№ 80 Видеоблог еп Игнатия ＂Сергианство＂： что это？ БС 6-я Раскол Св Петр Под градусом обновленчества (2024.06.02)

Беседа 6

Часть пятнадцатая: раскол

Забыл упомянуть общеизвестный факт. Очень важной вехой развития сергианства стала сдача в руки ОГПУ всего церковного управления – собственно ради этого и песня Тучковым писалась. С 1927 года все назначения на епископские кафедры, снятия и перемещения производились только по согласованию с Тучковым или по его прямому указанию. Сразу же за созданием «синода» последовали перемещения неугодных властям епископов (самым известным стало т.н. «снятие» с Петроградской митрополии митр. Иосифа (Петровых)). Всего таких перемещений было около 40. Это было целенаправленное уничтожение Тучковым церковного управления.

Некоторые пытаются провести аналогии сергианства с обер-прокурорством синодального периода. Там-де тоже все перемещения и назначения были с ведома обер-прокурора. Но в православной Империи Император по умолчанию являет собой голос православного народа (хотя этот голос временами может и выдавать странные звуки), а обер-прокурор – просто его полномочный представитель. А кого представлял «Красный» обер-прокурор Тучков?

Если бы даже деятельность Сергия и его «синода» исчерпывалась вышеперечисленными деяниями, то и это бы уже поставило сергианство вне Церкви. Самочинный синод, сдача ОГПУ церковного управления, «Декларация», объявление власти богоборцев «богоустановленной», ложь про отсутствие гонений, отречение от мучеников и исповедников – более чем достаточно. Но это было еще не все.

Все перечисленные дела Сергия спровоцировали массовое отложение от него нескольких десятков архиереев и тысяч, а скорее десятков тысяч, церковного народа. Патриархийный профессор-протоиерей А. Мазырин указывает, что от Сергия в разное время отложилось около 60 архиереев (!). «Высшие иерархи о преемстве и власти в Русской Православной Церкви в 1920-х-1930-х годах».

Довольный таким результатом Тучков к 1935 году закрыл все храмы отложившихся. НКВД пересажало всех православных, которые не ушли в подполье. Дело «контрреволюционной монархической антисоветской организации ИПЦ» было делом всесоюзного масштаба. Посадки по этому делу были огромными. А ведь это были еще «вегетарианские» времена до «большого террора», в период которого практически, в свою очередь, почти все, уже сидевшие в лагерях деятели ИПЦ будут расстреляны.

Но Сергий и его «синод» не могли остановиться на своем пути отступления – да и кто бы им разрешил? После «Декларации» последовало ее практическое воплощение в жизнь. Оно намного хуже самого текста. Это – массовые прещения, которые накладывал Сергий на всех, с ним не согласных.

Канонически и эти перемещения, и прещения были ничтожны. Епископы не только имели право их не исполнять, но не имели права их исполнять. Оставить свою кафедру и паству, прекратить служение по распоряжению невесть кого – это каноническое преступление.

Сергий же сыпал запретами. За отказ входить в каноническое общение с Сергием было «запрещено в служении» множество иерархов, в том числе – самый известный и самый популярный среди епископата и церковного народа – будущий священномученик митрополит Казанский Кирилл (Смирнов). Напомню, что при тайном опросе: кого бы хотели епископы видеть новым патриархом, который провел в 1926-м году еп. Павлин (Крошечкин), митр. Кирилл лидировал с большим отрывом.

За отказ от письменного изъявления лояльности сов. власти Сергием были «запрещены» все епископы РПЦЗ («карловацкое» крыло зарубежья). Но и «Евлогианское» крыло, которое такую подписку о лояльности дало, тоже не избежало запрета: митр. Евлогий (Гордиевский) посмел служить панихиды по убиенным большевиками, за что 30 апреля 1931 года последовало запрещение Евлогия и его клириков в священнослужении от митрополита Сергия.

Сергий запретил всех иерархов за рубежом, кто не исполнял его распоряжения. Кто-то скажет: «но ведь Сергия признавала Вселенская церковь! Она и есть гарант православности». Напомню, что ВП признал в 1922 низложение патриарха Тихона, до 1927 года признавал единственно законной церковью СССР обновленческое ВЦУ, а потом «патриарха» обновленцев Александра (Введенского). А после 27-го года стал признавать каноничными в СССР сразу две церкви – обновленческую и Сергиевскую. На Рождество и Пасху из Стамбула в Москву посылали два комплекта поздравлений. И только после 1943 года стал признавать единственно сергиевскую.

