, причина, является свойством одного лишь Отца, ибо все, говорит Богослов, что имеет Отец принадлежит Сыну, кроме причины. О ком же из боговдохновенных Богословов всех веков слышно, чтобы Он приписывал собственные признаки каждого из трех лиц Единого Божества двум и с приписывающим собственные признаки каждого из трех лиц Единого Божества, двум из них, а не соблюдал их неслитными. А что характерным признаком Отца является изводить, очевидно, ибо от Его причины, говорит Василий Великий, получает начало Дух, от чего и исходит, и от Него Он осуществовался, хотя и после Сына и вместе с Ним познаются.

Поскольку же общие свойства у Высочайшей и Поклоняемой Троицы равно присутствуют у тех, для кого они суть общие, а то, чтобы быть от Отца, согласно латининам, неравно принадлежит Сыну и Святому Духу, ибо один ближайшим образом и непосредственно от Него родился, и к тому же от одного Отца, а другой опосредованно и неближайшим образом исходит, и не от одного Отца, как они думают. Итак, если, согласно им, неравно им это принадлежит, то и не общим является Сыну и Духу бытие от Отца. Если же не общим это для них является, то и ни один из них не вполне от Отца. Ибо если один из них будет от Отца, то другой отбрасывается, не будучи причастным этому свойству. и наоборот. Таким образом, ни одной ты не избежишь ни суразности о латиномудрствующей, как и те, кто говорит, что сын от духа, но при помощи чего попытаешься избежать теми же самыми ухищрениями, и они воспользуются и на своем примере покажут тебе неизбежное множество проистекающих отсюда нелепостей. Ибо, если скажешь, что о духе говорится, что он при перечислении ставится после сына, что тебе кажется самым надежным из всех ухищрений, я бы назвал не менее шатким, чем прочие. То и они тебе покажут, что в других местах о нем говорится после духа, а значит, Святой Дух исчисляется прежде.

Отвечая тем и другим, мы говорим вместе с истиной заключается суть дела. Ведь если бы дело было так, то что препятствует на основании этого исчисления и последовательного перечисления, которое в Божественном Писании переменяется в разных его местах, иногда рождать и производить, а иногда рождаться и быть производимым? Ведь мы не называем подобно вам Отца непосредственно предшествующий причиной по отношению к духу, а сына второй, хотя бы вследствие того, что он является причиной творения. Отец и назывался так. И по этой причине, будучи так называем, он иногда зовется так богословами, и когда речь идет о нетварном, так и отцом он зовется из-за сына. Но бывает, что когда и о дольнем идет речь, так именуем его Ибо не первым почитаем Отца, вторым Сына, а третьим Святого Духа, чтобы всегда говорить о втором после первого, а после второго о третьем, подводя по необходимости под определенный порядок то, что превыше порядка, равно, как и всяко всего прочего. Ибо златоязыки Иоанн, истолковывая сказанное Авраамом своему Положи руку Твою под стегнамое», — говорит по ходу беседы. Да возвещается Дух Святой, да превозносится Единородный, да прославляется Отец.

Никто да не помышляет, что не спровергается достоинство, если прежде упоминаем Духа, затем Сына, а затем Отца. Или сначала Сына, а затем Отца. Ибо у Бога нет порядка, не как у беспорядочного. но как усущего превыше порядка. Ведь и образа не имеет Бог ни как безобразный, но как безобразный. Итак, Бог превыше порядка, а не подлежит порядку. Если же и существует порядок применительно к Богу по причине треепостасности божества, то он непознаваем для нас, поскольку он превыше всякого известного вида порядка. Конечно, мы знаем порядок при возглашении божественных имен, будучи научены боговдохновенным писанием, от которого благочестиво научились так же, что он изменяем, а присущего в силу природной последовательности и тем более двум лицам, Сыну и Святому Духу, отнюдь не знаем.

