＂Вынуждены прекратить каноническое общение с вами＂. Священноисповедник Феодор Андреев

Святой Исповедник Ротаирей Фёдор Андреев. Письмоответ на Декларацию Митрополита Сергия, составленное от имени Клириков и Мирян в ноябре-декабре 1927 года. Настоящее обращение к Вам исходит от некоторых представителей православного духовенства и мирян города Петрограда. Оно вызвано Вашими последними действиями, начиная с послания от 16-29 июля сего года. По своему содержанию наше обращение к Вам для Вас, вероятно, явление знакомое, и не мы одни встревожены церковными событиями последних дней. Но для нас, подателей его, оно должно быть решающим в вопросе о нашем дальнейшем отношении к Вам и к Вашей деятельности. Поэтому просим к себе Вашего архипастерского внимания Мы, Ваше Высокопреосвященство, как, вероятно, и большинство православных людей, не находим, чтобы дела Ваши последние были совершены перед Богом Нашим. Вспомните, что Вы приняли, когда становились блюстителем русского патриаршего престола, осиротевшего после ссылки первого своего вместо блюстителя – Петра.

Вы обещали бережно охранять то, хотя и трудное, но единственно правильное положение, в которое Господь поставил Русскую Церковь в отношении к нынешним правителям России. Это положение трудное, ибо общее имя ему – бесправие, но Церковь Вселенская уже знала его некогда в целом, в отдельных областях знала всегда, а Русская За десять лет своего существования в соседстве с советской властью также не видела и не искала возможности иных отношений. Православные люди понимали, что власть, поставившая как одну из своих целей распространение неверия, не может не только покровительствовать Церкви, но даже охранять ее строй в границах своих владений. И действительно, положение верующих в стране стало трудным, о чем Вашему Высокопреосвященству не нужно напоминать. Памятуя слова Господа и учение апостольское, мы повиновались всем распоряжениям гражданской власти, которые не противоречат нашей православной совести, и молча терпели все притеснения, которым подвергалась наша вера. Но мы не надеялись иметь более тесных правовых отношений к неверующей власти и не искали их. Так продолжалось в течение десяти лет. Так должно было оставаться и в будущем.

Православная Церковь Русская, видя свое Солнце праведное, висящим на древе крестном, стояла в чине своем, отражая в своем земном странствовании в годину испытаний крестный путь своего владыки. Вы, Ваше Высокопреосвященство, захотели как бы помочь Церкви и исходатайствовать для нее у гражданской власти некоторые права. Но какую ценую Вы этого добились? Тою, которая для многих православных людей станет и уже становится ценою крови. Правда, Вы действовали не единолично, а как бы от лица Церкви, блюстителем Патриаршего престола, который Вы сейчас являетесь. Но Вы вышли далеко за границы Своих полномочий. В самом деле, ведь Ваши полномочия восходят к Патриаршим, и ими определяются. Патриарх зависит от Поместного Собора.

а собор является выразителем голоса всей Российской Церкви. Эти три ступени церковного священно начала были перед вашими глазами, когда вы составляли свое послание. Как же вы совершили свое восхождение по ним к первоисточнику всех прав? Вы начали с Патриарха. Здесь, на пути к нему, перед вами стал его Местоблюститель. Он был уже лишен места своего служения и отправлен в ссылку, тою самую властью, у которой вы искали для Церкви новых прав, и молча свидетельствовал пред лицом всей русской Церкви, что его горести не суть горести этой власти, как утверждает ваше послание, а есть все та же наша общая православная скорость. вы поняли, что вам невозможно оправдать ваш образ действий именем того, кого вы ближайшим образом замещали. И вот, минуя местоблюстителя Петра, даже не вспомнив о нем в своем послании, вы через его ссыльную главу как бы протянули руку к самому Патриарху.

На основании нескольких неясных, незасвидетельствованных прижизненных и устных слов почившего о каких-то годочках-трех, в течение которых покойный патриарх будто бы предполагал осуществить дело, тождественное с вашим, если бы ему не помешала смерть, вы установили эту призрачную связь свою с патриархом, в то время как его ближайший заместитель вероятно, лучше вашего посвященной в намерение почившего Патриарха, предпочел эти три года провести в ссылке, вместо того, чтобы в течение их поработать якобы в завещанном ему Патриархом направлении. Установив таким образом искусственную связь с Патриархом, вы обратились к следующей ступени, по местному собору. Но здесь, не найдя в деяниях собора ближайшего, последнего по времени, ничего, что бы уполномочивало Вас на те отношения с гражданскими властями, которые установлены в Вашем послании, и даже, напротив, в постановлении от 2-го дробь 15-го августа 1918 года, встретив решение, противное Вашему, Вы, конечно, не стали искать подтверждения в деяниях соборов более древних, и потому предпочли обратиться к собору еще только грядущему. Он, утверждаете Вы в послании, разрешит вопрос и о высшем церковном управлении, и о раздирающих Ризу Христову, то есть, очевидно, о новейших раскольниках и еретиках, и совершит ряд других но о котором Вы не сказали, что он подвергнет рассмотрению и само послание, и все, что будет совершено именем последнего еще до Собора. Следовательно, то не будет совершенный Поместный Собор, а лишь какое-то новое исполнительное при Вашей особе учреждение. Более того, призванный установить новый вид вашего церковного управления, он, очевидно, отменит и то самое патриаршество, связью с которым вы только что пытались обосновать свое послание. Уже ли вы не видите, в какой вы попали заколдованный круг? Обратимся теперь к третьей, высшей ступени церковного священноначалия – соборному разуму Церкви.