Прещения от Сергия сыпались на всех в СССР, кто не находился в общении с Заместителем Местоблюстетеля или не поминал его имя за богослужением.

Дошло до запрета церковного отпевания (!) тех, кто умер вне общения с Сергием: 18 сентября 1929 г. Сергий и его Синод издали Постановление «об отношении к священнодействиям, совершенным раскольничьим клиром». В нём утверждалось, что таинства духовенства, находящегося в состоянии запрещения и отделившегося от митр. Сергия, недействительны. «Умерших в указанных расколах не следует, хотя бы и по усиленной просьбе родственников, отпевать, как и не следует совершать по них заупокойную литургию».

Этими действиями был засвидетельствован официальный раскол: сергианство оформилось как обособленная конфессия, отделившая себя как от Российской церкви мучеников и исповедников, так и от зарубежных церковных групп. Причем не только от радикальной карловацкой, но и от весьма лояльной Сергию евлогианской.

Это уже не самочинное сборище. Это самый настоящий раскол, или – откол. Сергий и его «синод» не раскололи Российскую церковь, они откололи от нее самих себя, в том числе и своими прещениями, которые, будучи беззаконными, пали на их авторов. Откололи они, увы, и всех последовавших за ними, часто вполне честных и искренних священников и мирян, которые оказались просто канонически неграмотными и запутались в хитрых словесных плетениях Сергия.

Часть шестнадцатая: Реакция митрополита Петра

Необходимо помнить, что на протяжении десяти лет правления Сергия в качестве Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, у Российской церкви оставался живой Местоблюститель. И хотя канонический статус Патриаршего Местоблюстителя, коим являлся митр. Петр, не давал его носителю никаких канонических преимуществ, а давал только право (оно же – обязанность) для созыва Собора церкви, который должен был избрать первоиерарха, этот статус все же был несравненно выше, чем статус Сергия – заместителя Петра.

Митрополит Петр, хотя и находился в заключении в приполярной глуши, но был жив и посильно принимал участие в жизни церкви. Несмотря на настойчивые требования Тучкова, он, находясь в тяжелейших условиях содержания, так и не отказался от Местоблюстительства.

Как же свт. Петр отреагировал на политику своего заместителя? Вот выдержка из книги А. Мазырина «Высшие иерархи о преемстве и власти в Русской Православной Церкви в 1920-х-1930-х годах»: «Он не сразу смог получить достаточную информацию, чтобы определить свое отношение к новой политике своего заместителя. Лишь в 1929 г., благодаря самоотверженности епископа Дамаскина (Цедрика) и его помощников, доставивших в Хэ (это – населенный пункт) необходимые документы, Местоблюститель обрел возможность вполне сформулировать свою позицию. Сделал он это в письме митрополиту Сергию в декабре 1929 г. «Мне тяжело перечислять, — писал Местоблюститель заместителю, — все подробности отрицательного отношения к Вашему управлению, о чем раздаются протесты и вопли со стороны верующих, от иерархов до мирян. Картина церк[овного] разорения изображается потрясающая. Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению. Побуждаюсь обратиться к Вашему В[ысокопреосвященст]ву с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Ц[ерко]вь в унизительное положение, вызвавшую в ней раздоры и разделения, и омрачившую репутацию её предстоятелей; равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия».

Получается, что все деяния Сергия были осуждены, и, по сути, отменены (!) его прямым начальником – митрополитом Петром! Святитель Петр явно указал на превышение полномочий Сергием и потребовал устранить всю его «новую церковную политику». После этого письма власти приняли меры к дополнительной изоляции митр. Петра.

Любопытный факт: еще при жизни законного местоблюстителя Петра, его зам – Сергий, восхитил его титул – митрополита Крутицкого. И это уже вряд ли было сделано по заданию Тучкова.