Поэтому богословнейший Иисус Григорьев во втором из слов о мире говорит, Так мы рассуждаем и так содержим, а что касается до их отношения и порядка, о том оставляем ведать одной лишь самой Троице и тем очищенным, кому Троица откроет это или теперь, или впоследствии. Но говорят, что великий Василий, как научившийся этому, будучи очищен откровением, сказал это в своих писаниях против Евномия. Допускает же и Григорий Богослов ведать это тем очищенным, кому Троица откроет. Но если так, то почему, когда Евномий сказал, будто научился от святых, что Дух Святой есть третий по порядку и достоинству, Божественный Василий, поистине немало раздражившись, весьма жестко высказал это, сказав «От святых, — говорит, — научился. А какие святые и в каких своих словах изложили это учение, сказать не может. Ясно, что нет святых, которые бы говорили так. Затем, поскольку тот из того, что якобы дух святой есть третий по порядку и достоинству, вывел, что он третий и по природе, хотя это и не следует из того, великий, как бы уступая и гипотетически соглашаясь, Если что, третьим является дух по порядку и достоинству и придает, может быть, слово благочестия, дабы нам и совсем уступить ему. Но из этого не следует необходимость быть ему и третьим по природе.

Итак, он, как бы гипотетически соглашаясь, а не уча этому сам, привел это положение как спорное. А что он сам говорит в первой книге к самому Евномию что есть род-порядка не по нашему установлению, но происходящий из присущей им по природе последовательности. То говорит ведь речь не о сыне и духе, а об отце и сыне, относительно которых известно и всеми признаваемо, что сын обусловлен причиной, а отец является причиной и по необходимости мыслится прежде обусловленного. хотя и не по времени, как он сам и там говорит. Итак, говоря это без всякой нерешительности и двусмысленности, что отец ставится впереди сына, тогда как сын занимает второе место по отце, он пишет. Мы же говорим, что в отношении причины к тому, что от причины отец поставляется впереди сына. А по различию природы – нисколько. Равно же и по преимуществу времени.

А в третьей книге еще говорит «По порядку сын второй по отце, потому что он от отца, и второй по достоинству, а по природе не второй». Таким образом Василий явно знает, что сын от отца, но не и что дух от сына. Ибо если бы он знал это, то всяко бы не настаивал на своем и не отрицал, что Святой Дух является третьим по порядку от отца. но и не раздражался бы так сильно на сказавшего это евноме. К тому же и с тем, что дух занимает второе по сыне место, он соглашается с большим сомнением и гипотетически, а не как, если бы сам он учил об этом, показывая этим, что и сам не знает, какое отношение и порядок имеют относительно Знаем и мы, что Сын и Святой Дух вместе суть От Пресносущего, друг в друге существуя и друг другу принадлежа, и друг через друга неслитно и несместно проходя, и что каждый из них образует род порядка и отношение к Отцу, и что как Сын, так и Святой Дух вместе от Отца, хотя и не одинаковым образом. и что они суть равночестной от равночестного, и что свойство изводить, будучи достоянием отеческой ипостаси, не может принадлежать сыну, и что говорящий, будто и сын обладает свойством изводить, производит слияние божественных ипостасей, злочестиво отвергая всеми признаваемый в отношении Бога порядок. Ибо подобает, говорит и те заименитые богословию пребывать неизменными свойствам Отца и Сына, чтобы не было слитности в божественности, приводящей и остальное в порядок. Этот, признаваемый всеми в отношении Бога порядок, и мы знаем.

А того, чтобы Святой Дух полагался вторым по Сыне и третьим по Отце, ни мы не знаем, ни учители и поборники Церкви. В латиняне же «О, какое безумие!» и вместе безрассудство, благочестивый он и всеми признаваемый порядок отлагают. А то, что Василий Великий и Григорий Богослов исповедуют, превышающим их познание, как неизреченное и сущее превыше нас, то они похваляются, что понимают и о несказанном и непостижимом исхождении духа провозглашают новшество, или, точнее сказать, богохульствуют. называя его непосредственным и опосредованным, и совершающимся ближайшим образом и неближайшим образом, через что впадают в опасность и до уровня твари низвести Святого Духа. Вот что приключается с латининами, которые говорят, что из двух первой причины и второй – один. и не во всем соглашаются с Богов вдохновенным писанием, но произвольно прибавляют или убавляют, что захотят. А с нами, благочестиво почитающими сущих от одного и к одному восходящих двоих, ничего такого нисколько не случается. Но чтобы дать и тебе слово, или, скорее, сподобить тебя научиться истине, Почему Сын чаще всего воспевается нами после Отца, а Дух – после Сына?

