1. Цезарепапизм и сергианство ⧸⧸ Ответы на вопросы подписчиков

Сергеянство и Цезарепапизм. Ответы на вопросы подписчиков канала. Под одним из роликов, посвященных теме Сергеянства, подписчик нашего канала сформулировал сразу семь очень важных, на наш взгляд, вопросов, требующих уточнения. С ответа на первый из них начинаем эту новую рубрику. Итак, вопрос первый. Эмоциональное отвержение сиргианства представляется очень убедительным. Но возникает ряд вопросов, которые необходимо обосновать. Вопрос первый.

В истории церкви постоянно были моменты подчинения ее правителям, цезаря-папизм. Исламское государство, Турция, тоже ведь противник Христа и его церкви. Чем это принципиально отличается от сиргианства? Ответ. Цезарепопизм возник в IV веке в период между Первым и Вторым Вселенскими соборами, когда примерно с 330 по 380 годы господствующей официальной церковью в Римской империи была церковь Орианская, а православные епископы с их общинами были в большей или меньшей степени гонимым и раздробленным меньшинством. Идеологом цезарепопизма был орианский епископ Евсевий Кисарийский. А со стороны православных святителей, особенно Афанасия Александрийского и Иллария Пектавийского, цезарепопизм встретил сопротивление и вызвал открытый протест. Цезарепопизму и, в частности, цезарепопизму в Московском царстве и Российской империи посвящен на нашем канале ролик «В поисках утраченной Византии».

И впоследствии, после Арианского цезарепопизма IV века, Периодами самого сильного проявления цезарепопизма были также периоды господства ересей, монофилийства в VII веке и иконоборчества в VIII, плюс вторая волна иконоборчества в начале IX. Православные вновь оставались в меньшинстве и в лице святых своих сопротивлялись против навязывания ересей властью и не подчинялись императорским указам требующим подчинения патриархам, еретикам или хотя бы только их литургического поминовения. Самый яркий пример в этом отношении – преподобный Максим Исповедник. Будучи простым монахом, он в последние годы своей жизни фактически в одиночку противостоял монофилитству, которое было униональным государственным проектом и навязывалось императорами и подконтрольными им патриархами. В последние дни на нашем канале как раз публикуются относящиеся к этому противостоянию документы. Серия роликов преподобный Максим Исповедник и его соратники. Документы из ссылки. В этих документах выражена позиция, которую церковное предание фактически канонизировало и предлагает в качестве образцового отношения к цезарепопизму.

и своего рода инструкции, как себя нужно вести, если Цезарь и папизм вступают в конфликт с православным вероисповеданием. В житие Максима Исповедника, а житие – это жанр, который предназначен для простого народа, для простых верующих, так вот, в житие святого Максима вошли его ставшие афоризмом слова «Даже если вся Вселенная причастится с Патриархом, я один не причащусь». Это было сказано, когда посланники императора и патриарха в очередной раз пытались склонить находящегося под арестом Максима к вступлению в церковное общение с официальными церковными структурами. Но он отказывался, считая таинства, которые совершаются епископами, находящимися в церковном общении с патриархом-монофелитом, безблагодатными, даже если сами они с монофелитством лично не согласны. В этих же документах сформулирована позиция преподобного Максима, которая опять-таки является в церковном предании нормативной, что император и вообще государственная власть не имеют права подчинять церковь и навязывать ей что-либо противное церковным догматам и канонам. Там же преподобный Максим формулирует и основополагающий экклесиологический принцип. Церковь не там, где пусть даже вся церковная иерархия сама по себе, не там, где само по себе большинство верующих, не там, где поддержка государства и официальный статус, не там, где признание другими поместными церквами. Церковь исключительно и только там, где правое исповедание веры.