Часть восемнадцатая. Под градусом обновленчества

Во второй беседе я упомянул, что обновленцы (от митрополитов до мирян) в 1943-44 годах массово перешли в РПЦ МП. Документы НКВД (или как там оно называлось в то время) я приводил. Но меня попросили подтвердить конкретно, статистически, сколько именно обновленческих архиереев оказалось у сергиан после 1943 г.

Что ж, пожалуйста! В соборе РПЦ 1943 года участвовало 19 иерархов, включая Страгородского. Из них бывших обновленцев было четверо.

На соборе 1945 года было уже 45 участников-иерархов РПЦ. 16 – из числа тех, кто был и в 1943 г. Один – иностранец Вениамин (Федченков) и один заштатный Мануил (Лемешевский).

Новых архиереев к 1945 г. в клире РПЦ появилось 27. Откуда они взялись? Один принят из Грузии. 12 было рукоположено. Надо отметить, что у них не найдено обновленческого бэкграунда. По крайней мере, этого нет в доступных мне источниках.

А что же остальные 14? Кто они? А это и есть наши друзья-обновленцы. 5 из них были обновленцами в молодости, и как бы с этим завязали.

Остальные 9 пришли как раз в 43-44 годах по НКВДшному призыву. Только один из них был к этому моменту обновленческим попом, а не епископом, остальные 8 – в епископском сане.

Каким же чином были приняты эти обновленческие, напомню, епископы? Один был принят монахом и один мирянином, и тут же рукоположены. Трое приняты попами и тоже сразу рукоположены. И трое (внимание!) были приняты из обновленчества в сущем сане. Причем это самые маститые обновленцы, имевшие стаж в обновленчестве не по одному десятку лет, так сказать – с репутацией. Это архиепископ Михаил (Постников), митрополит Виталий (Введенский) и митрополит Корнилий (Попов).

И это, я повторю, только епископат. А сколько пришло с этим епископатом, или без него, попов, общин и просто мирян? Не сосчитать. В 1946 году, почти сразу после смерти Александра Введенского, в Москве закрылся последний обновленческий храм. Лидеру обновленчества было суждено увидеть полный и окончательный крах своего дела.

Обновленчество вошло в РПЦ как в родную среду – даже епископы принимались в сущем сане. Это и была родная среда – братья. Чада одного отца – великого богоданного вождя и отца народов. На соборе 1945 года из 45 архиереев было 17 бывших обновленцев – это почти 40%. Сакральный Градус!

Обращу внимание еще на трех участников собора 1945 г. Они, правда, не все были обновленцами, но уж больно это интересные личности.

Мануил (Лемишевский) – на момент смерти – митрополит Куйбышевский. Трагическая личность. Аскет, монах и ученый с одной стороны, сергианин и борец с катакомбниками – с другой. Ну, а ко всему прочему – агент ГПУ с 20-х годов, который сдавал органам даже тех священников, которых только что тайно рукополагал.

Архиепископ Алексий (Сергеев). Будучи священником, в 1933 году подал в правоохранительные органы донос о том, что при храме преподобного Сергия (Москва, Большая Дмитровка) созданы нелегальный монастырь и духовная академия, и во время следствия выступил свидетелем обвинения против братии и прихожан Сергиевского храма. Всего по этому делу были арестованы двадцать четыре человека. Замечательный архиерей.

Ну, и ягодка на торте: православный Штирлиц. Архиепископ Василий (Ратмиров). Активный обновленец. Дослужился там до митрополита. Потом снял с себя сан. Работал завхозом и бухгалтером. Несмотря на все это, в 1941 г. был принят Сергием в его церковь.

Во время войны – кадровый разведчик, работавший под легендой священника с группой агентов на оккупированных немцами территориях. Для этого НКВД даже специально открыл там храм. Выполнял другие поручения советского правительства. После войны награжден приказом Сталина медалью и золотыми часами. Опять часы…

Ратмиров так вжился в роль, что после войны стал епископом сергиевской церкви. Связями в НКВД пользовался уже будучи архиереем. Занимал Минскую кафедру. Но недолго. Привычки разведчика сослужили плохую службу. В 1947 г. запрещен в священнослужении за аморальные поступки и финансовые хищения. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Он сбежал с места служения, и спокойно доживал свой век на даче под Москвой. Какого только добра у них там нет…