И такого же порядка мы традиционно придерживаемся при посвящении в тайны богословия. Бог и Отец – причина всего – есть Отец Единородного Сына, который тотчас же, прежде даже нежели присовокупить упоминание о Нём к Отцу, подразумевается. Как же тогда, оставив и прежде упоминание помышляемого близ Отца, будем полагать Духа сразу же после Отца? По этой причине о Духе говорится после Сына Отца. Ибо мы не можем языком своим сразу произнести оба имени вместе таким же образом, как они вместе произошли от Отца. Если же прежде Сына положим Духа, соединенным с Отцом, то Дух будет казаться Сыном, ибо Имя Отец сразу же приводит вместе с собой на ум и понятие Сына. Далее, если сразу же за Духом положим Сына, то сделаем, что Дух будет считаться Отцом, ибо Сын есть Сын Отца и вместе с собой приводит на ум Отца. И особенно это касается упомянутого прежде Него.

А когда сын полагается близ отца, то этим и сохраняется его единородность, и не препятствуется духу быть помышляемому, исходящим от отца. Это говорит и Григорий Низский, коего высоту мысли не вмещая, латинине учат, что дух не ближайшим образом относится к отцу, о каково их нечестие, а ближайшим к сыну. Но то, что отец и сын приводят на ум друг друга, находясь поэтому близко, не означает, что дух далеко от отца и не непосредственно исходит от него. Но об этом после. Теперь же, чтобы представить тебе и вторую причину, которая тоже вытекает из сказанного прежде, скажем, чтобы вразумить тебя посредством всего этого, что род прежде признал Богом Отца и Бога Отцом, когда божественность Его явилась и была воспринята верой не вполне ясно, как это было нам полезно. Ибо если бы Он, будучи равно Отцом и Изводителем, тогда был проповедан нам не как Отец, а как Изводитель, то как бы мы приняли, никак еще не будучи способны вместить это по причине духовного младенчества, познание присущего ему богатства божественности. Ибо имя Отец и близко нам и мы имеем его в некотором роде общим с происшедшими от него единосущными ему, а для нас – владычественными, оными ипостасями. Если же к ним по природе и превыше нашего разумения относится это имя, а мы по человеколюбию удостоены призывать отчего и иудеи говорили «Мы Отца имам и Бога», то весьма мудро и как бы обманывая наш разум, лучше же сказать, уклоняя нас от рабства лукавому и лжеучения и ложного поклонения к своему владычеству и богопознанию, и намекая, преподнес вместе и божество единородного, сам называясь Отцом.

После него явился миру Сын. посредством плоти, видимой и сопребывающей с нами. Он же Собою указал и на Духа, словами и делами всячески удостоверяя, что Тот по природе соединен и равночестен Ему Самому и Отцу. После же Сына и Дух Святой пришел в мир, посылаемый Сыном. Поскольку Он не вместо Бога и не вместо Христа, и посылаемый не вообще и не абсолютно, но во времени и к неким людям и по определенной причине, а от Отца исходящий вовсе не по причине чего-либо, не во времени или к некоторым, но и вообще и по всему абсолютно, как равнобожественный и единосущный и зависящий не менее Сына от одной и той же причины и начала, от Себя же самого приходящий, как Господственный и Самовластный. Привходит же и некая третья причина, по которой богословы большей частью после Сына и из относящегося к Сыну представляют непосредственную близость и совершенство и единосущие Отцу Божественности Духа. Ибо после того, как успокоилось и разрушилось неистовство многих против Сына, когда сращенность и равночестность его с Отцом была многообразно доказана, и разъяснена и утверждена надежнейшим образом, вновь явственно разгорелась война против Божественного Духа. Поэтому и все внимание богословов было направлено не на тропос существования, а на единосущие Духа по отношению к Сыну, хотя бы латинине, и насиловали их речения, приспосабливая их мысль к собственному зломыслию.