И поэтому преподобный Максим свидетельствовал, что в принципе в тот или иной момент церковной истории вся кафолическая церковь на Земле может заключаться в одном единственном христианине. И он сам, можно сказать, был таким живым свидетельством. Впрочем, он был не один. То есть в этом трагическом противостоянии монаха Максима и двух его учеников, Анастасия Пресвитера и Анастасия Монаха, с одной стороны, и из другой всех вообще поддерживаемых императорской властью официальных патриархатов того времени со всеми их епископами, с почти всеми священниками, монахами и мирянами, в этом противостоянии церковное предание однозначно на стороне монаха Максима. Он признается правилом веры и образцом благочестия, а все официальные церковные структуры во главе с патриархами признаются отпавшими от православия и не имеющими церковных истинных таинств. А что такое монофилистские экфессис и типос и прочие документы, из-за которых был сырбор по сравнению с теми экуменическими документами, которые официально приняты всеми поместными церквами современного мирового православия? Приняты всеми, потому что все эти церкви находятся в церковном общении между собой. А все, кто находится в церковном общении, имеют единую веру по умолчанию, что бы кто из них сам о себе не думал.

Типос, например, не навязывал монофелитское учение прямо, а только запрещал говорить что-либо об одной или двух волях во Христе. Но для преподобного Максима и этого было достаточно, чтобы отвергнуть его и разорвать церковное общение со всеми, кто императорский типос принимает, неважно, активно он его принимает или пассивно. Из всего сказанного, конечно, не следует, что цезарь-папизм проявлял себя только во времена господства Елисей, а во времена господства Православия его совсем не было. Увы, был. Власть почти всегда имела стремление к подчинению Церкви и контролю над ней. Но тут важно не просто то, что когда-то и где-то было, а то, как это оценивается святыми отцами и вообще церковным преданием, и какие действия в этих случаях предписываются верным христианам. Оценка цезаря-папизму в церковном предании дана вполне однозначная. Например, каноны решительно запрещают поставление епископов по указке или только при помощи мирских начальников.

А поставленных таким образом епископов каноны требуют извергать иссанов, причем вместе с теми епископами, которые их так незаконно поставляли. То есть вмешательство государственной власти во внутреннее управление Церковью церковным преданием категорически запрещается. Это оценивается как тяжкое каноническое преступление, за которое полагается санкция в виде извержения Епископат, который допускает вмешательство мирских властей во внутреннее церковное управление, подлежит извержению. Это норма церковного права. Случаи злоупотребления правом, которые всегда или имели место в церковной истории, это именно случаи злоупотребления, нарушения правила и преступления закона, а никак не норма и закона. А то сплошь и рядом распространено такое мнение, Раз, дескать, когда-то что-то нарушали, значит и нам можно. Извините, тот факт, что люди во все времена грешат, не делают грех нормой. Норма – святость.

Нормативное поведение – борьба с грехом, а не признание его чем-то нормальным, раз все всегда грешили. Во-первых, не все и не всегда, и не во всем. Есть грехи простительные, а есть, убивающие душу и отторгающие человека от Христа и Церкви. Также и с каноническими преступлениями. Есть те, которые не влекут за собой немедленного отпадения от церкви и не караются отлучением или извержением иссаны, а просто должны быть исправлены. А есть те, которые влекут и извержение, и отлучение. Например, совместные молитвы с еретиками. Во-вторых, когда такого рода серьезные нарушения канонов возводятся в принцип и официально объявляются нормой, то это, с точки зрения церковного предания, уже не просто каноническое преступление, а экклесиологическая ересь.

А ведь те же самые, например, совместные молитвы с еретиками возведены в принцип, что даже зафиксировано в официальных церковных документах. Типа вступать в прелюбодейные связи в общем-то нельзя, но по усмотрению церковного начальства можно и должно. Примерно такова официальная позиция РПЦМП в отношении молитв с еретиками, которые именуются неизвестной церковной традицией словом «инославные». Но позиция церковного предания тут однозначна – за молитвы с еретиками, извержение иссана и отлучение от церкви. А если это преступление возводится в принцип и объявляется допустимым вариантом нормы, то это уже ересь. Наконец, что касается положения восточных патриархатов в Османской империи. Во-первых, насколько можно судить, там в целом не было сколько-нибудь жесткого контроля внутреннего церковного управления. Господствующей религией был ислам, а православие имело статус терпимой религии, хотя вспышки гонений время от времени по тем или иным причинам, конечно, случались.