Может быть, вам удалось, минуя собор и патриарха, непосредственно соприкоснуться с православной совестью русских людей, членов Христовой Церкви, и послание явилось выразителем их голоса? Нет, этот голос должен был бы уверить вас в том, что если вы ищете подлинного свидетельства христианской совести, то вы прежде всего должны узнать мнение тех, кто по преимуществу носит имя свидетелей истины, то есть исповедников, страдальцев за нее. Вы этого не только не сделали, но, напротив, вовсе отвели их, как погрешивших против той самой власти, о лучших отношениях с коей вы так усердно заботились. Отвели Вы как свидетелей, так и тех, о ком только предполагали, что они не будут с Вами, сочтя их беспочвенными мечтателями и предложили им даже вовсе навсегда или временно устраниться от Вас. То, что осталось после такого отбора, Вы признали своею истинную русскую паствую и стали действовать от ее лица. Неудивительно, что она оказалась полном согласии с вами. Итак, послание все предусмотрело, чтобы придать вам вид законности. И все же оно стоит на песке.

Ни патриарх, ни собор, ни соборный разум церкви в действительности вовсе не с ним. Послание не только не является их выразителем, но, напротив, лишь предварительно отступя от них и подменив лживыми их подобиями оно облеклось в свои призрачные права. Скажем прямо, не церковь русская изнесла из недр своих это послание, а обратно. Оторванное от исторической церкви, оно само легло краеугольным камнем в основание новой церкви лукавнующих. По своему образу и подобию построило оно и новые логичные ступени своего представительства. Явила миру заместителя, стоящего вне и выше своих доверителей. Измыслила собор с заранее готовыми деяниями. Собрала в свою пользу лишь те голоса, о которых наперед знала, что они должны звучать в согласии с ним.

и эту срамоту нагаты, обнаруженную посланием, не в силах прикрыть и совозникший с ним вместе временный при заместителе так называемый священный сенот. Тщетно стремится сообщить он своему председателю подобие патриарха, ибо согласно соборному постановлению мыслится при таковом. Безумно его притязание быть выразителем голоса Синод – это как бы мягкий ковер, которым прикрыты поруганные ступени церковного священноначали. Они теперь так углажены, что образовали один стремительный скат, по которому русская церковь должна незринуться в приготовленную для нее вами и синодским посланиям яму. Но мерзость запустения простирается далее. Она становится на месте святом, проникает в самое святилище христовых таинств. Уже за богослужением имя Патриаршего Местоблюстителя возносится словно неохотно, без именования его Господином нашим. Уже от его заместителя исходят предупреждения о скором, совершенном прекращении этого возношения за отсутствием канонического к тому основания.

как пишите вы. Уже имя самого заместителя, доныне согласно непоминаемое в храмах, стало рядом с именем местоблюстителя и готово вытеснить его. Уже имена законных епископов епархий повсюду заменяются новыми, насильственно навязанными церковной властью вопреки церковным канонам. Вводятся поминовения самих, отрицающих всякую веру гражданских властей. Дело новое и смущающее многие совести. Совершается множество иных противоканонических действий. Итак, единство Церкви имеющая, по словам священномученика Игнатия Богоносца, свое внешнее выражение в епископе, для целой русской церкви, следовательно, в патриархе, уже поколеблена в целом вашим единением с синодом, превысившим свои права до равенства с вами, по отдельным епархиям, незаконными смещениями местных епископов и замену их другими. Святость церкви сияющая в мученичестве и исповедничестве, осуждена посланием.

Ее соборность поругана. Ее апостольство, как связь с Господом и как посольство в мир, разрушено разрывом иерархического преемства, отводом митрополита Петра и встречным движением в нее самого мира. Волны этой небывалой церковной неправды бурно домчались и до нашего города. Смещен без вины и без суда наш митрополит, о чем вы, владыка, знаете подробно, хотя и не внемлете ни ему, ни тем, кто просит о нем. Рукоположен без достаточных оснований и против воли многих православных новый епископ. Принимает участие в церковном богослужении другой епископ, совершен ряд других церковных беззаконий, о чем вам сообщат на словах податели сего обращения. Наше посольство к вам, владыка, ближайшим образом вызвано напором этой волны, но, направляясь к вам, мы знали, что восходим к самому источнику всех последних несчастий. ибо он в вашем послании.

И потому мы молим вас не о нуждах нашей лишь епархии, но о всей православной русской церкви, членами которой, по милости Божьей, являемся. И повторяем то, что нами сказано было вначале. Посольство наше к вам решительное. Вы, Владыка, должны отмежевать себя как главу русской церкви от собственного своего послания, объявить его выразителем лишь вашего личного мнения, необязательным для других членов Русской Церкви, согласно постановлению Собора 1917-1918 годов, от 2-15 августа 1918 года, предоставившего установление тех или иных отношений к вопросам государственным совести самих верующих, ибо Церковь наша законоположением самой гражданской власти от государства отделена. Кроме того, вы должны отменить и перерешить все канонически неправильные деяния, совершенные вами, вашим синодом и по местам, и пархиальными советами в зависимости от послания. В настоящий же час нашей встречи мы ждем от вас простого свидетельства вашей совести о том, приемлете ли вы наше обращение или нет, чтобы мы могли оповестить единомышленных нам, отцов и братьей, уполномочивших нас явиться к вам. Можно ли нам ждать от вас возврата нашего святого бесправия или наше отречение, которое направлено против вашего послания и связанное с ним вашей деятельностью, должно к великому нашему прискорбию быть перенесено и на ваше лицо. И, сохраняя иерархическое преемство через митрополита Петра, мы будем вынуждены прекратить каноническое общение с вами.