Но, конечно, так открывшийся нам в трех ипостасях Бог так и прославляется. И таким образом, поскольку существует один только образ и икона у единой, безобразной и поклоняемой Троицы, ибо Троица сочетается нерасторжимо, сосуществует пристно и представляет один и тот же образ, говорит великий Афанасий. Поскольку, значит, существует у почитаемой Троицы то мы и называем Сына образом и иконой Отца, а Дух – Сына. Ибо так Он, то есть образ и икона, сделал Себя известным нам, как Сам благоволил. И вот мы и говорим, что Дух так относится к Сыну, как Сам Он к Отцу. Ведь оба они подобным образом относятся к Отцу, кроме тропоса существования, как выше показано многими. И ближайшим образом к Отцу нам познался Сын, а через Него, познанного ближайшим образом, явился Дух Святой, проповеданный и посланный во имя Его, как Исии прежде пришел во имя Отца. И мы говорим, что все, что имеет Отец, принадлежит Сыну, кроме причины, а все, что имеет Сын, принадлежит Духу, кроме сыновства.

Ведь все, что имеет Отец, равно принадлежит Сыну и Духу, кроме причины, объемлющей собою и постасные отличия бытия обоих. Поэтому кое-где мы полагаем Духа и прежде Сына, хотя и в меньшинстве случаев, тогда как в большинстве полагаем Его после Сына и после Отца, дабы постоянно и непрестанно, вспоминая о трех совершенных ради нас в величайших делах и боголепных, и промыслительнейших домостроительствах воздавать краткое благодарение за все. Евноми же, а после него латиномудрствующие, не послушав разумно это благодарение Отцов Богу и не будучи способны понять экономию, по которой они допускали некоторые применительные высказывания в спорах с Инославным, неверно заключили отсюда, будто Святой Дух является третьим от Отца. Не понимая даже того, что если бы так было, и этим показывался бы естественный порядок Сына по отношению к Отцу и Божественного Духа по отношению к Сыну, то не мог бы Сын быть иной раз поставляем после Духа, когда в Святом Писании переменяется порядок совместного провозглашения трех поклоняемых лиц. Так что сперва упоминается Святой Дух, как говорит и великий в богословии Григорий. Одни и те же Божественным Писанием перечисляются то прежде, то после, по причине равночестности природы. А в слове, говоренном в присутствии епископов из Египта, Он и нас увещает так богословствовать, говоря «Богословствуй с Павлом, возведенным до третьего иногда перечисляющим вместе три ипостаси и делающим это переменно, не соблюдая непреложного порядка, но подчисляя одну и ту же ипостась то в начале, то в середине, то в конце. Но не только Сыну уделяется Святым Писанием выражение «через Него», ибо Божественный Кирилл в своих Сокровищах говорит «Дух Христов, так как Божие Слово через Дух вселилось к Совершенно не принимая этого внимания, Евномий и Латинский род стали худо учить, что Святой Дух является третьим от Отца по порядку и достоинству, имея в виду порядок не в исповедании, а естественный.

Отсюда, конечно же, Евномий пришел и к учению, что Дух Святой является третьим от Отца и по природе, как отличающийся по ней от обоих, то есть Отца и Сына. А латиняне отсюда же додумывают, что Святой Дух исходит и от Сына. Мы же вместе со Святыми Отцами чаще всего полагаем Духа после Сына, а сего последнего после Отца, дабы воздавать за все краткое словословие благодарения и воспоминания о трех совершенных, ради нас величайших делах и боголепных и промыслительнейших домостроительствах, а не потому, чтобы они были вторым и третьим по чести и достоинству. Ведь они равночестны, и, не полагая двоицей начало единого Духа, не к двоице возводя единое. Но один у нас Бог, ибо к одной причине возводятся Сын и Дух, и скаковой одной причины, полагаем, и существование каждого из них. И поскольку одно начало – Отец, как говорит и чудотворец Григорий, то значит и один Бог. И поскольку одна природа у троих, отчего и двое, и трое – одно и то же, то и отношения, выражаемые словами «от него» и «возводятся к нему», не разделяют природу, но различаются по отношению к ней. И не являются, стало быть, в собственном смысле происходящими из нее.