Православное население, возглавляемое патриархом, имела статус автономного самоуправляемого объединения, православного милета. Патриарх самостоятельно управлял православными гражданами империи и нес персональную ответственность перед султану. Беззаконные смещения патриархов или, наоборот, поставление угодных султану кандидатов, конечно, были, но они и оценивались Церковью именно как беззаконие и в норму не возводились. Однако прямого и системного вмешательства Османской власти в канонический порядок Церкви и тем более в ее вероучение не было. И в этом отношении Церковь в Османской империи была намного менее связана, чем, например, в Греции в 20-е годы ХХ века, когда под давлением светских властей в первой иерархии Элладской Церкви проталкивается достойный десятка анафем Милетий Митаксакис. Митаксакис в соответствии с программой соединения с еретиками, принятой чуть раньше Вселенским Патриархатом в энциклике 1920 года, в соответствии с этой программой Милетий Митаксакис проводит самочинное сборище, на котором принимается решение об отказе от церковного календаря и о замене его так называемым новым стилем, чтобы, как сказано в энциклике 1920 года, праздновать церковные праздники совместно с разделенными братьями. Кроме того, если сравнивать положение церкви в Османской империи и в СССР, нужно иметь в виду, что турецкие султаны были иноверцами, а все же не безбожниками и не богоборцами. Они серьезно заблуждались в отношении веры, веры в Бога, но не отвергали веру в Бога как таковую и не ставили открытой цели искоренить ее.

Поэтому даже если бы власть Османской империи тотально подчинила бы себе управление Православной как это сделала ОГПУ НКВД в Советском Союзе, то все равно разница с подчинением богоборцам, открыто заявляющим о искоренении веры в Бога как одной из своих главных целей, оставалась бы весьма существенной. Но такого тотального подчинения в Османской империи и не было. А был, повторю, самоуправляемый православный миллет. Что получается в итоге? Какие выводы? Выводы такие, что даже подчинение церковного управления государственной власти, которая официально исповедует православие, недопустимо и является тяжким каноническим преступлением, за которое должно последовать извержение Иссана по суду. Синодальная система в Российской империи была вот таким полным каноническим беззаконием. Все епископы поставлялись на кафедры и регулярно перемещались с кафедры на кафедру по указу императора.

Синодальная система была тяжким грехом, разрушавшим Российскую Поместную Церковь. Однако подчинение церковного управления власти явных гонителей-богоборцев, которые открыто заявляют о своем намерении уничтожить Это уже не просто тяжкое каноническое преступление, за которое нужно лишать сана по суду, а это называется уже отпадением во время гонения и вероотступничеством. Как еще можно квалифицировать деяния церковной иерархии, которое по приказу гонителей-богоборцев смещает со своих кафедр и запрещает в священнослужении исповедников Церкви Христовой, объявляет их преступниками и запрещает их литургически поминать, вычеркивает имена святых исповедников и мучеников из церковных диптихов. То есть происходит открытый отказ от мучеников, который суть семя Церкви. Понятное дело, что не мученики тем самым исторгаются из церкви, а сами, вычеркивающие их из диптихов, исторгают самих себя из церкви. Еще раз повторим, что все это, с точки зрения церковного предания, никак иначе, кроме как вероотступничеством, назвать нельзя. Это уже не просто частные канонические преступления, не просто требующее уврачевания греховная болезнь конкретных иерархов, стоящих у руля церковного управления. Нет, это уже их экклесиологические самоубийства, распространяющиеся на всю иерархию, а через нее и на всю церковную организацию.

Когда граница между «пациент скорее жив, чем мертв» и «пациент скорее мертв, чем жив» уже решительно передена. То есть аргумент, что и раньше были цезарепопистские злоупотребления, тут не вполне аргумент. Злоупотребление, повторим, злоупотреблением и преступление преступлением рознь. Одни церковные преступления по своим последствиям можно приравнять к болезни церковной организации, а другие приводят к ее окончательной смерти. Если пользоваться аналогией из уголовного кодекса, Между нанесением тяжких телесных повреждений и убийством разница все же существенная. Цезарепопизму церковные организации худо-бедно противостояли. Да, страдали из-за него, повреждались и разрушались, но жизнь в них еще сохранялась. Сергианство же стало своего рода контрольным выстрелом в голову, после которого вопрос стоит уже не об умирании живого организма, а об органических процессах разложения трупа.

По ряду признаков некоторое сходство с жизнью организма тут сохраняется. Но по существу это уже не живой организм, а мертвое тело, труп. Жестоко слово сие. Кто может его послушать?