хотя и не существует без неё, и не к ней возводится, хотя и не без неё. Ибо одно как бы само себя рождало и изводило, и к самому себе бы возводилось. И так одно не является началом и тем, что от него, не само для себя, Итак, если всё это относится к тому, почему разделяется единое естество, то есть к трём апостасям, или трём лицам единого по природе божества, то, следовательно, когда латине не говорят, будто одно происходит от обоих, они говорят о лицах, и в этом смысле говорят об обоих, ибо одно никогда не называется обоими. Итак, поскольку они в том смысле говорят, что одно происходит от двух в каком понимается и говорится о начале и причине, то значит они говорят, что одно от двух начал и причин, и тем самым вводят два начала и две причины и многобожие. Ибо Бог един не только потому, что одна природа, но и потому, что только к одному лицу имеют отнесения те, что от него, и к одной причине и одному началу возводятся не только оба И поэтому у одной есть начало божественности и один Бог, и потому еще, что каждая из двух непосредственно возводится к одному. Ибо если и Дух не непосредственно от Отца, то эта опосредованность по необходимости сообщает Духу две причины – среднюю и крайнюю. И по причине такого отнесения невозможно троим быть одним то через посредствующую божественность происходит от Отца, ибо это к творениям Отец пришел через посредствующую божественность, согласно Богослову. Ибо Он сотворил их не как Отец, а как Бог.

Сын же – один Бог с Отцом. Поэтому тварь произошла от Отца через Сына, как от одного Бога. И одно из начала творений – Бог. Рождает же Бог и изводит как Отец соприсносущных Ему светов. Итак, если Дух Святой есть от Отца через Сына, как от одного начала, то Он будет не как от одного Бога, Отца и Сына, но как от одного сущего Отца, являющегося Отцом и Сыном. И что может быть неуместнее такого смешения? Почему латинине и говорят, убегая от такового смешения, что он происходит от Отца и Сына, как от одного Бога, что ниоткуда не подтверждается, как было показано. И это тем более, потому что и Дух есть один Бог с Отцом и Сыном.

Стало быть, поскольку совершенно и абсолютно существует один Отец, то не только оба – Сын и Дух, но и каждый из них по отдельности имеет одно только начало и одну причину – Отца. И таким образом есть только одно начало божественности. Хотя бы латино-мудрствующие, будучи порицаемы, что говорят применительно к божественности о двух началах, думали оправдаться, настаивая, что учат об одном начале для Сына и Духа. Ибо, утверждая это, они хотят обмануть нас, как мы и сказали об этом в начале. Ведь сие есть то самое, в чем мы упрекаем их, как это они говорят. что у двоих, то есть Сына и Духа одно начало, а у одного Духа два начала. Они же, будучи спрашиваемы об одном, софистически отвечают о двоих, обманывая скорее самих себя, нежели вопрошающих. Итак, Отец является всецелой совершенно одним началом и причиной, применительно к Богу.

Ведь он ни одним из апостолов или евангелистов не назван изводителем. Но и вместо сего им достаточно было имени Отец. Началом же называю не начальную точку, не творческое начало, не то, что те заименито владычеством. И в самом деле Бог, Он же и Отец, и в силу того, что Отец – начало и причина, а поскольку начало – Отец то есть сына и духа, и поскольку причина – причина, начало – и отец. Если же и сын есть виновник духа, то по необходимости будет также и началом, и отцом, как причина. Ведь как в отношении человека, в силу того, что человек является восприимчивым к научному знанию, то восприимчивый к научному знанию не может не быть и человеком. Также и в отношении Бога. Поскольку Отец, как Отец, есть начало и причина, то являющемуся причиной невозможно не быть и началом, и Отцом.

Хотя и пишет Григорий Богослов, так и Сын является в собственном смысле Сыном, потому что Он не есть вместе и Отец. Видишь, явно отрицаемое единоначалье и апостасное единство Отца теми, кто говорит, будто дух и от сына, и не возводит каждой из лиц к одному лишь источнику божественности. Ведь одна природа, и все – человеки, но не все – один человек. Хотя бы и друг через друга, лучше же через тех, кто жил прежде нас, мы все и возводились бы к одному праотцу. Но сразу же затем есть много виновников нашего бытия. И не от одного все мы, из-за чего и не являемся одним. Итак, неявно ли ты новшествуешь, о, латиномудренный? Неужели же до вас было ущербным наше Евангелие, которое «проповедайся во языцах, веровайся в мире, и Божия спасительная благодать и согласные с ней богопознание».

всем явившиеся и всех научившие, если только не сует на веры, не растлилась, относящаяся к исповеданию, ради чего боролись и подвязались входившие в оближащий нас облако свидетелей, во многочисленный список преподобных, в богонаучный сон учителей, все делом и словом и своими страданиями свидетельствующие истину. за которую и встали, добре творя свой подвиг даже до смерти, и не только ради нее и себя самих, но и ради нашего утверждения. Если все это не зря, и вера, призванная Христом, не ущербна, то поистине в суеты изыскиваешь прибавления и новшествуешь во вред собственной душе. Ибо если те святые познали Духа исходящим и от Сына то почему они не пребыли открыто проповедующими это и не утвердили на многих и часто собиравшихся святых соборах? Или это не было им известно? Тогда, значит, это не было и истинным, ибо обо всем возвестил тот, кто ради нас стал известен, как подобный нам. И всему, согласно обетованию, научил их Дух. и для того научил их, чтобы они научили нас подобно тому, как научились сами, как об этом было сказано выше.

Если же ты дерзнешь говорить это, что, дескать, не познали прежде нас бывшие богословы истины, то мы опровергнем Исие как не меньшую хулу. Ибо кто ты такой, дерзающий заикаться об этом? Какой равночисленный этим святым собор Или лучше сказать, сколько и где собиравшиеся соборы, засвидетельствованные Духом, который свидетельствовал в их пользу, и когда они еще жили и были среди людей, и присно свидетельствуют и будут свидетельствовать посредством чудес, совершающимся и имеющим совершаться на их гробницах. Но, скажет Латининин, есть и у меня много отцов, подтверждающих своим свидетельством мое прибавление. Что же, собираясь вместе на соборах, они предали церкви одно, а сами по себе учили другому? Отнюдь. Но сам ты либо извращаешь, либо ошибаешься и неправильно понимаешь, без духа толкуя сказанные при посредстве духа. Тем не менее, если и это предположим, хотя это и то не должно ли скорее принимать преданное имя сообща, нежели сказанное каждым особо?

Ибо первое, вдобавок к тому, что является общим для всех них и не подходит для злодейски стремящихся коварно извратить слово истины, еще и известно всем, мудрым и невеждам, и всегда произносимо устами. А то, что не настолько распространено, вызывает подозрение, и тем более, когда это приводимо латининами, которые посредством своего прибавления замыслили козни даже против очевиднейшего смысла символа веры. Ибо дерзнувшие придумать прибавление к тому, что находится на языке у всех истинных христиан и на всякий день многократно возглашается, на что бы ни отважились в неизвестных большинству текстах, Действительно, то, что не является общим и широко распространенным, подозрительно. Не все бы туда лукавый человек плевел. Таким образом, если это исповедует все Отцы общим исповеданием, то следует это принимать, а если нет – нет. Подобным образом, во втором слове мы, Бог даст, рассмотрим и изобличим то, что тебе кажутся свидетельствами в пользу твоего прибавления. Не само то изобличим, да не будет, но тебя худо истолковывающего, хорошо сказанное, и несообразующего по силе, неясное с ясным, и сказанное втайне.